Песок

2

От прежней тишины не осталось и следа, Леонову показалось, что во время перерыва шум в зале был меньше. Он знал, что доклад вызвал бурю негативных реплик, вроде «да он сумасшедший!» или «что это за бред?». Он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но команда, с которой они вместе работали все эти пятнадцать лет, голосованием большинства, кроме него, поддержала идею выступить на климатической ассамблее. Он был единственным, кто проголосовал против. Также, голосованием большинства, докладчиком был выбран именно он.

Леонов не стал сопротивляться решению коллег, однако он знал, насколько люди могут быть пессимистичны и злы. Скептики, которым нет дела до каких-то там открытий, просто разорвут их на части.

Однако процесс был запущен. Они год добивались разрешения на участие в сессии, искали людей, которые могли бы в этом помочь, и, когда человечеству пришлось совсем худо, им, наконец, разрешили выступить и изложить свою теорию. И сейчас, сидя за длинным столом рядом с другими делегатами, которые косились на него и только что пальцем у виска не крутили, он понимал, насколько опрометчивым был этот шаг. Он прокручивал в голове всю свою жизнь и пытался вспомнить, когда он хоть что-то сделал так, как надо.

«Похоже, судьба ошиблась с выбором спасителя человечества», – грустно подумал он.

Вскоре люди успокоились и были готовы к обсуждению этого странного заявления. Со своего места поднялся японец, и заговорил на своём родном языке. Леонов через специальный наушник слушал перевод того, что говорил маленький смуглый человек.

«Наверное, они корректируют перевод», – подумал ученый и представил, что на самом деле мог говорить японец. Ничего хорошего в голову не пришло.

«Мы здесь собрались», – раздался голос из наушников, – «чтобы решить, как нам всем не умереть с голоду и не погибнуть в очередном катаклизме, и выступление археолога на ассамблее, посвящённой климату, мне странно наблюдать. Однако сейчас мы не можем пренебрегать любым вариантом изменения ситуации, даже абсурдным», – Леонов заметил, что многие закивали, – «Не могли бы уважаемые докладчики объяснить техническую суть открытия и его важность для нас?», – заключил японец.

Теперь эстафета перешла к физикам. Со своего места медленно поднялся почтенный седой профессор и неторопливо прошёл к трибуне. Он чувствовал, что атмосфера напряжена, все ждут его разъяснений, но, тем не менее, продолжал двигаться медленно и невозмутимо.

Подойдя к микрофону, он также неторопливо разложил перед собой бумаги и поправил очки.

– Уважаемые дамы и господа, позвольте представиться, я Ковалёв Николай Иванович, доктор физико-математических наук, профессор, являюсь научным сотрудником НИИ физики энергий. Нашими коллегами археологами была проделана огромная работа, которая вовлекла в процесс представителей различных наук. Это, несомненно, величайшее открытие нашего века. Дело в том, что находка дала нам теоретическую основу для создания аппарата, работающего с самой тонкой субстанцией, какая только есть в мире, – он сделал паузу и поправил очки, – энергией. Как выяснилось, у древних цивилизаций были подобные машины, и они использовали их. На основе этих данных мы построили современные модели и провели исследования, каждый раз увеличивая объект испытания. Прошу обратить внимание на результаты наших экспериментов, – свет снова погасили, и на экране появилась фотография абсолютно голой и мёртвой земли, – это поле находится в Ростовской области Российской Федерации. Как вы можете наблюдать, земля непригодна для ведения на ней сельскохозяйственных работ из-за засух и пожаров, терзающих этот регион каждый летний период вот уже на протяжении нескольких лет. В этом районе уже практически никто не живёт, поэтому нам была предоставлена полнейшая свобода действий.

На экране появилась другая фотография. В зале раздались удивлённые возгласы и громкий шёпот.

– По прошествии полугода вы видите то же поле: оно дало урожай, который теперь кормит жителей близлежащих областей на протяжении всего этого года, – все взгляды были устремлены на цветущее злаковое поле, – мы добились соответствующего эффекта с помощью наших разработок, основанных на древних данных, обнаруженных моим коллегой, археологом Александром Леоновым, – профессор чуть обернулся к коллегам, и все увидели его блестящие умные, с прыгающими задорными искорками, глаза, – если говорить, не вдаваясь в подробные описания, мы изменили энергетическую структуру породы и превратили бесплодную землю в плодородную. Это лишь один наш эксперимент, мы решили использовать его для наглядности. Нами также были проведены испытания в различных уголках земного шара, и, надо сказать, результаты не менее впечатляющи.

Профессор умолк и снова поправил очки в тонкой оправе. Он ожидал вопросов, которые должны были посыпаться, но в зале слышался лишь громкий шёпот на множестве иностранных языков.

Наконец, один из делегатов прервал молчание.

– То есть, вы, уважаемый профессор, – обратился к докладчику представитель Франции, – хотите сказать, что существует механизм, способный глобально влиять на планету и на её климат, делая его таким, какой нужен человечеству? Но это же… – Он нервно пригладил волосы, – невероятно…

Человек, сидевший рядом с ним, представитель США, скептически усмехнулся. Он вообще считал эту затею бредовой. Это был мужчина с землистого цвета лицом, выглядевший нездоровым. Не так давно ему поставили диагноз: рак желудка в начальной стадии. Врачи делают всё, чтобы отсрочить неизбежное, но в глубине души он знал, что никакие деньги в мире не смогут спасти от болезни, поедавшей его изнутри.

Он тяжело откашлялся и проговорил:

– Это просто абсурд, дамы и господа. Какие-то псевдонаучные бредни. Нашими учёными давно разработан проект, который сможет обеспечить население земли продуктами питания. Это сделают наши химики и микробиологи. Первые образцы искусственно выращенных и клонированных овощей и других продуктов уже прошли первые испытания, и результаты превосходны. Мы можем начать поставку наших продуктов уже сейчас. А сколько времени потребуется вам?

Зал одобрительно загудел.

Ковалёв улыбнулся.

– На свете есть много невероятного, и сейчас мы стали свидетелями того, что невероятное становится реальностью – прорывом в науке, – сказал профессор, – уверяю вас, что всё это чистая правда, абсолютно доказанная. Мы уже начали эксперименты в этой области, как вы можете понять, времени зря терять не стоит, и первые результаты наших опытов подтвердили теоретические данные. То, что нашли господин Леонов и его коллеги поистине феноменально, и это может работать на пользу всему человечеству.

– Вы не ответили на мой вопрос, господин профессор. И не убедили меня, – не унимался американец, – я слышу лишь сплошные уверения. Почему все мы должны верить вам?

Леонов нервничал.

«Они не понимают», – безрадостно подумал он.

Слева от него с резким звуком отодвинулся стул. Его институтский товарищ, который с самого начала помогал осуществлять эту невероятную затею, Игорь Иванов, встал со своего места и уверенно одёрнул свой пиджак.

Иванов оказался самым первым, кто искренне поверил в Леонова и стал помогать ему. Сомнения, конечно, оставались, были они и у самого Леонова, да и время тогда было не очень спокойное, но, не смотря на свой природный скептицизм и язвительность, он не бросил друга с его затеей. И не зря.

Игорь проделал огромную работу по поиску людей, которые вошли в команду. Он обзвонил всех друзей и знакомых и знакомых знакомых, стараясь убедить их участвовать в экспедиции. Он направлял заявки в зарубежные университеты, сутками сидел у телефона и ноутбука, постоянно проверяя электронную почту, и, наконец, усилия увенчались успехом: они сформировали команду блестящих учёных. С этого началась большая работа.

Игорь стремительно подошёл к смущённому профессору.

– Меня зовут Игорь Иванов, я ученый-археолог как и мой коллега Леонов, – представился он. – Мы слышали доклад американских учёных, – сказал Иванов, – но позвольте спросить, уважаемый посол, насколько доступна ваша технология? Сколько людей смогут получить доступ к этим продуктам? Наконец, насколько полно она решает проблему выживания человека в условиях климатического кризиса? – Американец молчал, но лицо его говорило красноречивее любых слов. Будь его воля, он прямо сейчас раздавил бы эту надоедливую русскую букашку. Игорь продолжал, – уже в ближайшем будущем на планете, сотрясаемой катаклизмами, может не остаться никого, кто мог бы наслаждаться воспроизводимой пищей. Но вы ведь всё предусмотрели: вы построили несколько подземных бункеров с полным циклом жизнеобеспечения. Но для кого они? Даже в критические для всей планеты времена вы думаете только о том, как спасти несколько избранных, которые и так имеют всё! – Игорь яростно отпил воды.

– Это провокация! – вскрикнул американец, вскочив с места, – ваши обвинения беспочвенны!

Зал внимательно следил за перепалкой, не вмешиваясь. Сердце Иванова от злости бешено стучало в груди. Леонов тревожно наблюдал за происходящим. Профессор Ковалёв отступил от трибуны, полностью отдав её во власть рассвирепевшего Игоря.

– Это слишком неудобные вопросы, которые выставляют напоказ тщательно замаскированные недостатки ваших исследований, не так ли, посол? – Тихим голосом произнёс Игорь. Он оторвал испепеляющий взгляд от багрового американца и обвёл взглядом всех собравшихся, – да, наш метод требует времени. Да, он тоже недёшев, но он ничего не будет стоить простым людям. Он способен решить проблему в корне, а не только замаскировать последствия. И, да, я буду называть вещи своими именами – наш метод не позволит кому-то в очередной раз обогатиться за счёт всех остальных, как бы на это ни рассчитывали. Наше устройство со временем сможет восстановить земной климат, вернув времена, когда поля цвели, леса были зелены, а вода была чиста и пригодна для питья. И никто от этого не пострадает.

Больше вопросов не последовало. Игорь выдохнул и сошёл с трибуны. Профессор поправил очки и, вслед за Ивановым, занял своё место.

Теперь в зале воцарилась абсолютная тишина, никто даже не шептался. После долгой паузы слово взял представитель Германии.

В наушнике снова зазвучал голос:

«Если у вас есть план действий и готовая смета, мы просим выступить».

По спине забегали мурашки, внезапно стало жарко, Леонов и не мог подумать, что речь зайдёт о возможном осуществлении проекта и даже о его примерной стоимости. Он даже и помыслить не мог, чтобы… В этот момент со своего места встал доктор Андерсон, еще один физик в команде Леонова, и решительным шагом прошёл к трибуне.

– Не волнуйся, – раздался чуть сорванный голос Игоря.

Он улыбался.

Чувство благодарности ребятам, как маленький росток, начало пробиваться откуда-то изнутри, в мозгу первый раз за весь день мелькнула мысль, что всё будет хорошо. Он расслабился и перевёл взгляд на Майкла, который уже начал свою речь, и, судя по удивлённо-заинтересованным лицам членов ООН, их проект имел успех.

– Таким образом, этот международный проект потребует больших вложений, это факт, – говорил Андерсон, стоя перед взором множества изумлённых глаз, – мы подготовили план финансирования в рамках специального фонда под руководством пяти держав, согласившихся создать основной фонд. Помимо России, Китая, Бразилии, Британии и Германии согласие принять участие в проекте дали Япония, Индия, Аргентина, и Австралия, – он откашлялся в кулак, – мы также будем приветствовать любых спонсоров и вообще каждого, кто пожелает внести любые средства в этот проект, поскольку речь сейчас идёт о, не побоюсь сказать, спасении мира.

3

Леонов сидел в нагретой печкой машине, свободно откинувшись на сидение. Шофёр в фирменной фуражке уверенно крутил баранку автомобиля. Он совершенно не обращал внимания на пассажира. Шофёров, обслуживающих подобного рода мероприятия наверняка готовили в специальных школах. Их учили быть невидимками, чтобы пассажиру было максимально комфортно ехать в автомобиле. Леонов вспомнил московских таксистов, матёрых мужиков с папиросами, крепко стиснутыми между зубов, иногда матерившихся, когда какой-нибудь лихач подрезал машину. Он вспомнил шум пробок, шум города, который он увидит ещё очень не скоро.

Сейчас он сидел в роскошном, по меркам простого русского человека, автомобиле и думал. Мысли в голове текли, неторопливо переливаясь, как разогретое на сковороде масло. Иногда на поверхности показывались то одни детали жизни, то другие.

Он вспомнил, как сын, будучи маленьким, неудачно наступил на игрушку и подвернул ножку. Сын не плакал, повёл себя как настоящий мужчина, хотя ему было всего три года, и дал врачу осмотреть больное место. Сейчас ему уже восемнадцать.

Автомобиль доставил его к отелю, шофёр открыл дверь и, сдержанно улыбнувшись, пожелал хорошего вечера.

Леонов добрался до номера, бросил ключ на комод в прихожей и, не раздеваясь, рухнул на постель, закрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

Он не стал звонить ребятам и обсуждать сегодняшнее выступление, ему сейчас хотелось просто побыть одному.

