Гельман. Сборник боевой фантастики
Генерал Матвеев в окружении офицеров стоял у вертолета и отдавал приказы. Военные были одеты в защитные комбинезоны с бронежилетами. Прянников обратился к генералу с требованием предоставить еще образцов для исследований.
Матвеев мрачно посмотрел на старика красными от бессонницы глазами и проворчал:
– Если вы будете и далее без результата ковыряться в образцах, то мы все очень скоро станем этими самыми образцами. За ночь я потерял неполный взвод солдат и офицеров. Пока держимся без надежды на ощутимый успех. Земля еще не замерзла, а глисты пока активны, легко передвигаются под оттаявшей тундрой и неожиданно нападают. Наши американские коллеги в очагах распространения заразы применили на Аляске термоядерное оружие. Пока о результатах данных ударов мы ничего не знаем. Наши тоже могут попробовать остановить паразитов с помощью термояда, но ждут ценных сведений от американских партнеров. Иван Федорович! Вы должны организовать двухсменную круглосуточную работу по определению средств и способов борьбы с глистами. Не знаю, продержимся ли мы еще одну долгую здешнюю ночь, или навсегда покинем эти проклятые места? Вся надежда на вас и резкое похолодание. Если придут морозы, активность глистов пойдет на убыль. При таком раскладе зиму мы переживем, и у вас будет больше времени для научных поисков. Но вот беда, синоптики пока значительного похолодания не обещают. А пока дуйте в госпиталь и сами отбирайте образцы для исследований. Каждый офицер и солдат у меня на счету. До встречи!
Генерал отвернулся от профессора и что-то стал бубнить по мобильной рации. Пока военных защищал железобетонный слой взлетной полосы и площадки вокруг здания аэропорта, внезапных нападений паразитов днем удавалось избежать. Мерзкие твари будто чувствовали, что солнечный свет не способствует успешной атаке на людей, до зубов вооруженных страшным оружием. Поэтому их активность многократно возрастала в ночное время.
Прянников постоял немного и побрел к полевому военному госпиталю, развернутого неподалеку от здания аэровокзала. За палатками двое огнеметчиков сжигали в яме тела погибших, облепленные шевелящейся серой массой. Глисты пока не достигли стадии пневматической стрельбы яйцами и погибали от высокой температуры. Войдя в тамбур и обрызгав свой оранжевый защитный костюм из баллона с дезинфицирующей жидкостью, профессор шагнул в палатку полевого медицинского стационара.
Увиденное глубоко потрясло его. На раскладушках корчилось множество солдатских тел, и было ясно, что все эти больные не доживут до следующего дня. У некоторых из животов и грудной клетки уже пробивали себе путь молодые черви. Крики и стоны хватали за сердце ужаснувшегося Прянникова и мурашками прокатывались по его стариковскому телу. Несколько санитаров, одетых в лягушачьи доспехи, даже не пытались подойти к больным, а держа окровавленные носилки наготове, лишь следили за ними. Когда глисты прорывались наружу, санитары ловко подхватывали тела пораженных специальными крючьями и, погрузив их на носилки, тащили из стационара к яме для сжигания тел.
Старшего офицера – медика не пришлось долго искать. Он сам подошел к дрожащему от волнения профессору и потребовал покинуть полевой госпиталь.
Прянников, через переговорную мембрану противогаза, резко промычал:
– Молодой человек! По приказу генерала Матвеева мои люди будут отбирать образцы паразитов для исследований. Прошу не мешать, а оказывать всестороннюю помощь. Если вам что-то неясно, обращайтесь к генералу.
Резко повернувшись, Пряников стремительно вышел из госпиталя и направился к полевому научному центру. Желудок ученого настойчиво требовал пищи, и профессору пришлось пройти процедуру дезинфекции в тамбуре, снять тяжелый скафандр и войти в бытовой модуль. За раскладными столами уже завтракала часть ученого люда.
Пряников рассвирепел и заорал:
– Что господа?! Не дождавшись начальника, решили набить свое брюхо! А заработали ли вы на жрачку? Кругом гибнут люди, а мы живем по санаторным правилам. Почему не дождались меня, или у вас уже есть дельные предложения по поводу ликвидации очага заразы? Прошу встать и созвать сюда всех работников. Я буду распределять обязанности персонально. Совещание начинаю через десять минут.
