Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы (1884-1909 гг.)

Столь любимые русской душою паломничества к почитаемым святыням начались для Елисаветы Феодоровны, когда она была еще протестанткой. Путешествие в 1888 г. вместе с Сергеем Александровичем, председателем Православного Палестинского Общества, на Святую Землю, паломничество и участие в освящении храма св. Марии Магдалины в Гефсимании укрепило ее решимость перейти в Православие. Она была на торжествах прославления преп. Серафима Саровского в Сарове и в Дивееве, и духовная связь с преподобным и с Саровом – Дивеевым с годами крепла. После гибели Сергея Александровича паломничества заняли важное место в ее жизни и служении. Она участвовала в торжествах прославления прп. Анны Кашинской, свт. Гермогена в Москве, свт. Иоанна Тобольского. Часто паломничества сочетались с посещением почитаемых подвижников: о. Алексия в Зосимовской пустыни, архим. Гавриила в Седмиезерной пустыни под Казанью (когда старец Гавриил был переведен в Спасо-Елеазаровскую пустынь под Псковом, поездки к нему Елисаветы Феодоровны стали регулярными), старцев Оптиной пустыни, Киево-Печерской Лавры и др. Сохранились подробные описания ряда ее путешествий: в Архангельск и на Соловки, в Екатеринбург и в Верхотурье, по Казанской епархии, по Уфимской епархии в Николо-Березовский монастырь. По просьбе епископа Уфимского Нафанаила Елисавета Феодоровна взяла миссионерскую деятельность в епархии под свое попечение. В сохранившихся письмах и документах видно, что она не только духовно возрастала в этих паломничествах, но и помогала решать проблемы этих далеких и близких монастырей и одновременно укрепляла духовные связи этих святых мест и народа с престолом. Народ и духовенство принимали ее как посланницу и представителя самого государя. Об этой радости народной от встречи ее как посланницы государя она неизменно писала и рассказывала императору Николаю II. Торжественными богослужениями сопровождались поездки Царской семьи и Елисаветы Феодоровны по городам Нижний Новгород, Владимир, Кострома, Ярославль, Ростов Великий в дни празднеств трехсотлетия дома Романовых (1913 г.). Всюду присутствие Елисаветы Феодоровны – Великой Матушки, известной всей России своими делами милосердия – помогало воодушевить добрый порыв народный в отношении к государю и его семье.

После гибели Сергея Александровича она всю свою жизнь направила на молитву и служение людям. Она писала в год организации Марфо-Мариинской обители А.Н. Нарышкиной, с которой раньше много общалась по делам благотворительности: «Если бы Вы знали, до какой степени я чувствую себя недостойной этого безмерного счастья, ибо, когда Бог даст здоровье и возможность работать на Него, это и есть счастье… люди, страдающие от нищеты… должны получать хотя бы немного христианской любви и милосердия – это меня всегда волновало, а теперь стало целью моей жизни. Говорят, что есть люди, которые хотят уйти из мирской жизни, покинуть ее, я же, наоборот, хочу войти в нее… У меня нет ни ума, на таланта – ничего у меня нет, кроме любви к Христу… Я не покидаю тех, кому я нужна, кого знала до того, как начала это новое дело; есть обязанности, отношения, которые не должны от этого пострадать…»

Среди тех людей и дел, кого она не покидала, были прежде всего царь Николай и его семья, а также Императорское Православное Палестинское Общество и проблемы Святой Земли. Она с глубокой ответственностью приняла огромный груз Палестинского общества на себя и несла его до самого конца. Проблемы семьи императора усложнились с появлением Григория Распутина, которого Елисавета Феодоровна воспринимала как зло и беду, и, сколько могла, пыталась устранить его от двора. Убийство Распутина она расценила как «патриотический акт» и после этого сделала последнюю попытку открыть Николаю II глаза на грозные признаки предсмертной агонии власти царя и правительства. Она писала в своем последнем письме императору:

«Слова св. Жанны д’Арк: «Если я унываю от того, что не могу своей верой разжечь сердца других, я удаляюсь и молюсь в уединении… И в конце молитвы я слышу Его голос: «Дерзай, Дщерь! Я не оставлю тебя – дерзай!». И когда я слышу этот Голос, я испытываю великую радость…».

