Гельман. Сборник боевой фантастики

Глава первая

В суете гудящих людских потоков каждый был за себя, раздраженно локтями пробивая себе удобное место в вагончике метро в часы пик. А когда это удавалось с наименьшими потерями, вставлял в уши аудиогорошины, вперивался взглядом в экран смартфона, живенько двигал пальцами и был доволен как бобер.

Мерная качка вагонов, осознание давящих сверху тысяч тонн породы и особый запах воздуха подземки всегда настойчиво звали Петра Котофеева в царство Морфея, особенно по утрам. В отличие от многих молодых пассажиров он не вглядывался в смартик, а его оттопыренные уши не знавали «горошин». Крепко вцепившись за поручни, молодой биолог всегда успевал отключить сознание на строго определенное время и очнуться на нужной остановке.

Вот и сегодня, в аккурат, после до боли знакомого вежливого объявления: «Осторожно! Двери закрываются. Следующая станция…», толпа вынесла его из распахнутых дверей вагона. Гуща людского потока благополучно понесла Петра к длинному эскалатору, деловито устремившего его вверх, навстречу хмурому осеннему утру, колючему дождику и высоткам, укравшим у москвичей большую часть небес.

– Петя, привет! Сегодня ты вовремя. Через два часа вылетаем с военными в Анадырь. Там случилось чрезвычайное происшествие. В самолете разъясню все детали. За вещами домой не отпущу, некогда. Спецназовцы приготовили нам военные зимние комплекты одежды и сухпайки. Костюмы биозащиты возьмем свои. А еще погрузим на военный грузовик наше оборудование для исследований. Позвони знакомым, что у тебя срочная командировка и не особо болтай. Времени – в обрез! А сейчас за работу! – огорошил молодого соискателя старенький, но живенький научный руководитель Иван Федорович Прянников. Сотрудники уже хватали оптические микроскопы, комплекты лабораторной посуды, отбора проб, образцы, стекла к микроскопам, компьютеры с исследовательской базой, выносили их в институтский дворик и, под строгим надзором профессора, грузили на военную закрытую машину.

Петр понял, что происходит что-то неординарное. Десятки вопросов возникли в его голове, но ни на один не было ответа. Обхватив объемистый ящик с лабораторной посудой, молодой биолог спустился по лестнице к черному эвакуационному выходу и попытался обратиться к Ивану Федоровичу, по – генеральски стоящему у кунга военной машины и ругающему на чем свет стоит неуклюжих коллег, пытающихся втиснуть в пузатую будку машины габаритный ящик с электронным микроскопом.

Но тот свирепо взглянул на своего молодого протеже и прошипел:

– Вопросы потом! Времени нет, а лодыри еще не вынесли и половины нужного оборудования. Поспешай, да проверь все необходимое для исследований гельминтов. Кажется, на такую тему мы будем защищаться? Дас!

Вскоре небольшой кортеж в сопровождении полицейских машин с мигалками выехал на МКАД и двинулся через Люберцы к военному аэродрому Раменское. Автобус был битком набит зрелыми научными мужами и женщинами разных возрастов и комплекции. Многих Петр знал лично, либо по научным изысканиям, и с интересом вглядывался в знакомые и незнакомые лица химиков и биологов.

– Для чего собрано столько научного народа? Наверняка происходит нечто очень серьезное. И эта колонна военной техники? Для чего? – думал молодой биолог, поймав игривый взгляд Натальи Гориной.

С ней у Петра роман длился недолго. Необузданная в страстях девица не пропускала ни одного мужика, положившего глаз на ее изящную фигуру и ангельское личико. Несмотря на кучу чисто женских недостатков, благодаря острому уму и прекрасной памяти, в научной сфере своей бурной деятельности Наталья подавала большие надежды. Легко защитив нашумевшую диссертацию «Об изменениях в популяции насекомых в связи с глобальным потеплением», Горина стала самым молодым доктором биологических наук. Как ей удавалось совмещать частые похождения на любовной почве с кропотливой научной работой и преподавательской деятельностью, оставалось загадкой.

Петр горько вздохнул и натужно отвел глаза. Наталья оставила в его сердце незаживающую рану, и он до сей поры не смог с этим смириться. После короткой интимной связи, оборвавшейся из-за частых измен любимой женщины, ревность долго не могла оставить его наболевшую душу. Но время притушило любовный пожар, и остались лишь пустота и не проходящая грусть.