Леонов сорвал с шеи галстук. Он ненавидел галстуки, просто не понимал, для чего они нужны. Для него они олицетворяли перевёрнутую петлю, ему всегда было жаль людей, которые стремились купить этот атрибут светской жизни подороже. Чем дороже петля, тем престижнее вгонять себя в братскую могилу мира бизнеса, всё одно, считал он. Оторвав себя от мягкой кровати, Леонов побрёл в ванную, чтобы ополоснуть лицо, пока не отключили воду, а когда вышел, услышал, что звонит телефон. Он колебался, поднимать ли трубку. Это могли быть назойливые портье, звонящие узнать, нужно ли ему что-нибудь. С другой стороны, это могли быть ребята с какими-нибудь важными новостями.

Нерешительно он протянул руку к трубке и поднял её.

– Ну наконец-то! – Раздался голос Майкла, он был подозрительно весел, – Саша, я тебе звоню уже целую вечность, ты собираешься отметить удачу или нет? По-моему мы взорвали огромную бомбу, – в трубке раздался смешок и другие знакомые голоса, – мы тут неподалёку на набережной, это в двух минутах пешком, мы тебя ждём.

Леонов грустно улыбнулся. Ребята радовались, а он совершенно не разделял их чувства.

– Майкл, я чертовски устал, перенервничал. Празднуйте без меня. Я нас от всей души поздравляю, – тихо проговорил Леонов.

– Не говори ерунды, русский! – прокричал в трубку Майкл, – ты просто обязан выпить, иначе твоя славянская задница потом будет жалеть об этом.

– Не все русские – пьяницы, Майкл, – ответил Леонов, и переложил трубку из одной руки в другую, – вы, европейцы, никогда не избавитесь от глупых предубеждений. Веселитесь без меня, уверяю, моя славянская задница переживёт вечерок без алкоголя.

– Ну, как знаешь, – проворчал голос в трубке, – и не говори потом, что я не предлагал. До завтра.

В трубке раздались гудки.

Леонов усмехнулся, ребята были так счастливы. Понимают ли они ответственность, которая ложится на их плечи? Он вздохнул, его не интересовали ни вечеринки, ни празднования, ни премии, ничего.

Леонов забрался в постель и постарался заснуть. Это ему удалось не скоро, и сны были беспокойные.

Под утро, когда блёклое европейское солнце показалось на горизонте, учёный наконец смог заснуть крепко.

4

Леонов стоял перед зеркалом в ванной и разглядывал своё помятое лицо, казавшееся ему лицом совершенно незнакомого человека. Тёмная щетина, успевшая пробиться за ночь, круги под заспанными глазами. Насколько он помнил, он никуда не пошёл вчера вечером, как ни настойчиво упрашивал его Андерсон. Сейчас он видел в зеркале человека, по виду страдавшего тяжёлым похмельем. Чувствовал он себя тоже не блестяще: беспокойный сон дал о себе знать. У него болела голова, а всё остальное тело чувствовало какую-то неприятную слабость.

Леонов кое-как привёл себя в порядок: умылся, побрился и надел потёртые джинсы, футболку и пиджак – сегодня можно было выглядеть неформально. Он с облегчением подумал, что после нескольких предстоящих пресс-конференций он сможет хотя бы ненадолго вернуться домой, в Россию, чтобы… Чтобы просто последний раз побыть на родине.

Впереди его ждало совершенно новое незнакомое место, где они всей командой и другими учёными будут жить и работать над глобальным проектом, которому дали имя «Гея». Примитивно, считал Леонов, однако, спорить не мог, поскольку их исследование напрямую касалось всего, что связано с планетой.

Он вышел на балкон своего номера, где на небольшом столике стояла маленькая, очень маленькая дымящаяся чашечка кофе и лежала стопка утренних газет. Леонову не хотелось туда смотреть. Он не любил газет и всегда предпочитал читать научный журнал или какую-нибудь хорошую книгу.

«Искусственное изменение климата: фантастика или реальность?». Как и предполагалось, все газетные заголовки кричали о них.

О нём.

Ведь это он запустил эту машину много лет назад. Всё это казалось сном. Леонов допил химический суррогат имитирующий кофе и вышел из номера.

Неделя после выступления на ассамблее показалась ему адом. Постоянное внимание журналистов, вспышки их камер, бьющие по глазам. Пресс-конференции и вопросы. Вопросы.

