О способностях Норы устроить пожар на кухне, даже не взяв в руки спички, ходили легенды. Кое-как взгромоздившись на стул рядом со старшей сестрой, Нора подперла рукой тощую щеку, всем своим видом демонстрируя покорность жестокой судьбе.
Сестры Корф с пеленок росли людьми совершенно разными. Более того, абсолютно противоположными друг другу. Они отличались как «да» и «нет». Открытая миру, людям, всему новому и интересному Дора всегда говорила «да» жизни. Нора же, напротив, упрямо твердила «нет», и пробиться через ее броню было не под силу никому. Внешне они отличались неменьше. На фоне рослой, пышнотелой, вечно румяной Доры Нора казалась мелким высохшим сучком с острым носиком и глазками-бусинками. Казалось, мать отдала все силы первенцу и с трудом и без охоты произвела на свет Нору. В какой-то мере так оно и было. Младшая сестра родилась всего через год после появления старшей, и организм их матери попросту не успел восстановиться. Однако родители любили обеих дочерей одинаково и каждую баловали и ценили без меры. Оно и понятно, раз о детях семья Корф мечтала больше пятнадцати лет и обрела счастье, лишь окончательно отчаявшись.
И все же, нечто общее у сестер имелось, а именно несгибаемая целеустремленность. На пути к цели обе Корф сметали все и всех, не смотря по сторонам и не оборачиваясь. В их кругу имелось всего несколько человек, которых они причислили к «неприкасаемым». Эдаким счастливцам, которых ни при какой ситуации нельзя подвести. За которых следует перегрызть глотку любому. Те же, кто находился за «кругом», относились к расходным материалам.
Послужило ли подобное отношение к ближнему причиной их успеха? Безусловно. Быстрый карьерный рост обеих во многом объяснялся именно этим. Но и в талантах сестрам не откажешь, что признавали даже враги.
Вот уже несколько лет как Дора была ведущим хирургом сети клиник пластической хирургии. На операцию к ней пациенты записывались за год, а то и больше. Клиника, к слову, принадлежала ее мужу. Его она еще в студенчестве увела из семьи. Впрочем, по прошествии многих лет никто из них об этом не пожалел, так что, эксперимент оказался удачным. Нора от сестры не отставала и семимильными шагами шла к заветному званию профессора фармакологии. На пути своем пинков и оплеух она не жалела. Оставалось только надеяться, что на подножки была не столь щедра. В добавок, наука на личную жизнь ей время не оставила. Что по всеобщему мнению не лучшим образом сказалось на ее характере.
– Держи, – поставив перед моим носом тарелку с ароматным омлетом, улыбнулась Жанна.
– Зеленью посыпать?
– Да, пожалуйста.
Перебравшись за стол, мы принялись за завтрак. Наивкуснейший омлет исчезал стремительно. А лица присутствующих озарялись довольством. Даже Нора просияла, забыв про обиду и овсянку.
Что-что, а готовить Жанна умела всегда. Среди друзей ходила шутка, что этот талант был сродни приворотному зелью. Раз попробовав, позабыть не сможешь. Судя по тому, что все четверо ее бывших мужей забыть Жанну оказались попросту не способны – так оно и есть. Хотя, может, все дело в точеной фигуре и озорных чертиках в карих глазах?
Едва чайник закипел, Нора бросила недовольно:
– Адвокатесса пожаловала.
Здесь стоит пояснить, что дом Жанны построен в новомодном стиле хай-тек (не путать с хай-так). Попросту говоря, он напоминал собой три огромных куба, брошенных ребенком на зеленой лужайке. Кубы сложились в хаотичную пирамидку и образовали здание. Все пространство между кубами было отдано под балконы и террасы, соединявшие между собой комнаты снаружи здания. Еще один кубик оказался отброшенным в сторонку и представлял собой домик для гостей. Подавляющее большинство стен в обоих домах – стекло от потолка до пола. Посему, появление еще одной гостьи Жанны пропустить невозможно, как и ей не заметить нас.
Помахав рукой, Сашка звонко застучала шпильками по дорожке и вскоре появилась на кухне.
– Пахнет чем-то вкусненьким!
– То был омлет. Но мы его слопали. Могу еще сделать, будешь?
– А то!
Бросив дизайнерскую сумку в кресло, Александра Викторовна Бухдрукер присоединилась к нам. Принять удобную позу у нее получилось не сразу, ибо юбка была до того узкой, что мешала сидеть. Однако Сашка с ее ногами вполне могла позволить себе подобную роскошь.
– Вот уж не думала, что декольте до пупа допустимо в ваших кругах, – ехидно фыркнула Нора.
– Если в декольте лежит то, чем меня мама наградила, то оно допустимо в любых кругах, – лучезарно улыбнулась Сашка. Наградили ее многим. А вот Норе ничего подобного не досталось. Вспыхнув, она хотела сморозить очередную колкость, но передумала. Сашку она побаивалась и на рожон не лезла.
Оно и понятно, будучи адвокатом по уголовным делам, Александра Викторовна повидала многое и многих и в науке постоять за себя (и клиента) достигла значимых высот.
– Жанка, на Марусю тоже омлет делай.
– А когда она приедет? – взбивая яйца, озадачилась Жанна.
– Уже. Вон по тропинке топает.
