17 мгновений семьи
А медсестре из папиного отделения больницы «Эребуни» в это время приснился сон. На следующий день она позвонила к нам домой и рассказала о нем. Бабушке нужно было пойти утром рано в церковь святого Геворга, зажечь свечку и помолиться за возвращение сына. Моя бабушка, как и дедушка, была еще более рьяной атеисткой, но в такой ситуации надеешься на чудо и делаешь все, что от тебя зависит. Утром рано дядя Гагик вместе с другими родственниками отвез бабушку в церковь святого Геворга. Она оказалась запертой, и дядя Гагик пошел позвать священника, который жил по соседству. По дороге он рассказал ему, в чем дело. Тогда священник вручил ключ от двери церкви моей бабушке и сказал: «Если ты хочешь, чтобы твой сын вернулся, сама отопри замок». Бабушка так и сделала, и Бог ее услышал.
***Куда еще забрасывала судьба моего папу? Он ездил в Иран в составе спасательного отряда «Спитак», оказывал помощь после землетрясения. Побывал в Германии на курсах «Красного креста» и жил там у немцев, с которыми познакомился еще в Спитаке после землетрясения. Когда мы жили в Сибири, ездил на баркасе по Енисею в составе плавучей поликлиники. Они оказывали медицинскую помощь жителям прибрежных деревень, которые находились далеко от районных центров. Через год после окончания института, летом во время отпуска папа поступил на временную работу. Нужно было ехать из Томска в Сахалин на поезде в качестве сопровождения для… породистых свиней. Папу это не смутило. Человек, который постоянно там работал, заболел и искал себе срочную замену. Каким-то образом папа узнал об этом и согласился. Это путешествие сулило интересный опыт и возможность побывать на острове Сахалин. Папа выгодно отличался от других сопровождающих. К каждому прикрепили вагон. Другие работники были ушлыми, они продавали часть комбикорма, а потом приходили к папе клянчить из его доли. Папа первые пару раз дал немного корма, но потом, поняв, что это носит регулярный характер, отказался. Кроме того, он не пил, не курил, в их посиделках не участвовал. Он ухаживал за своими подопечными как следует, а все свободное время читал книги. Приехав в Сахалин и сдав товар, он направился в местную больницу. Предоставив свое резюме, он выразил желание поработать там и готовность переехать всей семьей. Он понимал, что на острове должно быть много работы: как раз то, что ему нужно. Но главврач поднял удивленно бровь на пламенную речь папы. Оказалось, что остров Сахалин являлся лакомым местом не только для врачей, но и для многих других профессий из-за разнообразных льгот и надбавок к зарплате. И начинающих врачей они не брали. Нужно было иметь стаж работы от трех до пяти лет.
После возвращения в Ереван в 1986 году у папы появилась новая идея фикс: он хотел поехать работать в какую-нибудь африканскую страну. Тогда интернета не было, и узнавать, каким образом можно найти подобную работу было очень сложно. Поэтому письмо и резюме папы на английском языке мы отправляли по адресам посольств Буркина- Фасо, Ганы, Нигерии. Но в Африку папа так и не попал.
***В 2004 году судьба подкинула моему папе, неутомимому романтику, невероятные приключения. На этот раз их устроила мама. Одним ясным днем мама и тетя Асмик Нонян шли по площади Республики и вдруг увидели, что в центре площади стоит настоящий огромный корабль. Они подошли поближе и выяснили, что это корабль «Киликия» (армянское парусное судно, точная копия торгового судна времён Киликийского царства XIII века). Команда энтузиастов под руководством президента Клуба морских исследований «Айас» Карена Балаяна строила его 11 лет. И теперь судно было готово повторить морские маршруты киликийских купцов, чтобы доказать возможность таких длительных поездок в те далекие времена, а также объединить всех армян в странах, в порты которых войдет «Киликия». Асмик Нонян знала кого-то из экипажа, они разговорились, и выяснилось, что у них нет судового врача. Тогда мама сказала: «Возьмите моего Гевика, он отличный врач, и ему очень понравится эта идея».
Так мой папа стал судовым врачом на два сезона плавания в 2004 и в 2005 годах. Но он был не только врачом, а равноценным членом экипажа: наравне со всеми стоял на вахте, выполнял всю нужную работу, выживал и помогал другим выживать во время бурь, и точно также, как почти все, страдал от морской болезни в особо сильный шторм. На борту «Киликии» он посетил множество портов стран Средиземного моря и Атлантического океана. После он написал увесистую книгу под названием «Киликия» расправляет парус». Из обоих путешествий папа возвращался с кучей эмоций, воспоминаний, сувениров, подарков, фотографий и семян растений. И мама, и папа очень любят цветы и растения. У нас дома на балконе и на кухне настоящий сад. Есть даже банановое дерево, которое, правда, не плодоносит. Когда дочка Гора Ануш была маленькая, папа привязывал бананы к этому дереву, а потом Ануш с восторгом собирала урожай. Вторая дочка Гора, Манэ, родилась 3 сентября 2004 года, когда папа был в путешествии. По возвращении он поехал домой к Гору для встречи с внучкой. Манэ сладко спала и сосала свой большой палец. Но папа все равно взял ее на руки и одобрительно посмотрел на крохотное милое личико Манэ.
***Воскресное утро 27 сентября 2020 года казалось совершенно обычным. Я позволила себе поспать до десяти часов. И то проснулась, так как услышала за стенкой сначала звонок мобильника папы, а потом его голос. Столкнулись мы с папой в ванной. Помню, накануне вечером я прибежала в ванную на какой-то шум. Оказалось, пара старых плиток отвалилась и лежала теперь грудой осколков в цементной пыли. «Какая разруха», – подумала я, подметая мусор. «Из больницы звонили, драка началась», – тихо проговорил папа. «Какая драка?» Я поняла, что папа собирается ехать в больницу, и надо успеть накормить его завтраком.
– В Арцахе… Позвонили из больницы, сказали, что в 12 часов будет собрание, удивились, что я телевизор не смотрю.
– О, Боже, – выдавила я. На армянском языке слово «կռիվ» означает и драку, и войну.
Папа набрал своего друга Тарона:
– Как мы можем ТУДА добраться? – им обоим был понятен смысл слова туда.
– Вызови мне такси, Соси.
Я как в тумане открыла приложение на телефоне, наблюдая, как папа сунул в брезентовый рюкзак сменное белье, зубную щетку и пасту, кепку и пару яблок. О завтраке не было и речи, как и о посещении собрания в больнице. Мы поцеловались, папу проглотил лифт, я опустилась на стул и как в тумане написала в семейном чате: «Папа уехал».
А потом было 44 дня кошмара для нашей страны. 44 дня боли, надежды и разочарований, невосполнимых потерь, бесконечных слез и бессонных ночей. 44 дня героизма и предательства, волнений и беспокойства за своих близких в частности и за весь народ в целом. Гор тоже отправился на фронт. Вернулся, снова пошел. Папа же оставался на посту все дни без передышки, на все уговоры хотя бы на день вернуться в Ереван отдохнуть отвечал резким отказом.
В шесть утра сорок первого дня меня разбудил звонок папиного друга:
– Соси джан, ты только не волнуйся. Папа ранен, его везут в Ереван: там бомба разорвалась, но с ним все в порядке.
– Какая бомба? Как он может быть в порядке? В какую больницу его везут?
– Пока ничего не знаю, – Сурен отключился.
Размазывая слезы по лицу, с трясущимися руками я набирала подряд дяде Гагику и папиным друзьям. Уже через пару часов мы стояли у изголовья папы, который лежал в реанимации «Измирляна». Он был в сознании, уверял, что с ним все в порядке, только пара ребер переломана.
В течение всего срока пребывания на фронте папа все время перемещался вместе с медперсоналом из одного места в другое. Он старался каждый день набрать кому-нибудь из нас буквально на пару секунд, чтобы мы услышали его голос. Говорить о своем местоположении по сотовой связи строго воспрещалось, поэтому эту информацию нам предоставлял его друг Геворг. Мы уже давно заметили ужасную закономерность: стоило им покунуть очередной населенный пункт, как на следующий день начинался его обстрел. Казалось, враг шел по пятам.
В этот раз госпиталь расположился в здании школы. Спали работники прямо на расстеленных на полу матрасах. По словам папы, ночью он спал головой в одном направлении, но днем, если выдавалось свободное время, он клал голову в противоположную сторону, чтобы быть ближе к окну во время чтения. В тот день в одиннадцать утра он прилег почитать и заснул. Проснулся от шума и неприятных ощущений. Открыв глаза, папа обнаружил, что его туловище ниже груди находится под обломками. Папа не чувствовал своих ног и решил, что лишился их. Он стал разгребать камни, когда к нему на помощь подоспели боевые товарищи. Оказалось, бомбили церковь, расположенную поблизости, ну и школу-госпиталь впридачу. В результате потолок здания обрушился на папу. Если бы это случилось ночью, папу закопало бы с головой… Вот так любовь к чтению и ангел-хранитель в лице мамы очередной раз спасли нашего папу.
***Наш папа не только талантливый врач, но еще и творческий человек. В Сибири он всегда участвовал во всяких концертах, КВН и других конкурсах. Выступал в нашем Доме культуры в Ирбее: сидя на стуле, подогнув одну ногу под себя, в сером костюме и папахе он пел «Очаровательные глазки». Когда в ЦРБ он заменял гинеколога, то тоже пел для своих пациенток, чем немного компенсировал недостаток опыта. Папа является автором нескольких книг, стихов, рассказов, песен и периодически публикуется в армянских и русских изданиях.
Я верю в то, что наша душа еще до рождения выбирает свою судьбу, как бы пишет сценарий своей жизни. Она выбирает не только страну и время, где родиться, но также своих родителей, бабушек-дедушек, братьев-сестер, друзей. Она выбирает, чем будет заниматься, чему учиться, где работать. Она выбирает все радости и горести, а также испытания. А комиссия, которая принимает у еще нерожденной души проект ее сценария, дает свое одобрение, если считает, что душа готова прожить такую жизнь и справиться со всеми трудностями. Потому и говорят, что у каждого свой крест, тяжелый ровно настолько, насколько этот человек может вынести. И я часто думаю, какие у моих мамы и папы сильные души. Это сколько смелости, терпения, любви нужно иметь, чтобы, как папа, выбрать такую судьбу: освоить профессию своей детской мечты, несмотря на все трудности, пережить и тюрьму, и плен, и суды, и болезни, и смерти родных и близких людей, и при этом не очерстветь, а быть воплощением добра и света для всех вокруг, а в качестве компенсации выбрать любовь любимой женщины, много желанных детей и замечательных внуков, преданных друзей и хороших родственников. Работать на износ, думая всегда только о других, творить, мечтать и оставаться кристально чистым, несмотря ни на что. Разве мы можем мечтать о более достойном примере для подражания, чем наш отец?
Глава 3. Рогнеда
На первом занятии подготовительного курса сидит мама и слушает лекцию на армянском языке. Лектор чуть ли не каждое предложение начинает со слова «բջիջ13». А мама не знает, что такое «բջիջ». Кое-как высидела пару, примчалась домой и с порога крикнула сестре:
– Седа, что такое «բջիջ»?
– «Клетка», а что?
– Ой, конечно же, «клетка», это же первый урок по биологии. Я чуть с ума не сошла, в течение всей лекции только и слышно было «բջիջ» и «բջիջ».
Мамина душа также выбрала нелегкий путь: жизнь в окружении любимых и любящих родителей, братьев и сестры, детей, внуков, родственников, друзей, коллег и знакомых. И вместе с тем переломы руки и ноги, тяжелые и длительные болезни, постоянные переживания за здоровье и жизнь мужа, детей, а также самопожертвование и отдача себя без остатка.
Мама – младшая дочь в семье, до нее идут старший брат Ашот, сестра Седа, средний брат Роман и младший брат Роберт. В такой же последовательности, как и в нашей семье. 20-летний Ашот назвал ее Рогнедой после прочтения «Повести временных лет». Когда папа познакомился с мамой, он долгое время не мог запомнить ее полное имя. Поэтому написал на бумажке «Рогнеда», и первое время, перед тем как обратиться к ней, тайком заглядывал в свою «шпаргалку». После свадьбы мама стала для него просто «Рогой», а он для мамы – «Гевиком».
Росла мама в дружной большой семье, где, будучи самой маленькой, была всеобщей любимицей. Дядя Ашот водил ее с собой на занятия в институт как куклу, остальные же баловали как могли. Но мама росла некапризным ребенком и превратилась в душевного человека, очень любившего детей. В старших классах летом ездила пионервожатой в лагерь на берегу Каспийского моря. Ей нравилось возиться с детьми, учить их чему-то новому, гулять и проводить с ними время. При поступлении в мединститут она точно знала, каким врачом не хочет быть: стоматологом и гинекологом, чтобы не копаться где-то глубоко в организмах других людей. Потом ей пришла в голову мысль, что хорошо бы лечить детей: во-первых, потому что она очень любит детей, во-вторых, потому что они такие чистые, свежие и приятно пахнущие. Так мама решила стать педиатром.
К тому времени ее братья и сестра закончили вузы в Ереване, обзавелись семьями, и мама тоже поехала в Ереван жить с сестрой Седой и поступать в институт. С первого раза, как и папа, она не поступила. Поэтому пошла работать сначала на макаронную фабрику, потом в типографию. В типографии мама имела успех. Начала она работать в качестве помощницы, была на подхвате у специалистов. Однажды в вечернюю смену перед каким-то праздником пришел заказ набрать срочно текст поздравительной телеграммы от правительства. Человека, ответственного за набор, не оказалось на месте, и мама вызвалась помочь. Она справилась с задачей. А наутро ее фото красовалось на доске почета, потому что текст оказался без единой ошибки. Мама была прилежной ученицей в школе, а почерк у нее был каллиграфический. Ровные, круглые, как жемчужины, буквы, непохожие на стереотипный врачебный почерк. Зато у папы почерк не ужасный, но нестандартный и не очень разборчивый. И когда мы в школе плохо писали, папа в шутку говорил: «Вы что, в маму пошли? Берите с меня пример!»
***Во время учебы в школе и я, и Гор никогда не обращались за помощью к родителям. Мы оставались в группе продленного дня и выполняли домашние задания. Да и дома, так как учились хорошо, легко справлялись самостоятельно. Но если иногда помощь все-таки требовалась, задав вопрос маме, мы получали исчерпывающий и правильный ответ. Например, у нас в Ирбейской школе был «Клуб почемучек». В классе висел почтовый ящик, и любой мог в него закинуть интересующий вопрос, а другие ребята на него отвечали. И когда я пребывала в тупике, мама меня выручала. Однажды, помню, задали написать сочинение на тему «Ревизора» Н.В. Гоголя. Пока мама месила тесто и пекла лаваш, она сделала подробный анализ произведения. Мое сочинение ошеломило учительницу, и я его подробно помню до сих пор.
Гору исполнилось пять лет, а мне еще не было четырех, когда мама начала изучать с нами русскую азбуку. Буквы дались достаточно легко, а когда дело дошло до слогов, ни я, ни Гор никак не могли соединить две буквы вместе. Но мама проявила настойчивость. Помню, что даже во время прогулок она веткой на снегу писала слоги, а мы пытались их прочесть. И в какой-то момент мы хором произнесли «ма-ма» – урок был усвоен. А дальше было много практики. Так мама с самого детства привила нам любовь к чтению и к русскому языку. Гор читал и до сих пор читает книги ежедневно залпом и очень быстро. При этом у него отличная память, и он помнит все, что прочитал. В школе, получив все учебники 29 или 30 августа, он садился и за два дня изучал все материалы по устным предметам: история, география, биология и т.д. Больше в течение года эти учебники Гор не открывал. Кроме того, так как он любил много читать, то на всех уроках всегда выдавал материала больше, чем в учебнике. А если чего-то и не знал, то импровизировал или фантазировал. Это тоже у него с детства. Я же уже в пять лет свободно читала, поэтому в детском саду воспитательница часто сажала меня перед группой, и я читала сказки вслух.
Причиной знакомства мамы и папы тоже стала книга. Они тогда учились на подготовительном курсе. Как рассказывала мама, она давно заприметила папу в компании своих друзей, которые частично пересекались с ее друзьями. Папа тоже положил на маму глаз, но не решался подойти. И вот однажды они сидели друг за другом. Вдруг мама заметила, что на парте кто-то написал слово «йог». Она громко спросила:
– Интересно, кто здесь написал слово «йог?
– А вы знаете, кто такие йоги? – спросил папа.
– Конечно, знаю, я как раз недавно прочитала роман Ефремова «Лезвие бритвы».
Это стало отправной точкой. Папа-книголюб очень обрадовался, что у него есть общие темы для разговоров с девушкой, которая ему нравилась. Но пока они просто так скромненько общались на занятиях.
Через пару месяцев подруга Рузанна сообщила, что Геворгу сделали пластическую операцию на нос, и что ей интересно посмотреть, как он сейчас выглядит. Маме было неловко, но любопытство перевесило. Поэтому под неким предлогом они разыскали папу и завели с ним разговор. Мой скромный папа обрадовался, что мама проявила к нему интерес, и стал решительнее. С тех пор они стали дружить.
Мама выросла в Баку и ходила в русскую школу, а армянский язык использовала на бытовом уровне. Кроме того, она часто использовала слова из зангезурского (родина дедо и бабо) и бакинского диалекта. Папа и дядя Гагик угорали каждый раз, когда мама вдруг выдавала какое-нибудь диалектное словечко. Они падали на пол, взявшись за животы, и просили маму снова повторить, чтобы посмеяться еще больше. Но мама не обижалась на них.
***В тот год в бакинском мединституте сменили ректора. Старого убрали из-за коррупции, и прошел слух, что в этом году будет легко поступить тем, у кого есть реальные знания, а не деньги. Мама решила воспользоваться этим шансом и перевелась на подготовительный курс в Баку, но она продолжала общаться с папой, в основном посредством писем. Папу призвали на службу в Советскую Армию. В последний день он узнает, что везут их в Казахстан, в город Семипалатинск морским путем через Баку. Он посылает маме телеграмму, что будет проездом в Баку в составе новобранцев.
Так начинается романтическая история моих мамы и папы. Мама, получив телеграмму, пропускает занятия в институте и с утра отправляется в порт. Там пытается выяснить, откуда повезут новобранцев. Но так как информация военная и секретная, то ничего толком узнать не удается. И она наобум идет вдоль моря, всматриваясь в корабли, нет ли там людей в военной форме. Папа же по прибытии в Баку узнает, во сколько нужно вернуться в порт, и, посчитав, что у него есть несколько часов свободного времени, едет к ней домой по адресу, так как раньше в Баку не был. Придя домой, узнает у брата, что Рогнеды дома нет. Тогда он отправляется в мединститут, купив по дороге букет цветов. Там от сокурсников мамы выясняет, что мама не пришла на занятия. Так как время поджимает, он возвращается в порт, свесив голову. В порту их собирают на перекличку и выстраивают в ряд. В это время мама наконец находит тот самый корабль и обращается к человеку в военной форме. Она говорит, что ее друг Геворг Григорян отправляется на этом корабле в Казахстан, и она пришла с ним попрощаться. Военный говорит: «Вот новобранцы стоят в ряд. Посмотрите, здесь ли ваш друг?» Мама рассказывала: «Я смотрю, стоят парни в одинаковых формах, с бритыми головами, пыльные. Все как на одно лицо. Еще и уставились на меня, и я смущаюсь». И тут, слава Богу, папа заметил ее. Им дали несколько минут, чтобы попрощаться. Папа поцеловал маму и признался в любви. На что мама ответила, что тоже его очень любит и будет ждать его возвращения. Цветы они бросили в море, скрепив этим жестом свою клятву.
Затем было два года активной переписки. Мама всегда говорила: если бы не папины письма, она никогда бы не узнала его так хорошо и не влюбилась еще сильнее. Скупой на слова, папа всегда отлично выражал свои мысли письменно. Мамины и папины письма армейского периода потом хранились в достаточно ёмком чемодане. Целый чемодан писем, и в каждом из них объяснения в любви. Они писали друг-другу чуть ли не каждый день. Однажды в старших классах я перечитала все эти письма. Сколько в них нежности, любви, заботы, тепла и надежд!
В Казахстане папа служил в стройбате. В тот день он находился на крыше строящегося здания. И вот принесли телеграмму от мамы. Папа прямо на рабочей площадке прочитал телеграмму и от радости прыгнул вниз с уровня второго этажа. Мама сообщила ему, что она поступила в институт. Папа был счастлив и очень рад за маму. Близкие друзья его искренне поздравили. Но тут нашелся какой-то «доброжелатель», который ехидно сказал: «Ну, и что ты радуешься? Она поступила в институт, а ты нет. И зачем ты ей теперь? Она себе найдет кого-нибудь получше». Папу как будто ножом полоснули. И он не нашел ничего лучше, как сесть и написать маме длинное письмо о том, что раз она теперь поступила, то у нее радужное будущее впереди, и что он ей, наверное, не нужен. Мама в ответ отчитала папу за его бредовое письмо и сказала: «Разве я тебя люблю, потому что ты учишься или не учишься в мединституте? Я полюбила тебя как мужчину, как человека и хочу всю жизнь прожить с тобой, и не имеет значения, чем ты будешь заниматься и кем работать. Кроме того, у тебя есть мечта стать хирургом, и она обязательно сбудется. Но ради тебя, а не ради того, чтобы я была с тобой». У папы отлегло на сердце.
Спустя год службы в Казахстане папу перевели в подмосковный город Серпухов. Однажды мама сообщила в очередном письме, что собирается на несколько дней в Ереван погостить у своей сестры. И папа пустился на авантюру. Дело в том, что, работая на объекте, они иногда ночевали в казарме, а иногда на стройке. И вот он так устроил через своих друзей, что в казарме сказали, что Геворг на стройке, а на стройке сказали, что Геворг в казарме, а сам он улетел в Ереван на три дня, чтобы повидаться с мамой. Папа говорит, что это было невероятное стечение благоприятных обстоятельств, так как ему удалось найти гражданскую одежду среди зимы, купить билеты на самолет без паспорта туда и обратно, не спалиться на службе и еще много чего. Судьба вела моих родителей уверенной рукой. Для мамы приезд папы стал приятным сюрпризом. Если не ошибаюсь, папа подарил ей кольцо и повел знакомиться со своими родителями. Причем так и представил ее: «Это Рогнеда, моя будущая жена».
***Когда папа служил в Подмосковье, его брат Гагик ездил к нему повидаться. Он заснял на кинопленку маму, и потом они с папой бегали по Москве, чтобы найти проектор. Папу тоже засняли, чтобы потом показать маме. Вообще, перед отъездом папа поручил маму заботам Гагика. И дядя Гагик исправно выполнял просьбу старшего брата, он очень любил и уважал мою маму и был для нее как брат. Помогал ей по всем вопросам, в выходные водил ее в кино, в парк. Однажды в Ереван приехала тетя Аня, мамина подруга со школьной скамьи. И дядя Гагик вызвался составить им компанию. С утра они хорошо погуляли в Эчмиадзине, а потом на электричке поехали на озеро Севан. Весь день на ногах, куча эмоций и впечатлений, Гагик выполнял функции сопровождающего, гида и фотографа.
Под конец дня все вдруг вспомнили, что ужасно проголодались, так как последний прием пищи был утром во время завтрака. Но тут Гагик обнаружил, что у него осталось очень мало денег, а надо еще купить обратные билеты до Еревана. Он пошел в кассу, купил билеты на электричку, до приезда которой оставалось примерно полчаса, посадил девушек отдыхать на вокзале, а сам пошел за едой. Но не в буфет, а в соседнюю булочную. Там на последние копейки купил большой «քարի հաց14». Огромный прямоугольный пышный хлеб он руками разделил на три части и выдал девушкам их порции со словами: «Здесь, в Севане, пекут замечательный хлеб. Он такой вкусный, что преступление есть его с чем-то еще. Поэтому я не стал брать ни сыр, ни овощи. Попробуйте!» И две проголодавшиеся девушки с удовольствием стали уплетать за обе щеки, не почувствовав никакого подвоха. Спустя лет 20, сидя в семейном кругу, мама обратилась к дяде Гагику: «Гагик, каким же действительно вкусным был тот севанский хлеб. До сих пор помню его вкус!» А дядя Гагик рассмеялся: «Ай, Рога джан, у меня тогда все деньги кончились, я просто ничего больше не мог купить». Но севанский «кари ац» действительно очень вкусный.
***В 1972 году папа вернулся из армии, поэтому было решено, что мама переведется из бакинского мединститута. Но для этого нужна была ереванская прописка. Свадьба мамы и папы была назначена на конец января 1973 года. Так как дело было решеное, то папа предложил маме зарегистрироваться в ЗАГСе, чтобы получить прописку. Так и сделали: расписались, но не поженились. И вот мама сдает документы в институт. Секретарь проверяет документы, листает ее паспорт и, увидев штамп, спрашивает маму: «Вы замужем?» Мама говорит: «Нет». А она удивленно: «А здесь написано, что замужем». Тут мама спохватилась и выпалила: «Да, я замужем, я забыла». Девушка была поражена: как можно забыть о факте своего замужества? Но перевод состоялся. Кроме того, через какое-то время мама переехала жить на Третий участок, где жил папа, дедушка и бабушка, дяди Гагик и Гарик.