– Ладно, ребята, пошел я, хоть умоюсь и побреюсь.
В загаженной «санитарной» комнате, где в ряд стояли щербатые заплеванные раковины и висело во всю длину стены зеркало с ржавыми пятнами, Павел кое-как умылся и побрился. С кухни потянуло чем-то горелым. Кто-то готовил завтрак. Но Павел при мысли о завтраке почувствовал дурноту. Придется идти на тест голодным. Ничего. Это студенческая жизнь. Надо привыкать.
Тест проводили в большой аудитории для абитуриентов нескольких потоков. Пашка углядел-таки Лизу и Дашу и сумел выдавить из себя подобие улыбки. Он почему-то очень волновался, хотя русский язык был одной из его сильных сторон.
Все расселись и получили листы с тестами. С кафедры за обстановкой наблюдали аж пять преподавателей, хотя наверняка у львиной доли тестируемых имелись и шпаргалки, и даже «бомбы» – готовые ответы. Павел же в этом отношении был гол как сокол.
Он написал свои данные на титульном листе теста и перевернул страницу. Тридцать вопросов. Нехило. Павел стал вчитываться, вспоминать уроки у репетитора и ставить галочки в местах правильных ответов. Немного повозился он с неспрягаемыми формами глаголов и видами словосочетаний, а так в целом тест оказался даже легким. Павел управился за час и подошел к последнему вопросу. В вопросе предлагался текст, и следовало его проанализировать. Павел начал читать текст:
«Дорогой внук!»
А, образцом взято письмо! Это проанализировать проще пареной репы.
Итак…
«Дорогой внук!
Долго я не решалась написать тебе письмо. Но обстоятельства моей и твоей жизни вынудили меня к этому. Я должна была молчать, но отныне я не стану молчать и клянусь, что, если и потребуется тебе от меня какая-либо помощь, она будет оказана незамедлительно.
Дорогой внук, ты сейчас находишься в том возрасте, когда с тобой, как и со всеми нами когда-то, должно произойти Изменение. Полагаю, ты знаешь, о чем я, если же нет, то болваны твои родители, коль не рассказали тебе об этом. Изменение, мой дорогой, это понимание, что ты живешь не одной жизнью, что их у тебя две. Осознание этого часто является шоком для непосвященного, и это травмирует его на всю жизнь, не давая спокойно жить и развиваться.
Мой дорогой внук, я не хочу для тебя такой судьбы. Я хочу, чтобы ты знал – скоро ты изменишься. Как именно это произойдет? О, ты сам поймешь это, когда Изменение будет на подходе. Мой тебе совет, главный совет: постарайся не обзаводиться друзьями и большой компанией – так уменьшится риск того, что у твоего Изменения будут свидетели. Первое Изменение – это как потеря девственности – больно и не всегда приятно. Но потом, когда фазы луны начнут подсказывать твоему телу, что с ним должно произойти, ты будешь ждать Изменения, как «ждет любовник молодой минуты верного свиданья». Прости, что цитирую Пушкина, я ведь застряла в золотом веке литературы и мне позволительны маленькие слабости. После того, что я сделала для твоей семьи… И какой черной неблагодарностью отплатила мне семья! Со мной перестали общаться, а детей (и тебя в том числе) воспитывали так, будто у них никогда не было бабушки Джиневры. Да, меня зовут Джиневра. Правда, забавно? Но в этом нет никакого секрета – наша (и твоя) семья ведет свое начало из Англии. Мы осели в России в семнадцатом веке и с тех пор больше не кочевали. То были тяжелые времена для семьи, но мы сплотились и выжили. В конце концов, ведь мы почти стая.
Но сейчас не об этом. Сейчас о тебе. Дорогой внук, ты должен также знать, что ты наследник состояния и весьма высокого титула. А это значит, что у тебя есть враги. Я не говорю о том, чтобы ты, как параноик, постоянно оглядывался, но все-таки… Все-таки будь осторожен! Я уже послала своих людей, чтобы они присматривали за тобой и любой ценой защищали. Впрочем, я надеюсь, что все будет хорошо: ты безболезненно изменишься, получишь образование и тебя ждет блестящее будущее. Советую уже сейчас присматривать себе невесту, иначе родня подсунет тебе какую-нибудь высокопоставленную мымру, а ведь это глупость и расточительство времени, которого нам и так отпущено немного.
Вот, пожалуй, и все, что я хотела тебе сообщить. Будь счастлив и будь осторожен, мой мальчик, и одно совсем не исключает другого. Да, вот еще что: советую тебе обзавестись тайным убежищем. Там ты сможешь безболезненно и без свидетелей изменяться, хранить запасы одежды и всего прочего, что необходимо особи твоих лет и запросов.
