Эпоха лишних смыслов
Пытаясь побороть раздражение, я пошла в ванную. Одеваться было еще слишком рано, но сколько можно лежать и думать. Чертов Лешка, зачем надрался в ноль, зачем оставил меня в самом сердце всех неприятностей. Вроде наши отношения стали еще лучше, когда я вышла работать в отдел, не приходилось так часто сидеть дома, пока Лешка мотался по раутам и презентациям, зарабатывая вполне неплохие деньги. Моя зарплата приходила прямо на счет, и делать ради этого ничего не надо было. Разве только потратить почти полтора года жизни, споткнувшись как-то о булыжник и подняв взгляд к бесконечному темно-синему небу.
Я пошла в комнату, добралась на ощупь до книжного шкафа и нашла том “Меридианов”. Корешок, как обычно, согревал пальцы, и на мгновение я прислонилась лбом к полке, впуская ощущение в себя и обнуляясь, откатываясь к истокам, к тому, что было верным. Решение пришло мучительно и не сразу, но, открывая глаза, я уже знала, что сейчас наступит утро. Свет зальет прекрасный бульвар; Лешка проснется с головной болью, но самим собой, и я буду совсем не одинока. А Гамов – Гамов должен узнать, что я выпустила черноволосого красавчика из книжки в реальность., а еще, что он чертов везунчик, но не мне же ему об этом рассказывать.
Я оделась и вышла из дома, добрела до ближайшего круглосуточного ресторанчика и окопалась там, лениво гася кофе чашку за чашкой и листая прихваченный злополучный роман. Описания кудрявого курильщика мне не попалось, но это и не удивительно, учитывая, что он вышел погулять вслед за мной в нашу реальность. А потом еще и звонить надумал. Меня передернуло, я оставила безумные чаевые хмурому официанту и побрела по направлению к Новой Басманной, мрачно рассматривая редкие машины.
Наш офис не дремал круглосуточно, и на работу все приходили, как могли, однако было семь утра, и я рассчитывала почитать старые дела о закрытиях в одиночестве – до вероятного разжалования меня в самые обычные самые продаваемые писатели. Может быть, кто-нибудь уже умудрился поцеловать персонажа, и тот постфактум ожил? Не считая Принца и Белоснежки. Я чуть хмыкнула и засунула руки поглубже в карманы толстовки. Пора было переходить на шубки, но не хотелось. Меха внушали мне непонятную дрожь, а я и так слишком многого боялась в своей жизни.
Я свернула в переулок. Сознание фиксировало излишний наплыв мыслей, но не справлялось совсем, и я в очередной раз подосадовала на себя. Мне как-то посоветовали обратиться к психологу, но этой касте я не доверяла совсем. Я вообще людям доверяла мало, и в противостоянии со звездами данный факт помогал очень сильно. По-хорошему, в данный момент, прямо сейчас, в семь ноль две, я готова была узнать, что Лешка мне изменяет – и остаться ровно стоять на ногах. Это мало что изменило бы в моей картинке бытия. Разве только пару неудобностей принесло бы, связанных с тем, что двадцатишестилетняя сволочь Туров, оказывается, умеет одеваться и не так уж плох собой. Не настолько прекрасен, как Гамов, но что тот Гамов. Я вздохнула и пнула снег, который не замедлил разлететься неровными хлопьями. Нужно было брать себя в руки и думать, размышлять, рефлексировать, черт побери, куда меньше. Ну прорыв, ну Гамов, ну Столешников, ну день рождения, ну Крюг, ну удостоверение ФСБ, ну парень какой-то из книжки вывалился – и хватило, уже расклеилась, уже не сплю, уже ставлю под сомнение правильность своих действий. Чему я сама научилась, если научилась вообще, так это тому, что никогда нельзя задумываться, правильно ли поступаешь. Age, quod agis, abiens, abi. Делаешь – делай, уходя – уходи. Как-то так. Все часы дорогостоящей терапии – о, да я даже господа-боженьку могла себе купить в качестве психолога, психиатра и демиурга ко всему прочему – привели бы только к этой идее.