Между тем, колонна благополучно свернула в сторону аэродрома, и показались здания аэропорта и серые фюзеляжи самолетов. Машины въехали на летное поле, и борта МЧС и военно-транспортной авиации стали лихорадочно загружаться учеными, спецназом, военным и научным имуществом.

В эмчеэсовском ИЛ-62М можно было разместиться более – менее комфортно. Помимо ученых в салоне уже находилась оперативная группа МЧС в составе десяти человек. При себе они имели сумки с индивидуальными средствами химической и биологической защиты. Иван Федорович деловито уселся в кресло рядом с Петром, опередив Наталью Горину. Та, не скрывая своего разочарования, плавно покачивая крутыми бедрами, прошла к эмчеэсникам и заняла кресло рядом с молодцеватым подполковником. Тот был сама любезность и, не веря своему счастью, стал осыпать красотку – попутчицу сахарными комплиментами.

Прянников наклонился к погрустневшему Петру и вполголоса рассказал о цели столь срочного и далекого путешествия:

– Слушай внимательно и не перебивай! Ночью мне позвонили из приемной министра и приказали срочно подать список головастых биологов и химиков для выполнения важной государственной задачи. Этим летом в Сибири стояла рекордная жара. Впрочем, в последние годы мы наблюдаем бесснежные теплые зимы в средней полосе страны и мягкие – в Сибири, на Крайнем севере и на Дальнем востоке. Вслед за потеплением пришли экзотические болезни людей, животных и птиц. Площадь льдов и толщина вечной мерзлоты уменьшаются с невиданной скоростью, уровень мирового океана повышается, а многие моря на крайнем севере даже в зимнюю пору свободны от ледяных полей. Не знаю, где, когда и каким образом появились эти червеобразные. Может причиной массового вымирания динозавров, мамонтов, шерстистых носорогов, гигантских оленей и других древних животных явился особый вид именно таких паразитарных червей? Тундра у берегов Берингова, Охотского, Чукотского и Восточно – Сибирского морей ныне усеяна останками оленей, белых медведей и людей. И все это разлагающееся мясо покрыто клубками невиданных гигантских червей, выродившихся из живой плоти. Напалм, бомбометание, применение отравляющих веществ и другие специальные меры, предпринятые властями пока не дали положительных результатов. Черви размножаются и распространяются с поразительной скоростью, поражая все живое на своем пути. Из шестнадцатитысячного населения города Анадырь удалось эвакуировать и спасти всего около трех тысяч человек. Отмечена массовая гибель животных и людей в оленеводческих хозяйствах, рыбаков, охотников и старателей на золотых приисках. Все началось летом, когда десятки охотников за бивнями мамонтов не вернулись в поселки и их судьба до сих пор неизвестна. А ныне вся Чукотка уже объявлена зоной строгого карантина. Мы должны срочно прибыть в развернутый у Анадыря мобильный научный центр для изыскания способов борьбы с гигантскими гельминтами или личинками каких-то неведомых страшных тварей. Надо своими глазами увидеть и понять, с кем мы имеем дело. Усек?

Петр разволновался. До сей поры, он имел дело только с паразитарными червями и не представлял, как яйца неведомого глиста могли ждать своего часа десятки тысяч лет в замороженном состоянии. В обычном грунте яйца некоторых видов гельминтов могли сохраняться в жизнеспособном состоянии годами, но чтобы в вечной мерзлоте…?

Самолет мог бы и без дозаправки долететь до самой восточной материковой точки страны, но по селектору объявили, что забор авиационного керосина произойдет в аэропорту Омска. А пока Петр поудобнее устроился в кресле и сладко задремал. Этот инстинкт дремы всегда усиливался у него при различных поездках, а под мерный гул самолета и вовсе был непреодолим. Несколько раз Петр просыпался, получив тумака в бок от профессора за храп, но лукавый Морфей корявым пальцем все манил в свои голубоватые объятия, и противиться этому молодой человек не мог.

Профессору Прянникову не спалось. Может, это было связано с бессонницей наступающей старости, а может – с все возрастающим чувством тревоги за судьбу экспедиции? Опыт прожитых лет в глубинах его души настойчиво нашептывал о возможном крахе экспедиции и той страшной ответственности, которую он понесет за провал. Ведь своя рубашка – ближе к телу, а мастистого ученого, прежде всего, беспокоило возможное падение не только личного научного авторитета, но и отстранение от занимаемых должностей, и почетное изгнание на позорную пенсию. Чтобы прогнать чувство уныния, Иван Федорович попытался мурлыкать дебильную песню о молодых изыскателях природных богатств Сибири прошлого:

–…Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги…

Через некоторое время, поняв всю глубину чуши в бодрых словах автора стихов, профессор переключился на не менее знаковую песню:

–…Наши встречи нечасты на таежной тропе, мы за трудное счастье благодарны судьбе…

В голове светоча науки, как пауки, стали шастать крамольные мысли:

– Интересно, не испытал ли сей совковый поэт лихих советских времен нападение злобной стаи таежных комаров и гнуса, не отморозил ли в глухих лесах свое самое заднее место? Скорее всего, эти песни были высосаны из пальца в уютной московской квартире.

Иван Федорович не был завистливым человеком но, один из немногих преданных стране и науке рыцарей, все не мог смириться с бесовским грабежом природных богатств страны. Но будучи человеком осторожным, никогда не озвучивал свою позицию. А коли был угоден нынешним властям, сохранил все свои регалии, заработанные в еще стране незавершенного социализма.

Испугавшись своих столь смелых политизированных мыслей, профессор погрузился в чисто научное облако образов, графиков и формул, что помогло ему крепко уснуть без снотворного.

На аэродроме дозаправки всех пассажиров попросили пройти в терминал аэропорта. Когда Петр вышел из теплого салона самолета, ледяной ветер резанул в лицо и заставил сгорбиться, по – хозяйски пробираясь под видавшую виды легкую куртку. Увидев озабоченное лицо молодого соискателя, Иван Федорович хлопнул его по плечу и успокоил:

– В здании аэровокзала для нас приготовлено теплое военное обмундирование и обувь. Так что мерзнуть не придется. Пока самолет заправляется, мы переоденемся, затем пообедаем тем, чем бог послал. В самолете нас накормят сытно, по – военному. Так что не вешай носа!

Подъехавший аэродромный автобус быстро доставил ученых в довольно приличное здание терминала одной из самых значимых воздушных гаваней Сибири. Облачение в военную форму проходило в двух отдельных помещениях для мужчин и женщин. Действительно, униформа оказалась теплой, добротной и Петр слегка порадовался этому проявлению недюжинной заботы к ученому люду со стороны властей всех мастей. Быстро переодевшись в предложенный камуфляж, молодой биолог с интересом обозрел обстановку. Мужики, в топорщащейся новенькой униформе, походили на новобранцев, призванных служить Родине, не жалея живота своего. Особенно непривычно и смешно выглядели женщины солидной комплектности. Но на Наталье Гориной обмундирование сидело как влитое и лишь подчеркивало ее женское обаяние. Синий подполковник ожидал ее у входа в раздевалку, с невесть откуда раздобытым букетом цветов в рыцарской руке.

– Будет ублажать Наташку, и она на это клюнет. Сам, поди, имеет жену и детишек, а все туда же. Эх! Есть же на свете женщины порядочные, верные. А мне не везет: на одной, уже беременной от другого дяди, чуть не женился, а Наталья оказалась ветреной и слишком озабоченной вниманием мужиков. Так и не удается завести семью. А ведь пора, годы уходят. Правда, мои финансы поют романсы, и за такого бедняка ни одна москвичка замуж не пойдет. Разве какой мажорной дочке олигарха захочется постоянства и семейного счастья? Но это наверняка отпадает. Не такие они простые – мажордессы, даже если и уродки. Им хватит бабла, чтобы до старости лет валяться в постелях с альфонсами. Се ляви! – мрачно подумал Петр и заспешил к автобусу, лихо доставившему ученых на борт МЧС.

Заняв свое кресло, молодой биолог ощутил специфический запах феноксиэтанола от новенького камуфляжа и ревниво проводил взглядом Наталью вместе с ухажером, прошмыгнувших в туалет.

– Ни стыда, ни совести! – промелькнуло в возмущенной голове у Петра, и мерный гул самолета вновь призвал его ко сну.

Приземлились глухой ночью в небольшом аэропорту, приютившемуся на краю земли у поселка «Угольные копи». Когда тряска пошла на убыль, профессор молодецким голосом рявкнул:

– Защитный комплект надеть! Шевелитесь!

Ученый люд принялся послушно облачаться в защитные комбинезоны и поглядывать в иллюминаторы. Взлетная полоса и небольшое здание аэропорта ярко освещались огнями и повсюду суетились люди в лягушачьих костюмах и противогазах, лихорадочно разгружая военное имущество и вооружение из военно – транспортных самолетов. Засуетились и эмчеэсники, натужно двигая тяжелые тюки с пневмокаркасными палатками, ящики с отопителями и полевыми электростанциями к грузовому люку. Подрулил самоходный трап, и грозный профессор, одетый в современный оранжевый защитный костюм, призвал начать разгрузку научного оборудования и перевозку его в модульный полевой научный центр, видневшийся неподалеку от здания аэропорта. Сей очаг научной мысли и рискованных экспериментов состоял из ряда грязно – зеленых приземистых палаток, соединенных между собой в единый блок. Его монтаж только что закончили несколько военных, продолжающих возиться с отопителями и компактной дизельной электростанцией. Спасатели уже вовсю грузили свои палатки и оборудование на транспортные тележки и, завершив погрузку, стремительно скрылись в ночи.

Выйдя из салона, Петр сразу ощутил, что прибыл в суровый край. С моря дул сильный морозный ветер, в небе стоял гул военных вертолетов, а где-то вдалеке громыхали разрывы и трещали пулеметные очереди. Ученые в прорезиненных защитных костюмах похожие на больших зеленых лягушек, вертели головами и не понимали что происходит. У многих в душе поднималось страшное подозрение о начале какой – то войны.

Но яростный крик Прянникова и его бесцеремонное понукание заставило научный люд взяться за дело. Химики и биологи еще не знали, что многие не вернутся из этой научной командировки.

Глава вторая

Исследовательский модуль состоял из двенадцати пневмокаркасных палаток и солдаты уже заканчивали установку вытяжных шкафов и лабораторных столов. Посреди ярко освещенного отсека ученых встречал высокопоставленный военный в окружении нескольких офицеров. Защитники страны были облачены в защитные костюмы, и различить их по воинским званиям было невозможно.

– Профессор Прянников? Генерал Матвеев! Мы несем большие потери и времени на раскачку нет. Нам надо знать, как справиться с этой жуткой напастью, против которой бессильны ракеты, бомбы, напалм и артиллерия. Я буду постоянно на связи, и для этого оставляю вам радиста. Приступайте немедленно!

Тряся седенькой козлиной бородкой, Прянников с места в карьер набросился со своими вопросами:

– Товарищ генерал! А где нам взять образцы? Ведь для исследований нам нужны пораженные люди, паразиты, их яйца и вся подробная информация о ситуации. Как долго мы здесь пробудем? К кому обращаться за помощью?

Генерал заверил профессора, что пока они размещают научное оборудование, из полевого госпиталя доставят пару – тройку пораженных, предупредив, чтобы помимо костюмов биологической защиты все научные сотрудники надели бронежилеты, сурово пояснив ситуацию лаконичными военными фразами:

– Взрослые глисты выстреливают своими яйцами на расстояние до ста метров, а те, как пули, пробивают одежду, кожу – и человек обречен. Скорее всего, они улавливают тепловое излучение людей, животных и стреляют без промаха. Сейчас вокруг аэродрома оборудована минная полоса и электрическое заграждение, защищающее от прорыва паразитов. Я приготовил на каждого из вас бронежилеты. Они уложены в тамбуре крайнего отсека. С вами оставляю толкового капитана. Он вам подробно расскажет о складывающейся обстановке. По всем вопросам обращаться ко мне. Я нахожусь на постоянной связи Генеральным штабом и Советом безопасности. Пока это все. Мне некогда. Нужно удерживать позиции, иначе всем нам наступит хана.

В тишине прозвенел тоненький голосок Натальи:

– Товарищ генерал! А туалет здесь есть?

