Евка

– Дорогой, отмена сделай. Заказ новый взял.

– Что случилось? – Уточняю я.

– Новый взял, отменяй! Слышно?

– Какой новый? Я машину заказал.

– Хьо суна к1ел ву! Не русский что ли ? – Ответил он.

– Что? – Парировал я

– Что услышал. – Раздражительно крикнул он и сбросил телефонный звонок.

Замершими руками без слов, но с недовольным лицом, кладу телефон в карман, а функции моих ледяных пальцев при этом оставляют желать лучшего. Потеряв полчаса времени, выбираю оптимальный вариант, видя перед собой остановку автобуса. По времени вроде успеваю на метро. Забегаю и вижу, что он ещё не заполнился, но сейчас ожидания было мне на пользу только в том, чтобы согреться. Сажусь возле печки и начинаю растапливать свои конечности. «Подорожник» предательски завалился вглубь портфеля и, ругая себя, расплачиваюсь наличными. Тепло проникает всё больше и больше, теперь остаётся ждать, когда шеф тронет свой автобус в сторону Московского метро и надеюсь, вход не закроется.

Города ночью между собой очень похожи. Огни домов, машины спешат сквозь знаки светофора, темнота прилегающей территории, не успеваешь увидеть всю палитру города, замечая только ближайшие лица пассажиров автобуса, которых на удивление, с каждой остановкой становится всё больше. Пальцы стали отходить. Тепло после холода, как спасательный круг, главное успеть во время согреться, а то имеешь все шансы стать айсбергом. Впрочем, паре моих бывших подруг, которые были как снежные представительницы, это было бы не аргумент. Какие-то меланхоличные мысли, подумал я про себя. Как та теория о ведре с крабами, которые тянут вниз тогда, когда ты уже готов вылезти из него. Ничего. Мы своё не отпустим.

Мимо меня мелькал Пулковский парк и его деревьями с голыми стволами. Зимний Петербург выделялся, но для каждого он представлял в разном свете. Вдохновение в таком городе не заставляло себя долго ждать, но и в этом плане каждый видел своё. Одни замечали грязь, дожди и серость, а другие палитру природы, перестук капель по зонту и атмосферу тепла, после выпитого горячего напитка в уютном заведении. Какая может быть хандра в этом городе Петра? Правильно – никакой. Однако это был мой свет, а не чей-либо.

Автобус начал заходить на круговое движение и это означало, что мы проезжаем монумент героическим защитникам Ленинграда. Одной поездки хватило понять это движение по дороге, когда транспорт рулил лишь по прямой. Гранитная стела высотой 48 метров красовалась в центре площади, вокруг которой стояли плиты круглой формы. Я бросил на неё взгляд и сквозь темноту увидел на одной стороне пробитое ограждение, означавшее прорыв блокады Ленинграда. Величие и преклонение. К сожалению, проехав его, я видел только орнамент этого памятника из-за ночного времени суток и быстроты движения автобуса, а это означало, что на следующей станции мне нужно готовиться к выходу.

Московский проспект имел большую протяженность, растянувшись на десяток километров и, входил в список самых длинных проспектов Петербурга, соединяя между собой сенную площадь и площадь Победы, но пути дальше мне не было, и я уже стоял, готовый к выходу, у дверей. Согретый теплом, которое исходило под сиденьем моего места, я вышел на холодные улицы города. Взглянув на часы, сверил с расписание закрытия. Вроде успеваю, ускоряюсь и обгоняю неторопливых людей, которые не спешат попасть в вагон метро. Быстрой частотой перемещения вниз по лестнице свойственной мне спускаюсь в подземку. На ходу стараюсь найти «Подорожник» и, нащупав его уже перед входом в метро, победоносно достаю из глубины. Кассы были уже закрыты и, оставалась только пополнить счёт карты через автомат. Технологии в этом плане радовали и не стояли на месте. Пройдя мимо охранника, прикладываю карту и тем же быстрым шагом иду по левой стороне эскалатора, но слышу, как мой телефон вибрирует, тем самым останавливая меня на полпути.

– Ты где?! – Интересуется Лина.

– В метро – Обозначил я. – Такси ждал долго и теперь спускаюсь по эскалатору.

– А ты знаешь, где нужно делать пересадку?

«Как будто я первый раз здесь»

– Интернет выведет. Главное успеть забежать в вагон. Повиси на линии немножко.

Спустившись, я осознал, что опоздал на долю секунды за ушедшим вагоном. Ругаюсь почти шёпотом, чтобы в трубке не было слышно мое разочарование.

