Вот вам и коронавирус-шмирус. В этой ситуации надо думать и что-то альтернативное и разумное предпринимать.
– Че тут предпринимать? Моему Олегу надо с наркотой подзавязать. Бабла у нас море. Дело прет в гору. Мой милый меня подарками завалил. Вот приехали, чтобы между делом на озеро Байкал посмотреть. Может купим его на забаву, – пропела молодая фотомодель, любовно поглядывая на своего гражданского супруга.
– Вы че, совсем охренели, что ли. Как Байкал можно купить? – удивился Игорь.
– А чего удивляться-то? У нас в стране все продается, – назидательно произнес Олег.
– Времена могут поменяться, – философски произносит Екатерина.
– Уважаемые господа, пора отведать байкальского омуля, а после я принесу вам жареной оленины, – проворковала Алена, подавая на стол великолепно оформленные кушанья на блюдах фарфорового сервиза времен короля Людовика Четырнадцатого.
Игорь облизнулся, глядя на гибкие линии спортивной фигуры своей очаровательной горничной. «Ах какая она симпотяшка! Просто богиня!» – подумалось ему.
– А зачем тут пятый стул стоит? Мы что, должны кушать за одним столом с прислугой? Так дело не пойдет. Холопам положено есть на кухне. Нечего им делать за хозяйским столом. Принесла Алена жратву и пусть хиляет назад, – возмущенно затарахтела Анжела.
Игорь, облизываясь, посмотрел на красавицу Анжелу. Ее пухлые губки в порыве возмущения выглядели очень сексуально, упругая грудь соблазнительно содрогалась в такт неуклюжей косноязычной речи.
А наша Алена, слегка хлопнув дверью, вышла прочь. Она больше не могла находиться в этом изысканном дворянском обществе. «Это я-то холоп?» – гневно думала профессорская дочка. – «Ну, блин, Анжела, ты у меня еще попляшешь!» Алена начала закипать, но быстро остыла. «Ненависть ни к чему в нашей жизни».
– Ой, какие мы гордые. Тоси-боси, хрен в поносе, – снова съязвила Анжела вслед уходящей Алене.
– Уважаемая госпожа Анжела. Мне бы очень хотелось напомнить вам, что в чужом монастыре… Я, как хозяйка дома, думаю, что ваша необыкновенная персона голубых кровей и ваше высокое воспитание в сочетании с высочайшей образованностью всенепременно станут украшением нашего гламурного общества. Поэтому хочу попросить вас не обращать свое драгоценное внимание на столь незначительные мелочи в организации нашего семейного быта, складывавшегося долгими годами. Вам, как представителю высшего общества, наверное, стоит больше внимания уделить изысканным блюдам сибирской кухни. Нам так хочется услышать оценку этих изысков.
Чего бы вы изволили еще откушать и испить, чтобы продолжить нашу светскую беседу, – с неумолимым лицом, полным аристократического лоска и мягкими, почти незаметными, нотками иронии произнесла Екатерина Рыбкина.
– Она че, сейчас так бухнуть предлагает? – поворачиваясь к Олегу, удивилась Анжела.
– Сиди тихо, не выеживайся, дура, – прошипел ей в ответ Олежка.
Потом в спальне после ужина Катя, поправляя свои силиконовые сиськи в ажурном бюстгальтере, продекламировала охмелевшему от спиртного Игорю:
– Тоси-боси, хрен в поносе, жратва, хиляй… Где Олег выкопал такое чудовище приятной наружности с модельными данными? По-моему, у этой понторезки на ее белокурой голове корона из коронатрипперса сияет, а в глазах мужской член с кошельком светятся…
В голосе Кати чувствовалось пренебрежение, граничащее с отвращением.
– Вы тут решайте свои проблемы сами. А мне всякие вирусы-шмирусы не нужны. Я во Франции в Куршевеле должна отдохнуть, поправить свое здоровье. А еще мне в Швейцарии по контракту необходимо сделать корректировку бедер. Там все стерильно, никакой вирус даже близко не пройдет. Все оплачено заранее. Никакие санитарные барьеры по коронавирусу мне помешать не должны, – продолжила свою речь Екатерина.
Екатерина и была для наших героев той самой «золотой рыбкой». Это Катя организовала и обеспечила функционирование лесного бизнеса, благоразумно и мудро предоставив мужу иллюзию о том, что именно он главный и в семье, и в бизнесе.
– Сдыхать в Сибири от всякой заразной фигни, цепляя от твоих вновь прибывших москальских кентов, я не намерена. Алена здесь все по бытовым вопросам разрулит и организует. Только ее не обижайте…, – завершила свой пассаж мужу Екатерина.
На самом же деле она направлялась в Санкт-Петербург на завершение сделки по продаже начинающего быть чрезмерно опасным лесного бизнеса. Да и подтяжку лица и сиськи с задницей ей делали не во Франции, а специалисты – классные пластические хирурги – из города на Неве. У всех героев свои секреты…
Короче, Санта-Барбара отдыхает. Наши интриги посложнее и покруче будут.
