– Когда я служила в армии, мы так укрощали в себе зверя. Мне действительно нельзя в данный момент, – оправдывалась она, – я ездила в Москву делать аборт.
В Лесогорске Анне, как и обещала, свела Алеся с начальником личной охраны губернатора Джохаром Заурбековым. Они оба служили в Афгане и быстро нашли общий язык. Так Алесь без стал заместителем Заурбекова.
Степану Гекчанову он отправил заказным письмо, в котором на нескольких листах описал годы жизни после их расставания. Обещал приехать в гости в Осикту, как устроится на новом месте.
Алесю выделили казённую однокомнатную квартиру в старом, но добротном доме дореволюционной постройки в центре города. Ему не пришлось ничего покупать: квартира была хорошо меблирована. В ней было всё для того, чтобы человек чувствовал себя в спокойном удобстве: ванна, душ, телевизор, телефон, электроплита, холодильник, проигрыватель, магнитофон, разнообразная посуда для личного быта и приёма гостей. Устроившись на новом месте, Алесь, как и обещал, написал письмо Асинат.
На выданные ему «подъёмные» он приобрёл себе мотоцикл чехословацкого производства «Ява» – любимый вид транспорта. И на нём проехал по старым адресам.
В здании детского дома размещались на первом этаже – казино, на втором – гостиничные номера.
Барак, в котором жила Фаина Иосифовна, снесли. На его месте возвышалась пятиэтажка. Но фамилии «Мазуровская» в списке жильцов не обнаружилось. В домоуправлении посоветовали обратиться за справкой в милицию.
«Вторчермет» ликвидировали лет двадцать назад, и никто не мог сказать, где можно отыскать тётю Катерину.
Алесь не без труда нашёл на городском кладбище могилу матери и сестры: так широко и густо за прошедшие годы заселился «Лесогорск-2», как именовали кладбище местные жители. На могилах родных, окружённых красивым железным забором, высились мраморные стелы с фотографиями и свежими венками. Кто же ухаживает за ними?
Настал день первого выезда Алеся в свите губернатора. Заурбеков проинструктировал охрану: – Едем в «Лондон»! Для новоприбывших: так называют посёлок бомжей, расположенный далеко за Лесогорском на городской свалке. Народец там живёт – оторви уши, так что свои уши держите топориком!
На обитателей свалки жаловались много раз жители близлежащих населённых пунктов и сотрудники правоохранительных органов: шарят по огородам и садам, умыкают скот, пристают к порядочным гражданам за подаянием, крадут вещички на рынках. Словом, не просто ущемлённые бытом люди, а банда вымогателей и грабителей.
Губернатор решил посмотреть на них своими глазами, чтобы принять какое-нибудь решение, а главное – встретиться и поговорить с вождём этой братии без определённого места жительства, а точнее – незаконного: поскольку оседлали свалку, значит назвать их жизнь без определённого места уже нельзя.
Возглавлял «Лондон» какой-то полупомешанный старик по прозвищу Нельсон, имевший увечный правый глаз и правую руку в соответствии с образом знаменитого английского адмирала времён войн со знаменитым французским императором Наполеоном. Старик и мундир носил подобающий, с эполетами и сверкающими на бортах пуговицами, а голову, естественно, украшал треуголкой.
В дальние и ближние личные командировки губернатор неизменно выезжал на бронированном японском внедорожнике в сопровождении таких же четырёх машин охраны. Весело было смотреть, как, бесконечно перестраиваясь и попеременно обгоняя друг друга, джипы мчатся по шоссе или просёлкам, чтобы заморочить голову нерадивым встречным зевакам, а то и того хуже – подкупленным врагами главы области злодеям со снайперскими винтовками в руках. Попробуй разберись, в какой мрачно посверкивающей чёрным лаком машине распустилось в кресле тело лесогорского головы!
Свалка маячно заявляла о себе за два десятка километров до подъезда столбом чёрного дыма. А в сближении так же чернила окоём подвижными точками воронья и ошмётками до конца не сгоревшего мусора, который изредка кружил в вихревом танце набегающий на степь горный ветер.
«Лондон» располагался у подножья сопки, и даже с небольшой высоты перевальной дороги можно было разглядеть жилища бомжей: старые палатки, проржавевшие остовы автомобильных прицепов-будок, искорёженные фуры, дощатые шалаши и бугорки землянок с торчащими над ними железными трубами печей. Над всем этим убогим пристанищем отверженных людей в самом центре возвышался довольно добротный домик на колёсах. Такие в советские времена можно было увидеть на больших и малых стройках. В них бедовало начальство среднего и малого звена: прорабы и бригадиры. Ясно сразу: резиденция Нельсона! Туда и нагрянула губернаторская команда.
Алесь и Заурбеков ехали в машине губернатора. Салипод всю дорогу молчал, придрёмывая. На попытку Алеся что-то спросить или сказать, Джохар грозил пальцем и прижимал его к губам.
Заурбеков дотронулся рукой до плеча губернатора.
– Прибыли, Николай Тарасович.
Салипод размял ладонями лицо. Через стекло посмотрел на домик, на прилепившуюся к крыше тарелку телеантенны, высокую радиомачту, два свисающих по краям дверей флага (российский и британский), и приказно мотнул головой – осмотреть помещение.