– Не успел. Придется ждать другой – Сказал я ей.

– Ничего, по времени успеваешь, главное успеть на пересадку, потому что красная ветка закрывается скоро, а тебе именно на «Техноложке» надо будет пересесть. Там только перейти на другую сторону, идти никуда не надо.

Хорошо, когда о тебе заботятся.

– Понял Вас. Ждите, скоро наберу, а ты давай ложись, время уже поздно, завтра на пары. – Вымолвил я с тоном указания, но Лина быстро отбила мои нападки.

– Сама разберусь, жду звонка и бросила трубку.

Вот девушки, думал я. Никогда не знаешь, что скрывается в их голове, какие тараканы поют сонаты сегодня, а какие демоны взяли палочку дирижёра. Одно я понимал точно, что за каждой из них скрывается собственный мирок, в котором они живут, и они сами кормят зверя, выращивая при этом свои цветы. Только у одних были Церберы и Белладонны, а у других верный Артемон и прекрасный сад из тюльпанов и что самое интересное, одно другому не мешало.

Стал слышен приближающийся шум состава поезда, вновь посмотрев на время и сверив все ходы в голове, я вошёл через двери и сел на место в ожидание следующей станции.

Что мне нравилось в Петербургском метро так это закрытый тип станций. Ты не видел вагон, а заходил, словно в лифт, который перемещал тебя по всему городу, а это было интересным решением погружения в собственные представления о путешествие сквозь кору земли. Правда мне казалось, что многих местных это мало заботило, ибо после работы, единственное, что хотелось, так это горячую ванну и сон. Это мы, туристы, могли изображать в себе многое, что не было свойственно другим, имея на это достаточное количество времени. В вагоне со мной сидело еще пару человек. Пара, которая сидела в обнимку, взрослый мужчина с книгой Германа Гессе, которая так мне ещё и не покорилась. И не потому что, я ее не читал, просто потому что взяв её в руки, я не понял ни слова. Видимо не время. С книгами так бывает, когда ты еще до них не созрел. Так же параллельно меня, сидело две одинокие девушки, а может мне так хотелось думать, потому что они были одни и весь их взор был устремлён на телефон, наверно сидели в социальных сетях в ожидание «того самого» сообщения. Может хватит уже о взаимоотношениях? Подумал я. Идём дальше. Ещё была компания лиц в шарфах футбольного клуба Зенит. Поздновато для матча, но само собой, такой атрибут в цветах сине-бело-голубого флага имел почти каждый житель Санкт-Петербурга. В закоулках памяти вспомнилось первое посещение матча футбольного клуба Зенит, тогда ещё на стадионе «Петровский», где рядышком, на малой арене у нас проходил турнир. Тогда, а именно 10 апреля Зенит принимал в гостях Леверкузенский Байер, в составе которого выступал наш соотечественник Дмитрий Булыкин, но главными лицами были другие герои.

Бравые ребята с берегов Невы во главе голландского специалиста готовились к матчу на разминке. В воротах стоял Малафеев. Защита во главе Анюковым. Как говорил мой тренер – «Покажите мне вашу полузащиту, и я скажу, какая у вас команда» – это изречение мы всегда слышали от него, поэтому вспоминая состав Питерского клуба, где был Денисов, Зырянов, Тимощук и Файзулин, которого заменил Радимов, сразу пришло понимание, что они были синонимами данного выражения. Что не имя, то звезды нашего футбола, а впереди и вовсе играли кумиры в лице Аршавин и Погребняка, которые наряду с остальными звёздами футбола отпечатывались на ношеной форме детей в играх двора. К слову, в этом сезоне Зенит выиграл кубок УЕФА, но именно в этом матче у них почему-то не задалось. Тимощук не реализовал пенальти, а Булыкин в начале игры забил единственный мяч в этом матче. Мы сидели напротив фанатского «Виража» и любовались полным стадионом зрителей, которые гнали свою команду вперёд. Легкоатлетические дорожки на старых стадионах раздражали меня до тошноты, но эту великую арену нельзя было не любить. Всё равно, что видеть родной дом, когда ты переехал жить в видовые апартаменты. Несколько команд было с нами, в том числе и гости из Финляндии. Мы смеялись с ними, объясняли на пальцах и на ломанном английском, что скоро и мы с ними встретимся на футбольном поле, они в свою очередь могли только улыбаться и говорить одну и ту же фразу – «Good, Okay». Наверно сами не знали его.