Назавтра новый пациент прибыл в пригород Иркутска, поселок Ново-Разводная, в частную клинику к супер-доктору Елене Геннадьевне Степановой. Диагноз Олега для нее был понятен с полуслова и с полувзгляда. Курс лечения был непростой. Нашему доктору периодически приходилось выхаживать вельможных особ с подобного рода заболеваниями из иркутского Серого дома, где восседало разного рода региональное начальство.
После медицинских процедур, по возвращении из Ново-Разводной, Олег занимался медитацией в своей спальне. Анжела же облюбовала для собственных утех хозяйственную комнату с окнами в пол, выходящими на веранду, на которой Игорь частенько дымил кальяном.
В комнате стояла огромная гладильная доска. Она-то и стала неким станком для эротической акробатики. Сначала Анжела разминалась для самой себя в легких одеждах. Но когда на веранде появлялся Игорь, она, как бы невзначай, обнажалась, делая вид, что ничего не подозревает о невольном любознательном зрителе. А Игорь, подглядывая, делал вид, что как бы ничего не замечает.
Что только не вытворяла гимнастка Анжела… Она получала при этом необыкновенный кайф. Молодой мужчина, оставшийся на время без супруги, пусть и не очень молодой, был опьянен увиденным зрелищем.
Потом во время совместной трапезы Игорь тайком мечтательно поглядывал на новый предмет своего сексуального обожания. Только иногда его вниманием могла завладеть Алена, которая приносила господам выпивку и кушанья.
Олежик был в алкогольно-наркотической завязке. Доктор Елена Геннадьевна, подчинив своей воле, взяла его в полный оздоровительно-лечебный оборот. И в этом турбулентном потоке исцеления и здравомыслия он неплохо себя чувствовал. Будучи занятым своей персоной, он мало внимания уделял своей любвеобильной гражданской супруге. А Анжела бурлила неукротимыми эротическими фантазиями.
Через неделю Олег пошел на поправку. А спустя еще небольшой промежуток времени он воспрял полностью. Доктор не могла нарадоваться результатам своего труда. Еще не очень старый организм пациента и отличная внушаемость его сознания оказали положительное воздействие на результаты оздоровления. Радовались все, и Олег тоже. Когда он звонил друзьям в Москву, то дифирамбами воспевал волшебную иркутскую целительницу с двумя высшими медицинскими образованиями и ученой степенью.
На следующее утро Алена вошла в комнату Олега. Она обычно по утрам приносила горячий кофе с шоколадом в постель любимым гостям своего работодателя и самому хозяину коттеджа. Олег на период пребывания и лечения имел свой, обособленный от всех, кабинет. Что же там увидела Алена?
Очевидно, ночью Олег решил в одиночку отпраздновать свое выздоровление. На столе стояли три бутылки виски и одна хрустальная стопочка. Почти весь напиток из них был выпит. Из опрокинутого на полу стакана на ковер стекали остатки капелек минеральной воды, которой Олежик, очевидно, утолял жажду. Под кроватью лежал использованный шприц, подкопченная снизу чайная ложка и зажигалка. Поза, в которой лежал Олег, была неестественной. На развороте глянцевого журнала с изображением райского сада четко просматривалось несколько линий с остатками порошка, наверняка, кокаина. Трубочка для приема этого зелья внутрь дыхательного аппарата страждущего хомосапиенса лежала чуть поодаль. Видимо, дури от виски и кокса ему не хватило, и бедолага в последний раз приготовил себе еще и героина.
Олег был мертв. Тело еще не успело остыть.
Поняв это, Алена заголосила: «Олег ушел. Ушел от нас навсегда. Боже мой, еще вчера он весь светился от счастья. А сегодня…» Звуки ее голоса вибрировали, разносясь по просторам коттеджа.
Анжела приготовилась к очередному утреннему наслаждению демонстрацией красоты своего гибкого тела хозяину дома Игорю. Но, услышав эту весть, начала впадать в ступор, а потом, потеряв сознание, рухнула на диванчик рядом с той самой гладильной доской.
Тем временем Алена забежала в спальню Игоря, чтобы сообщить ему об ужасном событии, случившемся под утро в его доме. Она тяжело и отрывисто дышала. Ее грудь нервно вздымалась в такт дрожащему от страха телу. Казалось, что вот-вот сердце девушки выскочит из разреза халатика, накинутого на обнаженное тело.
Вдруг Алена встала как вкопанная у постели своего работодателя и уже не смогла произнести ни слова. Она внезапно ощутила ураган искрящейся животной энергии. Нет, не ужаса, не страха, не сострадания в связи с обрушившимся горем смерти, а энергии дьявольской похоти, проявившейся так некстати.
Игорь попытался прижать Алену к себе, повалил ее на их с Екатериной супружеское ложе. Но девушка быстро вырвалась из его объятий и со всего маха влепила ему по роже увесистую звонкую пощечину. Потонувший в кобелином угаре сексуального воздержания мужчина взревел. Он хотел было погнаться за Аленой, чтобы свалить ее, растерзать. Но выскочив из дверей спальни, Игорь вдруг вспомнил об Анжеле и об их таинственном и негласном утреннем романтическом сеансе стриптиза. Ноги сами понесли его, но не на веранду к дымящемуся и благоухающему запахами востока кальяну, а в ту самую комнату, где должна уже быть его очаровательная стриптизерша.
Да, она здесь. Она обнажена. Она лежит на диване. Но почему-то у нее закрыты глаза. Дыхание девушки нервное, но размеренное, как в тревожном сне, а на лице какая-то скорбная улыбка-гримаса.
– Ну, сейчас мне ничто не может помешать овладеть ею. Я наконец-то пресеку ее эротический кураж и издевательство над моей ранимой мужской психикой. Мои яйца теперь не будут чугунеть от нереализованных грез о близости с прежде недоступной мне обнаженной красоткой. Сейчас, сейчас… – закипал молодой мужчина.
Игореха нервно срывал с себя пижаму, майку… Потом он набросился на обнаженное тело девушки, как изголодавшийся дикий зверь на свою поверженную добычу. Его дрожащие ладони стали, пробегая, шарить по чарующим изгибам стройной девичьей фигуры. Его слюнявые губы впились в трепетные сосцы вздымающихся при участившемся дыхании, волнующих холмов женских прелестей.
– Ой, это какие-то небритые мужицкие щеки нервно трутся о мои наливные, как спелые яблочки, груди. Это не мой любимый ёжик Олеженька. Он ласковый, а этот… – начала судорожно ощущать реальность, приходя в сознание, наша героиня. – Своего Ёжика я терпела. За ним же стояли большие денежки. А я их очень люблю, а раз они были неразделимы, и его тоже. А сейчас… Что сейчас происходит? Где я? Что со мной?
Анжела покрылась гусиной кожей, она начала нервозно дрожать. В ее сознании пронесся незабываемый ужас из прошлого, когда ее, юную девчонку, насильственно лишили невинности прямо за танцплощадкой в парке культуры родного города Саратова. Она на всю жизнь запомнила сначала злобные, а потом разомлевшие от удовлетворения похоти прыщавые рожи пацанов – своих насильников.
– Анжелика моя, красавица моя, – рычал воспаленным хриплым голосом Игореха.
Анжела поплыла. Расползающаяся по всему телу нега затмила ее сознание. По школьной программе наша героиня изучала не только тургеневскую «Му-Му», но ее познанию был открыт когда-то запретный Ги де Мопассан, которым они тайно зачитывались с одноклассницами. Девушка вспомнила какой-то его рассказ, где жена утешилась, отдаваясь любовнику у гроба своего супруга.
Анжелу затрясло от осознания, что какая-то француженка тогда утолила свою скорбь внезапной огненной страстью. Какая-то перекличка эпох… В проявлениях любовной страсти и распутства с годами почти ничего не изменилось… Теперь она, Анжела, испытывает те же порочные чувства, которые сверкали на смертном одре бесовским блеском более ста пятидесяти лет назад. «Значит, такие чувства бессмертны», – торжествовала Анжела. А еще ей подумалось, что эти чудесные всплески эроса могут стать волшебным прологом ее будущей счастливой жизни: «Игореха-то может бросить свою старую кошелку. У меня-то все женские формы естественные. Они пышут молодостью и здоровьем. Я ему могу подарить столько радости. Не то что эта бабенция, которая только и умеет умничать при разговорах. А я, я красавица», – начала судорожно думать расчетливая и циничная Анжела. А-а-а-а…
Напряжение достигло апогея. Атмосфера вокруг была наэлектризована. Вот уже выпирающий кожаный нож Игоря, обнаружив вожделенные тайные ножны, начал было в них чувственно погружаться, как двери комнаты внезапно открылись, и послышались крайне неуместные в данной, почти поэтической, ситуации зловещие шаги. К ним в комнату нежданно-негаданно и не вовремя зашла злосчастная горничная Алена. Ей была нужна гладильная доска. Надо было погладить одежду Олега, чтобы работники морга могли переодеть усопшего в чистое. А тут такое творится.
От перепугу Игорь соскочил с Анжелы, как горный козел, стремительно слетел с крутой вершины, спасаясь от смертельной опасности. Опасность-то для Игорехи была реальной. Его супруга полностью доверяла горничной. Алена могла заложить похотливого кобеля, и ей бы точно поверили. Тогда трудно себе представить, чем мог обернуться для Игоря гнев Кати. Она могла, как всемогущая императрица Екатерина Вторая, изгнать и лишить своего распутного мужа всего: бизнеса, денег, положения в обществе. А в добавок и здоровья – рука-то у Кати была железная. А если в нее еще вложить скалку или сковороду…
Игорь понуро сидел голышом на прикроватном коврике, стыдливо прикрывая ладонями то, что еще недавно можно было бы без преувеличения назвать мужской гордостью.
– Ну что, господа хорошие, каяться будем или перед холопами высоковельможным гражданам извиняться не пристало? – сердито произнесла Алена.
