Бумажные доспехи

– Провели, уже на следующей неделе. Без толку все.

– Сложный?

– Как в учебнике по истории – с магическими шпагами, инкантациями, кругами на полу и всякой дребеденью. Как по мне, это мишура все. Но Унро настоял, что должно быть, как положено… Ты знаешь, он сильно изменился, с ним сложно спорить. Как упрется на своем, так все.

Джек закурил, и дым зазмеился в воздухе широкими серыми лентами.

– Насчет поисков, – задумчиво сказал он. – В прошлом году мы попали в яму на пустыре, ну, помнишь, наверно. На стройке. И нас тоже никто найти не мог. Там была какая-то закрытая зона, поисковые сети не пробивали. Жуткое место – и монстр-объекты маршировали, и дрянь какая-то лезла, и призрак этот пищал: «холодно, холодно».

Джек передразнил писклявый голос и неодобрительно покачал головой.

– В общем, пока Яков сам за дело не взялся, нас не могли найти.

– Он хорошо тебя знал, поэтому и получилось, – возразил Донно. – Тут, бес возьми, ни один из родителей не маг, нельзя их привлечь и настроиться на поиск точнее. А из нас никто этих детей не знал.

– Ты, медведь, дослушай сначала, потом перебивай, – рассердился Джек. – Я разве об этом? Ищи от обратного. Не детей – места, закрытые от поисковых чар. Вроде той ямы на пустыре, которая прятала нас.

Твою мать, прошипел Донно, рывком просыпаясь. Сердце заполошно билось, и он хлопнул себя по груди ладонью, чтобы успокоиться.

Ведь это было просто, так просто – и никому еще не пришло в голову.

О сложностях работы с некромантами

Морген не хотелось домой. Там было пусто – и тишина квартиры только напоминала о том, что сын задержан, и его скоро будут судить. Она так и не поняла, что может сделать, и всю дорогу проспала, вот дура. Хоть бы визитку, что ли, надо было у того мага взять. А еще лучше – у его напарника, тот явно более контактный.

Морген ущипнула себя за щеку, поймав на неожиданной – и неприятно неуместной – мысли о привлекательности Роберта. А еще они оба выше – вот редкость. Морген со своим «метр-семьдесят-восемь» почти всю жизнь смотрела на макушки воздыхателей сверху, стоило ей только надеть каблуки.

Нет, хватит.

Сбросила в прихожей проклятущие туфли и, тяжело топая, прошла на кухню.

Нестерпимо пахло гнилью – Морген охнула, вспомнив вдруг и то, что она как раз готовила завтрак, и, по дурацкой ассоциации, что все это время она ни разу матери не позвонила – та уже, наверно, обиделась, хотя вряд ли успела испугаться.

Сейчас нужно включить телефон, отзвониться матери и, наверно, Галке, узнать, как там Каролус, сильно ли плевался ядом и не надо ли искать новую работу. Морген металась по кухне, распахивая окна, выгребая прокисшую овсянку из ковшика и рагу из сковороды – она хотела тогда его разогреть, и хорошо, что не успела включить газ.

Мысли метались от сына к работе, потом к прошедшим дням, снова к сыну – она вспомнила, как Роберт спокойно уверил ее в том, что ему ничего особенного не грозит.

Снова к Роберту.

В следующем году ей будет сорок. Не тот возраст, чтобы заглядываться на мужчин, верно? Тем более, что, кажется, оба они младше.

Галка так и сказала по телефону, выудив у нее причину вздохов:

– Вот когда мы по мальчикам начнем тащиться, так все, точно старость пришла. А вообще, знаешь, с этими лучше не связываться, они ж как полицейские! Пьют наверняка, да еще на голову больные. У меня соседка лет семь встречалась с мужиком из маг-бригады…

– В маг-бригадах обычные люди, – поправила Морген. – Это просто полицейские, только с артефактами и прочим.

– Ой, да какая разница? Он вроде и ничего был, только как запьет, так везде ему хрень мерещится, бил ее, а она его, дурища, терпела и ходила по скверу под лавками искала, когда после зарплаты задерживался… слушай, ну я тебе точно говорю, они злые и долбанутые, вот вообще не связывайся. Кирилл-то, кстати, совсем слился?

– Да уж. Он и не понял, что со мной что-то случилось, – Морген толкнула дверцу шкафа, распахнутого в спешке сборов.