Торопливо одеваясь в защитную одежду, ученые ринулись оповещать всех остальных в научном блоке. Постепенно столовка стала набиваться народом. Пряников нетерпеливо вышагивал взад – вперед по дощатому полу палатки, поглядывая на наручные часы, и его чело было хмурым.
Оглядев зорким взглядом собравшийся люд, профессор зарычал:
– Не успев высадиться на этой суровой земле для выполнения крайне важной для страны научной миссии, наши ряды подверглись пакостному разброду и шатанию! Нет сомнения, что при такой расхлябанности и лености мы ничего не добьемся, а солдаты и мирные жители будут продолжать гибнуть от мерзких глистов. Поэтому требую: работы организовать в две смены. Центр – Петр Котофеев. Руку вытянул! Вправо – влево на два шага от Петра разойдись! Группа справа – старший Котофеев, группа слева – старшая Горина. Группе Петра немедленно направиться в полевой военный госпиталь, доставить на носилках пораженного и приступить к научной работе в течение двенадцати часов, группе Гориной отдыхать, принимать пищу. Мне нужны свежие мозги. Без моего личного разрешения прием пищи не производить. О перспективных способах борьбы с паразитами докладывать немедленно. Если из группы Гориной кто-то не успел позавтракать, прошу за стол. Остальным – отдыхать в спальном помещении. Требую предельной аккуратности и порядка. Эти коробки от пайков, разбросанные на столах и на полу немедленно убрать. Группа Котофеева – вперед за образцами!
Очень скоро рот Ивана Федоровича ощутил почти позабытый вкус каши с тушенкой – ностальгическое напоминание о военной службе в далекой молодости.
Глава третья
Петр Котофеев склонился над окуляром и рассматривал структуру удивительного кожного покрова древнего паразита. Тот факт, что даже концентрированные кислоты не могли разложить кожу чудища, удивлял и настораживал.
Петр сосредоточенно диктовал в микрофон:
– Верхний слой прочной оболочки по своей структуре и составу напоминает эластичный чешуйчатый фарфор, очень стойкий к воздействию кислот и щелочей. Это подтверждает проведенный всесторонний биохимический анализ. Скорее всего, в Юрский период произошло массовое извержение вулканов и миллиарды тонн серы превратили моря и океаны в серную кислоту, а все живое на суше погибло. Но это лишь мое предположение. Но как при этом некоторые примитивные формы, например гельминты, могли не только выжить, но и эволюционировать? А десятки глобальных оледенений, при которых подавляющее большинство теплокровных животных должно было исчезнуть? Ведь даже в скованных льдом океанах не могли выжить киты и дельфины, дышащие атмосферным воздухом. Откуда тогда взялось нынешнее великое разнообразие животного мира?
Этот вопрос постоянно крутился в голове Петра, но оставался без ответа. Проникновение живых существ из некого параллельного мира в наш он решительно отбросил как крайне ненаучный. Оставалось предположить, что именно примитивные организмы являются источниками восстановления живых существ на планете после глобальных катастроф. И эти великие приспособленцы обладают гигантской взрывной энергией эволюционных превращений во все живое на планете. После такого предположения молодой биолог почувствовал себя крайне неуютно. Ведь как ни крути, именно один общий предок объединяет все живое на земле и имеет уникальный генетический код. Имя ему – LUCA. Петру было крайне сложно представить родственную связь с мерзким глистом, и он оторвался от микроскопа.
Осеннее полярное солнце уже давно закатилось. Снаружи все чаще раздавалась автоматная стрельба и взрывы. Препарированные паразиты лежали в ряд на лабораторном столе и начинали уже пованивать. Петр осторожно сложил слизкие комки в емкость для отходов и понес к яме сжигания. Алмазные светлячки далеких звезд усыпали северное небо. С моря дул зябкий морозный ветер. Капитан в лягушачьем защитном костюме стоял у ямы для сжигания и поливал струей пламени из огнемета остатки биологических образцов. Сбрасывая содержимое емкости в яму, Петр краем глаза заметил шевеление темной массы у первой пневмокаркасной палатки научного центра.
Это заметил и капитан. Его реакция была молниеносной. Подскочив к клубку змееподобных паразитов, он попытался огнем уничтожить мерзких гадов, но не успел: сотни пневматических хлопков сразили его наповал. Котофеев застыл в ужасе и увидел, как ноги и руки военного задергались в конвульсиях. Беспорядочно мечущееся пламя брошенного на землю огнемета добралось до воющей фигуры человека и подожгло его прорезиненную защитную одежду.
Петру повезло: десятки крупных глистов не могли вести прицельный огонь своими яйцами по его застывшей фигуре: отвлекало пламя огнемета и горящее тело пораженного капитана. Сбросив оцепенение, Котофеев метнулся к палаткам научного модуля и, проскочив дезинфекционный тамбур, ворвался в ярко освещенный лабораторный отсек. Его истошный крик «ААА!» частично глушился маской противогаза, но его услышали. Ученые в панике заметались. Некоторые выскочили из модуля и были тут же сражены пневматическим огнем гельминтов. Вскоре со всех углов в палатку стали вползать извивающиеся гигантские черви. Они совершали молниеносные прыжки и впивались в людей своими акульими зубами. Прислонившись к лабораторному столу, Петр вновь застыл от дикого ужаса. Кровь, фрагменты тел, истошные вопли на фоне извивающихся серых зубастых монстров вызвали у него даже не дрожь, а тряску всего его мускулистого тела.
Внезапно молодой человек понял, что гельминты либо не видят тепла его тела, либо игнорируют его как объект охоты. Далее он действовал чисто интуитивно. Сбросив с себя ненужный защитный комбинезон и противогаз, краем уха расслышав среди общего гвалта душераздирающие визги Гориной, Петр опрометью кинулся в спальный отсек, стараясь не наступать на извивающихся блестящих монстров, поглощающих плоть ученых.
В палатке отдыха, среди опрокинутых раскладушек, разбросанных одеял и подушек валялись окровавленные тела, облепленные серой шевелящейся массой. По всей видимости, нападение паразитов произошло внезапно, когда люди спали. В углу жалась чудом уцелевшая кучка ученых. Впереди размахивал тяжелыми берцами профессор Прянников, стараясь попасть в угреподобных упырей, и отчаянно ругался. Но сраженный пневматическим огнем чудищ, старый воин рухнул, захлебываясь кровью. Его одетое в пижаму тело задергалось в предсмертных муках.
Остолбеневший на миг Петр титаническим усилием воли вырвался из липких объятий ужаса и ринулся напролом к Гориной. Обхватив отбивающуюся женщину могучими руками и взвалив ее на плечи, Котофеев ринулся из модуля туда, где огни и шум винтокрылых машин на вертолетной площадке заманчиво обещали избавление от этого страшного кошмара. Почти все военные вертолеты уже свистели лопастями в воздухе и лишь один только начал набирать обороты.
К счастью, пилоты увидели бегущую по бетонке парочку и открыли люк. Петр с ношей с ходу влетел в салон пузатой воздушной машины, и она стремительно стала набирать высоту. В салоне было тесно от высокопоставленных военных. Наталья все еще пребывала в обморочном состоянии, и Петр заметил, как один из офицеров пошарил в санитарной сумке и поднес к носу Гориной пузырек с нашатырем. Женщина закашлялась и пришла в себя. В иллюминаторы был виден удаляющийся аэропорт. Через мгновение яркая вспышка осветила небо и на месте северной воздушной гавани запузырилась огненная круговерть. Вертолет резко встряхнуло, и гул далеких взрывов наполнил салон. Один из военных воскликнул:
– Знатно жахнули наши сушки по гадам! Небось, ни одной твари в этом районе не осталось. Прощай проклятая земля!
Котофеева передернуло:
– Чему радуешься, служивый? Тому, что погибло столько людей, а твоя шкура сейчас в вертолете? Кто ответит за их гибель?
Офицер не стал вступать в перепалку с гражданским, и лишь буркнул:
– Не я готовил эту операцию и не мне отвечать. Я лишь выполняю приказы вышестоящих начальников.
Пришедшая в себя Наталья пересела Петру на колени, обвила его шею руками, покрывая поцелуями волевое щетинистое лицо.
– Мой милый спаситель! Я у тебя в неоплатном долгу, и если обстановка позволит, ублажу тебя чисто по – женски, – страстно шептала она покрасневшему от волнения спутнику.
Глядя на эту сценку, военные прыснули со смеху и, бросив взгляд на их повеселевшие лица, Петр отстранился и решительно усадил Наталью на сидение.
В аэропорт «Элизово» Петропавловска – Камчатского военные вертолеты приземлились глухой ночью. Дул сильный ветер, тусклые огни воздушной гавани мерцали, скрадываемые дождем со снегом. Военные вручили Петру и его спутнице видавшие виды камуфляжные бушлаты. К зданию аэропорта пришлось идти пешком. Пока добрались, насквозь промокли от хлеставшего дождя. Зал аэропорта был битком набит суетящимися военными и гражданскими лицами.
Котофеев вдруг осознал, что в этом диком Камчатском краю он никому не нужен, и без бабла в кармане добраться до Москвы будет весьма непросто. Он взглянул на Наталью и увидел, что эта тема ее ничуть не тревожит. Крепко схватив его за руку, Горина потащила к окошку справочной. Дородная служащая аэропорта ответила сонным голосом, что билетов на ближайшие авиарейсы на Москву в наличии нет, и указала наманикюренным пальцем на развешанные таблички у касс, из которых следовало, что в обозримом будущем всем страждущим лететь воздушным транспортом не подфартит. Горина и бровью не повела, а решительным шагом направилась к группе офицеров. Вскоре у нее в руках оказался мобильник, и она коротко с кем – то переговорила. Вернув смартфон расшаркавшемуся капитану, Наталья с торжествующей улыбкой подошла к Петру и заявила, что ждать осталось недолго. Прошло буквально несколько минут, и к Наталье рысью подскочили трое военных. Изумленный Котофеев лишь на борту военно- транспортного самолета понял, что в нынешнее сложное время у красивых, но шалавистых женщин нет трудных жизненных ситуаций.
Грузовой отсек военного самолета был почти пустой, и теплые летные куртки, любезно предоставленные летчиками, оказались весьма кстати. Петр и его спутница так задубели от космического холода, что первой не выдержала Горина. Достучавшись до экипажа, она юркнула в святая – святых – кабину управления самолетом. Там было тепло и уютно, а разговоры на щекотливые темы, которые вела без всякого смущения красотка Наталья, потешали экипаж. Котофееву оставалось лишь кутаться в свою и выброшенную Гориной летную куртку и тоскливо материть про себя всех и вся.
На аэродром Жуковский сели в полдень. Осенние свинцовые облака и моросящий дождик не способствовали радостному настроению Котофеева, чудом вернувшегося в родные места. К трапу плавно подплыл черный лимузин, мелькнули штаны с лампасами и спускающуюся Горину обхватили медвежьи объятия высокопоставленного военного. Петр стоял и ненавидящим взглядом смотрел на парочку, спешащую к раскрытым дверцам крутой тачки. Прежде чем юркнуть во вместительный салон, Горина поманила пальчиком Петра и крикнула:
– Петя! Садись в машину! Доставим до ближайшего метро. Ведь у тебя совсем нет денег. Давай бегом!
Скрепя сердцем, Котофееву пришлось подчиниться. Петра посадили рядом с водителем, а генерал с Гориной уединились в просторном заднем салоне. Вскоре давно знакомые ахи и охи Натальи резанули сердце Петра, и он рявкнул, чтобы шофер остановил машину. Выскочив на грязную обочину дороги, Петр побрел в сторону виднеющейся сквозь пелену дождя остановке электрички.
Впервые в жизни добравшись безбилетником до метро «Котельники», Котофеев прошел через служебный турникет прямиком к двум скучающим полисменам. Бомжеватый, небритый вид промокшего Петра тут же привлек их внимание. Старший мордатый полицейский поманил к себе Котофеева и, играя резиновой дубиной, прорычал:
– Эй, бичек! Ну – ка ходу сюда! Ай, ай, ай! Нехорошо в таком виде шляться по Москве, да еще и не оплатив проезд. Такси подано! Следующая остановка – обезьянник!
Затолкав протестующего задержанного в автозак, полицейские направились и далее вылавливать всяких подозрительных субъектов. Видно им была поставлена нелегкая задача: наполнить автозак до отказа.
– Действительно, с чего гонять государственную технику полупустой? – подумал Петр, тщетно ища глазами место, где бы мог притулиться.