На это высокопоставленный военный ответил:

– Для отправления естественных надобностей у модуля установлено два биотуалета для женщин и мужчин. Но после опорожнения вам придется проводить процедуру дезинфекции в тамбуре. Еще вопросы есть?

Поскольку вопросов не было, бравый генерал быстро покинул модуль и растворился в темноте, а профессор, ругая на чем свет стоит нерадивых научных сотрудников за бестолковость и медлительность, попытался создать из оборудования и кучи модульных палаток подобие научного центра.

Когда все было готово к работе, ученые надели респираторы и стали ждать поступления первых пораженных для исследований.

Ждать пришлось недолго. Двое военных санитаров, предварительно окатив себя из распылителей дезинфицирующим раствором, внесли тело молодого парня, сплошь покрытого шевелящейся массой гигантских змееподобных паразитов. И это лишь с наружной стороны трупа. Сколько еще было внутри, можно было только догадываться.

Капитан наклонился к остолбеневшему профессору и прогудел:

– Эти пока не стреляют яйцами. Не вызрели. Так что можете их резать, препарировать и исследовать. Но поспешите. Часа через два они начнут плеваться так, что мало не покажется. У меня огнемет наготове, и при нештатной ситуации я готов его применить. От огня они погибают не все. Часть успевает удрать в землю, но неглубоко, не более чем на метр. А далее, холод и вечная мерзлота замедляет их жизненные процессы.

Петр с ужасом смотрел на страшный, извивающийся клубок пожирателей плоти и, понукаемый чуть ли ни пинком своим научным руководителем, принялся вырезать самую маленькую особь, глубоко вгрызшуюся в живот трупа. Оказалось, что паразит не уступал размерами своим плотоядным сородичам, извивающимся снаружи, а лишь глубже зарылся в кишечную полость. С омерзением выдернув из разреза гигантского глиста вместе с куском тонкой кишки, Петр едва увернулся от круглой пасти, усеянной острыми акульими зубами.

– Осторожнее! Держи крепче! Неси на стол! Будем резать! – завизжал Иван Федорович, перехватывая извивающийся хвост.

Так вдвоем и донесли. Петр подивился силе мышц паразитарного червя. Он ощутил под руками твердую, но эластичную кожу и, крепко зафиксировав скотчем извивающегося монстра, попытался сделать надрез. Проткнуть кожу острым скальпелем было не так-то просто. Молодой биолог хорошо знал, что необычайно прочная четырехслойная оболочка многих гельминтов помогает им комфортно существовать в таких агрессивных средах, как желудочный сок и желчь. Когда все же удалось разрезать червя, из раны запузырилась бордовая слизь, похожая на сгустки крови. Петр взял фотоаппарат и, орудуя пинцетом, стал снимать внутреннее строение гигантского паразита, комментируя:

–…размеры: длина – 2420 мм, диаметр – 140 мм; тело – цилиндрическое, заостренное с одной стороны, несегментированное. Ротовое отверстие круглое с овальным расположением трехгранных костяных зубов; пищеварительная система – примитивная, включает желудок, кишечник длиной до 6500 мм и анальное отверстие. Вижу половой орган и семенник, наполненный яйцами пулеобразной формы с конусообразным органом и воздушной полостью для пневматической стрельбы. Тело гельминта покрыто плотными слоями эластичной кутикулы, мышцы – продольные, в конусе семенника – поперечные; легкое – одно, примитивное. А это – нечто похожее на сердце в средней части тела и непонятное образование желеобразной формы у головной части. Еще странная структура в средней части, и еще…

Пока молодой соискатель бубнил, склонившись над разрезанным червем, у лабораторного стола Натальи столпились ученые мужи и через респираторы оживленно мычали. Над микроскопом наклонился Прянников и, внимательно рассматривая пробу в окуляр, что – то диктовал. Из любопытства, Петр присоединился к толпе, оживленно обсуждающей нечто неординарное. Отчаянно жестикулируя, Горина пыталась рассказать коллегам о своей версии проблемы, и похоже, у нее это получилось:

– … поэтому данный вид паразитарных насекомых обладает вполне развитым мозгом, а мы пока не знаем его возможностей. Зимой их жизнедеятельность сводится к минимуму, но при положительных температурах почвы происходит резкий скачок и личинки развивают бурную деятельность. При этом…

Прянников перебил Наталью:

– Постойте! Почему мы считаем, что это личинки насекомых, а не новый вид гигантских гельминтов?