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция Технологический институт, переход на Кировско – Выборгскую линию».

Голос диктора метрополитена развеял мои воспоминания как дым, выпущенный в облака. Можно было бы доехать до Невского проспекта, выйти на площадь Гостиного двора и пройтись пешком по ночному городу, всматриваясь в архитектуру домов и впитывая атмосферу от простой прогулки по этому городу, но моё нутро промерзло так, что до романтических походов в одного было не время. Единственное, что я желал это горячий душ с чаем, и Лину рядом.

Выйдя с вагона и пройдя сквозь арки кремового цвета в барельефах знаменитых персон, я перешёл на другую сторону. Время поджимало, а вагона всё не было и не было. Табло вещало о том, что 14 минут и 24 секунды назад вагон умчался. Телефон зазвонил. Эта была вновь Лина.

– Ты добрался?

– Нет, стою на Технологическом, жду. Надеюсь, он приедет. Вход в метро уже закрыт.

– Приедет. Не переживай.

Диктор передал, что последний вагон метро в пути и следует он до конечной станции Девяткино. Я знал, что Лина живёт именно там. Посетила мысль, не добираясь до гостиницы добраться до неё, и как в кино открыть двери и ворваться в её квартиру и жизнь, но совесть останавливала меня. Не хотелось начинать знакомство сразу, не дав ей, да и себе, время предвкусить. Видимо, мой купидон был джентльменом, иначе такие мысли не объяснить. Хотя, наверно я так воспитан. Ехать ради данности было не для меня, мне хотелось большего, чем тупо выстрелы в резинку каждый день.

– О, едет. Видишь, я же говорила – Сказала Лина, услышав слова диктора.

– Да, уже вижу свет его фар – В шутку подумав, сказал. – Хочешь, я сейчас приеду?

«И на хрена ты это выдал, герой любовник ?»

Лина долго не думая выдала свой адрес, на что я просто остолбенел. Сразу обозначив ей, хоть моё Альтер-эго подталкивало на другой поступок, что мне нужно сначала заселиться, а потом думать о приезде к ней. Она согласилась, а я ехал в вагоне и проецировал все возможные варианты поездки к ней, начиная от этого самого последнего поезда, заканчивая такси. Девушки. Чёрт возьми, как вы прекрасны и убийственны. Хотелось провалиться от собственного терзания двух образов себя.

Продолжительность пути заняла у меня не больше пятнадцати минут. Никогда еще метро не предоставлялось передо мной во всей своей пустой красоте. Я шёл к эскалатору и не верил, что оно бывает настолько тихим. Конечно, у нас в городе оно было ещё тише, но сравнивать мизерный узел станций, пролегающий прямой дорогой через город было неуместно, как сравнивать корову с тойотой Королой.

Ступив на лестницу, ведущую автоматически вверх к выходу, я считал фонари, но сбился со счёта из-за собственной глупости ухода мысли. Счетовод из меня в этот раз показался никудышный. Телефон был недоступен, и я ждал выхода со станции. Главное выйти с входа на «Площади Восстания», а не со стороны «Галереи». Всегда путал эти проходы к выходам. Хитросплетения метро были похожи на лабиринты для людей с топографическим кретинизмом, я им не страдал, но порой выходил не туда куда нужно. Однако за мной имелось привычка и вместо того чтобы просто вернуться, я шёл уверенной походкой в то место, как будто я был прав, теряя время, но уверенность во мне было не убавить. Бешеной собаке семь вёрст не крюк, а я был как раз таки из этой породы.

На выходе меня встретил взгляд полицейского и, не увидев ничего подозрительного, он перевёл его в ожидание других выходящих, а я со своей уверенной походкой двинул к выходу, миновав деревянные тяжеленные двери, выходя, к счастью, на «Восстании».

Глава VIII

За полночь

Лёгкий снег срывался и покрывал бетонную землю возле станции метро, откуда я благополучно вышел и направился в свой отель. Протянув руку вперёд на ладонь стали падать снежинки, поняв, что я один вокруг, пришло осознание одиночества, никогда не посещавшее в этом месте до этого среди гула улицы. Лишь малое количество людей бродило по улице, в ожидание своего поезда или неспешно прогуливаясь до ближайшей закусочной. На телефоне замигало уведомление. Мама. Я взял трубку.

– Ты добрался? – Спросила она.

– Почти, осталось минут десять. Я уже вышел из метро и направляюсь в отель. – Ответил я.