С любовью, твоя бабушка Джиневра».
Павел прочел письмо раз, другой, и до него начало доходить, что это не просто текст, а послание именно ему! После того как он перечитал письмо в третий раз, строчки побледнели и исчезли, а на их месте оказался текст из «Золотой розы» Паустовского.
Никогда еще Павел не чувствовал себя таким ошарашенным. Что за чудеса с ним творятся? И в то же время он понимал – то, что происходит с ним, вплоть до вчерашнего столкновения с нищим, – это часть какого-то замысла. Но к добру или худу этот замысел, Павел не знал. Пока же следовало озаботиться тестом. Павел проанализировал отрывок из «Золотой розы», пробежал глазами по страницам с ответами. Вроде все правильно.
Он отдал листы с тестом секретарю и вышел из аудитории.
В коридоре было пустынно и пахло почему-то свежей выпечкой. Павел почувствовал зверский голод. Уж сейчас бы он навернул яичницы, да и закусил пышной сдобной булочкой.
Павел спустился на первый этаж. Здесь, в небольшом закутке располагалась студенческая столовая. Павел уже слышал о том, что в столовой едят только одни самоубийцы, потому что съесть столовскую пищу и при этом остаться в живых очень сложно. Но Павел решил рискнуть. Он купил себе салат из моркови по-корейски, три булочки с подсохшим сыром и банку пепси-колы.
Свободны были почти все столы, Павлик выбрал какой почище, сел и невольно поморщился: от поверхности стола ощутимо попахивало хлоркой. Что ж, хотя бы за дезинфекцию здесь опасаться нечего.
Павел принялся за салат и булочки и тут увидел, как за окном столовой вчерашнего нищего. Он остановился прямо напротив того столика, где сидел Павел, и принялся выводить руками какие-то знаки. Павел пожал плечами и допил пепси. Знаков нищего он не понимал, но решил, что на выходе даст тому десятку. Деньги следовало беречь. Семья, конечно, снабдила его достаточной суммой на проживание в Москве, но транжирой Павлик не был.
Он вышел из корпуса и тут же столкнулся с нищим. Нищий низко поклонился ему:
– Приветствую вас, мой господин!
Павлик дал ему десятку.
– О, благодарю вас, господин! Простите меня!
– За что?
– За то, что я невольно помешал вашей трапезе, рисуя в воздухе знаки защитной магии. Но это было необходимо. Ваши враги не дремлют, мой господин! Они могли подсыпать вам яд в пищу или питье.
– Да ладно ерунду городить.
– О ваше высочество, это совсем не ерунда. Ваш далекий предок, принц Монкальм Четвертый, был погублен именно через яд. Ему его подали в вине.
– Слушайте, вы меня, наверное, с кем-то путаете. Никакой я не принц!
– Тише, тише, ваше высочество! Вас могут услышать не только друзья, но и враги. Что же касается моих слов, то вот доказательство тому, что я говорю: меня послала вас охранять ваша бабушка Джиневра, да продлятся ее годы!
– Откуда вы знаете…
– Знаю, потому что я верноподданный вашего высочества. Знаю потому, что вас ждали. Знаю потому, что вас ищут. У вас будет много друзей, мой принц. А значит, будет много и врагов. А теперь извольте следовать за мной.
– На фиг?
– Я приготовил вам апартаменты для Изменения.
Павел вздрогнул:
– Логово?
– Да, можно сказать, что и логово.
– Послушайте, – сказал Павел нищему, – по-вашему, кто я такой?
– Великий принц Павел Тринадцатый, еще не прошедший Изменения, а значит, не вступивший во владение титулом и на престол, кхм-хм.
– Да идите вы! Я обычный студент! Даже и не студент еще, а абитуриент! А тут вы ко мне с какой-то бабушкой, каким-то Изменением…
– Изменение не может быть каким-то. Оно подчиняется законам нашей природы и фазам луны. Разве вы этого не знаете?
Павел хмыкнул:
– Если б я знал… Объясните хоть, что за Изменение такое?
– Простите, сир, но я не имею права этого говорить. Вы поймете сами, когда Изменение настанет. Но я должен вас предупредить: ваши враги будут прилагать все усилия для того, чтобы вы не прошли Изменения. Чтобы остались просто человеком и не имели права на Силу.
– Ничего не понимаю.
– А это и не требуется пока, дорогой сир. Со временем вы поймете. А сейчас я хочу показать вам ваше… убежище.
– Ну показывайте. Но если это для того, чтобы выкачать из меня деньги…
– Сир, я служу вам не из-за денег, – сказал нищий. – Идемте.
