Операция «Цитадель»

19

Появление Отто Скорцени министр иностранных дел Риббентроп, заместитель фюрера по партии Мартин Борман, фельдмаршал Кейтель и генерал Йодль восприняли с таким удивлением, словно штурмбаннфюрер СС явился сюда, в «ситуационный блок», как называли эту часть «Вольфшанце», чтобы провести совещание вместо фюрера.

Особенно откровенное непонимание демонстрировал фон Риббентроп. Он даже откинулся в кресле, следя, как штурмбаннфюрер Скорцени еще от порога поприветствовал всех присутствующих, подошел к столу и спокойно, не чувствуя никакой скованности, оперся руками о спинку стула, вопрошающе глядя на Гиммлера. При этом рейхсфюрер оставался единственным, на кого появление здесь столь низкого чина, как майор войск СС, не произвело никакого впечатления. А еще Гиммлер был единственным, кто при появлении обер-диверсанта чуть было не встал, во всяком случае, он машинально приподнялся. И это тоже не скрылось от глаз министра.

Нет, Риббентроп, конечно, понимал, что в вопросе о судьбе Хорти, его правительства, а значит, и самой Венгрии, им никак не обойтись без «особых услуг» Скорцени. Как не обошлись в свое время без них в Австрии, Италии и, наконец, здесь, в Берлине, во время заговора генералов. Всем давно ясно: там, где бессильны политики, где бессмысленны операции дивизий и целых армий, положение способны спасти только Скорцени с группой своих коммандос, только люди из «Черного легиона» его «бессмертных»; из никакими указами фюрера и приказами Гиммлера не оформленного «Легиона Скорцени».

Но дело в том, что Риббентроп прекрасно осознавал: для того чтобы подчиненные Скорцени, его «коршуны Фриденталя», начали действовать, достаточно, чтобы обер-диверсант всего лишь выполнил приказ фюрера, переданный ему Шелленбергом, Кальтенбруннером или, наконец, Гиммлером.

«Вот только ни Кальтенбруннера, ни Шелленберга на совещаниях в „Вольфшанце” в последнее время почему-то не видно, их сюда попросту не приглашают, – вскипал в своем яростном бессилии Риббентроп, уже хорошо познавший, что такое быть отлученным нелюбовью фюрера от его ставки. – Зато Скорцени восседает здесь наряду с фельдмаршалом Кейтелем, генералом Йодлем и рейхсфюрером Гиммлером. С чего бы это?!»

Риббентроп вообще в принципе не понимал смысла столь странного приближения какого-то там, пусть даже весьма удачливого, диверсанта к фюреру. И не хотел понимать его. Если уж фюрер действительно желает чаще видеть у себя в ставке этого громилу с лицом уголовника, он должен сначала позаботиться о его служебном возвышении. Нормы приличия следует соблюдать всем, в том числе и фюреру.

– Если позволите, господин фельдмаршал, – неожиданно прервал неловкое молчание Йодль, обращаясь к Кейтелю, – то могу напомнить, что я уже не раз заявлял фюреру, что не доверяю регенту Хорти.

– Не вы один заявляли нечто подобное, – мрачно проворчал начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта, по существу отмахиваясь от него.

Кейтель ждал появления фюрера, к которому у него накопилось множество вопросов, и теперь старался максимально сосредоточиться. Он очень опасался, что фюрер вновь попытается свести совещание к какому-то одному вопросу, в данном случае к одной диверсионной операции. В то время, когда настало время обсудить саму стратегию выживания рейха, и, в частности, положение дел в вермахте, ситуацию на фронтах, отношение к продажным союзникам Германии и к бывшим западным союзникам, преданным самой Германией…

– Это даже не Муссолини, – не унимался тем временем Йодль. – Нет, сидит он в своей будапештской Цитадели вроде бы прочнее, нежели сидел дуче. Но он не готовит страну к отпору русским, наоборот, стремится как можно скорее добиться у них перемирия. И мысли его всецело заняты только одним: как бы уберечь после войны свое регентство. Только этим и ничем иным.

– Появилось множество людей, – проворчал фельдмаршал, – которые уже сейчас рассматривают войну как неудачно сыгранную шахматную партию. И заботятся лишь о том, как бы не оказаться в могильной яме после всей той гражданской панихиды, которую устроят нам русские вместе с англо-американцами.