– Я своего потормошу, он юрист, я тебе говорила? Может, чего подскажет про твоего пацана. Ты не расстраивайся, если сказали, что ничего такого не делал, то, может, все и так обойдется. А на работу выходи. Этот старый маразматик орал, конечно, но я не слушала, задолбал. Завтра-то придешь?

– Приду, – ответила Морген.

– Ой, вот здорово, – обрадовалась Галка. – Без тебя скучно.

Морген не уволили, но ее «дурному поведению» – к счастью, без подробностей – посвятили добрую четверть часа на летучке. Заведующий отделением, Каролус, исходил ядом, рассказывая, сколько жалоб от пациентов пришло директору больницы и главврачу, и о том, что все шишки посыпались на его старые плечи.

Он тряс круглой головой, брызгал слюной, и стучал смуглой жилистой рукой по столу, но Морген не боялась. Привычно думала, не переломится ли тонкая сухая шея от такой тряски, но и только.

Морген давно знала старого некроманта: его и директор, и главврач побаивались, поэтому она не особо впечатлилась излияниями. Не уволил – отлично, а там пусть себе ворчит. Прежде Морген часто сцеплялась с ним языками, терпеть не могла, когда Каролус начинал язвить и унижать подчиненных, а те и не смели перечить.

Последнее время это прискучило.

После головомойки Каролус неожиданно спросил, не надо ли чем помочь, и Морген даже растерялась. Заведующий рассердился, и не дожидаясь ответа, распустил всех по местам.

Галка поймал ее за руку и крепко сжала: на летучку она опоздала, поэтому сидела далеко и могла только кивать и улыбаться Морген, когда та смотрела на нее.

– Ты такая бледная, – расстраивалась подруга. – Ну, ты чего? Не спала сегодня, что ли? Я Женьку спрашивала, насчет твоего пацана, знаешь, что сказал?

Морген вздохнула: судя по расстроенному лицу Гали, ничего доброго.

– По этим делам, которые связаны с участием в Дне мертвых, ничего не сделать. Ни через знакомых, ни взятками – и наоборот, лучше вообще с этим не соваться. Там жуть что творится, следят за каждым, и наказание ужесточают, если ловят, что за ответчика хлопочут. Понимаешь, да? Женька говорит, надо ходить на все заседания суда, сколько бы там ни было, и еще посоветовал, чтоб тебя обязательно свидетельницей вызвали. Ну, понимаешь, да? Чтобы ты сказала: единственный сын, хороший мальчик, запутали и все такое.

– Ясно, – кивнула Морген.

Наклонилась, обняла Галку за круглые плечи.

– Спасибо тебе, – сказала она. – Надеюсь, как-нибудь выберемся.

Галка была младше, ниже ростом, романтичнее – и одновременно прагматичнее. В свои тридцать один она все еще верила в диеты, принцев и большую любовь, что не помешало ей развестись и менять любовников, едва только те выпадали из светлого образа Правильного мужика. Последнее время только она все озабоченно обсуждала то, что время идет, а одной оставаться нельзя, но кажется, последний ее избранник был приятным и неглупым, и держался уже довольно долго – по крайней мере, дольше, чем предыдущие кандидаты.

Морген взглянула на часы – скоро обход, чаю бы успеть выпить, но их атаковали с двух сторон: Кирилл подхватил ее за локоть твердой рукой, а в Галку вцепилась бабуля из третьей палаты:

– Галина Петровна, а Галина Петровна? – печально сказала она. – Сегодня-то выпишут? Мои звонят, готовы забрать.

– Да уж, – тут же рассердилась Галка и отпустила Морген. – Им опять небось с детьми некому сидеть? А вам тяжести нельзя, и вообще отдохнуть надо еще хоть до конца недели.

– Галиночка Петровна, – вздохнула бабуля. – Так свои ж, родные… да и тоска мне тут, руки некуда деть…

– На минутку, – тихо сказал Кирилл, оттягивая Морген от них в оконную нишу.

Морген глядела в его ясные, темно-серые глаза. Машинально протянула руку – убрать смоляную жесткую прядь с лица. Когда-то ей льстило, что Кирилл начал ухаживать именно за ней, хотя в отделении было полно более молодых и красивых женщин. Он был спокоен и рационален, и их отношения радовали неизменностью и отсутствием страсти. Ни склок, ни раздоров: тихая гавань.

– Ты мне по-прежнему нравишься, – сказала Морген. – Только давай со всем этим закончим. Я не смогу потащить на себе еще и амурности разные.

– Мор, – примиряюще произнес Кирилл, и Морген поморщилась.

