Преюдиция и res judicata в гражданском и арбитражном процессах
Елизавета Олеговна Бронякина
Издание посвящено исследованию института преюдиции в контексте принципа правовой определенности (res judicata). В книге показано развитие учения о преюдиции, которое в России проходило в три этапа, соответствующих развитию процессуального законодательства: дореволюционный этап (с 1864 года до 1917 года), советский этап (с 1917 года до 1995 года) и современный этап (с 1995 года до н.в.). Для студентов, аспирантов, преподавателей юридических вузов, научных работников, практикующих юристов, а также для всех, кто интересуется гражданским и арбитражным процессуальным правом. Редактор: Кудрявцева Е.В. – доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского процесса Юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Рецензент: Воронов А.Ф. – доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского процесса Юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, руководитель Научно-образовательного центра развития институтов гражданского процессуального права
Елизавета Бронякина
Преюдиция и res judicata в гражданском и арбитражном процессах
ВВЕДЕНИЕ
Постепенное реформирование института преюдиции: расширение как субъективных пределов действия преюдиции, так и перечня судебных актов, имеющих преюдициальное значение в гражданском и арбитражном процессах России актуализируют проблему преюдиции судебных актов в гражданском и арбитражном процессах в контексте принципа правовой определенности (обозначаемого латинским выражением res judicata).
Законодательные изменения были внесены в институт преюдиции Федеральным законом от 18.07.2019 № 191-ФЗ[1 - Фед. закон от 18.07.2019 № 191-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Собрание законод. РФ, 22.07.2019, № 29 (часть I), ст. 3858]. Происходит расширение субъективных пределов института преюдиции в гражданском процессе. Формулировка ч. 2 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации[2 - Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 № 138-ФЗ// Собрание законодательства РФ, 18.11.2002, № 46, ст. 4532] (далее – ГПК РФ) «в котором участвуют те же лица» дополнена продолжением «…а также в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом». В исследовании конкретизируется, на какие случаи распространяется действие преюдиции.
Увеличивается перечень судебных актов, имеющих преюдициальное значение в гражданском и арбитражном процессах. Так, Федеральным законом от 28.11.2018 № 451-ФЗ были внесены изменения в ч. 4 ст. 61 ГПК РФ и ч. 4 ст. 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации[3 - Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 № 95-ФЗ // Собрание законодательства РФ, 29.07.2002, № 30, ст. 3012] (далее – АПК РФ), то есть в институт межотраслевой преюдиции.
В настоящее время в гражданском и арбитражном процессах преюдицируется не только «вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу», но и «иные постановления суда по этому делу»[4 - Фед. закон от 28.11.2018 № 451-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Собрание законод. РФ, 03.12.2018, № 49 (часть I), ст. 7523], что также вызвало дискуссии в науке и разночтения в практике, поскольку в норме не детализировано, какие именно постановления суда относить к «иным»: итоговые или промежуточные.
В гражданском процессе обязательными стали также «постановления суда по делу об административном правонарушении», однако отсутствует унификация нормы, так как коррелирующие изменения не были внесены в АПК РФ.
Вместе с тем проявляется тенденция упрощения гражданского и арбитражного процессов России. В частности, в 2022 году был подготовлен законопроект Верховного Суда РФ, удваивающий цену исков, подлежащих рассмотрению в упрощенном порядке арбитражного процесса, с целью снижения судебной нагрузки[5 - Там же].
Тенденция упрощения нивелирует институт преюдиции, поскольку судебные решения, принятые в упрощенном производстве, то есть с вынесением только резолютивной части судебного решения, не имеют преюдициального значения ввиду отсутствия мотивов принятия решения.
В связи с чем преюдициальность судебного акта ставится под условие от написания участником процесса заявления о составлении мотивированного решения.
Возникает исследовательский вопрос: должны ли в состязательном процессе мотивы принятия судебного решения иметь преюдициальное значение для следующих судебных процессов между теми же лицами?
