– Какое громкое слово! – съязвил парнишка.
– А я тихо и не умею отвечать, – заметила картошка, покачиваясь в кармане чужих штанов.
Стеф готовился к вынужденному путешествию серьёзно: взял две лепёшки (и зачем, спрашивается, если рта у Астры, в широком понимании, не было), флягу воды и пару леденцов. Холодного оружия у него не было, а луком и стрелами парня пользоваться не научили.
– В случае опасности кинешь в злодеев своими конфетами, зубная боль их точно уничтожит, – загундосила принцесса, старательно показывая, что Стеф малосведущ в некоторых вопросах.
– А ты думаешь, нам драться придётся? Я лучше кину в них тебя, твоя вредность их с ума сведёт!
– Ой, смотри по сторонам, – поставила точку в разгоревшемся споре с крестьянином Астра. Вот за что она и любила общаться с простыми людьми, так это за их несдержанность и умение давать отпор. «Придворные дамы и гостившие в нашем королевстве послы даже шуток не понимают и порой сидят с лицами тех, кто учуял кислый запах помоев, но не может об этом сказать», – тихо проворчала в кармане юноши картофелина.
Стеф посмеялся над произнесённым вслух сравнением и задал вопрос, ответа на который у принцессы не нашлось.
– А тебе нравится такая жизнь? – умел же парнишка в душу залезть, не пачкая там полы.
– Откуда я знаю! Как будто тебя всё устраивает, – тут же накинулась на него озлобленная картошина. – И вообще, давай быстрее, копуша.
– Хорошо, только не кричи, как бешеный барсук! – из-за этой злючки он не успел захватить удочку и плащ (в дороге всякое может случиться). Даже в облике картошки принцесса Астра отлично приказывала и хамила.
В пути она, конечно, немного успокоилась, переведя дух. Скорее всего, ей казалось, что они могут не успеть превратить её в человека, из-за чего нервы, натянутые до предела, порой сдавали в разговорах.
– Мачеха ведь ясно дала тебе понять, что срок у этого колдовства неограничен, – принялся было успокаивать её Стеф, что у него, очевидно, плохо получалось.
– И что? Ты считаешь, что быть картошкой – неописуемое удовольствие? В следующий раз подскажу ей, чтобы и тебя в какой-нибудь помидор превратила!
– Да не заводись ты, разверещалась опять, – скривился, как от укуса комара, парнишка. – Куда мы вообще направляемся?
– Иди, пока по голове не заехала, – сердито проворчала Астра, и приказала сейчас же вытащить её на свет. – Я скажу, если что-то будет не так.
Стефан поверил ей на слово, потому что побоялся гнева овоща. Он не стыдился этого и был уверен, что если на его месте шёл бы мужчина под два метра ростом с густой бородой и сильными руками, тот бы тоже задрожал, как осиновый лист, испугавшись грубости принцессы.
О непростом характере юной наследницы ходили легенды. Поговаривали, что однажды она столкнула с лестницы одного забияку, когда тот принялся дразнить её за детскую припухлость щёк, называя хомяком. А недавно вообще пошла молва про препирательства с послами из других стран, из-за чего их королевство теперь считают варварским.
Когда Стефан был ребёнком, ему посчастливилось сыграть с Астрой в прятки. Она искала его среди пыльных мешков, совершенно не боясь запачкать своё дорогое платье.
– Вот ты где, – пролепетала малышка, ткнув пальцем в лоб Стефана. – Теперь ты меня ищи!
«Она красивая», – пронеслось тогда в голове у мальчонки, которого обыграли в два счёта. Он так и не смог отыскать её, и, как потом выяснилось, не зря, потому что король Садовых Роз, пришедший с ранней встречи, выловил её за ручку и увёл под жалобный плач, никого не предупредив.
«Она сейчас и не помнит этого, наверное», – решил парень, с сомнением озираясь по сторонам. Мимо них проносились безликие деревья, бледное небо заволокло вечерними тучами – как же долго они шли – и тропинка, становившаяся всё шире, наконец вывела их из пролеска.
– Почему ты согласился мне помочь? – неожиданно раздался голос принцессы-картошки, что плавно переместилась к Стефу на плечо.
– А… ну, знаешь… Потому что моей семье нужны деньги. Не сказать, что мы плохо живём, но и не очень хорошо. Именно поэтому я и обучаюсь искусству готовки у королевских поваров и считаю, что мне несказанно повезло: такой шанс выпадает не каждому мальчику, – он тяжело сглотнул, неожиданно образовавшийся ком в горле мешал ему говорить. – У нас есть коза и лошади, пока этого достаточно, но клянусь, принцесса, я заработаю честным трудом столько, сколько понадобится для безбедной жизни моих близких.
Астра задумалась: у принцессы-то таких проблем отродясь не было, её золотая ложка в колыбели ярко поблескивала, привлекая внимание знатных особ. Девочке приносили всё по малейшему заявлению на блюдечке с голубой каёмочкой, но желание, стоявшее за этими действиями, принцесса не понимала. Был ли это страх не сносить головы или слепое подчинение перед царскими особами?
– А почему ты не попросил меня? Я играла в детстве с крестьянами и, если ты мне нравился, я бы могла замолвить за тебя словечко, – вот так просто, без обиняков, сказала она. Стесняться ей было нечего и некого. – Мой отец терпит от меня всякое и это бы тоже стерпел.
Стефан, до этого спокойно бредший по земле, вдруг споткнулся на ровном месте и чуть не свалился, благо принцесса-картошка вовремя успела плюхнуться к нему в тёплую ладонь.
– У тебя вместо мозгов крахмал, что ли? – удивлённо воскликнул он, тут же зажав себе рот второй рукой. – То есть… я не это имел в виду, но это глупость, прости уж! Разве могут мои дела и дела чужой семьи стоять выше королевских забот?
Астра ничего не ответила, даже не возразила. Её поразил горячий тон, с которым Стеф отчаянно боролся в диалоге. Он вспылил и общался с ней на равных, словно и забыл, кто перед ним.
«Картофельный уродец», – уныло подумала она. Не то чтобы и до этого превращения принцесса считала себя идеалом привлекательности, но, по признанию современников и папы, она была мила собой и имела правильные черты лица. «Но всё портит твой несносный характер», – любила повторять мачеха.
Астре, застрявшей вместе с этим крестьянином, захотелось отчего-то плакать. Она подозревала, что причиной служит жалостливый рассказ Стефана, так рьяно боровшегося за счастье своей семьи. В голове девочки-картошки нелепо появилась мысль о знакомстве с родными мальчика. Она почему-то была уверена, что они хорошие люди.
Парень не имел ничего и ценил всё, а она, имея всё, не ценила даже свою новоиспечённую… мачеху. Даже в своих мыслях Астра никак не могла назвать эту вредную ведьму с крючковатым носом, но добрым сердцем, матушкой.
Долго ли, коротко ли лежал их путь, но Стефан, тащивший ноги за двоих, готов был признаться, что устал. До ближайшего поселения было рукой подать, поэтому туда курс и был положен. В какой-то миг замученный парнишка споткнулся (успешно) и всё же выронил принцессу, смиренно ждущую, когда они доковыляют.
Картошка, упавшая на землю, принялась бранить неповинного Стефа. Мимо них в этот момент проезжал странного вида купец с окладистой тёмной бородой и шалым взглядом. Он, посмеиваясь и кашляя, робко спросил у возмущающегося молодого человека:
– Это у тебя говорящая картошка?
Стеф, сначала думавший солгать и сказать, что он просто сошёл с ума, был остановлен взбешённой Астрой:
– Глаза разуй, индюк доморощенный, сам не догадываешься?
Парень зыркнул сердито на неё и, помешкавшись, выдал в конце концов смущённое:
– Ну… да.
Купец, широко улыбнувшись, провёл грязными руками по вьющимся волосам и, небрежно кивнув на телегу, проговорил:
– Прыгай, подвезу тебя до нашей деревни.
Мужчина оказался неплохой, весёлый и резвый, казалось, он и внимания не обращает на болтовню принцессы, больше увлечённый беседой со Стефом. Астра на самом интересном моменте отвлекла того и, попросив наклониться ближе, прошептала ему на ухо:
– Что-то не доверяю я ему.
Стефан только глаза закатил на предчувствие принцессы, незаметно похлопав её по коричневой кожице в знак утешения и поддержки.
Купец же, каким бы чудаком он ни был, радушно пригласил их к себе домой за стол, налил молока Стефу и супа до краёв. Накормив и напоив своих гостей, хозяин жилища дал путникам ночлег в сарае на сене – было лето, жаркое и сухое, но, несмотря на это, паренёк и говорящая картошка легли на жёсткий стог с удовольствием: день был долгим и трудным.
– Отдыхай, принцесса, утро вечера мудренее, – уже сквозь сон с попеременным успехом отзывался Стефан.
Но слишком хорошо всё тоже идти не могло, не с их удачей. Посреди глухой ночи дремавшего разбудил странный звук, как будто кто-то шептался над ним, еле слышно переговаривался. Ей-Богу, он разобрал что-то вроде: «Бери картошку и беги».
Очнувшись от тревожного сна, Стеф понял, что на него глядят, не отрываясь, по меньшей мере, двадцать пар чужих глаз. Толпа людей, тяжело дышащих, с факелами, освещающими их безумные лица, затаила дыхание. Вскочив на колючем сене, юноша было хватился принцессы, но понял, что той нигде нет!
– Не волнуйся, мальчик. Тебя мы тоже возьмём на праздник, – после этого, его схватили за руки и ноги два крепких парня и потащили в старую лачугу в центре их поселения.
То была покосившаяся постройка, доставшаяся жителям ещё в древние времена. У каждой мало-мальски обеспеченной деревни было такое место силы – что-то вроде помещения, где молодое поколение советовалось со старейшинами.
Там, в окружении свечей, огней и безумцев, сидела облачённая в рюши по размеру, как на троне, принцесса-картошка. Обращённая девочка, которая хлебнула за пару вечеров столько, сколько не выпивают матёрые искатели приключений.
