– Благодарю вас.
– Похоже, мужиков вы решили оставить нам на десерт! – отреагировал Клименок на появление Лунной Жрицы вслед за Алой Женщиной.
Лунная Жрица была именно такой, какой должна быть модель женщины: Высокая, худая, с милым лицом. Вот только лет ей было под сорок, что среди моделей принято считать пенсионным возрастом. В общем, она была полной противоположностью того образа, который Кроули описал в «Лунном дитя». В миру ее звали Верой Павловной Лунгиной.
– Скажите, Вера Павловна, чем вы вынуждены заниматься, чтобы прокормить себя? – едва она вошла, спросил Клименок.
– Я руковожу риэлтерской фирмой.
– Двигаете недвижимость?
– Можно и так сказать, – улыбнулась она.
– Что можете сказать интересного?
– Смотря о чем.
– О похищении века.
– Думаю, ничего.
– Кто, по-вашему, это мог быть?
– Не знаю. Кроме Айваса некому.
– А зачем это ему?
– Не знаю, – она пожала плечами.
– Скажите, а вы в него верите?
– В зависимости от обстоятельств.
– Тоже верно. Спасибо за помощь, и не смею вас больше задерживать.
Женщин сменили мужчины, и первым из них был Магистр Севера – олицетворение богатства и успеха около пятидесяти лет отроду. Густые волосы до плеч. Темные с благородной сединой. Небольшая модная бородка. Высокий рост, широкие плечи, лицо, какие любят женщины… Загар, спортзал, солярий, косметолог, стилист и куча бабок.
– Генрих Покровский, – представился он.
– А по батюшке? – спросил его Клименок.
– Что? – удивился он такому вопросу.
– Как вас будет по батюшке?
– По батюшке я буду Нифонтович.
– Очень хорошо. Чем занимаетесь?
– Художник портретист, – ответил он, говоря всем своим видом: «Как можно такого не знать!».
– Судя по тому, как вы выглядите, успешный.
– Не жалуюсь.
– Послушай, Ватсон, а ты не хочешь иметь свой портрет кисти Генриха Покровского. Думаю, учитывая обстоятельства, он сделает тебе скидку.
– Вот только вряд ли ваш коллега захочет воспользоваться вашим советом, – ответил он Клименку.
– Это еще почему? – удивился тот.
– Потому что пишу я исключительно портреты свиней.
– Кого? – спросили мы с Клименком в один голос.
– Свиней. Из них еще делают свинину.
– И как? – только и спросил Клименок.
– Говорят, гениально.
– А как платят?
– Еще лучше, чем говорят.
– И что, покупатели вешают потом ваши работы в гостиной и говорят знакомым, что это дражайшая их родня?
– Понятия не имею.
– Ага, лишь бы платили?
– Видите ли, майор, мне повезло в жизни делать то, что я хочу, и получать за это хорошие деньги.
– Так вы стали рисовать свиней по доброй воле?
– Только не рисовать, а писать.
– Ну да, конечно… Но почему? Что определило ваш выбор?
– Ну… одни пишут иконы, другие ваяют Ленина, а я пишу портреты свиней. Почему? А почему Земля круглая, а вода – мокрая?
– Хорошо. Вы меня убедили. А скажите, как, по-вашему, кто-нибудь из присутствующих мог настолько походить на ваших натурщиков, чтобы взять и стащить амулет?
– Даже и не знаю.
– Ну кто-то же его стащил?
– Если бы я знал ответ на этот вопрос, в вашем присутствии не было бы необходимости.