Сколько бы она не объясняла ему, что сокращать принятое имя мага – дурная примета, Кирилл упрямо игнорировал.

– Не знаю, что тебе сказали. Но ты мне важнее всех других женщин, и мелкие ошибки давай оставим в прошлом.

Морген сощурилась. Не логика, нет, простая интуиция связала эти слова и недомолвки в четкую уверенность: Кирилл завел какую-то интрижку и теперь оправдывается.

Ей вдруг стало весело.

– Кирюш, – сказала она. – Меня арестовали за то, что я помогла Эвано сбежать. А его обвиняют в пособничестве Лиге. И будут судить. Мне на самом деле наплевать, что ты мне изменил. Давай, ты не будешь меня больше трогать и останемся друзьями?

Кирилл вздохнул и протянул было руку, чтобы взять ее за плечо, но охнул.

Горячий воздух колыхнулся между ними пеленой. Жалюзи на окне дернулись, затрепыхались от порыва ветра.

Морген быстро с собой справилась, взяла в руки, но Кирилл уже отступил.

– Я понимаю, что на тебя сейчас много чего свалилось, – серьезно сказал он. – Мне очень жаль, правда, что вчера я тебя не понял. Ты держись, если нужно, могу познакомить со своим одноклассником, он юрист.

Она отвела взгляд, посмотрев в окно. Все, что хотела, она уже сказала. Кирилл только пожал плечами.

– Ну, я пойду. Как успокоишься, звони.

«Мне скучно, – мысленно сказала ему в спину Морген. – Я точно не смогу провести около тебя остаток жизни. Мы как два слишком выглаженных куска дерева – лежать рядом легко, но чуть тронь, и они легко сдвинутся, не задев друг друга».

Эти слова никогда не прозвучат вслух: Морген слишком рациональна для произнесения таких метафор, но образ подходил как нельзя лучше. Им точно так же хорошо по отдельности, как и вместе.

Наведенная красота

Часов в пять Галка поймала Морген в коридоре и затащила в ординаторскую.

– Слушай, помоги, пожалуйста, – зашептала она. – Женька меня в ресторан пригласил, а я не ожидала, у меня с собой только тушь… сделай мне очарованье, как в прошлый раз? Ну, пожалуйста, пожалуйста…

Морген улыбнулась, такой уж взбудораженной была Галка.

Уверять подругу, что та и так хороша, румяная от предвкушения, было бесполезно. Галка просто не верила в то, что кому-то может понравиться невысокая полноватая «разведенка». Скрывала и возраст, и вес, и прошлое, а на свидания ходила в полном боевом раскрасе, пугая особо слабонервных хищным макияжем.

– Хорошо, – сказала Морген. – Только давай в сестринскую.

В узкой сестринской она вымыла руки, усадила Галку на стул и сосредоточилась.

Галка закрыла глаза и старалась не хихикать от щекотки: Морген водила по ее лицу и волосам руками, едва-едва касаясь. Слабые уколы, словно от статического электричества, заставляли Галку ежиться.

Наведенное очарование было сродни искусному макияжу: простая, но в то же время одна из древнейших магий, используемых женщинами.

Морген, задумавшись о своем, привычно запускала узлы чар, привязывая их к волосам и лицу подруги.

– Ой, девчонки, балуетесь, – неодобрительно проворчала санитарка, заходя переодеться.

– Да ладно вам, Альбина, – сказала Морген. – Кто из нас этим не увлекался.

– В наше время наведенное очарование было под запретом, – вздохнула санитарка. – Мы так разве что, понемножку. Хотя смысл-то какой? Любой маг эту рябь разглядит.

– Так и краску на лице любой разглядит, – не согласилась Галка. – А тут смотришь на себя в зеркало, и отойти не можешь, и вроде как еще не все потеряно.

– Молодая ты, зеленая. Какое еще «не все потеряно»? – расстроилась санитарка. – Вот лет через двадцать как над собой посмеешься!

Качая головой, Альбина вышла и загремела в коридоре тележкой с ведрами и чистящими средствами.

– Вот вечно влезет, – буркнула Галка. – Учить больше некого, что ли?

– Да ты тоже, – фыркнула Морген, – у нее дочка старше тебя. А ты ляпнула. Она небось себя древней старухой почувствовала.

– Ой, напридумывала, – отмахнулась Галка.

Морген шагнула назад, но слова замерли на губах.

Что-то не так.

Не удалось – будто поверх привычного лица подруги набросили тонкую маску с чужим лицом.

