– Земля и в те времена была плодородной, господин Веранну, – промолвил Ртхинн, с наслаждением вдыхая горячий аромат, – теплой и изобильной, а населяли ее какие-то жалкие дикари, неспособные ее освоить. Это был шанс для сумеречных кланов получить новый потенциал развития на новой ресурсной базе, обрести новую родину.
– Новую родину? – скептически переспросил Веранну. – Разве они не знали, что земное солнце смертельно для сумеречников?
– Знали, конечно. Автоматические зонды провели полную разведку. Но сумеречники привычны к ночи. Короткий земной день они планировали проводить во сне и отдыхе, а выходить из жилищ по ночам. Впрочем, для возможных форсмажоров были разработаны специальные дневные костюмы из плотной ткани, глубокие капюшоны и темные очки.
Он снял свои очки и покрутил их в руках. Имея в коже защитный пигмент, он нуждался лишь в них.
– Два клана прибыли на Землю в радужных мечтах. Они не собирались причинять аборигенам никакого зла. Они могли бы стать для них добрыми и великодушными соседями. Более того, когда было обнаружено, что кровь землян почти идентична кетреййи, Круг кланов принял решение взять дикарей под покровительство и оказать им неограниченную поддержку в образовании, здравоохранении, культурном развитии…
Он отпил кофе и с сожалением вздохнул:
– Варвары не оценили.
Тсетианин смотрел на него, подперев пальцем подбородок и задумчиво кивая. Как относиться к делам давно минувших дней – вопрос спорный. Но определенная логика в этом была. Слаборазвитые цивилизации всегда полагают, будто они – центр мира и апофеоз разума. Какое еще покровительство? Веранну за последние несколько дней, заинтересовавшись теми веками земной истории, прочел о них в местных учебниках. Возможно, земляне пошли бы на определенные отношения с благообразными хантами, напоминающими ангелов со старинных фресок. В конце концов, небесное покровительство было обещано господствующими религиями. Но остроухие, клыкастые, красноглазые сумеречники смахивали на совсем иных персонажей, признать протекторат которых человеку того менталитета было никак невозможно. Тем более в обмен на кровь, которой варвары придают поистине мистическое значение.
– Ваша планета тогда еще не входила в Созвездие, верно, господин Ртхинн? – Веранну дождался кивка. – И не успела приобщиться к опыту Содружества Планет. Я верю, что вы преследовали благие цели, но ваша стратегия была ошибочной. Не зря в Созвездии запрещена прогрессорская деятельность. Поддержку следует оказывать, лишь когда о ней недвусмысленно просят.
– Не читайте мне лекций, господин Веранну, – резковато сказал Ртхинн. – Они запоздали на тысячу лет. Теперь мы прекрасно осведомлены о том, чем кончается прогрессорская деятельность, и мы дорого заплатили за это знание. Два сильных, многочисленных клана – почти миллион человек – уничтожены полностью, земляне не щадили даже детей. Две генетические ветви просто перестали существовать.
– Почему они не покинули Землю, господин Ртхинн?
Он скривился.
– Потому что кто-то главный принял неправильное решение. Этот кто-то не понимал, что бывают ситуации, когда отход предпочтительнее контратаки. Возможно, ему показалось, что экспедиция, оснащенная передовой техникой, легко справится с бузящими дикарями. Может быть, он считал, что отступать некуда: к территориям Дэвв и Ваммпирх уже примеривались другие кланы. Он облажался. Поставить варваров на место не получилось, а потом стало поздно. Они собрались, разрушили райские корабли, разрушили наши базы и принялись методично истреблять шитанн.
– Как можно разрушить межзвездный корабль? – Веранну покачал головой. – Не имея ни инструментов, ни оружия…
– О, с разрушением у варваров никогда нет проблем, – саркастически усмехнулся посланник. – Тем более у землян. Знаете анекдот про титановые шарики?
Веранну одарил его извиняющейся улыбкой:
– Я не настолько глубоко изучил вашу культуру.
– Ну, так послушайте. Решили ханты поставить эксперимент по сравнительной психологии, – Веранну согласно наклонил голову: неумеренная страсть хантов ко всевозможным экспериментам известна. – Заперли в пустых герметичных бункерах двух эасцев, двух тсетиан – уж простите – и двух землян. Дали каждому по титановому шарику. Через день открывают бункер, где были эасцы: те сидят и шарики друг другу перепродают. Пришли к тсетианам: они какую-то логическую игру с шариками придумали, играют между собой, – Веранну снова кивнул. – Отправились посмотреть, как дела у землян, и видят: земляне мрачные, а шариков нет. Спрашивают: где шарики? А земляне отвечают: мол, один сразу разбился, а второй где-то потерялся.
– В герметичном бункере? – Веранну рассмеялся. – Как можно что-то потерять в пустом герметичном бункере?
Шитанн цокнул языком.
– В этом и суть анекдота. Но я бы обратил ваше внимание на другое. Вы сможете разбить титановый шарик?
– Титановый? – посол весело фыркнул. – Конечно, нет.
– Вот видите. А они – да.
– Но сломать титановый шарик голыми руками категорически невозможно, господин Ртхинн, – возразил тсетианин.
– Это анекдот, господин Веранну, – напомнил Ртхинн. – Но он хорошо отражает деструктивные наклонности землян, не правда ли?
Веранну не спешил выражать согласие. Да, за землянами водится такой грешок. Но посол Содружества Планет на Земле любил землян и смотрел на них не столь однобоко.
– А вы, шитанн? Что бы вы сделали с титановыми шариками?
Ртхинн пожал плечами.
– Никто не рассказывает анекдотов про себя, господин Веранну. Не потому, что не хотят смеяться над собой. Просто со стороны виднее. Подумайте сами, что мы могли бы с ними сделать. Потом поделитесь со мной плодами своих размышлений, если они не заведут вас слишком далеко.
Эйзза сладко потянулась. Опасения, что удовольствие окажется неполным, не оправдались. И усики на этой штуке так прикольно щекотали…
Бен осторожно провел подушечкой пальца по тонкой белой шее. Он не сразу разглядел укусы, которые Эйзза прикрывала полупрозрачным газовым шарфиком. Множество почти незаметных точек и один грубый, плохо затянувшийся шрам. Эти твари пьют ее кровь, и Бог знает, что они еще с ней делают. Она сегодня подставила ему горло – так естественно, словно это было для нее привычным завершением секса. Как ей вообще живется, когда его нет рядом? Он внезапно понял, что ему ничего о ней не известно.
– Эйзза, кто тебя так? – спросил он, ласково дотронувшись до шрама. – Этот твой Шфлу-как-там-его?
– Нет, я господина Шфлу уже давно не видела, – прощебетала она. – И он не мой, он Арранц. Это господин Мрланк. Он хороший. Он взял меня на «Райскую молнию»…
По мнению Бена, человека, так обошедшегося с девушкой, по определению нельзя считать хорошим. Но Эйзза уже пела песню о том, какой он прекрасный пилот – явно с чужих слов, не разбирается же она в пилотаже. Бену, честно говоря, было все равно, что за пилот этот козел.
Она вдруг расширила глаза.
– Ой! Господин Мрланк. Он же меня ждет! Я обещала вернуться очень-очень быстро. Он, наверное, беспокоится.
Она вскочила и принялась лихорадочно одеваться; заметалась по номеру в поисках пакета, нашла, схватила.
– Бен! Я совсем забыла. Мне надо бежать, а то господин Мрланк…
– Эйзза, ну погоди, – поднявшись, Бен успокаивающе взял ее за руку. – Ты ведь взрослая женщина. Не убегай так сразу, останься со мной еще хоть ненадолго. Не умрет же он без тебя.
Она испуганно ойкнула.
– Точно. Умрет, – высвободила руку и метнулась за дверь.
Она бежала со всех ног, не понимая, что все равно уже не успеет. На площадку космодрома легли вечерние тени, солнце укатилось куда-то вбок. Эйзза неслась по нагретым за день плитам, а бутылки в пакете колотились друг о друга, норовя разбиться. Запыхавшись, она взлетела по трапу.
Ее встретил хирра Эрчхетт. Полный, мягкий и обычно добродушный, начальник сгреб ее пятерней под подбородок и, щелкнув клыками, прорычал:
– Ты где шлялась? Остатки мозгов потеряла? Мы тут с ума сходим, не знаем, что и думать!
У Эйззы подогнулись ноги, пакет выскользнул из рук, и бутылки раскатились по углам.
– Капитан извелся весь, трижды ребят на поиски посылал, космопорт обшарили вдоль и поперек. Сидит аж синий, жизни в глазах нет, пишет заявление в службу безопасности, чтобы объявили розыск!
Он встряхнул ее и чуть ослабил хватку.
– Где ты была? Заблудилась? Тебя кто-то обижал, не давал уйти?
– Н-нет, хирра, – пролепетала она. – Я просто забыла…
Он швырнул ее животом на подвернувшийся табурет, задрав юбку, обнажил ягодицы. Эйзза покорно расслабилась, ожидая, пока он расстегнет ремень. Хирра Эрчхетт никогда прежде не просил ее о сексе, он из клана Кенцца, и она не обязана выполнять все его желания, но сейчас ему, конечно, надо успокоиться. Сбросить напряжение, получить удовольствие, прийти в себя. Это она понимала и не стала возражать.
