Молодой воин приобнял Хани, точно готовился закрыть ее своим телом от какой-то лишь ему ведомой опасности. В тишине его сердце билось размеренно и глухо, успокаивающе. Хани затолкала страх в самый потаенный уголок себя, спрятала осколок за пазуху, удивившись, каким холодным и легким он вдруг стал, и тронула Рока за плечо.
– Мы должны предупредить.
– Ты уверена?
Хани до боли стиснула зубы. В мгновение ока перед мысленным взором пронеслись ужасы прошедших дней: огонь, крики о помощи, падающие, словно построенные из песка, каменные башни. Лицо брата, на котором испуг пробивался через тщетные попытки хранить мужество. И мать, придерживающая рукой собственный вывороченный наружу живот.
– Если бы нас предупредили… – На больше не хватило сил.
К счастью, Рок понял.
Арэн
– Харст бы побрал северную стужу!
Рыжеволосая всадница зябко поежилась и пришпорила лошадь. Тонконогая и быстрая, как ветер, дшиверская кобылка зябла, переступала с ноги на ногу, утопая в выпавшем за день снегу. Искрящийся под ярким солнцем холодный покров простирался на многие мили вокруг. И только линия горизонта едва разбавляла убранство Северных земель редкими зубьями деревьев.
Арэн неодобрительно посмотрел на свою спутницу. Миара, истинная дочь Тарема, знала толк в красивых речах, но за пределами Вечного города брань и проклятия сыпались из нее, словно горох из прохудившегося мешка.
– Лошади дшиверцев не привыкли к снегу, Миара, не мучь бедную скотину своей глупостью, – поджучивал таремку третий всадник.
– Предлагаешь мне спешиться? – съязвила рыжая через плечо. – В таком снегу только вплавь передвигаться. О, боги!
– Или покупать правильных лошадей, – продолжал третий.
– Довольно вам, – спокойно, но решительно осадил Арэн. – Нужно ехать, пока солнце не ушло за горизонт.
Он поровнял своего мерина с лошадью Миары и потрепал испуганную кобылицу по холке. Животное потянулось за рукой, ткнулось ноздрями в грубую кожу рукавицы.
– Она испугана, Миара, и замерзла.
– Я тоже! – Всадница дернула ногой в стременах, словно собиралась топнуть по полу. – Мы заблудились, ведь так, Арэн? Где тот тракт, по которому до Северных земель три дня пути? Нам следует вернуться и поискать проводника, – решительно, будто все только и ждали ее позволения, заключила рыжая.
– Думаю, уже поздно, – тягучим голосом сказал последний из четверки. Статный и смуглый, будто отлитый из бронзы, он держался позади остальных.
– У нас обязательство, – напомнил Арэн сразу всем.
Он снял тяжелый плащ из просмоленной медвежьей шкуры и накинул на плечи женщины – поверх ее собственного, тонкошерстяного, на кунице, расшитого серебром. Всадница оттаяла лицом, подарила спутнику улыбку благодарности. Арэн никак не отреагировал, проверил лишь, чтобы застежка плаща держалась достаточно крепко.
Он хмуро осмотрел заснеженные просторы.
Несколько дней назад они пересекли границы Кельхейма – Северных земель, как его чаще называли за суровый климат, царивший в этой части Эзершата. О Кельхейме сочиняли множество легенд и небылиц. По количеству они могли соперничать разве что со страшными историями о румийских черных магах и канувшем в Лету великом государстве Шаймерия. В теплых краях, далеких от холода и никогда не знавших снега, ходили слухи, будто кельхи не рождаются из женского чрева, а выходят из ледяных глыб, которые отсекают от айсбергов, плавающих в Остром море. Еще говорили, что северные люди носят вместо плащей свежевыделанные кожи диких животных. И что здесь, недалеко от Края земли, всегда царит ночь.
Арэна мало волновали небылицы. Сейчас его беспокоило другое – за последние дни им не встретилось ни одного поселка, ни единой живой души. И ничто не указывало на то, что эти края обитаемы. Куда ни глянь – бесконечная заснеженная пустошь.
Несколько дней назад они наткнулись на отряд закованных в шкурные доспехи воинов, таких огромных, что Арэн чувствовал себя недомерком рядом с ними. Северяне хмурились, то и дело поглаживали свои аккуратные, заплетенные в косы бороды и внимательно слушали, какая нужда привела чужеземцев на север. Потом указали дорогу до столицы и велели не сворачивать с тракта.
Арэн начинал сомневаться, правильный ли путь указали бородачи.