Старше, шире. На веках кожа обвисла, прикрывая тусклые зеленоватые глаза. Волосы будто совсем короткие, в рыжину.

– Что такое? – перепугалась Галка. – Ты чего так смотришь?

Она рванула к зеркалу, но Морген схватила ее за плечо и усадила обратно. Резко провела ладонью по ее лицу.

– Извини, – сказала она. – Сейчас. Ох, что-то я намудрила, губы аж фиолетовые…

Морген соврала, но Галка успокоилась, даже хихикнула. Морген успела навести очарование до того, как вернулись дежурные медсестры.

– А что вы делаете? – загалдели девушки. – Галина Па-ална, такая вы красивая! А можно нам тоже?

– Аньке не делай, – не разжимая губ, пробормотала Галка. – Она и так слишком смазливая. Пациенты с каталок спрыгивать будут.

Медсестры – и сама Анника – захохотали, но Морген покачала головой.

– Нет, девочки, – сказала она. – Я уже выложилась, сил никаких.

Уходя из сестринской, где девчонки хихикали и хвалили сияющую Галку, Морген взглянула в зеркало. Вздохнула и украдкой провела пальцами вокруг глаз, скрывая набрякшие веки и покрасневшие белки.

До дома ехать полчаса на автобусе, всего ничего, но вдруг захотелось хотя бы это короткое время выглядеть немного лучше.

Чуть позже, выходя с территории больницу, спрятав руки в карманы теплой дутой куртки, Морген едва успела отскочить от широкого веера брызг. Черный автомобиль, не затормозив, вписался в поворот к автостоянке больницы, и более нерасторопным пешеходам досталась шедрая порция мутной воды из глубокой лужи.

Морген проследила глазами за автомобилем, и вдруг сердце пропустило удар.

На стоянке был припаркован большой зеленый «этланн», заляпанный по самые окна грязью. Его хозяин стоял, прислонившись к капоту и сложив на груди руки. Глядел прямо ей в глаза, и Морген на миг почувствовала страх, потом досаду, что это не его напарник.

– Вы что тут делаете? – строго спросила она, подходя к нему.

Донно непроницаемо поглядел на нее сверху вниз, и Морген не сумела ничего прочесть в его темных глазах.

– Я приехал за вами. Мы ведь так и не поговорили.

Лесные рубаки и фоморы

После того, как Саньку забрали, Игорь впал в тоску, раздражая родителей унылым видом – или тем, что тоска и вынос мусорного ведра ну никак не состыковывались. Даже пройденный от скуки до конца «Гнилой дом-3» и пара миссий «Лесных рубак» не подняли настроения.

Звонить Саньку домой Игорь побаивался: во-первых, мамаша друга была горластой теткой, вдруг она его винит, за то, что Санька тогда задержался? Уши ведь лопнут, как орать начнет. И еще он боялся, что Санька сам подойдет.

Ведь его даже теперь не Санькой звали. Как-то по-другому, по-дурацки, как из той игры про поморов… или фоморов? Скукотища была, типа цивилизацию строить, и еще всякие волшебные штуки искать, чтобы защищаться от волшебного народа.

Санька нашел его сам. Сидел там, где обычно – на бетонной чаше клумбы, где летом росли редкие фиалки.

– П-привет, – неловко сказал Игорь и остановился.

Спрятал руки в карманы.

Санька был самый обычный, такой же, как в тот день, когда они последний раз играли. Без шапки, в зеленой «военной» куртке. Те же светлые волосы, торчащие ежиком вверх, щербатый рот, широко расставленные серые глаза. Он тоже засунул руки в карманы и смотрел на него исподлобья.

– Тебя как сейчас называть-то? – спросил Игорь.

– Лейтэ, – чуть запнувшись, ответил мальчик.

Потом спросил:

– Ты чего не звонишь? Я твоей матери передавал, что меня уже выписали из больницы.

– Я… звонил, – соврал Игорь. – Только у вас то занято, то никого.

Санька… то есть Лейтэ смотрел на него пару секунд, будто ждал совсем не этого, потом отвернулся.

– А ребята так и сказали, что все старые друзья фиг со мной общаться будут, – печально сказал он. – Да и пошел ты.

Он вскочил и быстро ушел. Ветер стремительно кружил вокруг него, вертя сор и прошлогодние листья.

Ни один из мальчиков не заметил внимательного взгляда.

Когда Игорь, пиная попадающие под ноги камни, поплелся домой, за ним следом двинулась тень.

