Профессор благодарно улыбнулся, немного откинулся назад в своём кресле и унёсся воспоминаниями в далёкое прошлое:
– История эта случилась со мной лет двадцать назад. Мне тогда было сорок с небольшим, и это был удивительный возраст: время личных побед и свершений. Вам, молодым, сорокалетние люди, наверно, кажутся стариками, да? Кажутся-кажутся, не отпирайтесь! А между тем, это самый интересный период в жизни человека. Помните поговорку: «Если бы молодость знала, если бы старость могла!»? Так вот, сорок лет – это та золотая середина, когда Вы знаете, можете, и сами себе хозяева. Вы уже вырвались из-под опеки родителей и учителей, Вы не скованы страхом, что у Вас что-то не получится, или на Вас странно посмотрят окружающие. Напротив, в других Вы теперь сомневаетесь гораздо чаще, чем в себе. А сами способны на великие дела, ибо Ваше тело, если Вы вели правильный образ жизни, находится в отличной форме, оно ещё не стареет. А череда прежних ошибок дала Вам мудрость и преимущество перед подрастающим поколением.
Итак, во второй половине двадцать первого века, когда мне было сорок с небольшим, я работал в разведке. Отношения между странами были сложные – историю вы изучали, знаете. Мир стоял на грани очередной войны. Крупные державы активно участвовали в конкурентной борьбе. Шла битва за ресурсы, финансы, технологии. Политики разговаривали одними ультиматумами. Никто никому не верил. И у нас, разведчиков, работы было много: сплошные командировки, аналитическая работа, внедрения, поиск ценной информации и прочее. Жил я преимущественно по двум адресам. Одна квартира у меня была в Москве, другая в Нью-Йорке. Иногда приходилось останавливаться на конспиративных квартирах в других городах и, как сами понимаете, жил я в одиночестве. Разведчик не может позволить себе такую роскошь, как семья. Не может завести жену, детей, хозяйство. Это фактически означало бы привязанность, пришлось бы менять приоритеты. А мы, разведчики, к сорока годам жизни являемся истинными фанатами своего дела. Наша работа заменяет нам всё, и иначе мы себя не мыслим. Вот таким разведчиком я был в тот год, когда моё начальство поручило мне новое и, на первый взгляд, несложное задание.
– Несложное задание? – осторожно переспросил Сергей.
Владимир Иванович кивнул:
– Это было отличное задание! Во-первых, в ходе его выполнения я должен был вернуться на родину, где мне давали отпуск, и я имел возможность полноценно отдохнуть. Во-вторых, задание не требовало предварительной оперативной работы. Я должен был встретиться на большом круизном корабле, плывущим из Америки в Европу, с одним американским парнем… Хм, я даже не могу назвать его коллегой, потому что он не агент и не работает на госструктуры. Все его инициативы были частными. Он выступал для меня и моих помощников надёжным информатором. И на этот раз мог оказаться полезным. Парня звали Дейден. Офисный сотрудник крупной интернет-компании. Хороший статус, приличная зарплата. Почему он начал подворовывать данные у клиентов своей фирмы, а затем продавать их за рубеж, причём за довольно скромные деньги без цели глобального обогащения, мне было непонятно. Мы тщательно проверили его и переданные нам сведения, и они не были «липой». Дейден сливал достоверную информацию. При этом даже в личных беседах он не высказывал злости к своему государству, а напротив, считал себя патриотом. Просто в его понимании патриотизм мог проявляться и так:
– Чем больше секретов в мире, тем выше вероятность, что одна страна захочет захватить их силой, а вторая для их защиты применит свои вооружения на практике, – пояснял он мне. – Мы получим новую войну, а людям хватит уже погибать напрасно! Мой отец был наёмником, и отдал жизнь неизвестно ради чего. Я даже не знаю, где его могила, и вообще, предали ли его тело земле, потому что это секретная информация правительства. Вот почему я против тайн в любом виде! Если все государства будут владеть одинаковыми технологиями, новых войн у нас уже не будет.
Вот такая логика была у этого парня. И пусть я начал догадываться, что Дейден такой щедрый на секреты не только по отношению к России, но, вполне вероятно, что он продаёт украденные данные ещё куда-то в Европу или Азию, но нам дополнительный технический потенциал не был лишним, и я сотрудничал с ним охотно.
– Какого рода информация будет в этот раз? – предварительно уточнил я у Дейдена характер поставляемых сведений.
– Климатическое оружие, – ответил он мне.
– Шутишь? Управлять климатом невозможно.
– Угу. Расскажи это пострадавшим от последнего землетрясения. Я залез в компьютеры наших клиентов – одного закрытого института, и чуть под стол не свалился, глядя на то, чем они занимаются по заказу правительства, – хмуро произнёс Дейден. – Мы с моим сменщиком постарались скопировать максимум из возможного: данные по их метеоспутнику, коды доступа к его управляющей системе, результаты испытаний. Он принесёт мне в конце недели оставшиеся записи, и я передам тебе весь пакет. Цена прежняя.
– Деньги не проблема. Увидимся в конце недели, – согласился я, продумывая детали операции и её прикрытия.
Обычно мы с Дейденом встречались в людных местах, на каком-нибудь спортивном мероприятии или в торговом центре на распродаже. Там, где всегда сутолока, где можно свободно бросить друг другу пару фраз и незаметно обменяться посылками. Да и посылки наши крохотные: он мне передаёт флешку, я ему пластиковую карту с деньгами. Всё просто. Но в этот раз планы пришлось менять. Во-первых, Дейден собрался жениться на какой-то богатой европейке по имени Белла, и она приехала к нему в Нью-Йорк со всей роднёй, отклеиться от которой не представлялось возможным. Они везде таскались за моим осведомителем целым семейством, и застать Дейдена одного больше не получалось. Во-вторых, наше наружное наблюдение доложило, что Дейдена кто-то пасёт. Может, это была проверка со стороны его новых покупателей, или его родная контора заподозрила неладное. Но его обложили очень плотно, и это значило, что любой человек, входящий в контакт с Дейденом, отныне и сам попадает в список наблюдаемых. И данное препятствие тоже надо было как-то преодолеть.
Неделя пролетела незаметно, за ней прошла вторая и показалась третья, а воз был и ныне там. Здесь и подвернулся вариант с круизом. Дейден собрался с невестой в путешествие через океан в Европу, а моё начальство настолько жаждало получить от него сведения по климатическому оружию, что мне быстро организовали билет на тот же корабль, ту же палубу и даже в соседнюю каюту. И дали добро на прямой контакт с Дейденом, соглашаясь, в случае чего, на раскрытие моего инкогнито, лишь бы я получил столь ценную посылку и привёз её в Москву.
Вот таким было моё задание, ребята. Как всегда ответственное, но довольно приятное и совсем нетрудное. Изобразить из себя крупного бизнесмена, владельца сети компьютерных магазинов; разместиться на роскошном лайнере, пересекающем мировой океан, вкусить прелести богатого отдыха, постепенно подбираясь к Дейдену и его невесте, забрать посылку, а дальше – бежать. Хорошего агента, как и хорошего волка, часто выручают ноги. Но это уже тонкости ухода от преследования, и заранее я себя не накручивал. Любую задачу необходимо выполнять поэтапно.
В назначенный день и час всего лишь с одной сумкой ручной клади, чтобы не обременять себя ненужными вещами, но зато с солидным запасом наличных и электронных денег, ибо моё начальство, желая меня поощрить, уже перечислило мне компенсацию предстоящих командировочных расходов и мои отпускные, я прибыл в международный порт Нью-Йорка. Круизный лайнер, на который мне предстояло совершить посадку, меня впечатлил. Это был не просто корабль, а настоящий плавучий город.
– Что, как «Гармония морей»? – спросил кто-то из студентов. – Я слышал, что это был один из лучших лайнеров прошлых десятилетий. Он в пять раз крупнее «Титаника». Высота больше семидесяти метров над водой, осадка метров на девять-десять. А по площади как три футбольных поля!
Владимир Иванович кивнул:
– Да, очень большой, это правда. В то время курсировало несколько таких крупных кораблей, как «Гармония»: «Аллюр», «Оазис», «Норвежский отрыв», «Карнавал Магии», ещё какие-то. Наш лайнер назывался «Престиж». Пятнадцать палуб, две с половиной тысячи кают на шесть тысяч пассажиров, экипаж почти две тысячи человек из восьмидесяти стран мира и, разумеется, все условия для роскошного отдыха. Чего у нас только не было?! Детский клуб, карусели, зоны семейного отдыха, спа-центры, площадка для мини-гольфа, скалодром, бассейн для водного поло, симулятор серфинга, аквапарк, аттракцион «Тарзанка», открытый амфитеатр и даже ледовый каток. В общей сложности на борту корабля располагалось сорок лифтов, двадцать бассейнов, был свой планетарий с раздвижными телескопическими трубами, зал игровых автоматов и казино. Везде круглосуточно работали бары-рестораны. А о множестве магазинов и сувенирных лавок можно читать отдельную лекцию: так много их было на каждой палубе корабля.
– Сильно.
– Сильно. Но это ещё и не всё. На территории центрального парка было высажено около двенадцати тысяч растений, в том числе и деревьев, высотой с двухэтажные дома! Можете себе это представить: тропический лес на плавучем городе! На носу корабля находилась вертолётная площадка для экстренного сообщения с землёй, которая при необходимости могла принять вертолёт. Для верующих работала часовня. А на случай скоропостижной смерти кого-то из пассажиров был даже морг, который располагался в медицинском учреждении на первой палубе. Естественно, целыми днями и ночами на наше благо трудился и обслуживающий персонал: повара, официанты, прачки, аниматоры, доктора, внутренняя служба безопасности. Всех, пожалуй, сейчас и не вспомнишь.
– Звучит как-то безрадостно, Владимир Иванович.
– Почему безрадостно, Соня?
– Не знаю. Нехорошая ассоциация срабатывает. «Титаник» тоже все хвалили и расписывали, какой он удобный. Что там всё для человека. А чем в итоге закончилось его плавание?
– Да уж, – профессор согласился. – Ассоциации – великая штука. Дня не проходило в круизе, чтобы кто-нибудь не упомянул всуе «Титаник», словно намеренно пытались накликать на нас беду.
– А спасательные шлюпки у вас на лайнере были?
– Непременно. «Престиж» был оснащён наилучшим образом. Двадцать пять спасательных лодок, рассчитанных более чем на триста пассажиров каждая, оснащение пунктов сбора для эвакуации цифровыми системами учёта количества человек. И вообще, электроника нас сопровождала на каждом шагу: кругом информационные экраны, показывающие схему корабля и расписание ближайших мероприятий, телефоны внутренней связи, кондиционеры, бытовая техника и прочее. Поэтому сколько под нами и над нами было протянуто электрического кабеля, лишь инженерам известно. Мы, как отдыхающие, видели лишь блеск, шик и комфорт.
– А почему сейчас таких лайнеров не делают?
– Не знаю. Строить плавучий город дорого, содержать хлопотно, а обеспечивать безопасность для такой массы народа и вовсе сложнейшая задача. И пусть судно было оснащено почти полутора тысячами камер наблюдения, но к каждому полицейского ведь не приставите. Думаю, это основная причина, почему новые лайнеры делают теперь скромнее. Однако на тот момент корабль был прорекламирован как самый надёжный и интересный транспорт для путешествий, и желающих прокатиться на нём было много.
– Здорово, – мечтательно вздохнул Дмитрий, представляя, как было бы замечательно отправиться ему в морское путешествие вместе с Соней.
– Да, здорово, – Владимир Иванович снова вернулся к воспоминаниям: – В тот день стояла солнечная погода. В порту было не протолкнуться. Пассажиры и провожающие их в путь родственники, друзья, журналисты и просто зеваки заполоняли всю набережную. Кругом цветы, улыбки, возгласы. Я хоть и не сентиментален, но ощущение праздника у меня присутствовало. А между тем расслабляться было нельзя. Я ведь находился на задании. И кто скажет, не попал ли к тому моменту под наблюдение и я? Отсутствие видимой слежки за собой ещё ничего не значило.
Я прошёл в зону проверки билетов и багажа и остановился в длинной очереди. Желающих пересечь океан на нашем лайнере, как я уже упомянул, было порядка шести тысяч. И пусть не все пассажиры прибыли сюда к полудню, ведь отплытие лайнера было назначено только на шесть часов вечера, и запас времени имелся, но серьёзные меры по обеспечению безопасности: рамки металлоискателей, проходы мимо служебно-розыскных собак, осмотр вещей, паспортный и таможенный контроль – всё это длилось целую вечность и максимально стопорило очередь.
Первые полчаса ожидания в очереди я добросовестно изучал билет. Я наизусть выучил маршрут следования лайнера и знал, что завтрашний день мы проведём в открытом море. Следующие два дня «Престиж» будет находиться на Бермудских островах. У нас планировалась остановка в Кинг-Уорфе. С пятого по восьмой день путешествия всё, что мы увидим за бортом корабля, это будут лишь воды Атлантического океана. За девяносто шесть часов мы должны будем пересечь среднеатлантический хребет и повернуть к Азорским островам. Там, на девятый-десятый дни круиза мы повидаем португальскую Понта-Делгаду, затем сутки проведём в открытом море вне берегов цивилизации, и только на двенадцатый день сможем причалить в Лиссабон и ощутить себя европейцами. Дальнейший маршрут пролегает вдоль материка с обязательным заходом на экскурсии в крупнейшие морские порты. Мы увидим испанскую Малагу, Валенсию, зайдём во французский Марсель и итальянскую Геную, где на семнадцатый день плавания и заканчивается путешествие. Хотя лично для себя я рассматривал и такой вариант, что мне придётся покинуть судно, едва мы ступим на материк. Ведь самолётом добираться до Москвы гораздо быстрее.
В следующие полчаса я вновь пролистал красочный буклет о лайнере. Расположение значимых для меня мест на корабле я выучил ещё накануне дома. Разведчик должен уметь ориентироваться в любой географии пространства, где проводит операцию, и сейчас я себя лишь проверил. Я прекрасно помнил, где находятся лифты и лестницы, я мог кратчайшим путём выстроить оптимальный маршрут до интересующего меня сектора и из любого угла обеспечить себе отход на другую палубу, чтобы затеряться там в толпе. С этим вопросом было всё в порядке, и я переключил внимание на людей, проводящих своё время в очереди. В основном, конечно, это были семейные пары или пары с детьми. Кругом говорили на европейских языках: испанцы, итальянцы, французы, немцы. Часть отдыхающих были русскими. Наших туристов ни с кем не спутаешь, это факт. Также здесь присутствовало много американцев. Но Дейден с его невестой, несмотря на то, что по данным моих помощников они уже час назад покинули свой дом, доверху заполнив такси вещами для путешествия, пока не появились. Видимо, они ещё были в дороге, либо же заехали попутно в какой-нибудь магазин.
Я непроизвольно посмотрел на часы. Бесцельная трата времени меня напрягала. И, возможно, на часы я посмотрел не первый раз, потому что мой жест привлёк внимание одной женщины, стоящей в очереди далеко впереди меня, практически у самого контроля. Она подошла ко мне и вежливо по-английски поинтересовалась, действительно ли ей не показалось, что я хочу побыстрей попасть на лайнер. Я подтвердил, что это так.
– Торопливость – не моя черта характера, – ответил я ей по-английски. – Но ожидание и бюрократические проволочки способны вывести из себя кого угодно.
Женщина кивнула и объяснила:
– А я тоже беспокоюсь о времени, но по другой причине. Я возвращаюсь в Европу со своей сестрой. Мы договорились встретиться тут с ней час назад. Я приехала раньше и заняла очередь. Нам уже нужно проходить контроль, а её нет. Звонит мне и говорит, что будет только минут через сорок. И вот у меня ситуация: занимать очередь заново – это потратить ещё пару часов в ожидании. Народу много, сами видите. А пропускать каждого – устану объясняться. Я и подумала, может, мы с Вами поменяемся? Вы встанете вместо меня, а я займу место здесь. Надеюсь, те, кто стоят за нами, не будут возражать против такого обмена?
Предложение незнакомки было неожиданным, но разумным. И вообще женщина оставляла приятное впечатление и располагала к доверию. Культурно и опрятно одета в дорожное платье, спокойна и вежлива в общении. На вид ей было лет тридцать пять, хотя её фигуре могли позавидовать многие молодушки. Я бы назвал её тело модельным, и не потому, что она искусственно себе что-то увеличила или перетянула, а потому что такая фигура должна служить примером для подражания. Скорее всего, женщина занималась спортом или активным творчеством, вроде танцев. Роста незнакомка была выше среднего, внешность европейская, волосы рыжие, длиною до плеч, глаза серые, улыбка такая… мм-м… запоминающаяся.
Профессор замолчал, заново пытаясь пережить то первое впечатление, что произвела на него незнакомка в порту Нью-Йорка, усмехнулся своим мыслям и продолжил рассказ:
– В лирических описаниях я не мастер, и фоторобот мне составлять проще. Что могу сказать? Эта женщина была красива. Не так, конечно, чтобы опытный разведчик потерял от неё голову. Нет. Ни флирт, ни новые отношения тогда мне не были нужны. Я находился на работе и помнил об этом. Но разговор с приятным человеком всегда греет душу. Так что я сразу поблагодарил эту женщину и согласился на её предложение. А для себя негромко добавил:
– Дружу с Удачей.
Но женщина не только услышала мои слова, но к моему удивлению их поняла и тут же перешла на русский язык:
– А Вы русский? Или мне показалось?
– Я коренной москвич, был в Америке по делам бизнеса, – озвучил я ей часть своей шпионской легенды. – А Вы? Вы свободно говорите на английском, и я не уловил в Вашей речи акцента…
Женщина скромно улыбнулась:
– Я из Екатеринбурга. Я учусь на переводчика, а здесь была на практике. Меня зовут Алёна. Алёна Южанина.
– Владимир Куранов. Приятно познакомиться, Алёна.
– Да, и мне. Ой, надо предупредить людей в очереди, что мы с Вами меняемся местами.