Когда глаза привыкли к полумраку, он понял, что попал в очень пестрое общество. Кого тут только не было: полуголые матерящиеся проститутки, побитые бомжи в обмотках, синяки под глазами у которых светились лиловатым загадочным светом, пьяные граждане приличного вида, но в неадеквате, парни борцовского вида с диктаторскими замашками и неугомонные цыганки, пытающиеся развести на бабки даже задержанных. Видно руки у них постоянно чешутся и успокаиваются только тогда, когда их начинают золотить. Один качок взглянул на Петра, двинул задом так, что все попадали с лавки и предложил:
– Братан, садись! В ногах правды нет. Как звать – величать, откуда и куда?
Когда Петр рассказал, что он ученый – биолог, трое качков заржали как лошади:
– Видали?! Эка музейная ценность! Шмотки с секонд- хенда, дэширак, да жизнь – вништяк. А мы гопники, но без мокрушных дел. Нам нужен чувак на атасе, пойдешь?
Петр вежливо отказался, но качок не выпихнул его с лавки. Видно тому, кому подфартило попасть под его покровительственную ручищу, беспокоиться было не о чем.
Вскоре набитый до отказа автозак медленно двинулся к ближайшему отделению полиции.
Старший лейтенант полиции измерил подозрительным взглядом Петра с головы до ног. Действительно, видок у задержанного был не очень: грязный камуфляж и берцы, старая летная куртка и небритая физиономия. Все это в голове у дежурного офицера ассоциировалось с бренностью бытия и скотской жизнью у отдельной категории незаконопослушных граждан.
Сбивчивые объяснения Петра не удовлетворили полицейского и, коротко рявкнув конвоирам: – В обезьянник!, – суровый представитель закона углубился в компьютерную карточную игру.
В тесной камере Петра встречала тройка тех самых качков, с которыми, среди довольно пестрого, если не сказать колоритного народа, его свела судьба в автозаке.
– Так, все ша! Это мой корифан, и с выбриками к нему не лезть! – прогудел старший бандюган и усадил Котофеева рядом с собой.
– Док, и почему я именно тебе уделяю свое ценное внимание? Никак не возьму в толк. Вроде знать тебя не знаю, а целюсь крышевать. Нас скоро выпустят, а тех мусоров, которые осмелились сдуру посадить нас в автозак, ждет тяжелый нагоняй от начальства. Пойдем со мной, и ничего не бойся. Будешь в шоколаде. У нас все схвачено: и менты, и депутаты и крысы – чиновники крупного и мелкого разлива. Вот только олигархи нам не по зубам – крепкая охрана, бабки и все такое. Но и до них доберемся, если вовремя не смоются за границу. Мы – братва народная и все у нас хоккей! Время идет. Выдай мне док свою думку: с нами, али как? – покровительственно положив ручищу на плечо крышуемого, густо басил здоровенный бандит.
Петр не успел ответить, как отворились двери камеры и всех трех гопников попросили на выход. После их ухода отношение сокамерников к Петру не изменилось. Никто не лез с расспросами или провоцировал на драку. Видно для всех были непререкаемыми авторитетами ушедшие на волю грабители. Вскоре и Котофеева позвали на выход. У дежурного его ожидали два сереньких человека в одинаковых костюмах. Эти двое молча сопроводили арестованного к темной иномарке, припаркованной во внутреннем дворике отделения полиции. Петр уже знал, что за лишние вопросы можно и схлопотать, поэтому покорно сел на заднее сидение дорогой иномарки. Наручники с него сняли лишь в подвале здания на Лубянке.
– Ну что, гражданин Котофеев, будем сотрудничать? Ведь мы можем заставить даже мертвого заговорить. Давай все сначала: как ты оказался на Чукотке и почему остался жив, когда, как говоришь, погибло двадцать восемь человек? Каким образом ты оказался в Москве? Кому успел выболтать совершенно секретную информацию?
Милую беседу с оперативником ФСБ прервало появление женщины в генеральской форме, сопровождаемой двумя амбалами.
Наталья небрежно бросила оперативнику короткое «Вон!» и уселась напротив ошеломленного Петра. Генеральская форма была ей явно к лицу.
– Вот и встретились, мой дорогой спаситель. Удивлен? Плохо ты еще знаешь наше самое высокое начальство. Красивой женщине без комплексов в нашей стране легко можно стать генералом. Были бы навыки, богатый опыт в области секса и нужные связи. Потапов! Немедленно снимите с арестованного наручники и оставь нас!