Бесконечные, язвительные, задающиеся надменными голосами. Он смотрел на всех этих людей и думал, осознают ли они происходящее вокруг? Казалось, что каждый будто завёрнут в собственный кокон и видит вокруг себя только то, что хочет видеть. Только то, что не нарушает целостную оболочку мирка, заботливо сплетённого для себя, не ставит нос к носу с проблемами, которые, должны затрагивать всех людей. А люди не хотят встречаться с реальностью. В голове неожиданно промелькнула мысль. Леонову она показалась банальной и очень грустной.

Наша жизнь стала пародией на самое себя.

Каждый раз, сидя перед ненасытной толпой журналистов на жёстком стуле, Леонов пытался как можно короче и понятнее ответить на их вопросы. Ему казалось, что он что-то мямлил, но они оставались довольны.

В последующие несколько месяцев после «большого выступления», как называл его Игорь, о них начали говорить, писать в прессе, назначать деловые встречи, приглашать на бизнес вечеринки. Открытие породило волну живейших дискуссий и споров в научном мире, который гудел как растревоженный улей. Впрочем, Леонову казалось, что гудит вообще весь мир. Коллеги-физики выпустили несколько научных статей в уважаемых журналах. Особенно был этим горд профессор Ковалёв: он был главным автором этих статей, его имя было у всех на устах. Впрочем, будучи от природы скромным человеком, профессор старался скрыть свою радость по этому поводу и лишь спокойно выступал на симпозиумах, читал лекции и выпускал новые статьи.

Леонов всё это время чувствовал себя неуютно: всё это внимание, журналисты и костюмы, которые он должен был надевать каждый раз перед поездкой на очередное «шоу». Всё это напоминало ему цирк уродцев, где гвоздём программы был он сам.

Он устало провёл рукой по лицу и понял, что последняя встреча его вконец измотала. Это был очередной спонсор, скорее желавший засветить своё имя в крупном международном проекте, чем просто помочь группе людей, пытающихся изменить этот мир.

Как только точная информация о том, какой доклад был сделан на ассамблее ООН, попала в прессу, был организован международный фонд, и стали поступать первые предложения о сотрудничестве. Постепенно тонкий ручеёк денежных взносов превратился в бурную финансовую реку, и, при поддержке многих правительств, пришлось создать специальную команду, которая стала курировать финансы. Леонов отдал это на откуп коллегам Майкла, которые составили первый план для «большой пятерки».

Отчасти, Леонов понимал, что такой интерес могло вызвать только многомесячное ожидание и интрига, подогреваемые вездесущими журналистами. Слухи о том, что группа учёных из разных стран под руководством русских готовит нечто грандиозное, как сообщали достоверные источники из всевозможных служб связей с общественностью. Леонов, Игорь Иванов, профессор и все остальные старались сохранить в тайне информацию, чтобы она не просочилась в СМИ раньше срока. Это стоило им неимоверных усилий, и, отчасти, план удался.

Осуществление задуманного должно было начаться со строительства нескольких подземных баз в местах сильной активности, тектонической и энергетической. Подземными их решили сделать с точки зрения безопасности, чтобы никакие террористы не смогли добраться ни до персонала, ни до оборудования, да и современные технологии позволяли снизить риск обвалов при строительстве до минимума. Стандартная база в проекте уходит на несколько уровней вглубь, каждый уровень имеет своё назначение: лаборатории и научный центр в самом низу, апартаменты для сотрудников и персонала выше, ещё выше столовые, и так до первого уровня, который находится на поверхности, где располагается охрана и пропускной пункт. Весь комплекс венчает прозрачный купол из специального светопоглощающего стекла, выполняющий роль батареи.

На строительство уйдёт несколько лет, при условии, что порода будет вести себя идеально. Пока что учёные будут исследовать и совершенствовать теорию и практику.

Только через несколько лет ему предстоит отправиться вместе с командой в один из новых подземных городов-баз на постоянное место жительства. Там они продолжат работать над изучением свойств аппарата и всего, что с этим связано.

Там они, наконец, перейдут к осуществлению плана.

Если на контрольной базе крупномасштабный эксперимент удастся, то же самое будет осуществлено на других базах в других местностях, которые, объединившись, покроют радиусом своего действия всю планету… Таков был план в теории.

Не то, чтобы Леонов боялся всего этого, он этого даже хотел, но какое-то странное неспокойное чувство бередило душу, норовило вогнать в смятение. В голову постоянно лезли какие-то непонятные мысли, память терзали воспоминания…

Глава 3