Они среди нас
– Брысь отсюда, клоун! – рявкнул в ответ Берест и принялся яростно копаться в ящиках стола.
Я оказался за дверью едва ли не раньше его рыка и с места сразу взял третью скорость, понимая, что нахожусь почти в цейтноте. Золотарев тоже не любил ждать.
Однако мне повезло и здесь. Троллейбус, казалось, дожидался только меня. Светофоры, похоже, были запрограммированы на «зеленую волну», а на пустом полинявшем небосклоне вдруг объявилось некое сумасшедшее облачко, прикрывшее своим нежным телом обжигающий лик дневного светила на те десять минут, пока я добирался до дома мага.
Андрей Венедиктович, облаченный в темно-красный атласный халат с золотыми отворотами и манжетами и в мягкие восточные туфли, расшитые соответствующим узором, любезно, но в то же время сдержанно пожал мою руку, молча повернулся и пошел в глубь квартиры, тонувшей в прохладном полумраке. Так же молча, я на цыпочках проследовал за ним и оказался в большом и почти пустом зале. Пол покрывал мягкий ковер с коротким ворсом весьма странной расцветки: с какого бы угла вы ни смотрели на него, вам все время будет казаться, что в середине он имеет явное углубление или воронку, в которую вот-вот втянется вместе со всеми присутствующими. К тому же появлялось ощущение, что из этой воронки наблюдает чей-то внимательный, строгий взгляд, пронизывающий вас насквозь. Никакой люстры на потолке не было, а вместо этого во всех четырех углах комнаты висели канделябры из темного металла в форме цветков лотоса. Стены же были оклеены или покрашены каким-то фосфоресцирующим составом, создающим эффект глубины и зыбкости, будто вместо привычного камня струится некая проницаемая, но загадочная субстанция. «Дверь в Иновременье» – услужливо подсказало воображение спасительную для рассудка мысль. В общем, впечатление не для слабонервных, м-да! Не прост, весьма не прост, маг Золотарев! Надо же!..
Андрей Венедиктович прошел на середину зала, сделал какое-то быстрое, но сложное движение правой рукой, и во всех четырех канделябрах вспыхнуло неяркое желтоватое свечение. Затем у дальней стены вдруг проявились, – именно проявились, потому что раньше их там не было! – два низких кресла в такой же струящейся, как стены, обивке.
– Проходите сюда, – наконец подал голос маг и уселся в одно из кресел.
Я с некоторой опаской ступил на ковер, но так и не смог заставить себя пройти прямо по центру, а обошел «воронку» по большой дуге. Золотарев молча наблюдал за моими действиями, ничем не выдавая своей заинтересованности и не проявляя никаких эмоций. Прежде чем сесть в колышущееся с виду кресло, я украдкой пощупал подлокотник, желая убедиться в реальности его существования. Нет, обычное кресло, материал обивки похож на бархат или очень мягкую замшу. Пальцы четко ощущали материал, но глаза все равно не могли зафиксировать границу контакта! Мысленно чертыхнувшись, я задержал дыхание и… опустился в самое обычное кресло, с удивлением обнаружив, что успел буквально взмокнуть за последнюю минуту. Пришлось сидеть прямо, как при геморрое, иначе остывшая рубашка неприятно липла к телу.
– Так в чем же суть вашего дела? – невозмутимо поинтересовался Золотарев, извлекая прямо из воздуха зажженную сигарету.
– Вот, – я протянул ему папку с делом и тоже полез за сигаретами. – Двое молодых людей одинакового возраста погибают при весьма странных обстоятельствах от не менее странных, учитывая возраст, причин. Потом, уже в морге, их тела в течение нескольких часов стареют на несколько десятков лет.
Я закурил, окончательно плюнув на данное самому себе обещание, поискал глазами пепельницу и обнаружил ее у своего подлокотника, уже устав удивляться чудесам этой квартиры.
Золотарев тем временем внимательно читал материалы дела и, казалось, совсем забыл о моем присутствии. При этом он курил, стряхивая пепел в мою пепельницу, не глядя и ни разу не промахнувшись. Наконец он выпрямился, выбросил окурок и захлопнул папку. Я тоже поспешил загасить недокуренную сигарету и напрягся в ожидании. Чего?.. Мне трудно описать свое состояние. Наверное, когда читаешь увлекательный роман с лихо закрученным сюжетом и уже догадываешься о финале, а заглянуть в конец так и не решаешься, ощущаешь нечто подобное.
