– Поняли. – Строгановы кивнули головой и поклонились.
– А теперь ступайте.
Царь сел на трон и крепко задумался. Война с Кучу-мом дорого бы обошлась казне. Да и ливонцы никак не успокоятся. Снаряжать экспедиции в Сибирь – значит оголить западную окраину государства, а тут эвон как вышло, купцы сами в ноги поклонились. Почему же не взять земельку, коли они за свои деньги снарядят казачков? Такого рода убытки и казна стерпит, и казачкам работа. Нечего им по Волге шастать да разбойничать.
От размышлений царя оторвал посыльный. Он ворвался в палати, словно ураган. Упав на колени, посыльный тихо произнес:
– Государь, владыка митрополит к тебе.
Царь удивленно поднял бровь. С чего бы? Он и раньше в мирских делах с митрополитом не советовался.
– Ну, раз уж пришел владыко, то примем.
Шаги митрополита по дворцу были слышны издали. Митрополит прошел в палати к иконостасу и три раза перекрестился. Было слышно, как митрополит тяжело дышит: постоянные разъезды по дальним монастырям подорвали его здоровье. Буквально за несколько лет он превратился в дряхлого, вечно кашляющего старца.
– Слышал я, государь, ты дело великое затеял. Землю Сибирскую под свою руку взять решил.
– С Божьей помощью, владыко. – Царь сошел с трона и подошел к митрополиту. – Отправлю, владыко, казачьи отряды к торговым людям Строгановым. Пущай они снарядят да отправят казаков за Урал-камень.
– Что ж, дело богоугодное, – произнес митрополит и, повернувшись к иконам, вновь перекрестился.
Царь сел за стол и хлопнул ладонью по скамье:
– Садись, владыко, поговорим.
Митрополит сел рядом с царем. Царь сделал небольшую паузу и посмотрел на митрополита. Да, возраст давал о себе знать, лицо митрополита было покрыто мелкими темными пятнами.
– О митрополии Сибирской пришел поговорить, владыко?
– Верно, государь, о ней самой.
– Так рано еще, владыко. Под Кучум-ханом пока Сибирь. – Царь тяжело вздохнул. – Как Бог управит, так и о митрополии думать будем. А тебе решать, кого на кафедру ставить.
– Вань, а Вань? – в палати влетел шут. – Вели Лизавете посольство великое слать.
– Это еще зачем? – Царь сердито посмотрел на шута.
– Как зачем, Вань? – не унимался шут. – Подарки слать. Я уже все приготовил. – Шут протянул царю деревянную шкатулку, покрытую резьбой. – Посмотри, государь, хорош ли подарок?
Царь поднял крышку шкатулки. Лицо царя приняло удивленное выражение, сменившееся на громкий хохот. В шкатулке лежали кукиш, слепленный из черного хлеба, и клочок бумаги. Царь развернул и прочел:
– Шиш тебе, Лизавета, а не Сибирь.
Поначалу его глаза налились гневом, но затем уголки губ поднялись, и он хрипло рассмеялся.
– Взгляни и ты, отче, – ехидно заулыбался шут.
Митрополит осторожно заглянул в письмена и тоже расхохотался. Царский шут был сегодня в ударе. На него нашла какая-то неведомая дурость, переплетающаяся с остроумием. То ли визит Строгановых на него так подействовал, то ли приход митрополита. Про то царь не знал. Он лишь протянул руку с массивными перстнями на пальцах и ласково потрепал шута за ухо.
– Дурень! Разве можно так с царскими особами обращаться.
Обская Колумбия
За год до поездки Строгановых в Москву к Ивану IV.
– Ваше величество! – Лорд Лесли, сорвав широкополую шляпу, сделал реверанс. – Кажется, наши корабелы нашли более короткий путь в Китай, минуя Африку.
– Поясните, лорд.
Елизавета сошла с трона и подошла к окну дворца.
– Если идти вдоль северного побережья Московии, то можно попасть в залив, который мы хотим назвать в честь вашей матери, королевской особы: залив Святой Анны. Не правда ли, красиво звучит? – Лорд сделал подобострастное лицо, пытаясь угодить этой остролицей женщине в строгом черном наряде.
– Мне не важно, как это звучит, лорд, – обернулась она. – Гораздо важнее, что дает это английской короне.
– Ваше величество, – граф Лесли расплылся в улыбке, – минуя этот залив, мы попадаем в большую реку, которую дикари в оленьих шкурах, проживающие по ее берегам, называют Обва. Московиты же… – Граф осадился. – Впрочем, нога московитов еще не ступала на ее берега. – Лорд поморщился: – Но царь Иван уже дотянул до нее свои жадные руки.
– Ах вот как, – королева всплеснула руками. – Наш царственный брат, конечно же, не упустит такую возможность. Снарядите один галеон и два когга для прокладки лоции и нанесения на карту.
– Это проще простого, ваше величество, но есть одна заминка. – Лорд развернул карту на столе. Он провел тонкой деревянной палочкой вдоль синей линии: – Вот этот залив, река Обва, в которую впадает другая река, Иртыш, далее, очевидно, есть другая река, которая и ведет в китайскую империю Мин.
– Очевидно? – Королева вопросительно уставилась на лорда.
– Дело в том, ваше величество, что выше по течению расположено царство хана Кучума. Он не пустил наш разведывательный корабль.
– Кучум, Кучум… – Елизавета поморщилась, пытаясь вспомнить, где же она слышала это имя.
– Он нарек себя ханом Сибири, этих бескрайних и богатых земель, – попытался не утруждать ее внимание лорд Лесли. – Он, кстати, ваше величество, потомок Чингисхана.
– Ах да, припоминаю. – Елизавета улыбнулась. – Дикарь и к тому же магометанин. Впрочем, это неважно, мой добрый граф. – Королева подошла к столу и поддела кончиком ножа устрицу на фарфоровой тарелке. – Если этот дикарь будет полезен нам, чтобы оставить в дураках брата нашего Иоанна, цезаря Московии, то используйте его. Деньги на экспедицию получите у лорд-казначея.
– Ваше величество, вы, как всегда, неожиданно прекрасны, – лорд приложился губами к протянутой Руке.
– Моя неожиданность лишь свидетельствует о том, что я забочусь о своих подданных и о короне. – Королева надменно подняла острый подбородок. – Как говорится в Святом Писании, «у Господа нет других рук, кроме наших». Так будьте же этими руками, граф. Кого вы намерены послать?
– Командора Артура Пета и сэра Чарльза Дженкинса, – отчеканил лорд Лесли.
– Достойный выбор. – Елизавета улыбнулась. Она сняла с пальца перстень и протянула его графу. – Это вам за старания. Носите с честью, но не забывайте об обязанностях перед короной.
Лорд Лесли склонил голову:
– Я не забуду, ваше величество.
Казачий круг
Полуденное солнце клонилось к закату, окрашивая бескрайнюю степь в красный цвет. Дикие журавли, сбиваясь в клин, тягостно и пронзительно кричали, прощаясь с родными болотами и заводями, собираясь на зимовку в чужие края. От них не отставали кряквы и бакланы, превращая ранее тихие места в настоящий птичий базар.
– Выбирай потихоньку, – раздавался над рекой зычный голос казаков.
