История одного Рода

– Это ж кто тебя такому научил? – восхищенно поглядывая на дочь, поинтересовался Всеволод.

– Как кто? У меня только один учитель! – И ликующе улыбнувшись, посмотрела на Югру.

– Да уж, – задумался воевода. Но почему-то ему всё больше и больше нравился этот иноверец. И это еще больше угнетало его.

– А я вот что-то не вижу в твоих глазах радости, – как в тумане услышал он голос дочери.

– А чему радоваться-то? – встрепенувшись, отрешенно откликнулся он.

– Как чему! Ты только посмотри, сколько уток настреляли! А собаки всё тащат и тащат. Даже не знаю, как это всё увезем.

– Разве это проблема? – И через силу улыбнувшись, он с грустью посмотрел на дочь.

– Я, кажется, догадываюсь, что тебя гложет?

– Что? – выдохнул Всеволод.

– В этот раз ты со своими сборщиками собрал небывалую до сих пор дань. И в этом тебе большую услугу оказал Югра. Тебе бы радоваться, тем более что в Новгороде тебя ждет радушный прием. Да и князюшка будет очень доволен невиданными дарами, каких свет еще не видывал. Ан нет. Неспокойна душа твоя, батюшка. И ты знаешь, кто виной твоих терзаний.

– Кто? – прохрипел он с трудом. И звук, похожий на стон вырвался из его груди.

– Ты же знаешь кто, зачем спрашиваешь. Давай не будем играть в кошки-мышки. Надо понять, что твоя дочь уже подросла и кое-что понимает. Я давно наблюдаю за тобой и вижу, как ты мучаешься. Ты же можешь приказать, стукнуть кулаком. Но почему-то ты не делаешь этого.

– Потому что у меня нет никого ближе и дороже тебя. Бог не дал мне сыновей, а подарил единственную дочь, вот поэтому-то я и старался воспитывать тебя воином.

– Тогда не жалей меня, а поступай со мной так, как будто я твой ратник.

– Ты же еще совсем юная, краса моя ненаглядная. Как я могу поступать с тобой, как с кметью. Да и не для этой цели мы с твоей матушкой учили и оберегали тебя. Понимая, что дочь – чужое сокровище, которая рано или поздно должна покинуть отчий дом, мы подготавливали тебя к материнству, желая только одного, чтобы ты попала к добрым людям. И не для того мы учили тебя писанию, иноземным языкам, азам арифметики, астрономии и медицины, чтобы вот так просто взять да и отдать в руки этого неотесанного мужлана.

– Ты не прав, батюшка. У тебя бы были все такие, как Югра. Да, он живет в диких условиях, но он не одичал за столько лет и намного более образован и воспитан, чем твои ратники. И этого ты не можешь не видеть. И ровно как то, что как только я выйду замуж, сразу же освобожусь от твоей власти.

– Но пока о какой свободе можно вести речь, когда даже никто и не заикнулся о женитьбе на моей дочери, – победоносно вскинув голову, проговорил Всеволод.

– Достопочтенный воевода, я готов хоть сейчас просить руки вашей дочери, – вдруг раздался голос молодого предводителя угров, внезапно возникшего совершенно из ниоткуда. – Но в соответствии с традициями русичей надо бы сначала отправить сватов, что я и хотел предпринять в ближайшее время.

Не ожидавший такого молниеносного развития событий воевода оторопело уставился на Югру. Дарина же, как и подобает воспитанной девушке, скромно наблюдала со стороны.

– А согласно нашим обычаям я готов заплатить хороший калым за невесту, – прервав затянувшееся молчание, продолжил молодой угр. Отрешенно смотря на Югру, Всеволод весь напрягся, пытаясь уловить в извилинах мозга хоть какую-нибудь полезную подсказку. И вдруг его осенило.

– А давайте со сватами повременим до нашего следующего прихода, – словно хватаясь за соломинку, напоследок проронил он, – а то как же без матушкиного благословения Даринушка под венец-то пойдет. А как только сдадим всю пушнину, незамедлительно и возвернемся. И мы подготовимся, да и ты, Югра, всё продумаешь, как это всё лучше устроить.

– Что-то ты темнишь, батюшка, – лукаво рассмеялась Дарина.

– А может, и прав твой отец, – уверенно высказал свое мнение Югра, – негоже замуж-то выходить без родительского согласия и напутствия.

– Ты что, вот так просто меня отпускаешь? – вскинув свои точеные бровки, воскликнула юная красавица. И в тот же миг волна негодования прокатилась по ее лицу.

– Как же я могу удерживать тебя?! Ты же еще не принадлежишь мне! Всё пока во власти твоего отца. Да и ехать вам уже пора. А времечко-то быстро пролетит, не успеешь и глазом моргнуть, как снова на белку, соболя идти надо будет. А вот как сызнова прибудете, так сразу же сватов и зашлю.

– А если не приедем, тогда что? – удрученно покачав головой, всхлипнула девица.

– Значит, такова воля духов!

Как и предчувствовала Дарина, только через пять зим пришли они на Югорскую землю. Многое произошло за это время.

С широко распахнутыми глазами вернулась она в Новгород, словно в темное царство угрюмых людей. А тут еще, прознав о порочной связи красной девы Дарины с «дикарем», почти сразу же отвернулась новгородская знать от семьи воеводы Всеволода. Ну а когда она еще и дочерью разродилась, и вовсе с нею прекратили всякое общение.

Произошли изменения и в жизни Югры. Долго ждал он свою белокурую красавицу. Как только наступало весеннее половодье, пускался он вниз по большой реке, надеясь на встречу со своей первой любовью. Но проходило лето, и начинался сезон охот, а горизонт как был пуст, так и оставался долго таковым. Правда, приходили за данью другие ратники, но уже с новым воеводой, а кого он с таким нетерпением ждал, так и не появились. Потеряв всякую надежду, загрустил не на шутку Югра. Обеспокоенные его состоянием засуетились родственники, начиная спешно подыскивать ему невесту. И вскоре нашли спокойную девушку по имени Агна – дочь соседнего князька. Не спрашивая у невесты согласия на брак, не раздумывая, отдал ее отец Югре, получив при этом от него приличный калам. Немало прошло времени, прежде чем успокоился Югра. И только после появления на свет первенца Пынжы появилась на его лице первая улыбка.

И вот по истечении стольких лет стоят они друг перед другом, замерев от неожиданной и такой волнующей встречи. Смешанное чувство радости и гнетущей тоски, переполняя их душу, с трепетом вырывается наружу.

– Я так долго ждал тебя! – вскинув руки вверх, кричит он. Взревев, она падает ему на грудь. – Ну почему, почему же так?! – успевая подхватить ее обессиленное тело, не переставая бессвязно твердит он. Сползая вниз, она, вцепившись в его руки, неистово начинает их целовать.

– Зачем же ты позволил отцу увести меня? – сквозь рыдания слышит он ее надрывный голос.

– Он же обещал мне!

– И ты поверил ему? С самого же начала было ясно, что он что-то задумал.

– И для чего это ему понадобилось?

– Какой же ты, однако, наивный и простодушный человек, – судорожно вздыхая, прошептала она, – он же хотел как можно скорее увезти меня от тебя, даже не осознавая, что ждет его на родине.

– Зачем же он тогда сейчас вернулся сюда, да еще вместе с тобой?

– Он не только меня с собой взял, но и нашу с тобой дочь Уенг.

– Что?! – остолбенело нацелив свой взгляд на Дарину, пролепетал Югра.

– А ты внимательно посмотри.

И она махнула в сторону реки, где по склону поднимались ратники, возглавляемые воеводой Всеволодом, а рядом с ним семенила черноволосая девчушка. Подбежав к матери, девочка встала рядом и, ничуть не смущаясь, стала внимательно рассматривать Югру.

– Это твой отец, – наклонившись к дочери, на ушко прошептала Дарина, – и ты можешь подойти к нему.

Девочка, тряхнув головой, смело шагнула вперед.

– Ты взаправду мой батюшка? – подняв на него свои карие глазки, выдохнула она.

– А тебя на самом деле звать Уенг?

– Да, – удивленно глянув на него, ответила девочка.

– Тогда ты точно моя дочь, – счастливо улыбнувшись, уверенно произнес Югра. И, подхватив девочку, крепко прижал к себе. А она, доверчиво прильнув к нему и обвив тонкими ручонками его шею, по-детски залепетала:

– Матушка много раз рассказывала про тебя.

– И что же она про меня такое поведала?

– Что ты очень хороший и добрый.

– А ты, эви, очень красивая, как твоя матушка, – кинув задумчивый взгляд на Дарину, произнес он. И, мысленно вернувшись в прошлое, тихо прибавил. – Только волосы у тебя цвета кедрового ореха. Но заплетены они так же, как когда-то у моей невесты – в одну трехлучевую косу.

– Зачем неправду говоришь, матушка намного красивее меня. Смотри, какие у нее золотистые волосы. Это у нее сейчас они заплетены в две косы, а вот раньше, когда меня еще и в помине не было, у нее была одна толстая коса до пояса.

– А откуда ты знаешь, что раньше-то было?

– Как откуда? Матушка сказывала, кто же еще! – вскинув бровки, удивленно посмотрела на отца девочка. И, вздохнув по-взрослому, добавила. – Какой же ты все-таки у меня непонятливый, батюшка!

– Ничего уж тут не поделаешь, эви, такой я, видно, уродился, – самокритично улыбнулся Югра.

– Что ты всё заладил: эви да эви. Кто это такая эви?

– По-нашему это будет дочь.

– Выходит, я твоя эви.

– Да, радость моя. А теперь беги к ребятишкам. Вишь, сколько их на берегу. Там и твои брат Пынжа и сестра Наста играют.

И он, опустив ее на землю, легонько подтолкнул в спину. Уенг, крутанувшись на одном месте, быстро побежала вниз к речке. Оставшись вдвоем, они с нескрываемой радостью, не отрываясь, долго смотрят друг на друга.

– Тебе нравится, как я назвала нашу дочь?

– Уенг – это чудное югорское имя. Когда-то давным-давно мы с моей невестой мечтали этим именем назвать нашу первую дочь.

– Вот видишь, я исполнила нашу мечту! – с душевным трепетным волнением откликнулась Дарина.

– Ты очень долго ехала, – словно издалека раздался его сдавленный голос, – у меня жена и уже трое детей – два мальчика и одна девочка. Старший сын Пынжа помладше Уенг будет. И Агна снова на сносях.

– А другого и не стоило бы ожидать, – безвольно опустив плечи, удрученно пробормотала она.

– Это я во всем виноват, – с горечью прохрипел подошедший воевода, – никого не пощадил, даже себя.

– Не надо никого винить. Видно, так распорядились духи, – возвысив руки к небу, спокойно изрек Югра.

– Так ты не сердишься на меня? – изумленно посмотрев на предводителя угров, вопросил Всеволод.

– У каждого свой путь, своя судьба. Тут уж ничего не поделаешь. Ты уж лучше скажи, что привез взамен-то. Опять какие-нибудь безделушки? Нам этого отродясь без надобности. Своего барахла хватает. Если сызнова погремушки, то никакому обмену не бывать. Я тогда уж лучше с купцами сговорюсь, они, правда, тоже народ ушлый, но зато посговорчивее вашего-то брата будут и всё, что попросишь, в аккурат поставляют.

– Ишь ты, нехристь, что надумал-то, против самого князя новгородского вздумал идти. Сейчас вмиг отрезвлю. – И, молодой кметь, стоявший неподалеку от воеводы, рванув саблю из ножен, без колебаний ринулся на Югру.

– Погодь, Володарь, не кипятись, – крикнул Всеволод, в один миг очутившись между ними.

– И ты туда же! – зарычал ратник сквозь стиснутые зубы. – Не зря мне наказывали приглядывать за тобой. – И, резво отскочив в сторону, призывно скомандовал. – Воины, хватайте предателя!

Но верные своему воеводе ратники даже и не шелохнулись.

– Ах, та-ак! – взбесившись, с пеной у рта и с высоко поднятой саблей он вновь ринулся на Югру.

– Не-ет! – что есть мочи заорала Дарина, бросившись под ноги разбушевавшегося ратника.

– Так не доставайся же никому! – вскричал Володарь, со злостью вонзая в нее острие. Глухо вскрикнув, она медленно повалилась набок, успевая насквозь пронзить ненавистным взглядом своего убийцу. Югра, взлетев, как коршун, лишь в последний момент успевает подхватить ее.

– Пить, – шепчут побелевшие губы.

– Сейчас, голубка моя. Ты только немножечко потерпи.

И сорвав с себя рубашку, ловкими движениями рук перевязав сквозную кровоточащую рану, просунул руки под пылающее тело. А затем, медленно поднявшись вместе с ней и выпрямившись во весь рост, бережно понес ее на вытянутых руках к воде.

– Как бы я хотела вновь очутиться на берегу нашей заводи, – устремив на него горящие глаза, с трудом пробормотала она, стуча зубами.

– Помолчи, побереги силы, они тебе еще понадобятся, – проговорил он, осторожно опуская ее на песок.

– Позови Уенг, – слышит он приглушенный ее голос.

– Я уже здесь, матушка. А что это с тобой и почему ты плачешь? – непонимающе лепечет девчушка, растерянно разглядывая побледневшее лицо матери.

– Доченька, подойди ко мне. Мне надо кое-что тебе сказать.

Испуганно всматриваясь в мать, Уенг оробело подходит к ней и берет за руку.

– Помнишь, я тебе говорила, что люди иногда улетают на небеса? Вот и мой черед настал. Но ты не вздумай плакать и горевать. Ты же сильная девочка. А мне будет хорошо там. Оставайся здесь, потому что здесь твои корни, здесь твой отец, который всегда защитит тебя.

И хватая ртом воздух, ищет взглядом Югру. Наконец ее блуждающий, затуманенный взор останавливается на нем. Просветленно улыбнувшись, она, вытянувшись, замирает.

– Она улетела туда, где нет страданий и мучений, – шмыгая носом, словно заученные слова твердит Уенг, еще до конца не осознавая случившегося.

– Да, эви, так оно и есть, – оторопело откликается он, с болью глядя на вмиг повзрослевшую дочь. И, кинув куда-то вверх свой безумный взгляд, неистово взревел. – Сейчас-то уж точно никуда не укрыться этой поганой кмети!

И, выхватив из-за спины лук, стремглав влетел на пригорок в самую гущу поля брани.

– Что ты наделал?! Ты же любил ее! – донесся до него ужасный крик воеводы.

– Да, любил, но она-то не то что не любила, она люто ненавидела меня. Я не мог ее оставить с этим дикарем. Это было не в моих силах. И тебя не могу оставить в живых.

И неожиданно выдернув кинжал, Володарь с силой втыкает его в воеводу. Но тотчас и сам, пронзенный стрелой, хрипя, медленно валится на землю, в последний момент встретившись с тяжелым взглядом своего заклятого врага.

– Я так и знал, что это будешь ты, – падая, успевает сказать он.

Югра, обойдя бездыханное тело новгородского ратника и убедившись, что он мертв, склонился над Всеволодом.

– А я смотрю, ты цел и невредим. Плохие у тебя воины, даже попасть не могут. А что рана на ноге, то она быстро затянется. Так что завтра же можешь отправляться назад.

– Где Уенг, что с ней? – еле шевеля губами, бормочет когда-то всесильный воевода.

– Прощается с матерью, – тяжко вздохнув, ответил Югра.

– Ей бы тоже надо бы поспешать в дорогу.

– Она остается здесь, такова воля ее матери, Дарины. В этот раз не быть по-твоему. А шкурок я тебе дам, но только в обмен на мечи, кинжалы, ножи и топоры.

И как-то враз ссутулившись, поспешил к той, которую любил пуще своей жизни. Еще издали он увидел леденящую кровь картину, как Уенг остекленевшими глазами на пепельно-сером лице смотрела на свою любимую матушку, глядя в ее застывшее редкой красоты лицо.

Затаив дыхание, слушал Светлан историю, проникновенно слетевшую с алых губ Уенг и вдруг повисшую между ними тонкой нитью судьбы.

Уже и зимний лес засиял от первых лучей восходящего солнца, а они всё сидели, не шелохнувшись, словно вслушиваясь в таинство таежного царства.

– Пора, – первым прервал молчание он.

– Пора, – нежным эхом отзывается она. И взявшись за руки, они зашагали навстречу зарождающемуся дню.

Примечания