Андрей Венедиктович пристально посмотрел мне в глаза и тень снисходительной улыбки промелькнула на его бесстрастном лице.
– Ваши подозрения абсолютно верны, Дмитрий Алексеевич, – кивнул он, возвращая мне папку. – В Природе такого не бывает. Но если вмешивается кто-то… из нас, случаются вещи и куда более удивительные. Одним словом, такое мог сотворить только маг. Весьма сильный маг, а их не так уж и много. Но это, к сожалению, только половина вопроса…
– А вторая половина? – не выдержал я.
– А вот на нее я вам не отвечу, потому что сам не знаю.
– «Зачем»? – выдохнул я.
– Именно! – Золотарев поднялся, давая понять, что аудиенция окончена.
– Или «кому выгодно»? – я тоже встал, понимая, что большего от него все равно не услышу, но все-таки втайне надеясь.
– Это уж как вам будет угодно, – подтвердил он мои опасения. – Никаких имен! Даже и не просите. Не возьму такой грех на душу.
– Извините, Андрей Венедиктович, огромное спасибо за консультацию! Простите, что отнял у вас столько времени!
– Практически нисколько. Кстати, один совет: обратите внимание на возраст… жертв.
– Тридцать шесть лет? – я не понял, к чему он клонит.
– Именно! У древних китайцев этот возраст считался окончанием первого цикла жизни, наступлением времени смены жизненных ориентиров. А в ведической философии одним из базовых символов Агни-йоги является квадрат, имеющий в каждой вершине число «девять», который символизирует первую ступень лестницы Вечного Бытия…
– И что же это может означать?.. – я почти не рассчитывал на ответ и оказался прав.
– Может быть, и ничего.
Маг снова пристально взглянул мне в глаза, от чего на какой-то миг меня обдало почти космическим холодом, потом повернулся и двинулся к выходу.
Мы молча вышли в прихожую, молча обменялись рукопожатием, и только когда я уже стоял на площадке перед лифтом, услышал за спиной:
– Если все же вам удастся, сообщите мне имя…
– Постараюсь, – откликнулся я, оборачиваясь, но дверь квартиры оказалась уже закрытой.
Плюнув, на всякий случай, через левое плечо, я шагнул в открывшуюся пасть лифта и посмотрел на часы. Оказалось, что я пробыл у Золотарева ровно полтора часа! И мне оставалось всего пятнадцать минут из отпущенных Берестом двух часов, чтобы как раз добраться до управления.
– Ну и как? – Николай буквально впился в меня глазами, как только я переступил порог кабинета.
– Как и предполагалось! – я небрежным жестом метнул папку ему на стол и уселся верхом на свой любимый стул. – С тебя «бистро»! Это работа паранорма. Причем профессионала высокого класса, как сказал Золотарев.
– А не врешь? – покосился на меня Берест. – Поклянись!
– Чтоб я жил на одну зарплату!
– Тьфу ты!.. А имя? Он назвал кого-нибудь?
– Ну, начальник, за фраера держишь? Кто же на своих-то стучать будет!
– Прекрати паясничать! – посуровел Николай. – Два трупа за два дня, а ты мне тут хи-хи расписываешь!
– Извини, – примирительно сказал я. – Тебе бы самому к этому магу съездить. Место совсем не для слабонервных, поневоле поверишь и в упырей, и в духов.
– Может, и придется, – так же серьезно ответил Берест. – Мне же теперь надо всю ихнюю шатию-братию перетряхивать.
– А толку-то, Коля? – я даже расстроился от его заявления. – Ты, верно, до сих пор не представляешь, с кем имеешь дело? Это же – Магия! Ну, что ты со своим «УКашкой» ей сделаешь?
– Двадцать лет за полярным кругом!..
– Ха-ха четыре раза! И еще четыре – ого-го!
– А вот потом и посмеемся! – Берест заметно разозлился, и я счел для себя за благо замолчать. – Ладно, за помощь следствию спасибо, а теперь катись отсюда и не мешай работать!
– Вот так всегда: как за дерьмом, так – кис-кис, а как за орденом, так – брысь! – не удержался все-таки я и тут же быстренько исчез за дверью, не дожидаясь грома и молний на свою буйну голову.
Город встретил меня июльской сауной, какая бывает у нас в Сибири только раз в пять-шесть лет. Но когда она приходит, может дать сто очков форы любым капиталистическим тропикам! Под залпами распоясавшегося светила начинают плавиться асфальт и пластиковые бутылки, а мороженое тает уже в холодильных витринах, не справляющихся с сорокапятиградусной жарой. Движение на улицах замирает, а редкие смельчаки на своих авто ползают со скоростью «бешеной черепахи» (целых сорок километров в час!), потому как есть реальный риск взрыва радиатора от перегрева. Прохожие передвигаются короткими перебежками от одного кусочка тени до другого, либо из магазина в магазин, не забывая восполнять в каждом втором утерянные запасы влаги с помощью минералки, а то и легкого пива, коего в нашем славном городе производится в изобилии, особенно летом.
Я тоже включился в этот супермарафон на улице и даже одолел первые два квартала без подкрепления жидкостью, но потом все же пришлось залить собственный «радиатор». А так как минералку я после Колобковых возлияний просто видеть не мог, пришлось воспользоваться проверенным напитком по имени «пиво “Крюгер светлый”. И, поскольку до редакции предстояло пройти еще шесть или семь кварталов, то в отделе я появился «слегка беременным», издающим при каждом шаге булькающие звуки, и с пузырящимися ушами – во всяком случае, ощущения были именно такими.
В отделе царствовала нежная прохлада. Это заработал, наконец, бастовавший всю зиму и весну кондиционер. В комнате блаженствовал только один Дон Теодор. Развалившись в кресле в дальнем углу и сложив босые костлявые ноги на стул, он посасывал через трубочку какой-то сок и просматривал на маленьком телевизоре свой очередной видеошедевр, посвященный, как оказалось, открытию нового парка отдыха на речной набережной в Южном округе.
Поскольку Федя никогда не отличался стремлением к общению, мы лишь обменялись с ним формально приветственными улыбками, и он вернулся к своему занятию, а я уселся за свой стол и несколько минут просто остывал, выпуская в пространство накопленную солнечную энергию. Почувствовав, что мои бедные мозги снова обрели нормальную консистенцию, я попытался еще раз проанализировать весь ход событий за последние несколько суток.
Некто в ночь с субботы на воскресенье проникает весьма нестандартным образом в совершенно закрытый номер гостиницы и доводит до инсульта здоровенного, тридцатишестилетнего парня, прошедшего огни и воды российского бизнеса, а потом так же нестандартно исчезает, не оставив никаких существенных следов и ничего не взяв. Впрочем, нет, как раз взял, и даже очень! Правда, выяснилось это только через сутки, и то благодаря моему неуемному любопытству. Но этого неизвестному показалось мало, а может быть, и просто понравилось водить за нос следственные органы. И он совершает второе действо, опять же выбрав молодого и здорового мужика и каким-то образом угробив ему надпочечники. Полное отсутствие адреналина – это чем же надо напугать человека?!.. Но главная взятка оказалась такой же странной и страшной. И если Золотарев прав, то мы будем иметь дело с очень сильным и смертельно опасным противником, когда выйдем на него. Если выйдем когда-нибудь, поправил меня внутренний голос. М-да!.. А для того, чтобы его вычислить, требуется понять, зачем он это делает? Может быть, так питается?.. Но от этой мысли сразу запахло «Секретными материалами» с их монстрами, мутантами и прочими ужастиками. Я живо представил себе Фокса Малдера, разглядывающего в нашем морге иссохшие трупы и глубокомысленно изрекающего нечто вроде «… иного я и не ожидал здесь увидеть! Надо поискать упоминание аналогичных случаев в архивах МВД за последние полвека. Сдается мне, здесь действует нечеловек!..» Я тряхнул головой, и дурацкое видение исчезло. Все-таки зачем?.. Но больше ничего стоящего на ум не приходило, и я сдался. В конце концов, у меня есть и другие дела, а поисками пусть занимается Берест и иже с ним. Я понимал, что это малодушие и элементарная трусость перед неведомым, но измотанные нервы требовали отдыха, и я вспомнил еще об одном деле.
Сегодня был вторник, а в моем кармане лежало приглашение на презентацию, куда я сам и напросился у Колобка, да еще на пару с пантерой по имени Леночка Одоевская. И поскольку до означенного времени оставалось каких-то два-три часа, следовало отправиться домой и привести себя в божеский вид. Приняв это трезвое решение, я вытряхнул из головы остатки тревожных мыслей и постарался настроиться на предстоящий светский раут.