Горина терпеливо объяснила:

– Мы знаем, что все насекомые произошли от червей. Данный вид обладает ярко выраженными признаками как паразитарных червей, так и личинок. Обратите внимание на наличие головной части с зубастым ртом овальной формы, полового органа, семенника и примитивной пищеварительной системы. Это похоже на строение некоторых видов гельминтов. Вместе с тем, образец обладает объемным желудком, подобием кровеносной системы с примитивным сердцем и, самое главное, мозгом с развитой нервной системой и другими органами, назначение которых остается загадкой. А самое главное, данный вид обладает доселе невиданными способностями к внедрению пулеобразных, исключительно плотных яиц в теплокровные объекты при помощи сложного устройства пневматической стрельбы. Мы не знаем всего цикла развития личинок и их конечной стадии, но думаю, что они могут окукливаться. В итоге мы можем столкнуться с новым видом гигантских опасных насекомых.

Внимательно выслушавший коллегу, профессор рявкнул:

– Хватит! Мы здесь собрались не для того, чтобы вдаваться в полемику. У нас задача одна – найти эффективное средство борьбы с паразитами. Попробуйте противоглистные: фенасал, мекаптин, немозол, акрихин; битоксибациллин, другие фунгициды и инсектициды. Не мне вас учить! А новый вид хищных паразитов назовем для простоты «гельмы». За работу!

Капитан вызвал по рации двух санитаров и те, несмотря на мольбы ученого люда повременить, погрузили окровавленное тело пораженного на носилки и вынесли из модуля для уничтожения струей пламени из огнемета. Видно время пришло.

Завтрак проходил в отдельном модуле и состоял из полевого солдатского рациона. От постоянного тарахтения бензоэлектрического агрегата и сипения отопителей у Петра разболелась голова. Ученые быстро поглотили свою долю сухпайка и мрачно разошлись по рабочим местам. Судя по вяло текущим разговорам, паразиты оказались крайне устойчивыми к воздействию ядов и легко переносили смертельные дозы фунгицидов и инсектицидов, вводимые даже внутрь.

Точку в экспериментах поставил капитан, побросавших еще живых червей в специальную емкость с концентрированной серной кислотой. К изумлению ученых, аккумуляторная кислота не вскипела, а змееподобные черви заметались в крайне агрессивной жидкости, словно выпущенные на волю угри. Солдаты быстро вынесли бадью с паразитами из палаток в место сжигания.

На выходе капитан обернулся к потрясенным ученым и промычал через мембранное устройство противогаза:

– Глисты особые, огнеупорные, стойкие к ядам, щелочам, да кислотам. Их голыми руками не возьмешь! А те препараты, которыми вы их пичкали – мертвому припарка. Это вам не простые черви, а наказание господне за наши грехи. Всадники апокалипсиса, слыхали?

Прянников возмущенно крикнул вслед:

– Товарищ! Все образцы вынесли, сожгли, а с чем нам работать?

Но ответом было лишь завывание холодного полярного ветра, дующего с Берингова моря. Уханье взрывов и трескотня автоматического оружия постепенно стали стихать, и уныние охватило ученый люд. Всех интересовал один вопрос: как там военные справляются с невиданной напастью? Многие решили осмотреть окружающую местность, тем более, что часы показывали утро по местному времени.

Первым выскочил из палаточного комплекса неугомонный Прянников. Несколько раз он пытался связаться с генералом по портативной рации, но тот не отвечал. За ним потянулись ученые, жмурясь от яркого солнца, притулившегося у бескрайнего морского горизонта. За спокойным зеркалом громадной бухты виднелись разноцветные дома самого восточного города страны. Казалось, в окружающем пейзаже не было ничего угрожающего, если бы не барражирующие военные вертолеты и скопище военных палаток у приземистого здания аэропорта. Вдоль взлетной полосы и вокруг вокзала виднелись металлические сети инженерных заграждений, в которых запуталось множество извивающихся червей. Через каждые двести метров полосы обороны торчали вышки для стрелков.