Всего лишь женщина, обычная, полноватая дама с пакетом из продуктового магазина. Она обогнала Игоря почти у самого подъезда, но мальчик и не посмотрел на нее.

Забавное предложение

– Мы так и не договорили, – повторил Донно, когда Морген вздернула бровь.

– А мне это больше не нужно, – сказал она. – Мне уже юрист передал, какие тонкости бывают, и что надо делать.

Донно моргнул. Всего на миг Морген показалось, что он растерян.

– Я могу поговорить с теми, кто ведет дело, – медленно сказал он, – и тогда на вашего сына ничего вешать дополнительно не будут.

– А мне наоборот подсказали, что никаким образом воздействовать нельзя… – и Морген осеклась, поняв, о чем он говорит. – Дополнительно? Что – «дополнительно»?.. Неужели… да я вас всех с землей сравняю, – зашипела она, сжав кулаки, – только попробуйте!

Донно поднял руки, с интересом глядя на нее.

– Я ничем таким не угрожал. Но он же сдался в обычную полицию. На него могут навесить какие-нибудь мелочи, которые давно болтаются нераскрытыми. В идеале, конечно, хорошо бы потребовать это дело нам, но…

– Но?

– Но зачем мне это?

– А если я попрошу?

– Мне это неинтересно, – отрезал Донно.

Морген не знала: Донно просто повторил то, что ему на днях сказал по телефону Каролус. Мороз пробежал по коже, когда она подумала, что ему наплевать на них с Эвано. Как и всем остальным. Насколько же она бессильна перед непонятной машиной судопроизводства. Как вертятся эти винтики? Где нужно толкнуть, чтобы она развернулась туда, куда нужно, а не переехала поперек тела? Галин Женька – специалист по бракоразводным процессам, сумеет ли он помочь? И как заинтересовать этого мага, чтобы он сделал то, что может?

Первоначально ведь он хотел расспросить ее о Роберте. Вряд ли он соблазнился ею самой.

– Я могу устроить вашего напарника на консультацию, – осторожно сказала она, внимательно следя за его лицом. – Могу сама посмотреть, я терапевт-диагност.

Донно как-то обмяк, засунул руки в карманы и посмотрел куда-то поверх ее головы.

– Не выйдет, – устало сказал он. – Роберт отказался ходить по врачам. Сначала вроде уговорились на одну консультацию, но после того, как этот старый некромант сказал, что не будет смотреть, и Роберт тоже послал всех к бесам.

– Тогда что? Я даже не знаю, как тогда помочь.

– Сможете осмотреть его в частном порядке?

– Это как еще? На дому, что ли? – Морген даже фыркнула.

– Да, – ответил Донно. – Я представлю вас как свою девушку, и…

Тут Морген захохотала. Сначала прыснула, как девчонка, потом не удержалась и захохотала в голос.

Даже продавщицы в продуктовом магазине у дома перестали называть ее девушкой уже давно – и тут вдруг дядька, пусть и куда крупнее, но все же младше лет на семь, предлагает ей какую-то нелепость.

Сердито нахмурившись, он смотрел, как Морген вытирает выступившие слезы и пытается успокоиться.

– Я не предлагаю вам ничего личного, – отрубил Донно. – Не буду ничего делать, просто побудьте у меня и осмотрите его. Да я бы в жизни с вами не связался, но у меня дурное предчувствие, и как ни крути, оно не уходит.

– Может, сделаем проще? – спросила Морген. – Я могу научить вас несложной диагностике, на что обратить внимание, и…

– Нет, – прервал ее Донно. – Посмотрите на меня внимательнее. Я маг только номинально. Я перегорел.

Морген подалась ближе, щурясь и вглядываясь иначе. Ленты потоков энергии, почти иссякшие, тянулись и колыхались вокруг него, светлые и почти бесцветные. Машинально Морген шевельнула пальцами, корректируя движение нескольких потоков, закрутившихся у плеча и висков Донно, потом опомнилась.

– Простите, – сказала она. – У вас, кстати, гастрит, последите за питанием. И да, действительно, вам не хватит сил. А вам не выдавали комплекс упражнений, разработанный для таких случаев? Я не знаю, какой у вас прежде был уровень, но скорректировать можно где-то до тридцати-пятидесяти баллов.

– Я нестабилен, – ответил он. – Ни фига это все не работает.

Морген пожала плечами. «Эвано», – вспомнила она. И еще о том, что скоро ей сорок будет. Вот это было невпопад, но неприятно.