Таким образом, институт преюдиции является актуальным предметом как законодательного реформирования в контексте упрощения цивилистического процесса, так и научных исследований[6 - Председатель Верховного Суда России провел итоговое совещание с судьями России – Верховный Суд Российской Федерации URL: http://supcourt.ru/press_center/news/30760/ (дата обращения 10.02.2022)].
Автором исследуются нормы российского и зарубежного законодательства, регламентирующие институт преюдиции; доктринальные источники – труды ученых, изучается действие института преюдиции в современном гражданском и арбитражном процессах России во взаимосвязи с иными институтами гражданского и арбитражного процессов России. Основу исследования составили труды ученых, в частности, Е. А. Борисовой, М. А. Гурвича, Н. Б. Зейдера, А. Ф. Клейнмана, Е. В. Кудрявцевой, К. И. Малышева, М. К. Треушникова, И. Е. Энгельмана, К. С. Юдельсона и других авторов, а также российские и зарубежные нормативные правовые акты, судебная практика российских и зарубежных судов.
Изложение монографии состоит из тезисов и обоснований. Итак, основные тезисы, аргументированные автором исследования:
1. Межотраслевая преюдиция является избыточным институтом доказательственного права, поскольку факты, относимые к предмету доказывания другого вида судопроизводства не могут быть переустановлены в гражданском и арбитражном процессах, следовательно, отсутствует необходимость в таком основании освобождения от доказывания как преюдиция, а для достижения того же правового эффекта достаточно норм о соотношении процессов.
2. Из ст. 61 ГПК РФ и ст. 69 АПК РФ следует, что преюдицируют «обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением», то есть все без исключения обстоятельства. Однако ряд обстоятельств не имеет преюдициального значения, в частности, признанные, общеизвестные, презюмируемые и отрицательные.
3. Преюдициальность является проявлением вступившего в законную силу судебного решения. Следовательно, для определения круга лиц, на которых распространяется действие свойства преюдициальности, допустимо применение по аналогии ч. 2 ст. 209 ГПК РФ: «стороны, другие лица, участвующие в деле, их правопреемники», поскольку диспозиция ч. 2 ст. 209 ГПК РФ распространяется в том числе на случаи отраслевой преюдиции: «…а также оспаривать в другом гражданском процессе установленные судом факты и правоотношения».
4. Вступившее в законную силу судебное решение оценивается в следующем процессе с точки зрения преюдиции для целей единства фактоустановления, однако при повторном фактоустановлении в ходе пересмотра дела ввиду вновь открывшихся или новых обстотельств вступившее в законную силу судебное решение не имеет преюдициального значения.
Методология исследования основана как на общенаучных методах: дедукция, индукция, аналогия, анализ, синтез, так и специальных юридических методах, а именно: юридико-догматический метод, основанный на исследовании процессуальных доктрин понимания преюдиции и сравнительно-правовой метод, заключающийся в сравнении процессуального законодательства России и процессуального законодательства зарубежных государств.
ГЛАВА 1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О ПРЕЮДИЦИИ
§1. Понятие, история возникновения
и виды преюдиции
Латинское слово «praejudicialis»[7 - См.: Oxford Latin Dictionary. Oxford, 1968. P. 1466.], как следует из его этимологии -prae – имеющий отношение к предыдущему, -judicium – суждение, означает взаимосвязь, применительно к юриспруденции, – с предыдущим судебным решением. Несмотря на латинское происхождение термина, преюдиция как институт доказательственного права не была закреплена в пандектах Древнего Рима, термин использовался в контексте иска о признании[8 - Буквально термин «praejudiciales actiones» переведен М. К. Треушниковым как «преюдициальные иски». См.: Гражданский процесс: Учебник / Е. А. Борисова, С. А. Иванова, Е. В. Кудрявцева и др.; под ред. М.К. Треушникова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Городец, 2007. С. 190.](praejudiciales actiones).
Римский legis actiosacramento имел сугубо личный характер и не делил стороны на истца и ответчика: каждая сторона имела тождественные другой стороне требования – утверждая собственную управомоченность, сторона отрицала управомоченность процессуального оппонента, а залогом правоты была денежная сумма. Сторона правая получала залог обратно, залог неправой стороны – государственная казна. В описании Гая такая процессуальная форма называлась процесс-пари[9 - См.: Покровский И. А. История римского права // КонсультантПлюс: Классика Российского Права. URL: http://civil.consultant.ru/elib/books/25/page_11.html (дата обращения 18.01.2022)].
Решение по делам legis actiosacramento имело относительную преюдициальность и не было противопоставимо неопределенному кругу лиц, поскольку res iudicata ius facit inter partes – решение суда творит право между участниками процесса, следовательно, решение спора между сторонами (inter partes) не действовало против всех (erga omnes)[10 - См.: Дождев Д. В. Римское частное право: Учебник для вузов / Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. 2-е изд., испр. и доп. М.: Норма; ИНФРА-М, 1996. С. 399.]. Позднее, с переходом к виндикационному процессу, изменилось бремя доказывания – виндикат доказывал свое абсолютное право собственности на вещь. Исследовались все приобретения до первоначального, разумеется, подобные доказательств были probatio diabolica[11 - См. Рудоквас А. Д. О презумпции правомерности владения при виндикации // Вестник ВАС РФ. 2009. № 2. С. 6–29], то есть невозможными.
Высокие требования к доказыванию абсолютного права означали возникновение абсолютной преюдициальности, поскольку при исследовании всей цепочки приобретений не вызывало сомнений, что признание истца собственником является абсолютной преюдицией. Если же какой-либо факт не был объектом судебного исследования, то лицо, действительно управомоченное, могло обратиться за обжалованием акта.
Первые упоминания преюдиции встречаются в диалогах 55 года до н.э. Марка Туллия Цицерона со ссылкой на изречение Гая Верреса, ставшее римской максимой «…de quo non praejudicium, sed plane jam judicium factum»[12 - Sel. Orations of Marcus Tullius Cicero. Ed. William Duncan and George Mason. Edinb. 1825. P. 8.] (для кого это обстоятельство более всего значит и не смеет отрицать его). Рассуждая о том, какое из обстоятельств имеет наибольшее влияние на сицилийцев, Цицерон продолжал: «…Затем идут свидетели, самые известные люди нашего государства, которых я не могу назвать всех поименно, для кого это обстоятельство более всего значит и не смеет отрицать его…»[13 - Ibid.].
Комментатор этого отрывка Квинт Асконий замечает, что сила предубеждения (praejudicium) есть нечто, что, установившись, становится образцом для подражания судьям (judicaturi)[14 - Asconius: Commentaries on Speeches of Cicero (Clarendon Ancient History Series). Oxford University Press, 2007. P. 57.]: «…Они (praejudicium – прим. Е.О.) подтверждаются главным образом двумя вещами: авторитетом тех, кто принял решение, и подобием вещей, о которых нас спрашивают; но они редко опровергаются бесчестием судей (per contumeliam iudicum), если только в них не будет явной ошибки…».
Оставляет сомнения, имеет ли автор в виду нечто, установленное путем предварительного исследования, или что-то, установленное в другом процессе, но по сходным обстоятельствам, подобная формулировка больше напоминает то, что теперь мы называем прецедентом.
Квинтилиан в I в. до н. э. утверждал, что praejudicium используется как в смысле прецедента, и в этом случае это скорее образец, чем преюдиция (res ex paribus causis judicatae)[15 - Quintilian De Instit. Oratoria, Libri Duodecim //Edited by Johann Matthias Gesner. 1822, P. 224.]; а также в смысле предварительного исследования и определения относительно чего-либо, относящегося к предмету спора (judiciis ad ipsam causam pertinentibus)[16 - Ibid.], откуда также происходит название praejudicium. Этот последний смысл согласуется со значением иска о признании (praejudiciales actiones или praejudicia), в котором есть только намерение (intentio). При наличии судебного признания своего права, истец потом вправе возбудить ряд исков о присуждении, направленных к ответчику (condemnatio)[17 - См.: Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права: Пособие для слушателей. Петроград, 1916. С. 135-136.], причем возможно направление требований к разным ответчикам.
Итак, необходимо выдвинуть тезис – преюдициальное значение для следующих судебных процессов имеют только судебные решения о признании (в том числе и приговоры, которые, если не заявлен гражданский иск в уголовном процессе, являются, по своей сути, решениями о признании: виновным или невиновным).
Тогда преюдициальность отождествляется с промежуточностью: возникает ситуация, при которой преюдиция обеспечивает промежуточность судебных решений, поскольку всякое преюдицирующее судебное решение является промежуточным для следующего судебного решения: какая-то часть фактов установлена предыдущим судебным решением, и предыдущее судебное решение становится промежуточным.
Думается, вступившее в законную силу судебное решение не может быть промежуточным актом, и более корректен термин «преюдициальная связь»[18 - См. Безруков А.М. Преюдициальная связь судебных актов. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 50-51.]. Кроме того, такое понимание преюдиции сужает круг судебных актов, имеющих преюдициальное значение, поскольку в таком случае преюдиция распространяется только на решения о признании, на основании которых в следующем процессе принимается решение о присуждении. Таким образом, свойство преюдициальности следует не из свойства предварительности, а из принципа правовой определенности – res judicata (подробнее в § 3 главы). Страны общего права не закрепляют в процессуальных правилах института преюдиции, поскольку обязательности судебного акта, вступившего в законную силу, достаточно для целей запрета claim estoppel и issue estoppel (подробнее в § 2 главы 2).
В монографической и учебной литературе при толковании praejudicium встречаются переводы «предварительное решение»[19 - Гражданское процессуальное право: Учебник / Под ред. М.С. Шакарян. М., 2004. С. 169.], «предварительное решение вопросов, позволяющее судить о последствиях»[20 - Мальченко К. Н. Преюдиция судебных постановлений в гражданском судопроизводстве: Дис. канд. юрид. наук. Саратов, 2015. С. 30-31.], «относящееся к прошлому решению»[21 - Безруков А. М. Указ. соч. С. 38.].
В то же время необходимо отличать преюдицию от созвучных, но не синонимичных понятий, к примеру, англо-саксонского института допроцессуальных действий «without prejudice», имеющего другое значение и, как правило, переводимого «без ущерба»[22 - Кудрявцева Е. В. Гражданское судопроизводство Англии. М.: Издательский дом «Городец», 2008. С. 33.], что означает отсутствие права ссылаться в суде как на доказательства на проекты документов и иные сведения, полученные в ходе мирного урегулирования юридического конфликта путем переговоров.
Также от процессуального института преюдиции следует отличать институт «преюдициальный запрос», действующий в рамках Суда Европейского союза, поскольку подобный запрос применяется с целью «получения официального (нормативного) толкования права ЕС»[23 - Право Европейского союза: Учебник для бакалавриата и магистратуры. В 2 т. Т. 1. Общая часть: В 2 кн. Кн. 2. 4-е изд., пер. и доп. М., 2019. С. 174.] и имеет прецедентный, а не преюдициальный характер.
Развитие учения о преюдиции в России связано с развитием науки гражданского процесса, которое проходило в три этапа: дореволюционный этап (с 1864 года до 1917 года), советский этап (с 1917 года до 1995 года) и современный этап (с 1995 года до н.в.).
В дореволюционном законодательстве по УГС не вступали в законную силу мотивы принятия судебного решения – в законную силу вступала только резолютивная часть судебного решения.
Мотивы принятия судебного решения в состязательном дореволюционном процессе не имели общеобязательности. Следовательно, установленное не считалось истиной раз и навсегда, поскольку состязательная истина формальна. По мнению В. А. Рязановского: «Формальная истина есть фикция истины, принимаемая за таковую предписанием закона – при невозможности или крайней затруднительности раскрытия материальной истины»[24 - Рязановский В. А. Единство процесса. М.: Юрид. бюро «Городец», 1996. С. 34].