Я сделала два глубоких вдоха. Легкие обожгло холодным воздухом, но хоть плакать расхотелось, а это было явным плюсом. Такой роскоши, как слезы, я себе точно позволить не могла. А с демиургом поговорить было бы интересно. Спросить: “Старый ты пень, почему все так, а не иначе? Почему мне своих героев жалко, и я никого не убила даже, а ты? Что ты тут делаешь вообще?”. Богохульство всегда приводило меня в чувство. Вот и сейчас, лавируя между маленькими домишками, я начала ощущать землю под ногами. Из-за поворота показалось здание нашего офиса. Сердце неприятно ухнуло вниз – в кабинете почему-то горел свет. Ноги сами понесли меня быстрее, я вылетела на прогалину, так и не отрывая взгляда от третьего этажа, достала карточку, повозилась с замком на кованых воротах, внеслась внутрь… И чуть не напоролась на сидевшего на ступеньках молодого парня в перчатках с обрезанными пальцами. Он курил и смотрел на меня слегка исподлобья.
Сложно сказать, как я оказалась в нашем с Гамовым кабинете, помню, что, пока бежала по лестнице, орала: “Максим! Максим! Макси-и-и-им!!!” – не переставая и не заботясь вообще ни о чем. Больше всего я боялась, что свет там просто забыли выключить, но, в конце концов, можно же забаррикадироваться, запереться изнутри, позвонить… Гамов как раз выходил с распечатками, когда я долетела до дверей, захлопнув все, что захлопывается, за собой. Испытав неприличный приступ облегчения, я просто внесла его внутрь, толкая в грудь изо всех сил и прижимая к стене.
Было тепло, тихо и пахло горьким. Я пришла в себя буквально на мгновение, заорала изо всех сил – мне на голову упал лист бумаги – и побежала запирать дверь кабинета. Остановилась я только в тот момент, когда Гамов мягко отодвинул меня в сторону. Замка не было, а значит, я просто хлопала дверью изо всех сил. Я перевела дыхание и схватилась за огромный комод, но тут Гамов положил обе руки мне на плечи и развернул к себе.
Я никак не могла уловить смысла его слов, потом, чувствуя подкатывающий к горлу ком, врезала себе по левой щеке. В голове зазвенело, но я очнулась.
– Максим, Максим, послушай меня, мы должны что-то сделать, потому что я налажала по полной, Максим, – да к делу же, чудище неприкаянное! – вчера из книги каким-то образом вышел персонаж и теперь преследует меня, и ты пойми, может, я вообще не закрыла реальность, я просто точно знаю, что он…
– В перчатках с обрезанными пальцами? Кудрявый? – спокойно поинтересовался Гамов, и я, в смешанных чувствах, угукнула.
Он продолжал держать руки на моих плечах, и я почему-то поняла, что все будет хорошо.
– И ты из-за этого так орешь и суетишься… Оливия?
Я судорожно закивала, поминутно бросая взгляды в темный коридор, потом в голове будто щелчок раздался, и я снова почувствовала, что скольжу в безумие.
– Макс, – сказала я, делая шаг назад, но не разрывая контакта, – откуда ты знаешь мое настоящее имя?
Гамов отпустил меня сам, сел на край письменного стола и расхохотался, как сумасшедший. Я быстро прикинула варианты отхода, наиболее удачной мне показалась черная лестница, по считывающему механизму не надо было водить карточкой, она открывалась от легкого касания, замок меняли позже всего.
– Хороша же ты, – вдруг посерьезнел Гамов. – Гостя на морозе оставила, да?
– Какого гостя, Макс? – взвизгнула я.
– Да Эйдана же. – Он развел руками так, будто я должна была все понять еще два часа назад.
– Эйдан его зовут. Глава английского закрытия. Коллега наш.