«„Гражданской панихиды!” – резануло слух. – А ведь Кейтель тоже не сомневается, что рейх оказался у последней черты. Даже Кейтель!.. И в такое время, время всеобщего малодушия, я предложил фюреру пожертвовать собой ради Германии, совершив покушение на Сталина. Причем я сам разработал его план: на конференции, из пистолетика, замаскированного под авторучку, – одного из тех, которые научились изготавливать в секретных мастерских по заданию Шелленберга. Однако сам Шелленберг меня не поддержал, опасаясь, что ему придется идти на смерть вместе со мной, а фюрер, хотя и не возражал, однако же, и не оценил. И на этот раз – не оценил!»[37]

– Но, отрекшись от Хорти, мы останемся без последнего своего союзника. Если Венгрия оголит наш южный фланг… Если только она прибегнет к этому, – буквально задыхался от переполнявших его чувств генерал Йодль, и худощавое, серовато-желтое лицо его, со слегка обвисшими щеками, покрылось едва заметной испариной… – то сделает для большевиков то, чего не смог бы сделать ни один русский маршал.

– Вот почему всех этих князьков следует погребать еще до панихиды, – продолжил свою мрачную мысль начальник штаба верховного главнокомандования вермахта, пытаясь повыше держать отяжелевший дряхлеющий подбородок. – Погребать и очищаться от них, как от скверны.

– Давно пора, – подал голос доселе отрешенно молчавший Борман. – Да только слишком уж мы затягиваем с этим очищением.

И лишь после его слов присутствующие вновь обратили свои взоры на непринужденно и безучастно восседавшего в конце стола Скорцени. Теперь его появление здесь уже никому не казалось таким странным, как показалось в первые минуты его появления в «ситуационном зале». Они, конечно же, ждали его реакции, но Скорцени лишь холодно, невозмутимо прошелся по «высокому собранию» своим леденящим душу взглядом профессионального убийцы.

– Я тоже считаю, – поддержал его Йодль, – что на место венгерского Хорти, словацкого Тиссо и им подобным должны быть поставлены другие люди. Совершенно иные… люди.

– Как вы считаете, Скорцени? – не выдержал в конце концов Кейтель.

– Предоставим это решать фюреру, – камнедробильно пророкотал обер-диверсант рейха. – Если последует приказ, мои парни уберут любого правителя, который попытается предать фюрера и на которого укажет фюрер. – Он выдержал многозначительную паузу и столь же многозначительно уточнил: – Но только фюрер, и никто иной!

Кейтель и Йодль умолкли, и это позволило министру иностранных дел фон Риббентропу вновь сосредоточиться на размышлениях о странном приближении к ставке фюрера этого разукрашенного шрамами верзилы без роду-племени. Возможно, кто-то из присутствующих действительно опасался предательства по отношению к фюреру Хорти или Тиссо. Но лично его, фон Риббентропа, больше волновало сейчас предательство самого фюрера по отношению к нему.

Да, в последнее время Гитлер предавал его. И делал это грубо, демонстративно. Министр иностранных дел есть министр иностранных дел. Даже в смутные времена войны именно он должен определять внешнюю политику империи. Его, а не чинов гестапо, СД, абвера или каких-то там «личных представителей фюрера» с непонятно какими полномочиями должны чтить и побаиваться премьеры союзных государств.

Слишком частое появление Скорцени в ставке фюрера вызывало у Риббентропа даже не зависть к штурмбаннфюреру. Это чувство нельзя было назвать завистью. Скорее – внутренним, душевным гневом. Молчаливым протестом. Почему преимущество отдавалось выскочке? Почему благосклонность к Скорцени сопровождалась забвением заслуг видных государственных деятелей? Демонстративным отдалением их фюрером от «Вольфшанце», от себя.

Да, фон Риббентропу были известны аргументы недоброжелателей. Основной из них – к услугам Скорцени и других диверсантов прибегали уже тогда, когда ситуация выходила из-под контроля министерства иностранных дел. Но ведь никто в рейхе, кроме аппарата министерства, и не заботился сейчас, чтобы контроль этот хоть сколько-нибудь усиливался. И вообще, когда в его присутствии в очередной раз возносили Скорцени, фон Риббентроп чувствовал себя человеком, которого пинком сошвырнули со спасительной иерархической лестницы.

«Политика рейха должна определяться министрами, а не штурмбаннфюрерами! – последняя, мстительная мысль, посетившая фон Риббентропа в минуты, когда в просторный зал „ситуационного блока” вошел Гитлер. – Только министрами, а не какими-то там штурм-банн-фюрерами! – сделал он ударение на той части слова, в которой слышалось „штурм”».

– Всем вам хорошо известно, – угрюмо произнес фюрер, усевшись в кресло во главе стола, – что регент венгерского престола Миклош Хорти не может больше вызывать у нас абсолютно никакого доверия.

Уже после того как приглашенные тоже уселись, Гитлер еще несколько мгновений стоял у своего кресла, и Скорцени обратил внимание на то, как сильно, как удручающе страшно он постарел. Серое лицо фюрера напоминало ему сейчас обличье только что старательно выбритого мертвеца.

А еще Скорцени заметил, что, прежде чем опуститься в кресло, Гитлер придержал правой рукой сильно дрожащую левую (точно так же, как это делал Власов на приеме у Гиммлера) и, как показалось Скорцени, бережно уложил ее на стол перед собой.

«А ведь он уже не в состоянии руководить рейхом! – поймал себя на страшной мысли Скорцени. – Нынешним, обескровленно воюющим, терпящим поражение рейхом эта телесная развалина руководить уже не в состоянии!»

Эта мысль показалась Скорцени настолько насущной и в то же время настолько чудовищной, что, испугавшись ее материализации, он нервно осмотрелся: не сумел ли кто-либо из присутствующих прочитать ее? А главное, не решится ли кто-либо прибегнуть к ее реализации?

«…Гитлера немедленно следует на какое-то время заменить, – уже менее агрессивно и настойчиво разворачивал он эту мысль. – Ему следует дать хоть какую-то, хоть короткую, передышку. Но кем заменить? И не с этой ли мыслью решались на путч полковник фон Штауфенберг и генерал-полковник фон Бек? Не с ней ли созревала в штабных генеральских головах вся их безумная „Валькирия”, погубившая цвет германского генералитета?»

– …Поэтому настало время, – словно из-за стен тюрьмы Плетцензее, в которой ожидали казни сотни обреченных участников заговора, долетали до Скорцени слова фюрера, – предпринять самые решительные шаги в отношении Хорти и всей верхушки этой страны. Немедленно и самые решительные.

Фюрер прокашлялся и взглядом поискал Скорцени. Выражение лица у вождя рейха было таким, словно он прямо сейчас хотел поднять их, как в атаку, и повести на Будапешт. Вот почему такой обескураживающей показалась его реакция на появление перед ним обер-диверсанта рейха.

– Вы здесь, Скорцени, – с явным облегчением вздохнул он. – Это вселяет уверенность.

Услышав это, Риббентроп первым подобострастно взглянул на верзилу со шрамами, само присутствие которого еще несколько минут назад казалось ему кощунственным. Он с таким умилением задержал сейчас взгляд на Скорцени, что на какую-то минутку сумел вырваться из пут своей вечной ревности, которая начинала бурлить в нем при проявлении фюрером какой бы то ни было благосклонности к кому-либо из присутствующих, кроме него самого, Риббентропа. Он трепетал при каждом сколько-нибудь заинтересованном взгляде фюрера, брошенном в его сторону; он жаждал любви своего кумира, как жаждет ее однажды изнасилованная гимназистка от своего не преданного суду насильника.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

«Валькирийцами» в то время в Берлине называли многочисленных участников заговора против Гитлера, завершившегося покушением на него 20 июля 1944 года. Обуславливалось это название тем, что, по воле его участников, заговор носил кодовое наименование «Валькирия».

2

СД, в системе которой Отто Скорцени возглавлял отдел диверсий, первоначально являлась службой безопасности СС. То есть задумана она была как внутренняя служба безопасности охранных отрядов партии (СС), однако с повышением численности и военно-государственной роли формирований СС расширялись и полномочия СД.

3

Реальный факт, фюрер действительно заявил: «Я уже часто горько жалею, что не подверг мой офицерский корпус чистке, как это сделал Сталин!» Известно также, что Сталин являлся одним из кумиров Гитлера.

4

Семен Краснов, белогвардейский офицер. Был назначен германскими властями начальником штаба Главного управления казачьих войск и произведен в генерал-майоры. Награжден тремя германскими орденами. В январе 1947 года Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к смертной казни через повешение и казнен.

5

Время, а также военные историки и теоретики убедительно доказывают, что генерал Гальдер был прав. Стремление Гитлера во что бы то ни стало подкрепить военно-политический престиж рейха взятием столицы Украины, в ущерб «наступательному порыву» на Москву, стало одной из его роковых ошибок.

6

Исторический факт. Здесь цитируются слова генерала Гальдера.

7

Здесь цитируется одно из писем Евы Браун.

8

Обергруппенфюрер СС – генерал-полковник войск СС.

9

Реальный факт: адъютант-порученец фюрера Юлиус Шауб действительно не раз оказывался в центре амурно-сексуальных скандалов.

10

В 1941 году, во время обороны Москвы, генерал-майор Андрей Власов командовал 20-й армией. Командование этой армией Сталин поручил ему после того, как в полночь 10 ноября 1941 года принял его в своем кремлевском кабинете. К тому времени Власов уже прославился как командир 4-го мехкорпуса, отходившего с боями от западной границы страны, в районе Львова, до Киева, а затем – как командующий 37-й армией во время обороны Киева. За оборону Москвы в январе 1942 года Власов был награжден орденом Красной Звезды и произведен в генерал-лейтенанты.

11

Регент Венгрии Миклош Хорти (1868–1957). После низложения последнего короля Карла I Австрийского (он же – Карл IV), Венгрия оставалась монархией, однако престол ее был вакантным. В 1920 году контр-адмирал М. Хорти был назначен регентом, то есть временным (до избрания короля) правителем этой страны.

12

В чин контр-адмирала Миклош Хорти был возведен в 1918 году. Он стал последним главнокомандующим австро-венгерским флотом. Напомню, что в те времена Австро-Венгерская империя еще обладала выходом к морю.

13

Ференц Салаши (1897–1946). Происходил из семьи профессионального военного. В 1925–1935 годах был офицером Генштаба венгерской армии. Лидер венгерской профашистской партии «Скрещенные стрелы». В октябре – декабре 1944 года правил Венгрией после свержения Хорти. В 1946 году был приговорен венгерским Народным судом к смертной казни и 12 марта 1946 года казнен.

14

Этот беспрецедентный к тому времени массовый налет на немецкий город Швайнфурт произошел 14 октября 1943 года. Целью атаки, в которой участвовало 700 тяжелых бомбардировщиков 8-й воздушной армии США в сопровождении 1300 союзнических истребителей, было уничтожение находившегося там шарикоподшипникового завода – крупнейшего в Европе и имеющего важное военное значение. Свидетели сравнивают этот налет с адом. Союзники потеряли много боевых машин, однако цели своей достигли: завод и значительная часть города были стерты с лица земли.

15

Исторический факт. Во время совещания в «Бергхофе» Гитлер резко и крайне отрицательно отнесся к идее создания боеспособных русских частей, что чуть было не привело к полной ликвидации власовского движения. На свой страх и риск, генерала Власова и саму идею формирования РОА спасали тогда многие генералы и офицеры вермахта и СС.

16

Все эти сведения действительно взяты из доклада начальника Генштаба сухопутных войск Германии генерал-полковника Курта Цейтцлера (встречаются также написания: Цайцлер, Цейтлер), во время совещания у фюрера в ставке «Бергхоф». И нет оснований не доверять им, поскольку они приведены на закрытом секретном совещании и не рассчитаны были на прессу и вообще на использование в пропаганде.

17

Исторический факт. Розенберг действительно уже в те годы подготовил проект гигантского крематория для москвичей, и в 1941 году он все еще не терял надежды построить его в центре Москвы. Но опять неудача!

18

Первый король Венгрии Иштван I Имре, он же Иштван Святой, правил в 1101–1038 годах. Именно он, объединив несколько венгерских княжеств, добился от Папы Римского титула короля, заложив, таким образом, традиции королевской монархии. Династия Арпадов была основана в 890 году князем Арпадом. Именно к этой династии принадлежал король Андраш (Эндре) I, женой которого стала великая княжна киевская, дочь Ярослава Мудрого Анастасия Ярославовна.

19

Официально германские войска были введены в Венгрию в марте 1944 года, после чего гестапо и СС сразу же принялись за депортацию из страны евреев и цыган, которые до этого гонениям здесь не подвергались. Но введены эти войска действительно были с согласия регента Миклоша Хорти.

20

Баварская королевская династия Виттельсбахов просуществовала с 1180 по 1918 год. Именно на ее возрождение и приход к власти в независимом Баварском королевстве рассчитывали баварские сепаратисты в промежутке между Первой и Второй мировыми войнами, а также в канун краха гитлеризма. Кстати, угольки этого сепаратизма можно отыскать в Мюнхене и в наши дни.

21

Вильфрид Штрик-Штрикфельдт. Происходил из прибалтийских немцев. Учился в Санкт-Петербурге. В Первую мировую был офицером русской армии. Служил в Отделе разведки в СССР Генерального штаба вермахта. Наиболее активный советник и покровитель генерала Власова. Он же поначалу выступал и в роли его переводчика и порученца. В генеральном штабе сухопутных войск его ценили как одного из лучших специалистов по России.

22

Термин «нилашисты» произошел от венгерского названия возглавляемой Ференцем Салаши националистической партии «Nyilaskeresztes part».

23

Настоящая фамилия Салаши была Салосьян, и он действительно был полуармянином.

24

В 1937 году партия «Воля нации» или «Партия национальной воли» была запрещена, а сам Салаши в следующем году оказался за решеткой и лишь в 1940 году был амнистирован. К тому времени партия «Скрещенные стрелы» уже обладала 30 местами в парламенте, получив их на выборах 1939 года.

25

В реальности в отношениях между Аделью Биленберг, вдовой эсэсовского офицера, кое-что так и остается невыясненным. Известно, что инициатором знакомства действительно была сама Адель, но представлял их друг другу все тот же капитан Штрик-Штрикфельдт, справедливо полагавший, что женитьба на женщине, первый муж которой погиб на фронте, а брат являлся одним из людей, близких к Гиммлеру, – укрепит положение Власова в германском обществе, усилит доверие к нему со стороны германского командования.

26

Гельмут фон Паннвиц (1898–1947), генерал-лейтенант войск СС, командир 15-го русского казачьего кавалерийского корпуса СС. В январе 1947 года по приговору Военной коллегией Верховного суда СССР повешен. В 2001 году в Москве, у храма Всех Святых, сооружен памятник воинам 15-го русского казачьего корпуса, но без указания того, что он являлся корпусом войск СС.

27

Именно так – Венгерским Союзом Древних Земель и стала называться Венгрия после того, как в октябре 1944 года регент Хорти был отстранен от власти, а главой государства, фюрером венгерского народа и премьер-министром страны стал Ференц Салаши.

28

Здесь игра слов. Шефа гестапо Генриха Мюллера часто называли гестаповским мюллером, что в переводе с германского означает «гестаповский мельник», имея в виду, что это человек, перемалывавший судьбы людей.

29

Исторический факт. В начале 1944 года в Будапеште действительно осел штурмбаннфюрер СС, начальник службы безопасности района Балкан и Италии Вильгельм Хёттль, который в свое время под командованием Скорцени принимал участие в осуществлении операции по освобождению Муссолини.

30

В армейских документах эта операция фигурировала под кодовым названием «Бронированный кулак», а сам штурм будапештской Цитадели Скорцени называл операцией «Фаустпатрон».

31

Здесь названы реальные имена немецких офицеров, засвидетельствованные немецкими архивными данными. Пленение генерала А. Власова производили сотрудник разведотдела 38-го корпуса капитан фон Шверднер и переводчик из штаба корпуса лейтенант Клаус фон Пельхау.

32

Из документальных источников известно, что население большинства сел в районе действия 2-й ударной армии действительно добровольно выдавало окруженцев немцам. Во многих селах еще до прихода немцев местные жители создавали отряды самообороны, которые пытались не допускать окруженцев в свои села.

33

Имеются в виду украинцы, которые являлись последователями экс-гетмана Украины Павла Скоропадского (1873–1945), правившего в Украине в апреле – декабре 1918 года. В годы Второй мировой экс-гетман, потомок украинского казачьего гетмана Ивана Скоропадского (1646–1722), союзника Петра Великого в Полтавской битве, находился в Германии, где возглавлял «гетманское движение» за возрождение Гетманской Украины. Оуновцами называли членов Организации украинских националистов, возглавляемых Степаном Бандерой и Андреем Мельником. СД безуспешно пыталось примирить эти два течения.

34

Исторический факт. В 1943 году сын английского премьера Уинстона Черчилля Рандольф был десантирован вместе с опытнейшим разведчиком и дипломатом Фицроем Маклином (прототипом популярного киношного разведчика Джеймса Бонда) в одно из горных ущелий Боснии, где в то время располагался штаб маршала Тито.

35

Радиограмма подобного содержания действительно была отправлена Власовым в штаб фронта. Она сохранилась, с ней был ознакомлен маршал Жуков, и правдивость ее была со временем подтверждена оставшимися в живых штабными офицерами 2-й ударной. Однако само наличие текста этой радиограммы сначала советские военные архивисты, а затем и историки тщательно замалчивали, поскольку она полностью разрушала идеологическую ложь о том, что якобы предатель Власов сдал германцам свою армию. В том-то и дело, что сдавать ему было уже нечего. (Примеч. авт.)