Читая эти святые слова, вселяющие мужество, я позволю себе смиренно обратиться к тебе, дорогой мой Ники. Я не могу понять твое молчание – ту стену молчания, которой все вы, мои дорогие, меня окружили. Когда я писала тебе раньше, что чувствую, пусть даже в слишком сильных выражениях, ты снисходительно отвечал на мои письма… Я высказала Аликс все свои опасения, ту муку, которая переполняет мое сердце. Кажется, огромные волны вот-вот настигнут всех нас, и в отчаянии я бросилась к вам, к тем, кого я так искренне люблю, чтобы предупредить вас – люди всех сословий, от высших до низших, даже те, кто находится на фронте, находятся в полном недоумении… Она не позволила мне поговорить с тобой, поэтому я тебе написала, и я уехала с очень печальным чувством, удастся ли нам свидеться вновь; ведь мы стоим на пороге величайшей драмы, величайших страданий.

…О, если бы ты знал, как все слезно молят Бога, чтобы Он просветил тебя. О, Ники, дорогой! Взгляни на вещи, как они есть, о поверь мне, слабой, ничтожной, смиренной, но верной твоей подданной, что я говорю тебе правду. О, если бы преподобный Серафим мог прийти к тебе и своими святыми словами наставить тебя к благоденствию твоей страны, Церкви и дома.

…Пусть в Новом 1917-м году тучи рассеются и воссияет солнце над всеми любимой Россией, а победы – внутренние и внешние – принесут вожделенный мир тебе, нашему возлюбленному Государю, всем-всем твоим подданным, и мне в их числе. Да благословит тебя Господь… Твоя верная сестра Элла». (29 декабря, 1916 г.)

Кто же был ее опорой после гибели Сергея Александровича? С ней рядом были те, которые приближались в подвиге служения Богу и людям к высоте ее самоотвержения. Из помощников Сергея Александровича при ней остались М. Степанов, барон Менгден, и Н. Аничков, ставший вице-президентом Императорского Православного Палестинского Общества. Еще при Сергее Александровиче он создавал и поддерживал сеть многих десятков школ для бедствующих православных арабов на Святой Земле. Это огромное дело, непосильное для Императорского Православного Палестинского Общества, надо было передать в ведение и на попечение российского правительства. Сделать это удалось Елисавете Феодоровне и Аничкову лишь в 1916 г. при напряжении всех сил и за счет здоровья – Аничков полностью ослеп и вскоре умер, оставив без материального обеспечения жену и пятерых детей. Его неизменным девизом было: «Да возвеличится Россия и да погибнут [будут забыты] наши имена».

Как уже говорилось выше, начало XX в. в жизни Русской Православной Церкви и Российской империи характеризуется наличием антицерковных и антигосударственных течений в обществе: явным сочувствием сектантству, социализму и атеизму значительной части интеллигенции, студенчества и либеральных общественных деятелей. Антиправославные течения захватили простой народ, отрывая его от Церкви. В результате основным направлением духовного просвещения Русской Православной Церкви в этот период становится не столько обращение к православию язычников, иноверцев, инославных, сколько борьба за сам православный народ против нахлынувших антицерковных течений, а также проповедь к отпавшим от нее. Последнее направление в церковных и государственных документах начала XX в. получило название «внутренняя миссия».

Главным делом жизни Елисаветы Феодоровны теперь стало особое служение страждущим, обездоленным, озлобленным, отчаявшимся. Сама Елисавета Феодор овна определяла это служение не только как милосердие, но как миссионерское несение страждущим русским людям Любви Христовой, Света Христова.

Елисавета Феодоровна посвятила себя новому служению по образу Марфы и Марии, как в созданной ею системе благотворительных учреждений, так и главным образом в открытой в феврале 1909 г. Марфо-Мариинской обители милосердия. Последняя была задумана и создана на опыте Иверской и Елисаветинской общин как обитель нового типа и было бы неверным видеть главную идею и цель лишь в системах лечебных учреждений и социальной помощи. С самого начала великая княгиня ставила задачи внутренней миссии, обращенной к страждущему русскому народу. С годами эти задачи расширялись и занимали все большее место в жизни и деятельности обители.

В письме к кн. З.Н. Юсуповой от 1 октября 1908 г., когда до открытия обители оставалось несколько месяцев, она говорит словами Евангелия о сочетании дел милосердия и духовного просвещения: «“Да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного”. Бог даст, мои милые сестры понесут этот свет и не придется бояться того, что будут говорить со зла, ни ошибок, которые мы будем совершать, потому что Господь найдет наше дело достойным, благословит его, ведь это ради Него мы трудимся. И все, что делаете, делайте от души как для Господа, а не для человеков. Работая для Господа, надо любить ближнего потому что о каждой душе, которую мы к Нему приводим, будет радость на Небесах».

В опубликованном к открытию обители пояснительном слове сказано, что «целью устраиваемой Обители Милосердия является помощь ближнему во всех ее видах, но помощь не материальная, но и нравственно-духовная в чисто христианском православном смысле и ближайшей целью Обители Милосердия является стремление удовлетворить обращающихся к ней в одинаковой степени как по запросам духовного мира человека, так и помощи бедному больному, голодному и обездоленному ближнему…»[3].

Согласно ежегодным отчетам обители, осуществлялось три вида служения: попечительное, просветительное и деятельное.

Под попечительным понималось посещения сестрами и помощь вне обители, это попечение «принимает само собой характер внутренней миссии, на каковую сестры и посвятили себя» (Отчет Марфо-Мариинской обители за 1910 г.). Из отчета за 1912 г.: попечительное служение должно «после надлежащей подготовки идти за стены Обители ко всем нуждающимся в помощи, идти по приходам при содействии священников, а равно приходских и городских попечительств, устрояя эту деятельность вне стен Обители как дело внутренней миссии в нашей Православной Церкви». «Это послушание несется сестрами, как дело внутренней миссии и к этому они направляются Обителью, ставящей для сестер в пример Св. Жен Мироносиц и древних диаконис. Отрицать нужду в этой внутренней церковно-религиозной миссии сестер положительно нельзя… Нельзя забыть как о том, что в Москве насчитывается до 100 000 семейств бедняков и до 40 000 детей, нуждающихся в призрении, так и той обстановки всяких ночлежек Хитрова и других рынков, где ютится огромная масса бедноты. И если городские благотворительные учреждения и отчасти приходские при всем своем напряжении едва в состоянии приходить с помощью материальной нужде бедных, то ведь помимо материальной нужды остаются еще спутники бедности – нравственное одичание, иногда полное отчаяние, кончающееся самоубийством, потеря веры и надежды на Бога – все это разве не требует участливого религиозного отношения к себе?»[4]

Из отчета за 1910 г.: «Обитель постепенно открывала и расширяла служение больничное, школьное и миссионерское… разумея под ним то служение Св. Церкви, которое несут сестры при посещении домов».

К просветительному служению обители отнесены были вечерние воскресные беседы, сиротской приют и воскресная школа.

После освящения 8-го апреля 1912 г. собора обители во имя Покрова Пресвятой Богородицы, в котором трапезная часть по своему устройству являлась аудиторией, с 7-го октября этого года начались религиозно-нравственные беседы и чтения, которые проводили: «митрополит Владимир; Епископы – Трифон Дмитровский, Анастасий Серпуховской, Василий Можайский, Феодор Волоколамский, Архимандрит Димитрий, Протоиерей Митрофан Сребрянский; священники: о. Евгений Синадский, о. Сергий Богословский, о. Владимир Востоков, о. Николай Смирнов. Народ во множестве посещал эти беседы»[5].

Надо сказать, что в это время по всей Москве проходили подобные беседы для народа. Так, в 1912 г. в городе были созданы 47 пунктов, и координирующим центром являлся комитет по устройству внебогослужебных собеседований с народом под председательством епископа Серпуховского Анастасия (Грибановского). При сравнении посещаемости этих пунктов, Марфо-Мариинская обитель стоит одной из первых, наряду с Чудовым монастырем – около 1000 человек.

К просветительному служению были призваны также приют для девочек и воскресная женская школа. В основу жизни приюта для девочек (на содержании находились 18–19 человек) были «положены начала трудолюбия, семейности отношений и религиозно-церковного воспитания»[6].

Занятия в женской воскресной школе для взрослых женщин и девушек велись сестрами обители. «Учащиеся были распределены на три группы – группа неграмотных, слабограмотных и группа учившихся. Занятия в школе заканчивались обучением церковному пению… После чего желавшие шли за вечернее богослужение и акафист»[7].

