– Тёть Поля, как не придёшь к тебе, ты всё об одном и том же! Молодец, Нинка! Живёт где-то и в ус не дует! Не то, что я. Так посидишь с Пашкой? Или пойду кому другому его предложу. Может и насовсем заберут. Зачем он мне?
– Да в кого же вы уродки такие? Сестра, бедная, ушла вовремя, не слышит этого позора от дочери своей! А как кохали её, как возились с ней: всё лучшее – Динке! Книги – Динке, наряды – Динке! Дом ломится от книг, а ума нет!
Пелагея перешла на крик. Люська смотрела на неё, задрав голову, ещё секунда, и она заплачет.
– Ну и сиди тут со своей Люськой, жди свою Нинку непутёвую! Тётка, называется!
Диана ринулась к воротам, забыв, что у неё болит нога.
– Молока нацеди! Чем кормить буду дитя? Да дай сейчас ему насосаться, пусть спит. Некогда мне с двумя нянькаться. Огород вон неприбранный. Трава прёт! Помогать некому!
– Помогу, тётечка Полечка! Помогу. Отвлекусь немного. А может там и мужик найдётся нормальный? Городские бывают же нормальные?
– Не знаю, сейчас никаких не вижу нормальных. Гулять бы, да пить пиво! Распустилась молодёжь. Работать не хотят, по телевизору непотребщина сплошная, включать неохота!
Пелагея подхватила Люську, пустой таз и пошла в дом, ни разу не оглянувшись на Диану. Диана, снова хромая на подвёрнутую днём ногу, поплелась следом. Пашке что-то не понравилось и он начал плакать. Плакал каким-то особенным плачем: протяжным, тоскливым и жалобным. Словно кутёнок, потерявший свою мать.
Динка прижала его к своей груди:
– Ну, что скулишь, есть просишь? Пойдём в дом, покормлю…
Глава 3.
Нина в ловушке
Нина не могла понять, где она и что с ней. Было темно и душно. Болела голова, ныла поясница, лицо, ныли скулы, как будто падала лицом вниз. Что с ней?
«Мама, мамочка, где ты? Почему я не послушала тебя? Почему ты не остановила меня? Доченьки… мои доченьки! Простите меня… Простите!»
За стеной кто-то стонал. Протяжно и громко. Затем послышались мужские голоса и грохот. Стон прекратился, но за дверью послышались шаги. Щёлкнул замок, и яркий свет ослепил Нину. Двое мужчин занесли женщину, бросили на матрац в углу комнаты, не говоря ни слова, отряхнули руки, вышли, закрыли дверь на ключ. Нина подползла к женщине, взяла её руку, нащупала пульс. Женщина была жива, но без сознания.
Нина села рядом, опёрлась на холодную шершавую стену, прикрыла глаза и попыталась вспомнить, что же произошло вчера. Как она попала сюда? И кто эта девушка? В темноте лица не разглядеть. Её волосы и одежда были мокрыми, видимо приводили девчонку в чувства, поливая водой.
Нина была в ловушке, и не могла понять, какое сейчас время суток, сколько времени она провела в этой комнате. Хотелось пить. Она подползла к двери, стала стучать. Сил было мало, руки болели. Но её услышали. Щёлкнул дверной замок. Дверь приоткрылась, и яркий свет проник в щель.
– Что надо?
– Пить.
Дверь захлопнулась, через несколько минут дверь снова приоткрылась и чья-то рука закинула бутылку воды. Бутылка покатилась внутрь комнаты, и её не стало видно. Нина, шаря руками по полу, искала спасительную жидкость. А когда нашла, то долго мучилась, пока открыла её. Руки не слушались, зубы болели, было впечатление, что они вывалятся вместе с пробкой изо рта.
Нина напилась, подползла к незнакомке и влила ей в рот несколько капель воды. Но соседка по камере даже не шелохнулась. Нина схватила её за руку, но пульс нащупать уже не смогла. Её охватил страх!
– Помогите! Помогите! Эй, кто там!
– Что надо?
– Она умерла! Умерла!