– Всё-таки на метро поехал – Неодобрительно сказала мама.

– Такси не приехало и что бы ни ждать, я поехал на автобусе, пересев на метро. – Начал рассказывать я, но у мамы было своё мнение.

– Холодно там, а ты разъезжаешь на метро ещё, вместо того, чтобы уехать на машине. – Отчитала меня она.

Мама всегда будет беспокоиться о тебе, даже если ты считаешь себя взрослым, для них ты всегда будешь маленьким ребёнком, за которым нужен глаз да глаз, чтобы твои пальчики не успели прочувствовать заряд розетки, когда желаешь воссоединится с ними, как в том мультике про электроды, дабы почувствовать себя супер-героем. Иначе, придётся понимать других, которые не окажутся столь благосклонны к тебе. Впрочем, других и родную маму я не имел право даже сопоставлять.

Кстати о других.

Вторая линия обозначила себя и, закончив разговор с мамой, я предался её голосу. Лина.

– Ты нормальный вообще? – Слышал я встревоженный голос Лины.

– Хотелось бы так думать. – Отвечаю я ей.

– Почему у тебя недоступен телефон? Я звонила три раза, а ты даже не удосужился взять трубку. – Продолжала свою тираду она.

Это уже контроль или лишь забота? Ответа я пока не знал, но одно я знал точно, первому в моей жизни не было место. Это сравнимо с тем, что на тебе надет браслет, чтобы следить за каждым твоим шагом. Я мог лишь согласиться на контроль измерения собственного пульса во время занятий или контроля готовности блюд, но никак не контроля над собой. Я не был приверженцем такого вида отношений, но понимал, что далеко от себя тоже нельзя отпускать, иначе зверь, который был на цепи либо откусит тебе голову, либо убежит в другое место. Поэтому, я радовался и одновременно опасался, что человек на другом конце провода так меня отчитал. К слову, уже второй за последний час. Я что, на продленке?

– Я ехал в метро, а потом позвонил мама, сейчас я уже почти подхожу к отелю. Заселюсь и сразу тебе наберу, не кричи только, я быстро. – Сказал я Лине.

– «Хорофо», только быстро. – Моментально ответила Лина.

Я таял, когда она говорила это своё «хорофо». Её интонация произношения его, не могли не колыхать моё внутреннее я, а как подача, не описать. Когда из её уст вылетало это слово, я просил её чтобы она сказал это ещё раз. Фетишизм постепенно проникал в меня, не иначе.

– Йэс, сэр! – В шутливой форме ответил я ей.

Услышав её смех, я улыбнулся, и сказал ей вновь, что позже свяжусь с ней и продолжил идти быстрым шагом до своего отеля.

Отличительной чертой Питерских дворов от других являются не только «дворы-колодцы», но и их путаница в выборе нужной тебе калитки. Приехав сюда впервые, я ещё этого не знал. Идя тем же путём до отеля, я смотрел на карты в телефон, вместо того, чтобы смотреть на номера домов. Так, минут пятнадцать я ходил змейкой от одного двора к другому, пока не нашёл свой вход и с выдохом полной грудью, произнося красноречивое «наконец-то бля» отворил нужную мне дверь. Но это было ещё не всё.

Многие дворы просто напросто закрывают калитку в ночное время суток. Это я узнал впервые тоже, ибо все мои приезды до этого были ранним утром или днём. И вот, шагая своей походкой, я подхожу к нужному мне дому, открываю калитку, но она и не думает открываться.

– Ну, пиздец. – Говорю вслух.

Смотрю на панель и нажимаю на все кнопки вызова, в надежде, что кто-нибудь да откроет, но нет, мои звонки видимо даже никто и не слышит. Думаю, над тем, что делать. В телефоне ищу номер отеля, чтобы администратор открыл калитку. Пока мой браузер пытался открыть вкладку с номером, а я погруженный в этот процесс, с замерзшими руками, пытаюсь с ошибками набрать название отеля, сзади подходит мужчина.

– Не открывают? – Интересуется он.

– Ага, стою уже минут десять, видимо заселять не хотят. – Отвечаю ему я, удивленный своей полнотой ответа.

– Давай открою. – Говорит мужчина и протягивает домофонный ключ к калитке.

– Спасибо. – Звучит из моих уст, и я направляюсь вперед, вглубь двора.

Местный, видимо. Представляю про себя, как ему уже надоело эти вечные туристы и проходимцы, но с виду он мне показался весьма радужным, а моё воображение доиграло за него все мотивы.