– Максим, – тихо начала я. – Понимаешь, когда реальность книги накладывается на нашу…
– Роза, да он в той же книге был! Неужели сложно понять? – Гамов на секунду замялся. – То есть, не Роза.
– Каким образом?
– Впусти его. Там холодно. Ну же, бегом. Потом поговорим.
Я поняла, что буду стоять на месте до победного и подняла брови. Наконец-то без импровизаций.
– Оливия! – рявкнул Гамов, и меня как будто пощечиной развернуло.
– Не зови меня так, – прошипела я, делая шаг к окну.
– Это твое имя. Об этом мне, между прочим, сказал Эйдан, Эйдан, а не ты. И что сложного в том, что “Берилл” оказался популярен у русских эмигрантов в Англии и грозил всплеском там? Тебе-то что в этом непонятного?
Мне решительно не нравились ни тон, ни смысл сказанного.
– Я не эмигрант, – выдавила наконец я. – Родители – может, а я нет. Я вообще здесь живу. В России.
– Послушай меня, несчастье. Эйдан рассчитал вероятный всплеск, потому что по всей Великобритании – или как там, Соединенному Королевству? – русскоязычных хватает. Переводчик зачитал ему текст. Он пошел закрывать, напоролся на тебя, прилетел сюда сразу после выхода.
– Зачем? – скривилась я. – Прилетать зачем было?
– Затем, что мы с ним кое о чем не договорили на Конгрессе. Понимаешь? Я его знаю сто лет. И еще, вот скажи мне, кто-то когда-то персонажей вытаскивал? Он – похож на персонажа?
Все вопросы неслись мне в спину. Перенервничала, бывает. Надо было еще вчера сообразить, когда он по имени назвал, что за фрукт. Никакой не персонаж, конечно, и инородный объект сразу выделил. Кто мне только удостоверение выдал, я же боюсь всего до одури.
Сделав самый глубокий вдох за последние сутки, я отперла входную дверь и уставилась на мгновенно обернувшегося парня.
– Без поцелуя в этот раз? – буднично уточнил он, опуская ворот куртки и заходя внутрь.
Я слегка рассмеялась в ответ.
– Мы с Максом так долго спорили насчет твоего имени, что я на секунду решил, будто ты персонаж книги, представляешь? Он мне все твердил и твердил, что никакой Оливии у вас нет.
Дверь с шумом захлопнулась. Красавчик протянул мне руку:
– Эйдан.
– Долгая история, – я потрясла его заледеневшую ладонь.
9
– И… как Лондон? – наконец-то выдавила я.
Вопрос мучил меня последние два с половиной часа. С одной стороны, задавать его и расписываться в собственной слабости не хотелось, с другой… Черт возьми, как же я соскучилась по этому странному городу.
Эйдан, живописно расположившийся у окна, медленно повернулся ко мне, и я едва удержалась от восхищенной улыбки: красавчик, каких поискать.
– Я правильно понимаю, что ты не была дома пять лет? Сколько ни рылся, так ничего и не смог найти по твоим прилетам в Великобританию.
Я помолчала мгновение, вслушиваясь в обрывки туровского телефонного разговора и стараясь отвлечься от ломоты в висках, всегда обрушивавшейся на отсутствие сна и пустой желудок. Посчитала годы. Действительно пять лет. Целая жизнь.
– Да, не была ни разу.
Эйдан помялся мгновение, устраиваясь на подоконнике поудобнее.
– Сильно. Даже спрашивать не буду. Рискну предположить только, что это как-то связано с разводом твоих родителей?
Я раздраженно хмыкнула. Гамов должен был вернуться с минуты на минуту, а красавчик Эйдан Ноулз все никак не переходил к сути.
– Ах да, Лондон! – Он на мгновение опустил взгляд. – А ты приезжай, сама посмотри, что я тебе рассказывать буду.