Термин «преюдициальные вопросы» в работах дореволюционных авторов имел то же значение, которое в настоящее время имеет термин «доказательственные факты»[25 - См.: Треушников М. К. Относимость и допустимость доказательств в гражданском процессе. М., 1981. С. 27.], в частности, К. И. Малышев под преюдициальными понимал «вопросы, без разрешения которых суд не мог вынести решение, но прямо не относящиеся к предмету судебного решения»[26 - Малышев К. И. Курс гражданского судопроизводства. Т. 1. СПб., 1876. С. 442]. Институт преюдиции в современном его понимании еще не сформировался.
И. Е. Энгельман связывал предсудимость фактов с их относимостью к «главным объективным мотивам»[27 - Энгельман И. Е. Курс русского гражданского судопроизводства. Юрьев, 1912. С. 368.], связанным с резолютивной частью решения.
Суды по гражданским и уголовным делам имели различную компетенцию, поэтому в УГС и в Уставе уголовного судопроизводства (далее – УУС) действовали нормы о соотношении процессов. К примеру, ст. 27 УУС отдавала приоритет гражданскому судопроизводству в том случае, если от определения права на вещь зависела преступность деяния: «Если определение преступности деяния зависит от определения в установленном порядке прав состояния или собственности на недвижимое имущество или же свойства несостоятельности обвиняемого, то преследование уголовным судом не возобновляется, а возбужденное приостанавливается до разрешения спорного предмета судом гражданским»[28 - Устав уголовного судопроизводства 1864 года// URL: https://constitution.garant.ru/history/act1600-1918/3137/ (дата обращения 18.01.2022)].
Рассмотрим тезис – межотраслевая преюдиция является избыточным институтом доказательственного права, поскольку факты, относимые к предмету доказывания другого вида судопроизводства не могут быть переустановлены в гражданском и арбитражном процессах, следовательно, отсутствует необходимость в таком основании освобождения от доказывания как преюдиция, а для достижения того же правового эффекта достаточно норм о соотношении процессов.
Институт преюдиции на дореволюционном этапе развития науки гражданского процесса и процессуального законодательства не сформировался, но возникли нормы о соотношении процессов и, как следствие, отдельные вопросы, имеющее предрешение в связи с различной компетенцией судов.
В советский период правосудия истина стала объективной, а прежнее построение процесса стало именоваться «буржуазным». Как писал К. С. Юдельсон: «Если советский гражданский процесс ставит своей задачей достижение материальной истины, и суд действительно достигает ее, то в буржуазном процессе к судебному решению такого требования не предъявляется»[29 - Юдельсон К. С. Проблема доказывания в советском гражданском процессе// Избранное. Проблема доказывания в советском гражданском процессе. М., 1951. С. 360.].
Советское правосудие оказывало трудящимся активное содействие в установлении фактических обстоятельств дела, и прототипом принципа объективной (материальной) истины стала ст. 5 ГПК РСФСР 1923 года: «Суд обязан всемерно стремиться к уяснению действительных прав и взаимоотношений тяжущихся, почему, не ограничиваясь представленными объяснениями и материалами, он должен, посредством предложенных сторонам вопросов, спо- собствовать выяснению существенных для разрешения дела обстоятельств и подтверждению их доказательствами, оказывая обращающимся к суду трудящимся активное содействие…»[30 - О введении в действие Гражданского Процессуального Кодекса Р.С.Ф.С.Р.// Постановление ВЦИК от 10.07.1923 вместе с Гражданским Процессуальным Кодексом Р.С.Ф.С.Р. // СУ РСФСР, 1923, № 46 – 47, ст. 478].
Позднее, схожие формулировки были закреплены в ст. 16 Основ гражданского судопроизводства 1961 года и в ст. 14 ГПК РСФСР 1964 года.