И вот, можно обозначить в себе полное спокойствие. Идя сквозь темные дворы, в голове начинает играть Корнелюк со своим «Бандитским Петербургом». Наигрываю в своём воображение, что сейчас из-за угла выйдет Антибиотик, в своём твидовом пиджаке, и начнёт говорить цитатами из фильма, но меня ожидало нечто другое, что выдало ещё большую палитру знавших мною жемчужных слов великого и могучего русского языка.

Подойдя к двери своего отеля, я нажал кнопку звонка. Никто не шелохнулся. Звоню ещё раз. И снова молчание граничит между мной и отелем. Начинаю стучать. Ноль реакции. Стучу так, что на втором этаже загорается свет, но администратор даже не внимает моим просьбам. Отлично. Достаю телефон и на открытой вкладке набираю номер отеля.

«Доброго времени суток. Благодарим за Ваш звонок, нажмите на «1», если хотите связаться с апартаментами или «2», чтобы связаться с отелем».

Нажимаю двойку.

«Подождите, пожалуйста. Сейчас с Вами свяжутся».

В динамиках заиграла песня и я, отойдя чуть-чуть от двери, устремил свой взгляд на небо. Оно было черное, лишь слегка было видать серые облака, которые плыли куда-то вдаль, поддаваясь потокам ветра северной столицы. Во дворе было настолько тихо, что, кажется, были слышны шаги семейства котов, обитавших неподалёку. Шёл легкий снег, и пока я думал о нём на том концу уже взяли трубку.

– Отель, администратор Антон, слушаю. – Вещал мне мужской голос с другого конца телефона.

«Ахуительный ты администратор, если не умеешь читать в бронирование, что приезд гостя написан с 00:00 до 1:00, а ты шастаешь хуй знает где, пока я тут второй раз пытаюсь открыть двери, и пинаю хлопья снега, чтобы хоть как-то разогреть мышцы».

– Вечер добрый. Я тут у входа стою. Не могли бы Вы открыть мне входную дверь? – говорю слегка надменным тоном я.

– Входную? А вы уже прошли во двор? – интересуется мой собеседник.

«Да ты ахуел там, дружище?

Вместо того чтобы спрашивать, открой дверь, и я выпалю тебе всё как есть.

Не май месяц, дорогой».

– Да, мне открыли. Я стою возле входной двери и жду, пока откроют. – Отвечаю я.

– Одну минуту. Уже иду. – Говорит он и бросает трубку.

Дверь распахнулась, в коридоре показался он, и я наконец-то вошёл, оставив все лишние восклицания перед порогом.

– Извините, что не услышал, был в уборной. – Сходу сказал мне парень, который был моим ровесником.

– Да ничего, всё в порядке. – Ответил я.

– Мне от Вас нужен паспорт, бронь и заполните эту анкету. – Сообщил он и стал что-то делать в компьютере.

Только взяв ручку, для того чтобы написать свои данные он вновь обратился ко мне.

– А Вы у нас уже были?

– Да, второй раз приезжаю. – Отвечаю ему.

– Тогда ничего не нужно. У Вас бронирование оплачено, а данные все внесены, только паспорт для достоверности и сверки данных.

Передав ему паспорт, он стал сверять их с данными на экране и, протянув мне его обратно, одобрительно заключает в правильности. Встав из-за стола, он тянется к шкафчику и передает мне ключ от номера «34». Символично, ведь именно под этой цифрой значится в реестре мой регион. Говорит формальности, что в случае чего я могу звонить ему и протягивает свою визитку, при этом объясняя, что ночью калитка закрывается и её можно открыть домофонным ключом, висевшим у меня рядышком. Закончив всё то, что хотел, он пожелал мне приятного отдыха и с улыбкой сел обратно, а я, поднявшись по знакомой мне лестнице, где в прошлый раз не заметя, что плитка от кафеля дышит еле-еле, сбил её вновь и тем же движением, приделал обратно. Вставляю ключ в замок, я вошёл в номер.

В октябре, когда я жил в номере 21, моя подсветка была зелёного цвета. Весь номер был сочетанием зелёного, кроме разве что стен, постельного белья, телевизора, стола и ванной. Все остальное горело неоновым цветом, а ночью был особенный шик его включить. Атмосфера номера наполнялась то ли стриптизом, то ли игровой комнатой, хотя в какой-то степени это одно и то же, игрушки мало чем отличались. И вот, стоя на пороге своего номера, но уже на другом этаже, я вспомнил диалог с Линой и рассказ ей о моём предыдущем номере, который загорался не просто лампочкой в темноте, а цветом. Вспомнил, что сказал про себя, если он будет жёлтым или синим, значит, в отношениях с Линой всё будет хорошо. Мои внутренние знаки не должны подвести. Держу эту мысль в голове перед включением. Заперев номер снаружи, остается только сверить замысел с итогом. Включаю свет и вижу, что стоит синий стул, синие шторы и синее стекло душа – улыбаюсь про себя. Включаю подсветку и обнаруживаю, что номер оказывается нихера не синий, а зелёный. Что ж, ничего. Думаю, цвет для Лины не будет решать многого, если она захочет остаться под этим тропическим, как джунгли, зеленым неоновым цветом в обнимку со мной.

С облегчением того, что «крыша над головой» есть, разуваюсь и снимаю куртку. Портфель ставлю возле стола и звоню маме.

– Я заселился. – Говорю я ей.

– Ну, слава Богу. – Отвечает мама и в её голосе слышится спокойствие.

– Дверь не хотели открывать. – Рассказываю ей

– Как это? – Интересуется она.

– Ну, вот так, пришлось ещё ждать. Звонил на ресепшен и просил, чтобы открыли. – Развёрнуто отвечаю я маме.

– Странно. – Говорит мама.

– Ладно, я пойду в душ и буду ложиться. Время уже второй час, и ты ложись, я добрался, как встану утром, наберу. Целую.

– Хорошо – Говорит мама. – До утра.

– До утра. – Отвечаю я и кладу трубку.

Чай. Горячий чай. Все для этого есть, кроме чайника. Эх. Снимаю штаны и собираюсь в душ, предварительно звоню Лине.

– Я заселился. Номер 34, цвет зеленый, а все остальное синие. – Рассказываю я ей.

– Отлично. Так что, ты приедешь? Мне тебя ждать? – Спрашивает она.

И тут я завис. Ещё некоторое время назад я думал о том, чтобы вызвать такси и добраться до неё, но сейчас, даже при её аргументах, мне этого делать не хотелось.

– Лина, давай не сейчас. Я очень хочу тебя видеть, но у тебя завтра пары, а я рано не встану, если останусь у тебя, поэтому поговорим по видео… – Отвечаю с долей грусти, но чистотой своих мыслей, что было для меня важнее.

Правда, всегда стояла во главе моего угла. Она сама боялась пускать незнакомого человека в дом, хоть и понимала, что я для неё уже не незнакомый. И пусть наше общение с ней уже выходило за рамки связи по телефону, я понимал всю ситуацию и не хотел, чтобы её мысли были забиты иными мотивами, которые я мог преследовать. Мне хотелось чистоты и добрых помыслов к ней, ведь с ними я и летел сюда, а за перепихоном ехать за тридевять земель не было смысла. Это же не Дубайские каникулы, которые вошли в моду для многих инстасамок в поисках наживы. Думаю, она это должна понимать, как понимал это я.

И вот, забыв про душ, я в трусах и футболке, показываю ей своё логово, не беря камеру ниже, на это время. Обсуждая всё, до мельчайших подробностей, от времени в самолете, до поездки на метро. Что мне нравилось, так это то, что когда мы разговаривали, то смотрим друг другу в глаза. Я всегда смотрел прямо, не отводя взгляда, чтобы понять человека, и признаюсь, у меня это неплохо получалось. Выводы, сделанные после зрительного контакта, оставались верны, но, безусловно, не все говорилось прямо в лицо, иначе человек мог просто не понять. Глядя в её глаза, через экран смартфона я поражался её скромностью, её простотой и прекрасными чертами лица. Мне хотелось видеть эти глаза напротив своих, прямо сейчас, но тот, кто терпит, действительно получает всё, поэтому я засунул своё эго в далёкие отделы и наслаждался разговором с девушкой, которая желала абсолютно того же. Моё тело забыло о том, что замёрзло, его грел не чай, не горячий душ, а тёплое чувство, желаемое получить всеми без исключения людьми, и сегодня я им обладал, в хорошем смысле слова. Мне было параллельно на всех остальных, тех, кто был. Я был счастлив с девушкой, которую даже не трогал, не обнимал и не прикасался губами к её губам, но чувствовал связь, а она чувствовала меня, и это было за гранью понимания. Когда люди, не знавшие друг друга до недавнего времени, проникаются этим, не смотря на все преграды и, двигаются обоюдно к точке соприкосновения.