Машины сразу же окружила толпа разношёрстно одетых людей с каменными лицами и недобро поглядывающими глазами. Охранники на всякий случай пригрели под мышками укороченные калаши. Навстречу Алесю и Джохару вышел старик в своём шутовском одеянии, стилизованном под офицера королевского английского флота восемнадцатого столетия. На правом глазу – кожаный кругляш с уходящими под треугольную шляпу привязными тесёмками. Правый пустой рукав заправлен под пояс, свитый из жёлтых блестящих нитей со свисающими до колен бахромными концами. В левой руке – тонкая длинная трость. Ею Нельсон гостеприимно указал на вход в домик.
– Всем отступить на десять метров от машины! – скомандовал Заурбеков. Люди с лёгким ропотом повиновались.
Алесь и Джохар осмотрели жилище старика: шкаф с книгами, телевизор, кухонный столик и шкафчик посуды над ним, газовая плита с баллоном, диван и несколько кресел, ковёр на полу; портреты Ельцина и королевы Елизаветы на стене. Ничто не напоминало жилище грязных бомжей, какие привычно показывают на экранах телевизоров. Перебирая книги в шкафу – не спрятано ли в них устройство для тайной киносъемки или «прослушки», – над самым ухом Алесь услышал приглушённый голос Нельсона.
– Надо поговорить с вами, Алесь Вацлавич, один на один.
Алесь обернулся. Влажно сверкнул зрачок в прищуре мелко вибрирующего века, и на сухой, дрябнущей под глазом коже равноудалённо обозначились три вытатуированные синие звездочки. «Филька?»
– Вечером, – хрипло сказал Алесь.
В домике с Салиподом остались Джохар, самый доверенный телохранитель, и очередной записной журналист с кинокамерой из прикормленных губернатором представителей областных СМИ. Обычно они одевались в форму охранников и находились среди них.
Алесь прислонился к машине и, оглядывая толпу, терзался в догадках: «Неужели Филипп? Но почему он Нельсон? Где его так покалечило? А может быть, это не он? Но этот взгляд… Да и татуировка, которой всегда так стеснялся Филька, – плод мальчишеской бравады, «лишняя примета».
Алесь не мог долго сосредотачиваться на этих мыслях. Они отвлекали от главного – пристально следить за толпой. Мало ли какому дурню взбредёт в голову побузить, покочевряжиться перед высоким гостем? Переговариваясь друг с другом, местные бросали обеспокоенные взгляды на резиденцию своего вожака. О чём говорит он там с главой области? Не часто залетает в их мусорную страну такая редкая птица! Зачем? В этом ощущалась какая-то опасность для их существования.
Скидывать это на очередное самодурство губернатора они не могли, так как, разумеется, не знали его характера. Поступки Салипода было невозможно предугадать! Он играл в демократию, как заядлый шулер в карты. Мог нежданно-негаданно нагрянуть в больницу: а как тут лечат? Появиться в школе: а как тут учат? В воинской части: а как тут служат? На каком-нибудь предприятии малого бизнеса: а как тут трудятся, не обижает ли хозяин работных людей? Закатывался в сельскую глухомань: а как тут живут-выживают брошенные государством землеройки? Объяснял, призывал к терпению, к напрягу сил: «Ещё немного, ещё чуть…». Нет, ничего не обещал, чтобы потом не упрекали. Вот и к бомжам прикатил. Пусть потом пресса звонит, какой он рубаха-мужик: никого не чурается, всем отец родной!
Гостевал глава Лесогорской области у главы бомжей около часу, то есть до того времени, пока солнце не двинулось к зениту, нещадно жаря всё вокруг липучими лучами. Салипод вышел из домика, отдуваясь, вытирая лысеющую голову большим белым платком, страдая от жары. Ясно, что в апартаментах Нельсона не было ни кондиционера, ни вентилятора. А возможно, и были, да хитрый хозяин припрятал их: в духоте небольшого помещения долго не погостишь! На кой ляд ему, Нельсону, такой визитёр, пусть и высокопоставленный?
– Этот старик не такой уж и дурак, как мне его расписывали, – сказал Салипод, устраиваясь на сиденье, – просто придуривается, шельма. Артист!
И пока машины выруливали на обратную дорогу, дёргал головой и фыркал. Потом, чуть косясь в сторону сидящего за рулём Заурбекова, сказал, медленно расставляя слова:
– Надо… этого… квазиадмирала… хорошенько… прощупать… Бед… может… натворить.
Такая манера давать указания подчинённым указывала на их значимость и неукоснительность исполнения.
– Куда теперь?
– Куда-нибудь в холодок. Да хоть на Северный полюс!
– Тогда в «Эдем»? – так звали тайное укрывище губернатора в лесном массиве города.
– Гони!
Салипод распустился телом и придрёмно закрыл глаза.
В «Лондон» Алесь приехал глубокой ночью: не хотел, чтобы его ещё раз видели бомжи. Дойдёт весточка до Салипода – у того подозрение: зачем охранник навещал Нельсона? Да и сам глава мусорной империи, как оказалось, был того же мнения. Поэтому ждал Алеся на сопке у спуска к городской свалке. У дороги стоял автомобиль «Жигули». Неподалёку от него горел костёр. Две высокие фигуры выросли перед мотоциклом Алеся. Он притормозил, сбросил газ и сунул левую руку в карман куртки, где покоился верный макарыч. Стрелял Алесь с обеих рук одинаково прицельно.
– Кто такой? Куда едем?
– Алесь Вацлавич. К Нельсону.
– Следуйте за нами.
Алесь подрулил к автомобилю. Заглушил мотор и снял шлем.
Чуть прихрамывая и опираясь на трость, от костра к нему шёл Нельсон.
– Здорово, Алеська!
– Здравствуй, Филя!
Они обнялись.
– Узнал меня, белый ангел?