Глава 3
Ровно без десяти минут семь я припарковал свою видавшую виды «Селенгу» двадцатой модели на размеченной для машин площадке возле двухэтажного современного особняка из красного кирпича с белыми переплетами евроокон и фотохромными стеклами. Выбравшись из порядком нагревшейся под суровым летним сибирским солнцем машины, я придирчиво оглядел себя в зеркальной плоскости дверцы и остался доволен. Оттуда на меня смотрел плотный подтянутый парень среднего роста, с еще достаточно густой шевелюрой, окладистой «шкиперской» бородкой и простоватыми серо-зелеными глазами, одетый в весьма приличную «джинсу» и легкие летние туфли. Похож одновременно на журналиста и на бизнесмена средней руки, и… для женщин тоже интересен. Так, мобильник – в левый карман, диктофон – в правый, видео «handy cap» – на левое запястье, – все, можно выпускать!
Пантера по имени Лена появилась на своем голубом «фоксе» точно в девятнадцать ноль-ноль, хоть часы проверяй.
– Да-а, Елена Даниловна, – невольно протянул я, не в силах оторваться от чего-то переливчато-прозрачно-воздушного, обнимавшего роденовскую фигурку моей сегодняшней «ангажи», – гм, я что-то не пойму, у кого сегодня презентация? Или вы рассчитываете сорвать весь банк по интервью учредителей фирмы с правом эксклюзива?
– Ах, Дмитрий Алексеевич, я такая расстроенная! – Одоевская возвела глазки горе и сделала плечиком. – Я никак не могла выбрать что-нибудь приличествующее моменту, пришлось надеть первое попавшееся. Я ужасно выгляжу, да? – синие бесстыжие глазищи впились в меня, бровки – домиком, пунцовые губки предательски подрагивают – ангелочек, так тебя растак!
Я сложил пальцы рук в мудру «щит Шамбалы», шумно выдохнул через нос, сбрасывая накатившееся опасное напряжение мужского естества с помощью проверенного древнего приема тибетских монахов, и почти честно сказал:
– Леночка, когда ты перестанешь испытывать мою братскую солидарность? Тебе что, Колобка мало?
– Что ты, Котик?! – очень натурально изумилась искусительница. – У меня и в мыслях ничего подобного! Я же должна выглядеть?
– Это тебе удалось, даже сверх того, – откровенно признал я и поторопился уйти со скользкой темы. – Ты готова? Тогда – вперед, на приступ!
Мы чинно, под ручку, как образцово-показательная парочка нуворишей, поднялись на невысокое мраморное крыльцо и вошли в просторный холл, застеленный травянистого цвета пушистым паласом. Под потолком, создавая живительные потоки прохлады, чуть слышно шелестел матовый диск кондиционера. Приятный рассеянный, но сильный свет лился из настенных скрытых плафонов «new light». Под ними выстроились низкие мягкие пуфики, обрамленные по углам развесистыми широколиственными араукариями. Холл заканчивался еще двумя мраморными ступенями, за которыми вправо и влево уходил широкий, тоже мягко освещенный, коридор, устланный тоже пушистыми, но бежевыми дорожками. А прямо начиналась лестница на второй этаж, и по ней навстречу нам спускалась… Джуна?.. Нет! Женщина только на первый взгляд напоминала знаменитую колдунью: довольно высокая, тонкая и гибкая, как кошка, с роскошными черными волосами, забранными в «греческий хвост» огромным гребнем слоновой кости и небрежно прикрывавшими оголенные, золотистые от загара плечи. Темно-синее, длинное облегающее платье с разрезом по правому бедру выгодно подчеркивало достоинства ее фигуры, а ажурное, тоже из слоновой кости, ожерелье – высоту и стройность шеи.
Мы встретились у подножия лестницы, а потом я заглянул в бездонные, вишневые глаза и на одно долгое, бесконечное мгновение мне показалось, будто некто невидимый и могучий накинул на меня легчайшее прозрачно-текучее покрывало, дающее ощущение счастливого спокойствия. Ничего подобного в жизни я никогда не испытывал и даже не предполагал, что такое может быть! Это было полное, неразделимое ощущение целостности тела и души, любви и счастья, завершенности и начинания, борьбы и мира, движения и покоя, атома и Вселенной!
И я понял, что погиб. Пантера Леночка, кажется, тоже это поняла, потому что, промурлыкав какое-то приветствие, она бочком-бочком отодвинулась в сторону и исчезла на лестнице. А я остался стоять истуканом, держа в руке узкую горячую ладонь незнакомки и забыв, что с ней, ладонью, полагается делать нормальному воспитанному мужчине.
– Ирина Андреевна Колесникова, – слегка насмешливо и вроде бы заинтересованно произнесла наконец она и тем вывела меня из гибельного ступора. – Соучредитель и главный специалист центра «Световид».
– Котов Дмитрий Алексеевич, – с трудом выдавил я, – агент… м-мм, простите, сотрудник еженедельника «Вестник», отдел уголовной хроники, – я обнаружил, что все еще держу ее за руку, наклонился и, чувствуя, как запылали мои уши, коснулся губами кончиков пальцев.
– О-о! Уже уголовная хроника?! – она слегка расширила глаза и улыбнулась уголками полных губ. – Мы же еще ничего не успели натворить?..
– Ради бога, извините! – почему-то заторопился я. – Я сейчас все объясню.
Лучше бы я этого не делал! Она слушала мой позорный лепет, как мудрая и строгая наставница своего нашкодившего непутевого воспитанника, застукав того за подглядыванием переодевающихся воспитанниц. Господи, что я несу! Окончательно запутавшись и вспотев, я замолчал и отпустил наконец ее кисть.
– Не расстраивайтесь, я все поняла, – просто сказала Ирина и взяла меня под руку. – Это даже интересно: что вы напишете про нас после презентации. А Дуладзе… – по ее открытому лицу вдруг промелькнула тень страдания, но Ирина тут же справилась с собой. – Кому как не вам знать, что деньги не пахнут. К тому же даны они на благое дело. Идемте в зал, мне пора открывать торжество!
Почти весь второй этаж занимал открытый зал, уставленный к торжеству невысокими столиками со всякой снедью и напитками. Справа у стены был сооружен небольшой помост, на котором установили акустическую систему с караоке и мощным музыкальным компьютером. Возле них суетилось двое молодых людей, похожих друг на друга длинными мелированными патлами под одинаковыми красными «бейсболками» и в одинаковых «фирменных» синих комбинезонах. Остальные приглашенные в одиночку и группами бродили по залу, что-то ели, что-то пили, разговаривали, смеялись.
Против моего ожидания, публика на презентацию подобралась самая разношерстная. Я отметил несколько человек из городской администрации, первого заместителя мэра с супругой, даже главного врача губернского управления здравоохранения. Но большинство гостей оказались совершенно незнакомыми. К тому же часть из них выглядела весьма необычно, если не сказать странно. Особенно мое внимание привлекла троица в ярко-оранжевых балахонах, устроившаяся в углу возле столика с фруктами и минералкой. Все трое были мужчинами примерно пятидесяти лет с чисто выбритыми лицами и головами. Балахоны у двоих были подпоясаны черными широкими кушаками с такими же черными кистями на концах. У третьего, видимо, старшего по рангу, кушак был белым и с красными кистями. Вдобавок на груди у него на витой цепочке висела квадратная отливающая золотом выпуклая пластина с каким-то восточным орнаментом, напоминающим раскрытый цветок то ли лотоса, то ли орхидеи. Услужливая память выдала слово «пайцза» – символ власти, реже – мудрости. Где-то когда-то что-то я об этом читал…
– Что это за люди? Неужели буддисты? – поинтересовался я у Ирины, кивнув на странную компанию.
– Тибетские ламы, монахи-целители, – охотно ответила она.
– Настоящие? – не удержался я от удивления.
Ведь до сих пор я видел этих легендарных и таинственных людей только пару раз по телевизору.
– А у нас здесь все настоящие! – улыбнулась хозяйка.
– Кто это «все»?
– Ламы, целители, экстрасенсы, маги…
– Даже маги есть?!..
– Конечно! Ведь одна из целей «Световида»: дать возможность людям с необычными способностями открыто реализовать себя во благо остальных!
– А что, сами они не могут себя реализовать?
– В полной мере, к сожалению, нет! – Ирина нахмурилась на мгновение, но тут же снова просветлела лицом. – Ведь до сих пор официальные власти, чиновники в Минздраве и даже в Академии не желают признавать нас за полноправных врачевателей прежде всего потому, что мы можем гораздо больше, чем они в состоянии себе представить!
– Да они просто боятся вас! Сочиняют всякие небылицы и пугают ими обывателей. Я тоже одно время побаивался этих знахарей да целителей, будучи в прежней своей жизни врачом-ортодоксом, пока во время одной из командировок в таежную глубинку меня не прижала самая банальная желчная колика.