Дверь захлопнулась. И Нина потеряла сознание. Она уже не видела, как открылась дверь, как вошли два амбала, схватили её за руки и за ноги, вынесли из загородного дома, закинули в багажник и увезли в неизвестном направлении. Короткие вспышки сознания тут же исчезали от адской боли во всём теле. Очнулась она от холода. И снова потеряла сознание.
Глава 4.
Пелагея ждёт Диану…
Пелагея всю ночь ждала Диану, но та так и не явилась. Павлик проголодался, капризничал, кормить его было нечем. Сцеженное молоко кончилось ещё ночью. Люсенька спала. А Павлик никак не засыпал. Пелагея достала из шкафа простынь, порвала её на куски, сделала пелёнки. Обмыла парня чистой водой, запеленала в чистое, дала напиться воды.
Стрелка часов неумолимо двигалась вперёд, а Дианы всё не было. Идти к Анке, так это на другом конце села, куда с детьми? Павлик успокоился, напившись воды, уснул. Но Пелагея понимала, что это ненадолго. Её не отпускала тревога. Она вышла на крыльцо. И не понимала, что делать дальше! Подошла к воротам. Улица была пуста. Её охватил страх!
Она вернулась в дом. Дети спали. Пелагея достала литровую банку из шкафа и, забыв, что у неё болят ноги, помчалась к бабке Вере. Она единственная на её улице держала корову.
Вера уже подоила свою Зорьку и цедила тёплое молоко из ведра в банку.
– Вера, выручай, только не тяни время, налей молока! Дитя накормить надо.
Вера налила молока, насыпала в чашку творога:
– Что это ты, Пелагея, как с цепи сорвалась. Запыхалась. Гнал кто?
– Да Люська спит, боюсь проснётся, испугается.
– Ну да, ну да! А малой, ведь тоже у тебя? Лидка с утра сплетничала, что у Анки компания большая была. И Динку твою видели там. Шумели уж больно! Песни орали.
– Да, Павлик тоже у меня, Динки нет ещё, переживаю.
– Придёт! Куда тут деться. Беги уже!
– Вера, спасибо тебе! Если что узнаешь, прибеги, расскажи, ради бога!
– Прибегу, до магазина сейчас пойду, бабы обязательно что-нибудь расскажут.
Пелагея уже и не слушала соседку, бежала к воротам. Дети ещё спали. Пелагея вскипятила молоко, развела его кипячёной водой, налила в бутылочку, сварила манную кашу, кастрюльку завернула в полотенце, села напротив детей и стала ждать. В голове крутились разные мысли. Чего только не думалось ей. Какие картины только не рисовались в её воображении. И ни одной позитивной.
Первым проснулся Павлик. Он смотрел в потолок и терпеливо ждал, причмокивая, свою маму. Пелагея взяла малыша на руки, прижала к себе.
– Где ж мамка твоя, малыш? Куда она подевалась, горемычная. Не попала бы в беду, лихих людей хватает, не обидели бы…
Глава 5.
Прынц пугает Ираклия
Ираклий любил ранним утром прогуляться со своей собакой Принцем по парку. И каждый день у них происходил один и тот же разговор. Конечно, говорил только старик, но шпиц, в котором души не чаял хозяин, прекрасно понимал, о чём шла речь. Он то и дело поднимал свою хитрую мордочку вверх, как бы выражая своё согласие с хозяином.
–Прынц, не скачите как жэрэбэц, ходите рядом! Угомоните свои таланты, кабель. Пугаете прохожих. Не портите мне своё воспитание!
Конечно, Принц соглашался с хозяином, но в ту же минуту забывал эти наставления. Его больше интересовали кустики, цветочки и разные предметы, брошенные посетителями парка. Он носился кругами, принюхивался, поднимал заднюю лапу и помечал весь свой замысловатый собачий путь. Ираклий привычно ворчал, размахивал поводком, но особо действий Принца не ограничивал.
И в этот день как всегда старик приобрёл в киоске парка утреннюю газету, прошёл от ворот до центра аллеи и сел на лавочку. Принц тут же заскочил туда же и прилёг рядом, опустив передние лапы вниз. Было такое впечатление, что он готов в любую секунду сорваться с места и мчаться вперёд.