К деятельном служению обители относились больница, амбулатория, аптека, убежище для чахоточных (больных туберкулезом. – Авт.) женщин, преобразованное в 1913 г. в квартиру для девушек, работавших на фабрике, а также бесплатная столовая и библиотека.

Отметим, что при наличии самостоятельной библиотеки (к 1914 г. более 2000 томов), «для нравственного воздействия на больных» были открыты также библиотеки при больнице, амбулатории и в квартире для девушек. При чем квартиру для девушек еженедельно посещал духовник обители для служения молебнов и ведения бесед.

Можно подчеркнуть, что было принято решение не расширять больницу, т. е. медицинское направление внутри обители, а развивать разнообразное служение ближним, и прежде всего вне обители.

Отец Митрофан Сребрянский проводил две беседы в неделю об истинах веры и христианской нравственности для сестер обители. Одна из бесед посвящалась чтению святых отцов и обсуждению жизни обители в свете уставов Церкви с целью «оживить… в сердце корень самоотверженной жизни – веру в Бога, Уставы св. Церкви и любовь к страждущим». Беседы готовили сестер к «духовной миссии среди людей, с коими им приходится входить в соприкосновение».

Таким образом, в основе попечительного и просветительного служения лежали задачи внутренней миссии, постепенно эти же задачи играли все большую роль и в деятельном служении обители. С началом войны 1914 г. опыт сочетания дел милосердия и духовного просвещения был использован в созданных почти по всем монастырям Московской епархии лазаретам, а также и в светских благотворительных организациях, как самостоятельных (созданных также Елисаветой Феодоровной), так и состоящих во всероссийской структуре Комитета Великой Княгини Елисаветы Феодоровны по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну (1914–1917) (включавший в себя более 3000 отделений и оказавшим помощь около миллиона семей).

Сегодня в России вновь возрождаются монастыри. В течение последних 20 лет каждые две недели возникает новый монастырь. Духовная жажда и стремление в совершенстве служить Богу и людям приводит современных людей в стены обителей, и оказывается, что виды этого служения весьма разнообразны. Возрождается храмовое строительство, церковное пение, богослужение, различные формы социальной помощи. Медленнее всего развивается миссионерско-просветительская деятельность монастырей. Это служение требует углубленной специальной подготовки, опыта духовной жизни и серьезных богословских знаний. Сегодня жизнь предъявляет высокие требования к свидетелям о вере и Церкви, к веропроповедникам, несущим свет Христов.

Пример Марфо-Мариинской обители и ее настоятельницы, несущей обездоленным любовь Христову и посильную помощь, указывает путь устроения современных монашеских общин и миссионерских приходов, обращенных к страждущему миру. И сочетание милосердной благотворительности и духовного просвещения для имеющих дух Христов подвижников сегодня становится, может быть, самой востребованной формой церковного служения. Она требует действенной сострадательной любви от людей, образованных, глубоко знающих свою веру и готовых самоотверженно трудиться Богу. Такого типа монастыри могли бы стать центрами православного образования, православной культуры и православного свидетельства.

Девиз Елисаветы Феодоровны: «Наш долг служить и сеять… Нам не нужно считать, сколько душ мы спасли, скольким людям помогли. Мы должны подняться от скорбной земли до Рая и радоваться с Ангелами об одной спасенной душе, об одной чаше холодной воды, поданной во имя Господа»[8].

Служение Елисаветы Феодоровны постепенно углублялось духовно и крепло с годами, было увенчано подвигом Марфо-Мариинской обители и, наконец, мученической кончиной. Мученик – это совершенный свидетель о Любви Христовой (в греческом языке мученик и свидетель – синонимы, обозначенные словом «рарти^»). Начинали это служение Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна вместе. Затем Елисавета Феодоровна шла по этому пути одна, хотя ей огромную поддержку и помощь оказывали митрополиты Владимир и Макарий, епископы Трифон, Анастасий, Арсений святые духовники и старцы Оптиной пустыни, Зосимовой пустыни, отец Иоанн Кронштадтский, архим. Гавриил (Зырянов), отец Митрофан Серебрянский, отец Иоанн Восторгов, и многие другие. Но подвиг служения пришлось совершить ей самой и запечатлеть этот подвиг мученической кончиной.

А.Б. Ефимов