Улыбнувшись своими полными губками, генеральша продолжала:
– Высокое звание и кучу наград я получила совсем недавно. Задним числом был составлен мой послужной список и личное дело. Оказывается, в качестве агента под прикрытием, я участвовала в раскрытии подготовки к терактам и поимке шпионов на территории России и Зарубежья. По легенде, изложенной в личном деле, я была настолько законспирирована, что даже внешность изменила. Все это было сделано для того, чтобы никто из генералов и офицеров ФСБ не заподозрил, что звание и награды я получила не заслуженно. Для чего я это тебе говорю? Чтобы ты не строил иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы. Твое будущее – вот в этих нежных руках. А сейчас – к делу! Целый ряд олигархов волнуется о судьбе своих карьеров, вышек, скважин, приисков в Восточной Сибири и готовы выложить хорошие бабки тому, кто найдет способ эффективной борьбы с нашествием паразитов. Я получила информацию, что термоядерные удары на Аляске не привели к желаемому результату и правительство США, как и наши власти, находится в судорожных поисках решения проблемы. Наши войска применили стойкие нервно – паралитические отравляющие вещества на рубежах продвижения тварей, но все эти меры не дали желаемого результата. Со вчерашнего дня на Чукотку пришли морозы, и активность паразитов пошла на убыль. Многие дураки в верхах подумали, что худшее позади и успокоились. Но на сегодняшней тусовке в саунах резиденции самого – самого я доходчиво объяснила, что с приходом весны мы можем запросто потерять всю Сибирь, а в последующие годы человечеству может прийти конец. То, что тебя паразиты не тронули и ты даже спас меня, подсказывает, что есть еще шанс найти приемлемое решение по устранению страшной угрозы. Наделив меня неограниченными полномочиями, верхи пытаются ухватиться за соломинку и надеются на мои и твои знания в области биологии и биохимии. Ведь почти все научные кадры страны мы потеряли в Анадыре из – за крайне дурацкого решения одного неуча слишком высокого ранга. Так что впереди нас ждет кропотливая работа. А сейчас я отвезу тебя в сауну, где тебя отмоют, подстригут, побреют и переоденут. Потом будет ужин в престижном ресторане и резиденция с мягкой постелью…
Внимательно выслушав красноречивую генеральшу, Павел спросил:
– А если я откажусь?
Глаза Гориной сверкнули гневным огнем:
– Тогда ты получишь такую порцию пыток, что согласишься даже полететь на Марс в один конец. Что тебе не нравится? Я предлагаю райские условия, а ты упираешься, как осел. Нынче у нас дикий капитализм. Какое тебе дело до сверхприбылей отдельных людей? Тебе от того чтобы их хаять легче? Хватит полемики! За мной, и тебе воздастся!
По длинному коридору святая – святых рыцарей невидимого фронта новоиспеченная генеральша Горина шла важно, небрежно кивая красивой головой на приветствия и ахи отдельных служивых, вызывая приступы зависти у многочисленных крутобедрых сотрудниц, которых в последние годы развелось великое множество в основных силовых структурах. За ней следовали молчаливые тени здоровенных серьезных мужиков и колоритная фигура бомжеватого Котофеева. Всем встречным стало ясно, что очередная звезда для красавицы – фаворитки самого – самого уже приготовилась к стремительному прыжку на золоченые женские генеральские погоны.
Глава четвертая
Огромная лаборатория была оборудована на славу и располагалась на территории печально известного научного центра «Сколково». Угроханные в никуда огромные деньги налогоплательщиков не принесли той весомой отдачи в виде прорывных технологий, которую долгое время ожидали власти. Жизнь внесла свои коррективы и, наконец, «Сколково» вновь оказалось под пристальным вниманием правительства.
Подстриженный, побритый и переодетый в самый современный защитный комбинезон, Петр по – хозяйски осматривал самые современные импортные микроскопы, лабораторные столы, у которых суетились молодые и не очень люди. Завидев Котофеева, индусы и китайцы прекращали усердную возню, кланялись, складывая ладоши у груди, и улыбались. Россияне были не столь приветливы и не отрывали глаз от окуляров и мониторов.
Петр чувствовал, что через видеокамеры за его действиями постоянно следит Горина. Накануне она предупредила, что в рублях и валюте для закупки самого продвинутого оборудования для научных изысканий никаких проблем не будет. Рядом с Котофеевым семенил толстенький снабженец и от его зубов очередями отскакивали цифры стоимости осматриваемых приборов с множеством нулей. Петр резко перебил его трескотню: