Дьявол и Город Крови 4: всей нечисти Нечисть

Глава 2. Царем быть нелегко…

В кабинет без стука вошла Ее Величество. Его Величество тут же вскочил с кресла, зацепившись рукавом за чернильницу, опрокинув на пол. По полу расползлось пятно. Жена лишь криво усмехнулась, слегка поморщившись. Его Величество покраснел, но заметив, что жена отвлеклась на входящего следом Святого Отца, переступил через пятно, прошел к дивану и сел, дожидаясь, когда она заговорит первой.

– Собирайся! – она встала перед ним, уперев руки в бока.

Выглядела Ее Величество решительно.

Раздражена, как всегда, отметил про себя Его Величество. Но не послала за ним, не прислала приказ с посыльным.

Не сказать, что не обрадовался. Не стоило упускать шанс реабилитировать себя в глазах любимой. Но не одна, по душам не поговоришь. На секунду другую он смешался, вспомнив, что все еще Царь, и мог бы легко выставить Святого Отца за дверь – и тут же пожалел, что корона осталась на столе. Хотела Ее Величество или нет, он все еще был ее мужем, и корона пока принадлежала ему на законных основаниях. Но, заметив, что тот с озабоченным и измученным лицом пристально следит за каждым его движением, язык против Святого Отца не повернулся. Силой силу не превозмочь, так можно и последнего лишиться, что имеет.

Его Величество промолчал, стараясь не подать виду, что взволнован. Лишь с любопытством наклонил голову, дожидаясь объяснений.

– Пора народ отвлечь от этого проклятого места, побольше положительных эмоций…– бросила Ее Величество, пройдясь по кабинету и останавливаясь у стола, разглядывая чернильную лужу на полу. – Снять напряжение, ославив Проклятую землю выдающимися заслугами. Все только о ней и говорят… Куда не глянешь, везде смертушка.

Настроение у жены хуже некуда. Она с досадой сцепила руки, несколько мгновений рассеянно разглядывая пол.

– Перво-наперво, обоснуешь появление проклятой земли – будто горячие подводные источники создают некое поле, угрожающее всему живому. Объявишь опасную зону государственной собственностью – и пустим слушок, мол, проводили эксперименты, эксперимент удался – теперь у нас самое мощное оружие… Народ слухам больше верит, чем официальным источникам.

– ???

Его Величество замер. Где у него голова?! Он с досадой взглянул на жену, которая еще раз доказала, кому он обязан своей короной и миллиардами.

Тоже выход. Простой, но, на первый взгляд, эффективный. Практика была проверенная. Для восстановления имиджа все средства хороши, и пока это был единственный доступный способ.

– Кстати, меморий уже издан. Подписан. Ставлю в известность! – сухо отрезала она, пройдясь взад-вперед, остановившись напротив Святого Отца.

– Там животные стадами бродят. Было бы опасно, не бродили бы, – высказался Его Величество и оборвал себя на полуслове. Ее Величество жестом поднявшейся руки приказала замолчать, резко развернувшись.

– Это еще не доказательство! – скривив губы, она гордо подняла голову в обрамлении золотых локонов, уложенных колечками, подбирая подол платья. – На то они и животные, чтобы вести неразумный образ жизни. Следующий шаг – военный парад, документальная хроника, ну и… выставка государственных достижений.

– Ты понимаешь, что после этого начнется? – спросил Его Величество.

– Понимай, не понимай, а делать что-то надо, – расслабилась она, опускаясь на кожаный диван рядом с ним, протягивая руку для поцелуя. – Мы не можем допустить упаднических настроений.

С ответом он не торопился. Рассеяно глядя перед собой, неторопливо перецеловал пальцы протянутой ему руки.

В последнее время все каналы усиленно зомбировали народ на положительную установку, муссируя преображение экономики. Установки начинали потихоньку работать – жизнь входила в свою колею. Найденные города оказались эффективным способом отвлечь народ от проблем. Народонаселение валом повалило в развалины, в надежде отыскать старинные монеты и, если повезет, клад. Клад, само собой, принадлежал государству, но нашедшему полагалось двадцать пять процентов вознаграждения. Естественно, по оценке государственных экспертов, которые готовили часть собранной коллекции антиквариата к аукциону. На всякий случай все три города усиленно охраняли. За выемку ценностей у обокравших государство солдатам тоже полагалась премия в размере чуть большем, чем тому, кто клад нашел и не сдал куда следует. И сразу же во всех трех городах стали один за другим обнаруживаться воры и расхитители. Наказывали воров нестрого, лишая вознаграждения и доступа на охраняемый объект.

Конечно, сразу нашлись те, кто хотел бы вознаграждение от цены, за которую иной коллекционер приобретал вещицу, но стоимость изделия одно, а блажь – другое…

Кроме того, захватывающие новости отвлекали подданных от новостей менее приятных, пробегающих по экрану быстреньким мелким шрифтом или произносимые шепотом по радио, желательно, когда народ подшофе, чтобы не сильно травмировать и без того расшатанную его психику, типа: подорожали ресурсы процентов, эдак, на двадцать пять, или про землю вот. Кто обратит внимание на такую мелочь во всенародный праздник летних каникул? А если скажут: не говорили, то вот они, новости – внимательнее надо быть!

Он не переставал удивляться, как царственной супруге удается выдуть из мухи слона. Взять, к примеру, страдающих сироток: показываешь малютку в патронатной семье, и вот уже государственная забота как бы на лицо. И кто после этого вспомнит, что сирот сотни тысяч, а в приютах за такую зарплату соглашаются работать разве что педофилы и извращенцы. И слава богу, что есть наставник, которые не корысти ради, а удовольствия для. Худо-бедно, и речь человеческую освоил, и лопату держать научился, и к смирению приложен. Чтобы сэкономить, приходится-таки открывать разные учреждения, которые сбывали сироток с государственных рук в руки частные. Например, тому же вампиру, который изгадил свои органы так, что год или два, и лежать ему в гробу. Не больно-то покрасуешься с дырой перед народом. Или продавая за границу. Спрос на сироток был, порой выпасть из женского места не успевал, как его уже рассовали по всем местам. И житье за морем не худо. Это кому как повезет – один на убой, зато двум сладко.

С землей то же самое, надо что-то большое, что-то этакое, чтобы все сразу поверили и пощупали, а вопросы отпали бы сами собой. А проблема противоположно направленная.

– Какие достижения? У нас их сроду не бывало! – буркнул Его Величество и скривился, перебирая в уме, что можно назвать достижением. Все из-за границы, во дворце ни одну вещицу родной не назовешь. Разве что те, которые под заказ, но и они, как правило, народными умельцами из заграничных полуфабрикатов лепились.

– А ты в земельку загляни, собери чего понаряднее, да и представь, как продукцию из государственных закромов! – с издевкой процедила сквозь зубы Ее Величество.

– Так есть же нельзя! – обиделся Его Величество, старясь понять, шутит она, или всерьез решила отравить народонаселение.

– А кто есть собирается? Ты стране представь! Таким ведь и был Царем, что показать нечего! – упрекнула она. – В общем так, решено уже. Пресса приглашена, пресс-конференцию… – она оценивающе окинула его взглядом, оставшись недовольной. – Впрочем, нет, тебя народу лучше не показывать. Надежнее. Неизвестно, что с лица вылезет. Министр экономики поговорит с подданными. Но кроме тебя на Проклятую землю никто попасть не может, а нам сведения нужны, кто такие, там ли еще, кто бывает у них. В общем, вот причина, вот задание, а вот оправдание, – взгляд Ее Величества был твердым и слегка обеспокоенным. – У меня, зайка, всего ничего времени остается, чтобы государство в руках удержать. На драконе полетишь. Если с тобой что случиться, поймут сразу. Заодно проверишь, много ли Проклятая земля оттяпала от государственной территории… – лицо супруги стало озабоченным. – И, если Дракон попросит чего – выполнишь! – бросила она раздраженно.

– Ты что? Ты меня в логово? Чтобы проклятым?! – одурел Его Величество. Он не мог поверить, что жена вдруг повернулась на сто восемьдесят градусов, бросая на растерзание врагу, будто избавляясь от него.

– Возьми охрану! Впрочем, нет, не поможет, – спохватилась Ее Величество и подняла на него усталые глаза. Голос стал мягким. – Я понимаю, милый, тяжело жить с таким грузом… – она погладила его по волосам, проведя по щеке рукой, будто прощалась. – Но это не шутки уже. Пусть ты один пострадаешь, но зато все мы жить останемся. По крайней мере, тебя они не убьют. Достать их мы можем только так. А с твоим Проклятием разберемся как-нибудь. Я уже вызвала специалистов, наука не стоит на месте. И потом, если собрались наложить Проклятие – наложили бы, а Зов, позвали бы. В конце концов, ты пока еще Царь… – напомнила она с досадой. – Надо начинать переговоры – пусть уж произнесут заклятия, да и выйдут к нам, а там посмотрим, кто кого. Мы не знаем, чего они хотят, поэтому не можем предупредить их удары.

– Не трудно догадаться! Трон, чего же еще-то?! – Его Величество поднялся, прошел к столу, чтобы не показать обиду, смял еще один лист бумаги с царскими водяными знаками, отправляя в корзину для бумаг. Последние слова жены заставили сердце больно сжаться. Да, ради нее он готов умереть, но жить-то хотелось.

– Поэтому подписан Указ о передаче твоих полномочий на управление государством в мои руки, – твердо, как приговор, произнесла Ее Величество. – Черкнешь там, в приемной. Но это не главное, главное – заставить врагов обратиться к нам… Эх, мне бы лампу достать! – тяжело вздохнула она. – Если она у них, мы быстро расправимся с ними.

– Опять ты… – Его Величество повернулся к жене, слегка усмехнувшись, почти с ненавистью бросив взгляд в сторону Святого Отца. Он не сомневался, что его отречение от трона была не ее идея. – Все твои лампы в городах лежат, возьми!

– Вот именно! Саркофаг… Лампа… Это знамение! – с жаром произнесла она, оставив надменное выражение лица. – Не случайно трижды повторилось одно и то же! Древний вампир встал из гроба, Антихрист – и пришел он с лампой, которая помогла ему захватит землю и обороняться против нас. Но, если мы получили знаки, значит, Спаситель и Отец Наш Небесный на нашей стороне! Это не рука человека, и даже не рука вампира – это спасение нам. Посуди-ка, мог ли маг предполагать, что города выдадут его с головой?

– Что-то поздновато нам сообщили… когда уже своим умом дошли, – Его Величество скривился, не сдержав усмешки. Как могла жена быть такой умницей и наивной одновременно? Ясно, откуда ветер дует: Святые Отцы основательно засрали жене мозги душещипательными проповедями. – Не кажется ли тебе, что Благодетельный наш Спаситель знавал сего вампира, будучи искушаем им в пустыне? Где Спаситель, и где Отец Его, когда этот умник ходит по земле? Кто, кроме того вампира, смог бы так объяснить нам, кто он, и кто мы с нашим Спасителем? Не удивлюсь, если выяснится, что и города его рук дело.

– Мы, братья Господа Нашего, поднимем знамя Спасителя и спасем мир! – гордо возвестил Святой Отец. – Нам ли боятся Дьявола и приспешников его? Спаситель превозмог, и нам силу дал.

– Спасали уже… Жгли, вешали, убивали, проклинали и отлучали, – с укором попенял Его Величество. – Могли освоить космос полторы тысячи лет назад. Порчи, корчи на народе – прошли бы по желтым домам, да подняли одержимых бесами, но нет, уровень не тот, вам, Святой Отец, царские палаты подавай, да трон, да молодежь не защемленную, которая бесами не загружена… На руки, на руки свои посмотрите, Святой Отец… Давайте, мы сами как-нибудь с женой разберемся, а то, смотрю, за последние пару месяцев аппетиты ваши здорово выросли. Если будете продолжать в том же духе, прикажу финансирование строительства новых церквей урезать. Вряд ли народ от этого расстроится.

– Я понимаю вашу слабость духа, – смиренно грудным голосом проговорил Святой Отец. – Мы все находимся в стесненных обстоятельствах, когда враг переступил черту. Именно Дьявол поганит землю, пытаясь сломить веру Христову, и вселяется в людей нетвердых, чтобы сделать его жилищем своим. И вижу, как неискушенного происками его улавливает в сеть. Ползут от него бесы, толкая человека на убийство, на прелюбодеяние, на гордыню, отвращая от Спасителя нашего. Дома с умалишенными не оставляли мы, и утешение несем всякому. Смирение и вера спасут нас, на колени встанем, и будем молиться на костях, сын мой, и уповая на Спасителя Нашего. Тогда победили народ, и сейчас победим. Но на все воля Божья…

– И боевой дух нашей церкви! Которая, как в старые добрые времена, выйдет на охоту… Пока народ смиренно прогибается и молится, стоя на коленях… – рассмеялся Его Величество, глядя Святому Отцу прямо в глаза. – Ваше Святейшество, я Царь, и могу поменять веру народа, если любимая мной церковь не будет обращать любовь народную на Царя. Как Пророк, который полюбить вас не сумел. Что вы делаете тайно, я вполне могу сделать явно. Крестным ходом на землю вы уже ходили. Она, наверное, этого даже не заметила. Лучше бы помогли Ее Величеству образумиться. Какая лампа?

– Не вижу ничего смешного, – ответила Ее Величество, заступаясь за Святого Отца, и твердо добавила: – Желания лампы предатели уже потратили. Первое – заказали себе землю, второе – добыли проклятую, а третье, чтобы мы туда не сунулись.

– А тетушку твою, а Матушку, а дядьку Упыря – они тоже лампой? – напомнил Его Величество.

– Не думаю. Один из них маг, и этим все сказано. Но мы тоже не лыком шиты. Он их поодиночке, когда они не ждали, а если всем государством, кто устоит?

– А если у них не одна лампа, а на лампу по знаку? Тогда у них три лампы и еще шесть желаний, – кисло произнес Его Величество. Он вдруг ясно ощутил, что стоит у стены – жена его не слышала.

– Я советовалась с драконами. Проклятая не могла бы достать сразу три лампы. Человек может взять ее только единожды, – ответила Ее Величество. – Я предусмотрела вариант, что маг мог использовать трех проклятых, но следы были только чудовища и того старика, который вряд ли может называть себя таковым. Следовательно, лампа у мага одна. Достав использованную, которая была бы уже у меня, если бы я знала ее местонахождение, я смогу получить еще две. Одним желанием. И ты полетишь, и узнаешь, где она, и оставишь жучки, чтобы мы могли выяснить, наконец, сколько их, и кто с ними заодно.

Супруг ей не нравился: мешки под глазами, лицо серое, не одет подобающе…

За того ли она в замуж вышла?!

– Так ведь аппаратура глохнет и выходит из строя, – воскликнул Его Величество с недоумением.

– Ну, это не повод раскисать, – резко перебила его Ее Величество, нахмурившись.

– Понял, – покорно ответил Его Величество с некоторым облегчением. В конце концов, если драконы воспринимали лампы всерьез, кто он такой, чтобы сомневаться?!

Он хотел поцеловать супругу, но она отстранилась, встала, повернулась и направилась к выходу. Ее спутник – Святой Отец, не выпускающий из рук четки, со времени перепалки нервно поправляющий шарфик, поплыл следом.

Его Величество проводил Святошу мрачным взглядом. Распирает от удовольствия! Как же, Матушке Благодетельнице достали трон – единоправный, чего не радоваться! Будто он мешал ей править… Трон Святые Отцы доставали для себя, пытаясь добраться до казны, забивая его насмерть руками жены. Не иначе, убрать собрались. Все перевороты происходили именно так. Не пройдет и месяца, как его объявят тираном, слабоумным дурачком, который окружил себя сворой недоносков, наушников и казнокрадов, которые сбивали Царя с пути. Редкое правление Царей было долгим. Другое дело женщины, которые умели окружить себя толпой любовников, когда каждый мечтал взойти на трон, и бился не с Царицей, а с такими же, как он, претендентами на руку и сердце. Отправить его в Проклятую землю наверняка они же, Святые Отцы насоветовали. Он и сам иногда посылал, откуда не возвращались – своя шкура дороже. Увы, в данных обстоятельствах жену, которая так легко уловилась в хитросплетения красноречивых проходимцев, он понимал – и оттого ему становилось еще горше. Ей ли править государством, когда любой вот так легко может использовать ее женскую слабость и желание опереться на сильное плечо?

«Так, теперь мне нужно подумать!» – Его Величество собрался уже вернуться за стол, собираясь с мыслями, но вдруг Ее Величество обернулась, и холеный служитель Спасителя мгновенно оказался позади.

– Дракона возьмешь двенадцати голов, – бросила она пренебрежительно. – Пусть попробует еще раз огнем Проклятую землю пожечь. Негодная она ни к чему, нечего ее жалеть.

– Хм, если она не годна, то какая годна? – Его Величество сверлил жену взглядом, понимая, что заставляет ее волноваться. Любое упоминание без иронии или пренебрежения обо всем, что было связано с проклятой, вызывало у нее изжогу, и сейчас ему нестерпимо захотелось ее уязвить. – Может, нам как-то по-другому с землей надо было? Человеку она понравилась бы…

Ее Величество и в самом деле на секунду другую замерла, глядя на него широко распахнутыми глазами, в которых отражалась лишь любовь.

– Мы поделим государство на людей и вампиров? – сурово посмотрела она, и Его Величеству стало не по себе. Нет, бессильной ярости у нее не было, ошибся – было другое, холодная, почти железная воля. Такой он жену видел редко. И снова будто раздвоилось ее лицо, и опять он увидел клыки. Но на этот раз был готов, понимая, что однажды тоже станет таким же. Зато бессмертным. И невольно позавидовал.

– Мы – соль земли! – выставился из-за спины Ее Величества обиженный Пресвятейший Отец. – Кроме нас, кто сделает ее соленою? Если не дает нам доброго плода, проклянем и перепашем, чтобы вовек не росло на ней ничего. Мазут пробовали, нефть пробовали, кислотой пробовали, а соль? Вот вы, сын мой, по Духу ли поступить решили, зная, что сам Сатана ищет головы вашей? Знает церковь наша все происки Дьявола и прислужников его бесовских. И вам, Ваше Величество, – служитель скривился, изображая смирение, но грудной голос продолжал звучать до противного поучительно, будто на проповеди, – выпала честь послужить на славу Отечества, опрокинув планы страшных слуг Дьявола. Вам ли враждовать с молящимися за вас?

Он вдруг изменил голос, стал вполне адекватным и здравомыслящим, глаза его оживились. Будто мысли прочитал.

– Поймите, сын мой, из-за вас столько проблем в государстве, что и вы, и мы понимаем, нет ничего худого, если уйдете вы один. Мне очень жаль. Но кроме вашей проклятой, кто еще смог бы притащить Дьявола в наш мир? Мы не раз и не два сталкивались с подобным явлением, и всегда умели выйти из положения, сохранив наше основное… основной источник духовности народа. Хотите вы или нет, но наша церковь всегда умела отстоять свои интересы. Цари приходят и уходят, а мы остаемся вот уже две тысячи лет. Мы – и наш Спаситель.

Святой Отец решительным шагом подошел к нему и протянул руку для поцелуя. Слегка изумленно взглянув на Святейшество, Его Величество пожал ее и улыбнулся, отринув руку, глядя ему в глаза.

– Спасибо, Ваше Святейшество, за добрый совет, – поблагодарил он, слегка наклонив голову. – Но не забывайте, Царь – Помазанник Божий. Я к Богу и Спасителю ближе любого из вас. Я ведь могу объявить, что неправедность ваша довела нас до Дьявола, который смог переступить через церковь, погрязшую в грехе и чревоугодии.

«Ты бы мне еще про Духа Святаго, который упреждает каждый удар из своего гроба, поведай! Братской могилы вам! Братской могилы!» – мысленно попрощался со Святым Отцом Его Величество, скрывая едкую усмешку, поворачиваясь спиной.

Служители давно уговаривали Йесю представить гроб, как доказательство Его Бытия, но Спаситель упирался, считая, что плащаницы с его Ликом вполне достаточно. С нее и портреты рисовать во все времена было модно. Обнаружили такое необъяснимое явление, когда нашли поленья, в которых огонь. Он прямо изнутри сжигал вампира безо всяких следов, но! – если сверху на вампире что-то было, то огонь ровно впечатывал прожженного, оставляя о нем навечную память. Мышление от такого чуда зашкаливало. Правда, пришлось пожертвовать вампиром, но так оно даже лучше, ведь по преданию вознесение было живым телом, а не загубленным огнем. И сразу нашлись и противники, и сторонники, которые и так и так объясняли божественное произведение искусства. По одним выходило: Свят и непричастен, по вторым – Свят, ибо причислен. Один Спаситель Йеся от этого заболел: вроде и жив, а на лица не кажись – ибо на Небе. После распятия и не узнавали его, и не замечали, и многие дела его оставили без рассмотрения, так и не сумев объяснить народу, как воскрешенный и вознесенный одновременно мог быть и на Небе, и на земле. Один племяш Иоанн, не имея других знаменитых родственничков, обратил на себя таким образом внимание, переплюнув всех других апостолов, которые увидеть в дяде Бога не захотели. Быть племянником Бога разве не престижнее, чем просто быть?

Был он сыном Вефсаиды, сестры Йеси, и сыном рыболова. Первое произведение Ванька написал спустя десять лет после вознесения дяди под псевдонимом Марк, руководствуясь наставлениями Петра (которому Ванька достался по наследству) и Павла (он же Савл, который однажды услышал глас среди ясного неба, взывающий к нему из глубин: Савл, Савл, что ты гонишь нас?! Вот мы, душа твоя!). Второе, спустя шестьдесят пять лет на острове Птамос, когда ему было примерно около семидесяти девяти лет.

Его Величество задумался, подсчитывая, сколько лет было смышленому племяшу в то время, когда он увязался за дядей.

Мария вышла замуж за Иосифа, будучи беременной. Ни о каких детях и второй жене речь не шла, Иосиф считал Марию женой, а Мария Иосифа мужем. (Какой нормальный мужик бросит жену с семью детьми, чтобы жениться на беременной бесприданнице, у которой из родственников только священник и был, воспитавший племянницу не по самым взыскательным правилам? Так опорочить свою семью!) И по заграницам он с нею хаживал, и по синагогам, и блудного сына искал, пытаясь оградить семью от позора. И оба считали себя родителями чада, особенно Мария. А чадо уже тогда от родителей отрекалось, считая их недостойными. Наверное, все же пасынок Иосифу не пришелся по душе, и когда у Иосифа появились родные дети, отверженный Йеся разницу эту почувствовал особо остро. За это говорит и тот случай, который запомнился Йесе особо, и о котором он рассказывал не единожды своим апостолам, а именно: когда мать и отец просто-напросто забыли о нем, оставив в городе, куда приходили на праздник, спохватившись только на третий день. Предположим, мать апостола Иоанна Вефсаида была следующей за Йесей, родилась года два спустя, и пошла по стопам матери, соблазнив рыболова, когда ей было лет шестнадцать, родив в семнадцать. Итого девятнадцать лет. Спасителю было тридцать три, когда его распяли. Год можно скинуть, год он прославлял себя. Получалось, что племяшу было в то время меньше тринадцати лет. И ходил Йеся с ним повсюду, и лобызал его, и возлежал с ним, и прижимал к груди, и обращался не как с племянником…