– Мы заблудились, дасириец, – повторила Миара. – Проклятый снег! У меня ноги коченеют. И насморк. И я, в конце концов, не могу больше сидеть на лошади! У меня зад болит! Если я замерзну тут навеки, знай: ради тебя я бросила очаг и сладкоголосого иджальского кудесника, который языком работал во сто крат лучше, чем ты своими мозгами!
– Тебе нездоровится, госпожа? – вкрадчиво поинтересовался смуглокожий владелец тягучего голоса и, дождавшись ее сдержанного кивка, принялся искать что-то в своем вещевом мешке. Выудив маленький флакончик розового стекла, протянул его Миаре. – Отпивай по глотку, это снимет женский недуг и успокоит буйный нрав.
Тот, что подтрунивал над Миарой, черноглазый Раш, выехал вперед. Он приподнялся в стременах, ощупал взглядом лежавшие впереди земли.
– Там дым, – сказал он, указывая рукой на сизую ленту, убегающую в небо.
– Значит, едем, – за всех решил Арэн.
Погода стремительно портилась. Сыпавшие с утра хлопья снега сменились холодной колючей крупой. Ветер пригоршнями бросал ее в лица путникам, хлестал морды лошадей. Кони ржали, упрямились, но продолжали идти вперед. И все же порывистый ветер принес и благую весть – аромат жареного мяса, что само по себе приободрило путешественников.
Всадники миновали невысокий холм: за ним, в низкой долине, оказался лесок. Перед первой полосой деревьев виднелся разложенный костер и пара крепких лошадей.
– Хвала Равновесию, – вымученно произнесла Миара. – Когда мой желудок насытится теплой пищей, я сочиню песню во славу их щедрости.
– Я поеду первым, – придержал ее Арэн. – Вы – за мной. Варварские земли, кто знает, как нас примут.
Желающих возразить не нашлось.
Первым, когда до костра оставалось с десяток шагов, Арэн увидел рослого парня. Грубые меховые одежды и топор не самого лучшего мастерства выдавали в нем местного. Парень был высоким и широкоплечим, косиц в его бороде оказалось достаточно, чтобы Арэн не смог их пересчитать. Подъехав еще ближе, увидел и девушку: мелкую, щуплую, с колючим, как мороз, взглядом. Дасириец почувствовал, что и она с подозрением рассматривает его.
Дорогу преградил молодой здоровяк. Он вышел вперед, широко расставил ноги и сложил руки на груди. Сурово оглядел всех четверых.
– Приветствую. – Арэн спешился.
Северянин стоял, как каменный истукан, молчаливый и безучастный.
– Приветствуем в Северных землях, чужестранцы. – Девушка вышла на шаг перед своим спутником. – Кто вы и что делаете в наших краях в такую непогоду?
Она говорила на всеобщем, с резким акцентом и не всегда точно ставила ударения в словах, но Арэн понимал ее.
– Мы путешественники. Нам бы до вашей столицы добраться. Не подскажете верный путь?
– Что южным людям понадобилось в Бероле?
Северянка подозрительно прищурилась, и здоровяк, словно увидев секретный знак, положил на древко топора руку.
Арэн услышал позади себя возню: спутники, «обрадованные» северным приемом, вооружились. В другое время дасириец сам бы проучил тех, кто первым проявил враждебность, но лица обоих местных были слишком юными, чтобы скрещивать с ними клинки. Мало чести в убийстве двух детей, и вряд ли ему захочется рассказать об этом внукам.
– Мы просто заблудились, – подала голос Миара.
Как и северянка, она тоже вышла вперед, умудряясь двигаться изящно, даже дрожа от холода. Арэн видел, как округлились глаза северного великана, как его взгляд жадно ощупал холеное лицо красавицы.
– Величественные воители, что встретились нам на пути, указали эту дорогу и велели никуда не сворачивать. Но потом Скальд принялся вытряхивать свои подушки, и тракт замело снегом. Мы заблудились, ведь просторы Северных земель так велики.
– Стоило заранее подумать о проводнике, – северянка немного смягчилась. Пока ее спутник исходил слюной, как голодный пес, она продолжила: – Мы с Роком едем в Яркию – это в дне пути отсюда. Вы можете поехать с нами, а в деревне нанять проводника до столицы. Если Скальд будет милостив, через десяток дней будете в столице.
– Десять дней?! – Миара обреченно опустила руки и, не дожидаясь приглашения, шагнула к костру. Не снимая рукавиц, подставила ладони теплу и блаженно зажмурилась. – Дасириец, я тебя ненавижу.