– И что же заставило вас переменить мнение о традиционной медицине? – лукаво прищурилась Ирина.
– Меня спасла местная ведунья, – я вдруг почувствовал, что эта умная и красивая женщина проявляет ко мне не совсем дежурный интерес, и ее действительно чем-то заинтересовала моя история исцеления. – Когда мой напарник притащил меня к ней в дом, я уже плохо соображал от боли, где я и что со мной делают. Они уложили меня на лавку, раздев до пояса. Потом эта женщина, оказавшаяся вовсе не старухой, какой она рисовалась в моем воображении, зажгла большую свечу, поставила мне на больной живот плоское металлическое блюдце с водой и начала водить свечой над ним, нашептывая при этом какие-то молитвы или заклинания, я не разобрал. Продолжалось это минут пять, может быть десять. Потом она убрала свечу, слила воду из блюдца, а застывший причудливый комочек воска опустила в деревянный ковш с водой, опять сделала какие-то пассы над ним, а потом обрызгала мне этой водой живот. И боль исчезла! Буквально в течение минуты, или даже меньше!
– Никакого колдовства тут не было, – снова улыбнулась Ирина. – Та женщина провела с вами сеанс биоэнерготерапии с переносом психоматрицы болезни на нейтральный носитель.
– ???..
– Она просто сделала энергоинформационную копию, как бы слепок, состояния вашего желчного пузыря на восковую отливку, затем очистила ее от болезненных шумов с помощью своего биополя и вернула откорректированную информацию вашему организму, окропив водой содержавшей эту информацию, – терпеливо объяснила она.
– Да нет, – я в смущении покрутил головой, – вы не подумайте, что я уж совсем дремучий по этой части, одно время всерьез увлекся восточным массажем и мануальной терапией… Просто я не думал, что знахарство когда-нибудь сможет получить реальное научное обоснование, а тут вы…
– …читаю вам лекцию по физике слабых взаимодействий! – рассмеялась Ирина. – Действительно, зачем это вам? Вот если бы я оказалась настоящей колдуньей…
– По-моему, вы и есть колдунья, – ляпнул я, окончательно сбитый с толку.
– Может быть, вы и правы, – она вдруг посерьезнела и кивнула в сторону помоста. – Пойдемте, я должна сказать приветственную речь, а потом мы с вами послушаем мнения других… специалистов.
Ирина произнесла последнее слово с таким неприкрытым сарказмом, что я невольно вздрогнул. Подумалось, а ведь она очень не любит официальную медицину, точнее, людей, называющих себя врачами. Зачем же тогда устраивать такое пышное (и дорогое, несомненно!) торжество да еще приглашать тех, кого не уважаешь? Что-то за всем этим крылось, странное и весьма нелицеприятное, но что?..
Дабы не делать скоропалительных выводов, я решил поплыть по течению обстоятельств и полностью окунуться в здешнюю торжественную атмосферу – авось что-нибудь стоящее и выловлю.
Мы прошли вдоль стены и остановились слева от помоста у крайнего столика. Ирина улыбнулась мне, показав глазами на блюдо с канапе и бокалы с каким-то золотистым напитком, и направилась к микрофону. Я не стал отказываться от дармового угощения и принялся за мои любимые сырные и грибные палочки, запивая их кисловато-пряным золотистым коктейлем. Ирина тем временем остановилась посреди помоста и замерла на несколько секунд в грациозной позе расслабленного ожидания. Я невольно залюбовался ею, а она просто ждала, не стараясь привлечь к себе внимания. И произошло странное: весь зал, как по мановению волшебной палочки, вдруг затих, и все дружно повернулись к сцене. Я мог бы поклясться, что в тот момент прозвучал некий мощный, но неслышимый обычным ухом призыв: «Внимание!»
– Добрый вечер, дамы и господа! – поплыл по притихшему залу низкий бархатный голос. – Сегодня мы собрали вас здесь по поводу очень неординарного события: официального признания за неортодоксальной медициной права на жизнь! Да, именно права на жизнь, я не оговорилась. Конечно, наш центр не единственный в России, но первый, где наконец-то в полной мере смогут проявить свои способности многие талантливые люди, те, кого принято называть магами или колдунами, а наши далекие предки называли «ведунами», то есть людьми, обладающими Знанием!