– А давайте, – сказала она, и сама вдруг испугалась этой смелости. – Давайте попробуем. Когда? И когда вы сможете что-то сделать по поводу Эвано?

Донно на миг прикрыл глаза, потом криво, едва заметно улыбнулся:

– А я уже сделал, – и не стал уворачиваться, когда Морген, рассвирипев, ткнула его в плечо кулаком. – Его к нам в Чайный домик перевели сегодня.

– Так чего вы мне голову морочили?!

– Делать-то надо было сразу, – оправдываясь, сказал Донно. – Вы бы еще думали несколько дней, я же не знал, что вы сразу согласитесь.

Морген нахмурилась: действительно, ну вот вообще не подумав, брякнула, ввязавшись неизвестно во что… хотя о чем речь? Просто тайком осмотреть и поставить хотя бы предварительный диагноз. Судя по всему, этот Роберт просто не ощущает опасности, но ведь мужик вроде умный, если услышит конкретные слова, то с ним можно будет работать.

Морген видала и таких.

– А к Эвано можно будет прийти? И ведь ему нужно будет вещи передать? Я смотрела, в сети советуют одеяла приносить, еду…

– Садитесь в машину, – сказал Донно. – Подброшу до дома и по дороге расскажу. Ваш номер телефона у меня есть, мой запишите. И… давайте сразу на «ты», чтобы потом не сбиваться.

«А чего не позвонил тогда, а приехал?» – хотела было спросить Морген, но не стала. Когда еще удастся в тепле и сухости доехать до дому… да и такие щекотливые вопросы действительно лучше обсуждать лично.

А вот завтра наверняка девчонки с вопросами пристанут – чтобы никто из своих да не увидел, как ее увозят? Надо будет что-нибудь придумать, эта история слишком бестолковая, чтобы ее кому-нибудь кроме Галки рассказывать.

Или… так и сказать – что любовник приезжал?

Хорошая идея

Донно раздумывал так и эдак.

Больше всего ему не нравилось, что Морген может навоображать себе чего-нибудь, а он без привычных ощущений не успеет понять. Надо будет просто сказать ей заранее, чтобы не выдумывала, и что их отношения ни во что иное не перейдут.

Роберт ведь не поверит. Точно не поверит, не дурак же. Но при ней не полезет разбираться, а там всего-то четверть часа нужна. Морген сказала, что ей для предварительной диагностики хватит. «Если прямой контакт, то, конечно, быстрее, – задумчиво добавила тогда она. – Но вряд ли это удастся. А потом уже положим в больницу и надо будет взять полный спектр анализов. Мне кажется, что все еще не так запущено».

За идею с поисками скрытых мест Артемиус долго хлопал Донно по плечу и громогласно ставил «всем остальным дармоедам» в пример. Сова потом подсыпал соли в кофе Донно, Роберт ржал, а плечо болело до вечера, будто кувалдой приложило.

Он долго думал, потом рассказал-таки ребятам, что видел во сне Джека.

– Как думаете, вдруг не сон? Я с Анной разговаривал, она сказала, что если раньше подобного не бывало, то это просто игра подсознания.

Роберт пожал плечами.

– У тебя слишком мало сил, чтобы держать такую связь. Скорее всего, Анна права, и это действительно разговор с самим собой, с подсознанием.

– Да почему именно Джек? Я и забыл, как он меня раздражал, – вздохнул Донно.

– Так именно поэтому, – рассеянно ответил Роберт. – Чтобы подсказать тебе то, что обычный ты никогда бы не подумал.

– Ну загнул! – хохотнул Сова.

Потом за работой не было времени болтать, но к вечеру Донно поймал минуту, пока никого в кабинете не было и сказал Роберту:

– Слушай… Помнишь ту женщину, Морген?

– Ну.

– Я с ней вчера на свидание ходил, – почти не соврал Донно. – Завтра к себе в гости пригласил. Ты как, сможешь прийти? Просто чтоб ее не пугать сразу, я обещал, что ты тоже будешь.

– Да ладно? – вскинулся Роберт. – Это ты специально, что ли?

– Что – «специально»? – нахмурился Донно, пытаясь понять, где прокололся.

– Ты заметил, что она мне понравилась, да? Решил поиздеваться? Вот старый пердун, а еще друг, называется…

Роберт продолжил ворчать, но Донно сплюнул, поняв, что напарник не серьезен.

– Придешь или нет? – спросил он.

– Приду, конечно, – тут же сказал Роберт. – Неужели вас вдвоем оставлять? Попробую отбить, так и знай.