– Тогда после того, как поедим, поднимемся в детскую, куда перенесли его колыбель.
Анна слышала весь этот разговор и старалась не проявлять к нему интереса. Повернулась в сторону супруга только тогда, когда он спросил:
– Мa chеrie, ты не против показать Филлипа графу Валуа?
– Конечно, нет. Скажите, когда я могу отвести его в детскую.
– Мы пойдем все вместе.
– Как скажите, мой супруг.
На этом беседа закончилась, и все трое в полном молчании продолжили трапезничать.
Однако планам короля не суждено было осуществиться, поскольку к нему подошел сенешаль и что-то тихо сказал на ухо. Генрих недовольно стукнул кулаком по столу, отчего Анна вздрогнула.
– Извини, mon soleil. Я немного забылся. Покажи Филиппа Раулю сама. Только не забудь взять с собой герцогиню Аквитанскую.
– Может, достаточно будет одной Марьяны? – затаив дыхание, спросила Анна.
– Нет. С вами пойдет герцогиня.
Категоричность тона супруга убедила ее прекратить разговор на эту тему, и Анна вынуждена была сказать:
– Всё будет так, как вы хотите.
Допив из кубка вино, Генрих довольно крякнул и поднялся из-за стола.
– У меня неотложные дела в канцелярии, так что я вас покидаю. Встретимся в три часа после полудня, Рауль.
И вскоре он и сенешаль скрылись за одной из дверей. Теперь графа и Анну отделяло друг от друг только пустое королевское кресло. Однако она не собиралась рисковать, общаясь с Раулем де Крепи на глазах у всех, а потому повернулась в пол-оборота к Эрмесинде Аквитанской и Берте де Понтье, сидевшим рядом с ней с правой стороны.
О чем они говорили друг с другом, Рауль не прислушивался, погрузившись в раздумья, как побыть с Анной наедине хотя бы пять минут. Одно дело, если бы их сопровождала её служанка, другое – герцогиня. Но, так и не найдя решения возникшей проблемы, решился, как обычно, отдаться на волю случая.
Рауль так погрузился в своим мысли, что не сразу услышал, что Анна обратилась к нему. И только когда она, повысив голос, произнесла: «Граф!», он очнулся и вскинул на нее глаза.
– Вы готовы подняться со мной в детскую?
– В любую минуту, моя королева.
– Тогда пойдемте.
И Анна вышла из-за стола. К ней присоединились герцогиня Аквитанская и Рауль де Крепи. Втроем они направились к лестнице. Поднялись по ней на третий этаж в полном молчании. Так же прошли длинный коридор и остановились возле одной из дверей. Анна открыла дверь и вошла в комнату, в глубине которой стояла колыбель с балдахином. Возле нее сидела служанка королевы и развлекала малыша. Марьяна, взявшаяся невесть откуда, сменила её.
Все трое пришедших остановились возле колыбели, в которой лежал в длинной белой рубашонке наследный принц. Он, увидев лицо своей мамы, загугугал и широко улыбнулся своим беззубым ртом. Она привычно взяла его на руки и показала графу Валуа.
Филипп остановил на нем пристальный взгляд голубых глаз и стал рассматривать незнакомого человека. Рауль протянул ему свой палец – и малыш цепко ухватился за него своими маленькими пальчиками.
– Уверенный малый, – засмеявшись, сказал он. – Своего не упустит. Думаю, ему на роду написано расширить королевский домен.
Анна довольно улыбнулась, прижав к себе сына. И в этот момент Рауль понял: сейчас или никогда. Он пристально посмотрел на Эрмесинду, и столько в его взгляде было мольбы покинуть детскую хотя бы на пять минут, что герцогиня растерялась, не зная, как лучше поступить. Но ее колебания длились одно мгновение. Тряхнув головой, она посмотрела на королеву и сказала:
– Что-то мне стало слегка дурно. В вашей опочивальне, ваше высочество, есть вино? Мне бы сейчас сделать пару глотков и минуту посидеть в покое.
Анна сначала всполошилась, беспокоясь о самочувствии подруги, но, увидев, как та озорно подмигнула ей, поняла, что она хочет на короткое время оставить их с Раулем наедине. Марьяну она в расчет не брала.
Подыгрывая герцогине, она ответила:
– Конечно, есть. И кубок для вина тоже.
– Тогда я вас на несколько минут покину, – слабым голосом сказала она и медленно скрылась за дверью.
Рауль не стал терять времени зря и сразу приступил к главному:
– Моя Анна, сейчас не буду говорить вам о своей любви. Вы и сами знаете, насколько она сильна. Меня волнует другое. Берегитесь Роберта Бургундского. Особенно следите за наследником и не оставляйте его без присмотра надежных людей, которым вы полностью доверяете. Сам он вреда ему не принесет, но может подослать своих людей, чтобы его или удушили, или отравили. И это не пустые слова. Я не раз наблюдал, как он пытался чужими руками устранить короля. Впереди у него еще много военных походов – и чем черт не шутит, когда Бог спит.
Анна испытала такой шок, что даже если бы в эту секунду к ее ногам ударила молния, она не вызвала бы таких чувств. Мысли в голове поскакали галопом, опережая друг друга и путаясь.
– Вы будете участвовать в этих походах? – спросила она, глядя на графа широко распахнутыми глазами, которые казались почти синими на ее побелевшем от страха лице.
– Если меня призовет Генрих стать под его штандарт.
– Тогда я прошу вас… нет, умоляю присмотреть за Робертом, чтобы он не принес вреда моему супругу.
– Вы просите меня о невозможном.
– Почему? – удивилась Анна ответу графа.
– Я бы и сам хотел, чтобы вы остались вдовой. Правда, без моего участия.
– Господь с вами! – воскликнула она. – Если вы будете хоть в малейшей степени причастны к смерти моего супруга, я никогда не стану вашей, как бы при этом не любила. Если не хотите лишиться моего доброго расположения к вам, дайте мне слово, что Роберт будет в поле вашего зрения.
Рауль ответил не сразу, а потом поднял на Анну измученные глаза и коротко ответил:
– Обещаю.
Она облегченно выдохнула и с нежностью посмотрела на графа.
– Я знала, что вы мне не откажете, – прошептала она, благодарно прикоснувшись подушечками пальцев к его губам.
Рауль схватил ее руку и стал страстно целовать. И в эту минуту вернулась герцогиня Аквитанская.
Граф Валуа не дернулся при ее приближении, а спокойно поднял глаза на королеву и сказал:
– А теперь, ваше высочество, позвольте откланяться. У меня тоже есть нерешенные дела.
Когда за ним закрылась дверь, Анна уложила в колыбель сына и повернулась к Эрмесинде:
– Я благодарю вас, герцогиня, за минуты, подаренные нам. Их оказалось достаточно, чтобы мы обменялись с графом мнениями о решении возникших политических проблем.