Как по команде все уставились в окно (стену?). По дороге к дому действительно вышагивала Маруся. От ворот до дома расстояние приличное, но Сашка ее углядела.
– Чего она без тачки? – озадачилась Дора.
– Опять разбила небось, – хмыкнула Нора. Упоминание о разбитом авто болью отдалось в моих висках.
Мама последней гостьи Жанны – женщина с изощренным чувством юмора. Ибо только подобный человек назовет дочь-мулатку Марией Ивановной Ивановой. Кем был ее отец Маша толком не знала. Мама затруднялась рассказать ей хоть что-то кроме того, что «от него так божественно кружилась голова». Ясно только одно, он был студентом-французом (уроженцем Алжира), в чьих жилах текла мавританская кровь. Любовь была бурной, но скороспелой, ибо практика во Франции продлилась всего несколько недель. А по ее окончании мать Маруси вернулась в родное отечество уже не одна.
В наследство от отца Марусе досталась кожа цвета молочного шоколада и копна вьющихся мелкой пружинкой волос. И пожалуй, это могло бы стать проблемой, если бы Маруся не стала профессиональной танцовщицей. А в мире шоу-бизнеса яркая внешность приоритет, а не помеха.
С Жанкой они познакомились года четыре назад. В то время Маруся встречалась с каким-то банкиром, а он, в свою очередь, водил дружбу с третьим мужем Жанны. Тоже банкиром, как не трудно догадаться. Оба мужчины исчезли из жизней подруг, а дружба осталась.
Еще одному бывшему супругу (под номером два), к слову, Жанна обязана знакомством и с Дорой. Бывший был ценителем пышных форм и вместо третьего номера Жанны желал видеть бюст минимум шестого номера. Под давлением мужа Жанна сходила на консультацию к пластическому хирургу, коим и оказалась Дора. Операцию она так и не сделала. Предпочтя сменить мужа, а не формы. Зато Дора в ее жизни задержалась. Нора же явилась неизбежным придатком.
– Я не знаю, чем так пахнет, – едва открыв дверь, заявила Маруся. – Но хочу это съесть!
– Голодной не оставим, – пообещала Жанна.
– Всем привет, кстати! – радостно поприветствовала нас Маруся и на щеке каждой запечатлела поцелуй.
– Ты чего это кислородом с утра дышишь? Разве не знаешь, что для здоровья вредно? – спросила заядлая автомобилистка Сашка.
– Знаю, – кивнула Маруся. – В ближайшей пробке обязуюсь надышаться выхлопными газами по самую челку. Меня друг до ворот подбросил.
– Пригласила бы его сюда, – предложила хлебосольная Жанна.
– Не заслужил, – отрезала Маруся.
– Не заслужил или не впечатлил, – хитро улыбнулась Сашка. От ее глаз не укрылся вечерний образ Маруси. Она явно не переодевалась с вечера, ибо домой не заезжала. Отсутствие багажа, похоже, объяснялось тем же. Впрочем, Жанна в нарядах ей не откажет. О чем Маруся безусловно знает.
– Все вместе, – широко улыбнулась Иванова и с аппетитом принялась за омлет.
Самой нетерпеливой в нашей компании всегда была Маруся. Именно она и спросила о причине нашего сбора, едва Жанна заварила чай:
– Итак? – хитро прищурилась Маруся. А Жанна потупила глазки и спросила скромно:
– О чем ты?
– Все о том же, – демонстрируя белоснежную улыбку, засмеялась Маруся. – Радость наша, не томи. Мы все в предвкушении.
Последняя неделя лета для каждой из нас – событие ожидаемое. По сложившейся традиции мы брали отпуск и гурьбой летели куда-нибудь в дальние страны. Начало традиции положила Жанна, предложив однажды отпраздновать ее день рождения в совместной поездке. Так и повелось.
В этот раз мы впервые никуда не улетели. Причиной тому послужил бурный развод и еще более бурный раздел имущества Жанны с четвертым мужем. Их браку было всего ничего, меньше года, но страсти кипели не на шутку. Вредности ради она хотела отсудить особняк супруга в Карелии. По сути, он не был ей нужен совершенно, ибо единение с природой никогда не входило в список ее приоритетов. А опальный супруг, напротив, очень здешние места ценил, ибо рыбалку уважал несказанно. Упустить возможность уязвить нелюбимого она не смогла и на зло ему собралась устроить праздник именно здесь. По началу все гостьи отнеслись к подобному отрицательно, но присмирели довольно быстро. Человек несведущий приписал бы подобные перемены силе женской дружбы. Впрочем, истинные причины подобных перемен оказались вовсе не так милы и невинны. Но делиться ими никто не спешил.
Именины Жанны наступили сегодня. Но о данном факте она старательно умалчивала, не желая признавать, что настало ее тридцатилетие. Даже приглашая нас, она звала на «девичник», а не день рождения. Мы ей охотно подыгрывали, хотя подобные хитрости и вызывали улыбки ( у всех, кроме меня). Девицам было легко смеяться, ибо свой юбилей они уже отпраздновали и смирились. Я же Жанну понимала, ибо в декабре и мне грозило сие событие.
– Ой, -отмахнулась Жанна. – Нашла, что предвкушать.
– И все же. Что делать-то будем?
– Я подумываю о девичнике у бассейна.