– Ну как, соскучились? – На пороге появился сияющий Гамов. – Оливия, есть контакт, Арлинова дала добро.
Непривычное имя резануло слух, и я поморщилась.
– У меня новый паспорт.
– У тебя раздвоение личности. – Гамов обнял меня за плечи и поцеловал в лоб.
Если бы не находившийся в кабинете Эйдан, я бы, наверное, устроила скандал.
– Что?
– Раздвоение личности. Эйдан, прости меня за отвратительный английский, я жутко комплексую говорить в вашем с мисс Розен присутствии.
Тот улыбнулся и мотнул головой. Гамов взял со стола телефон, бросил его в карман джинсов и с довольным видом посмотрел на меня:
– Идем закрывать недельный план.
Услышав такие слова прежде, я бы вскочила с места и понеслась вперед, как радостная собачонка, но сегодня мне хотелось спать, у меня ломило виски, чертов красавчик не сказал, что с Лондоном, да и в целом жизнь напоминала весьма дурной фильм.
– А Геру мы с собой не берем? – нашлась я.
Гамов уставился на меня изумленно.
– Пускай тоже полюбуется, пообщается с Эйданом, дел-то. Да и в книги пусть заглянет с нами. Посмотрит на то, как настоящие деконструкторы работают. Ему пригодится.
– Хорошо, возьмем Геру. И пойдем уже. Нам надо закрыть план и повезти коллегу ужинать в какое-нибудь приличное место.
– Не стоит, – Эйдан поднял руки, как будто капитулируя. – Я прилетел договорить, Макс, потому что на Конгрессе, судя по всему, мои идеи воспринял только ты.
– Традиции русского гостеприимства, – оскалила зубы я. – Не отвертишься. А говорить нам можно в любом месте и на любые темы. Все равно услышавший разве только в скорую позвонит.
– Пошли. – Гамов нетерпеливо дернул плечом. – Оливия, бери своего ненаглядного Геру и пошли.
Отчаянно захотелось врезать ему по щеке, чтобы остался красный след. Я вздрогнула, возвращаясь из этой прекрасной вероятностной ветки, и отметила про себя, что стала испытывать слишком много эмоций.
Отметив – вышла из кабинета и стукнулась к Турову.
– Открыто, – грубо брякнул он.
Чертыхнувшись про себя, я заглянула внутрь. Туров сидел, уставившись в экран ноутбука, не иначе, нашел что-то интересное.
– Пойдем с нами, – сказала я. – Собрались перед Эйданом хвастаться, и Арлинова…
– Да я слышал, думаешь, совсем тут погряз в очередном шизофреническом шедевре, Оливин?
– Ну и пошли.
Я кашлянула и подумала, что трачу непозволительно много времени на излишне короткие фразы.
– Еще чего, – Туров оторвался от ноутбука и нахмурился.
– Пошли. Потом в какой-нибудь ресторан.
– Оливин, – протянул он как-то чересчур сладко, и под ложечкой засосало. – А это правда, что ты поцеловала агента Ноулза, пока он был в книге вместе с тобой?
Под землю я не провалилась только по чистой случайности. Дьявол нынче ловил совсем других людей.
– Решила заставить Гамова ревновать, поцеловав персонаж? Это поистине умное, а главное – нестандартное решение!
Я шваркнула дверью уже за спиной, не дослушав тираду до конца, и двинулась по направлению к стоявшим у выхода Гамову и Эйдану; медленно сосчитала до пяти. Ровно на “шесть” Турова вынесло из кабинета, как пробку из бутылки шампанского, он догнал меня и схватил за плечо, правда, совсем не больно.
– Не трожь, – прошипела я, старательно улыбаясь.
Гамов кивнул – видимо, нам обоим – и открыл дверь магнитной картой.
– Вниз? – поинтересовался Туров.
– Нет, на крышу пойдем! – Я чуть было не схватилась за лоб от возмущения, а потом вспомнила, что мне не полагается чувствовать. Жизнь ведь скучна и предсказуема.
– Плечо пусти!
– А вот и не пущу! – Он мотнул головой, и мы пошли по ступенькам в сцепке.
– Тактильные маньяки, – проворчала я себе под нос, но он услышал.
– Да ты же сейчас унесешься к своему Гамову ненаглядному, а мне что делать? Я вообще по-английски ни гугу.
Даже в отсутствие света было видно, как он покраснел. Я дернула плечом и наконец-то освободилась:
– Во-первых, ты явно проецируешь свои чувства к Гамову на меня.
Под ногами мелькали ступеньки. Через мгновение мы оба взорвались хохотом, да так, что пришлось останавливаться на пролете. У меня аж слезы из глаз брызнули, а Туров заливался, как мальчишка.
– Я боюсь предположить, что в таком случае… – его голос трясся и ходил ходуном, – что в таком случае во-вторых.
Странно, но я и не думала испытывать досады из-за неудавшейся защиты.
– Во-вторых, ты нормально говоришь по-английски, я слышала.
– Нет. – Туров был убийственно серьезен. – В таком случае я действительно проецирую на тебя свои чувства к Гамову.
– Где вы там? – нетерпеливо поинтересовался последний откуда-то снизу.
– Идем! – прокричала я и действительно сделала шаг, оглядываясь на Турова.
– Просто он мне нравится больше, чем ты. – Я пожала плечами. – И неудивительно. А по-английски ты говоришь сносно, что уж там, любопытствовала.
– В дни, когда собирала на меня компромат? – Туров ссутулился и наконец зашагал следом.
– Я всегда собираю на тебя компромат, Герман. Так что отвянь уже.
Вяло переругиваясь, мы добрались до открытых дверей подвала, в котором Гамов усаживал Эйдана поудобнее. Догадался воды взять, надо же. Мы с Туровым, в свою очередь, не принесли вообще ничего. С другой стороны, если все пойдет, как по маслу…
– Сколько книг прочитала? – резко спросил Гамов.
Я вздрогнула. Память забросила меня на истфак – и зачет по истории Отечества. Про источники нас спрашивали примерно в таком же тоне. На этот раз, правда, у меня все было в порядке.
– Семь.
Туров упал на стул, вытянул ноги и с удовольствием на нас уставился.
– На две больше, чем нужно, значит?
Я кивнула.
– Твое счастье, что я тоже прочитал семь. А то неудобно как-то вышло бы перед дорогим гостем. – Гамов ухмыльнулся.
Эйдан только и делал, что переводил взгляд с меня на него. Туров порылся в кармане, достал телефон и включил какую-то развесистую мелодию.
– Это что за цыганщина? – бросила я, потирая ладони и подпрыгивая на месте.
– Это The Horrors, между прочим, деревня! – обиженно отозвался Туров.
– Последний альбом, – кивнул Эйдан.
Сердце неприятно кувырнулось.
– Англичане? – Я искренне надеялась на отрицательный ответ.
Эйдан кивнул, а Туров расплылся в улыбке. Я прикрыла глаза – что поделать, когда дома не живешь, пропускаешь новинки – и приготовилась нырять в первую книгу. В этот момент Туров вдруг нажал на “паузу” и с заговорщическим видом произнес:
– А давайте, кто быстрее?
Гамов, стоявший около Эйдана, мгновенно сделал шаг вправо и отнял у Турова телефон.
– Давайте без “давайте”, – сердито сказал он. – Ходим вдвоем, страхуем друг друга, как обычно.
– Но Макс… – вмешался Эйдан, глядя при этом на меня. – Я так понимаю, что книги, о которых вы говорите, пока даже близко не подобрались к уровню энергии прорыва.
Гамов осторожно кивнул.
– Так и бояться тогда нечего. Хотя, конечно, я неправ, остерегаться нужно всегда, но здесь-то что такого?
Идея переливалась и манила. Все почему-то смотрели на меня. Я развела руками – жест на публику, вспомнила несчастного Бориса и, вздохнув, покачала головой.
– Нет уж. Никаких соревнований. Опасно. Заиграемся – и придет кому-нибудь конец.
Гамов наконец-то расцвел в улыбке:
– Вот это мой напарник, знакомьтесь.
Как ни старалась, не смогла не поднять уголки рта в ответ.
– Зануды, – пробурчал Туров. – Айфон верните.
Под звуки неизвестной мне песни и уверенное туровское “Смотри, за сколько упра…”, мы с Гамовым вошли в первую книгу.
Мир переменился, заиграл красками и цветами. Светило солнце, стоял пригожий день. Гамов сощурился и протянул мне руку. Как обычно. Стало тепло и уютно.
– Что это были за фокусы с поцелуями в лоб? – задиристо поинтересовалась я, оглядываясь в поисках подходящих строений.
– А что были за фокусы с поцелуями агентов из чужих стран? – ответил вопросом на вопрос Гамов.
Я потянула его по направлению к деревьям. Вдалеке вился дымок, значит, скоро мы должны были выйти к замку.
– Эйдан рассказал?
– Нет, архангел Михаил, – возмутился Гамов.
– Смотри, – кивнула я, и он не сумел сдержать смеха. Замок напоминал плод работы художника-сюрреалиста, а все потому, что автор не догадался начертить для себя хотя бы примерный план, и комнаты прыгали по книге туда-сюда.
Земля мерно задрожала, трава полетела наверх, и мы вышли в подвал, не отпуская друг друга. Туров как раз договаривал фразу: “…ятся”, – но мы и не думали останавливаться, как в дни моих тренировок, просто шагнули в следующий роман. Тут уже должен был работать Гамов.
Глаза долго привыкали к почти полной темноте. Элегантность отделок да не наше небо за окном мгновенно сложились в планетарную станцию.
– Звезды, – брякнул Гамов, и куски обшивок немедленно полетели мимо нас.
Фокус был столь же прост, сколь и сложен. Я верила Гамову безоговорочно, Гамов перестал верить в мир, и в результате реальность развалилась почти мгновенно, а я даже утруждаться не стала.
– Так Эйдан проболтался?
Мы уже находились в школе со зловещими подростками-телепатами, проходившими по моей части.
– Учитывая, что я психовал, как не знаю кто, пока у тебя был отключен телефон, я его не виню.
Я посчитала вероятности и решила уточнить:
– А чего это ты надумал звонить мне ночью?
– По поводу Эйдана, – как-то нехотя отозвался он.
– Эй! – окликнула я девчушку лет двенадцати.
– Конечно, я вас внимательно слушаю, – проговорила она.
Гамов замотал головой в изумлении, а мы уже шагали в следующий мир.
– Блин, ну детей-то сейчас все умеют писать. Без высокого стиля.
– Как видишь, нет. Так что насчет Эйдана?
Ветер, метель, одинокий лес – и летящие куски мира.
– Он просил меня поговорить и с тобой.
– Серьезно?
Я на минуту потеряла нить беседы, потому что стоять посреди моря лавы оказалось сложновато.
– Да. Я набрал тебе, разволновался, и ему пришлось рассказать обо всем.
Я кивнула – и тут же взвизгнула. Со всех сторон на нас наползали демоны.
– Спокойно, – сказал Гамов, – это очень просто…
– Молчи!
– Набралась суеверий.
Последнее он проворчал, когда мы уже стояли на скале, возвышавшейся над чужеродной красивой цивилизацией.
– Самое тупое, кстати, – покачала головой я. – А суеверие, по-моему, правильное. Вот так расскажешь кому-нибудь о предполагаемой точке напряжения, а в мире ее увидеть не сможешь, потому что она уже облечена в слова.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Вы прибыли на станцию “Паника”. (англ.)
2
Ну и ладно. (англ.)
3
В любом случае. (англ.)
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги