Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро. Жизнь и эпоха
Ещё одним элементом поэтического стиля, который Дилго Кхьенце Ринпоче применил в этом тексте, является использование возвышенных фраз и оборотов, служащих для того, чтобы особо подчеркнуть выдающиеся качества или события. В тибетском литературном языке такие обороты звучат величественно, но при дословном переводе на другие языки могут потерять это своё качество. Для того чтобы не усложнять читателям восприятие текста и позволить историям разворачиваться более свободно, мы решили по возможности упрощать подобные тибетские обороты. Поэтому, например, фраза, которая дословно звучала бы как «когда расцвёл цветок его главных и второстепенных знаков», переведена как «когда он родился». Однако мы не приняли такой подход как обязательное правило, и многие фразы сохранили своё торжественное звучание, отдавая должное оригиналу. Мы надеемся, что это не сильно усложнит восприятие перевода.
Принимая во внимание все полученные советы, мы старались держаться настолько близко к оригиналу, насколько это возможно. Если мы сталкивались с местами, смысл которых не могли понять, то обращались за помощью к Дзонгсару Кхьенце Ринпоче, Оргьену Тобгьялу Ринпоче, Джигме Кхьенце Ринпоче, Тулку Пема Вангьялу или Кхенпо Сонаму Таши, и если никто из них не давал нам исчерпывающего объяснения, то по совету Дзонгсара Кхьенце Ринпоче мы осознанно оставляли смысл как есть – неоднозначным.
Тем не менее наша работа не всегда была связана с подобными трудностями: были в ней и моменты полной ясности. Например, по совету Джигме Кхьенце Ринпоче мы перевели фразу thugs rje yas sprul как «проявление чистого сострадания», и это была очень удачная находка, которая в том числе способствовала полёту нашего воображения.
В другой раз Дзонгсар Кхьенце Ринпоче помог нам улучшить довольно неказистый перевод вступительного слова:
Пример твоего несравненного жизненного пути, столь же редкого, как цветок удумбара,Проникает в Джамбудвипу подобно свету солнца и луны.«Проникает? – засомневался Ринпоче. – Он, скорее, там как бы распространяется. Есть какое-то слово ближе по смыслу?» Он разлил на столе стакан воды: «Вот, вода разливается… беспрепятственно… без каких-либо усилий со своей стороны… как поток… а о свете как сказать?». Тогда мы придумали такое решение:
Пример твоего несравненного жизненного пути, столь же редкого, как цветок удумбара,Струится в Джамбудвипе подобно потоку света солнца и луныСовременный мир очень практичен. Чтобы точно определять, о ком мы говорим, нам приходится ограничиваться обозначением каждого человека одним конкретным именем. Джон Смит всегда будет оставаться Джоном Смитом, или даже просто Джоном, или мистером Смитом. Однако литературный стиль, свойственный тибетскому языку, в этом отношении гораздо более креативен, поэтому великие учителя могут обладать дюжиной, а то и сотней различных имён. Эта традиция уходит корнями в индийскую культуру, но служит вовсе не для того, чтобы обозначать действующих лиц повествования. Для жителей Древней Индии могущество и влияние человека определялось количеством его имён.
Будучи преданным сторонником движения риме, Дилго Кхьенце Ринпоче выполнял практики всех традиций тибетского буддизма. Он также делал всё возможное для того, чтобы имена малоизвестных мастеров не стирались из памяти практикующих. Поэтому в своих книгах он часто упоминает эти имена – как полные, так и общепринятые их сокращения. К сожалению, в наши времена культурологические обычаи сильно изменились, и, случись нам увидеть где-то упоминание о том, что кто-то пил чай с графиней Эдинбургской, мало кто из нас поймёт, что речь идёт об английской королеве Елизавете Второй. Учитывая все эти обстоятельства, мы решили не использовать слишком много разных имён, а где нам всё же пришлось это сделать, о ком идёт речь, будет ясно из контекста.
Мы также не стали составлять глоссарий, и это было наше осознанное решение. В тибетском языке каждое слово имеет множество разных значений, которые зависят от контекста и предполагаемых читателей, что делает бессмысленными все попытки присвоить каждому слову одно-единственное значение. Например, было бы проще всего перечислить в глоссарии «пятерых царственных тертонов», но ведь в каждой традиции их список различается. В некоторых местах мы намеренно оставляли истинный смысл неочевидным, поскольку его объяснения можно получить лишь напрямую от учителей либо они заняли бы столько места, что пришлось бы издавать их отдельным томом. Поэтому если у читателей возникнет желание прояснить непонятные места текста, то лучшим источником информации будет их собственный учитель. Кроме того, в наши дни в интернете в свободном доступе существует множество достоверных источников информации, в которых читатели могут найти всю необходимую информацию, например rigpawiki.org и rywiki.tsadra.org.
В тибетской письменной традиции текст не делится на абзацы, параграфы, не содержит оглавлений и перечней, как это принято в западной литературе. Те оглавления и списки, которые вы встретите в этой книге, добавлены редакторами англоязычного издания, с тем чтобы облегчить чтение западному читателю. Поскольку Дилго Кхьенце предполагал, что его читателями будут в основном хорошо образованные монахи, то часто использовал аббревиатуры названий цитируемых текстов, которые должны были быть им хорошо известны. Тех читателей, кто, как и мы сами, не может похвастаться классическим тибетским образованием, такие сокращения просто сбивали бы с толку, поэтому мы решили присвоить каждому тексту одно-единственное название. Однако нам не всегда удавалось понять, какой текст имеет в виду Ринпоче. Например, Тугдруб Дроло (тиб. thugs sgrub gro lod), «Сердечная практика гневной формы гуру», может быть одной из множества аналогичных практик, но какой именно – понять невозможно. Когда мы решили обратиться за помощью к Дзонгсару Кхьенце Ринпоче, ожидая, что он по крайней мере сможет сделать авторитетное предположение, – ведь кому ещё можно доверить подобное – он, однако, выразил мнение, что было бы не очень мудро «строить догадки и засорять ими важный текст».
В тексте Дилго Кхьенце Ринпоче часто использует литературный оборот, который буквально можно перевести как «и так далее». Если снова вспомнить, что Ринпоче ожидал от своих читателей определённого уровня образованности, то не всегда полностью приводил какой-нибудь список или классификацию и не всегда давал развёрнутые определения, считая это прописными истинами. Вместо этого он обрывал абзац кратким «и так далее», что могло означать, что существует более подробное изложение данной темы или что в списке есть другие пункты. Это могли также быть «и тому подобное», «и другие» или «и прочее». После длительных размышлений и дискуссий мы решили придерживаться оригинального текста как можно ближе и тоже использовали аналогичные обороты.
Если бы нас не поддерживала бесстрашная мудрость Дзонгсара Кхьенце Ринпоче, его убеждённость, решительность и безграничная интуиция, этот перевод был бы попросту невозможен. Он был центром, вокруг которого мы смогли сплотиться, он создал идеальные условия для работы и всегда с готовностью отвечал на вопросы. Он прочитал все временные редакции книги, всегда направлял и поддерживал нас – даже тогда, когда был занят другими делами настолько, что не было даже времени на отдых. Проработав над этим текстом десять лет, мы пришли к окончательному выводу, что Дзонгсар Кхьенце Ринпоче сам является живым воплощением Джамьянга Чокьи Лодро и Дилго Кхьенце. Не найти таких слов, чтобы выразить то, насколько мы благодарны ему за возможность участвовать в этом проекте и самим стать свидетелями того, каким бывает настоящий будда.
Дзонгсар Кхьенце Ринпоче также вдохновил на участие в этом проекте некоторых блистательных учёных Дхармы Будды, принадлежащих к линии Кхьенце. Среди них Джигме Кхьенце Ринпоче, Тулку Пема Вангьял Ринпоче и Оргьен Тобгьял Ринпоче. Мы искренне благодарны всем этим мастерам за их щедрость и терпение, за готовность поделиться своими глубокими знаниями и мудростью.
Группа переводчиков также выражает благодарность всем участникам проекта, помогавшим советами на протяжении всей работы над книгой. Среди них – Согьял Ринпоче, Кхенпо Сонам Таши, Тензин Дордже, Пема Мая, Джинг Рюй, Патрик Гаффни, Филип Филиппу, Адам Пирси, Андреас Шульц, Ринзин Вангмо, Гьюрме Авертин, Хейнс Новотни, доктор Роберт Мэйер, Грег Форгюс, Раджи Раманан, Прашант Варма, Вулстэн Флетчер, Дженни Кейн, Флоренс Кох, Кейт Миллар, Матье Рикар, все члены ретритного центра «Дзогчен Беара» (Dzogchen Beara Retreat Centre), издательства «Шамбала Пабликейшнз», Мэгги Вестхейвер, Пит Фрай, Волкер Денкс, Миламарпа (доктор Лю), Лама Нгодруб, Лаура Лопес, Таши Церинг, Руфь и Шераб Гьялцен, Пема Вангьял и Джига Шеньенцанг.
Друбгью Тензин Ринпоче,
Кхенпо Сонам Пхунцог,
Дженни Шульц,
февраль 2016
Вступительное слово Дзонгсара Джамьянга Кхьенце Ринпоче
Существует тибетская поговорка о том, что одни люди очень любят подражать другим и что те, у кого это лучше всего получается, обычно и являются самыми талантливыми. Подобное мнение основывается на вере тибетцев в то, что можно достичь освобождения, подражая стилю жизни и чертам характера великих существ. Что же лежит в основе такой идеи? Во-первых, одной из характерных черт человеческих существ является то, что мы гораздо легче подвергаемся влиянию, чем любые другие виды живых существ. Может быть, именно поэтому в буддизме считается, что человеческое рождение является драгоценным. Во-вторых, в тибетской литературе есть разные виды историй; те истории, которые никак не связаны с великими существами, считаются «неправдоподобными» (друнг) или «невнятными» (там), в то время как биографии великих существ называются «несущими освобождение» (намтар). Поэтому тибетцы и верят, что если прочесть о великих существах и подражать им, то можно достичь освобождения.
Эта книга как раз и представляет собой подобный намтар – биографию одного из великих мастеров тибетского буддизма. Это был человек настолько исключительных качеств, что сейчас, когда с момента его ухода прошло всего пятьдесят лет, уже с трудом верится, что такой индивидуум вообще когда-либо существовал, хотя в подобном случае «верить» или «не верить» – зависит скорее от стабильности нашего вечно мечущегося ума. Представьте себе, например, как выглядит наш стиль жизни для тех людей, которые будут жить через тысячу лет. То, что нам кажется само собой разумеющимся и даже скучным, тысячелетие спустя уже будет казаться сказочной жизнью.
Без сомнения, мы все хорошо понимаем, что нечто, кажущееся обычным одному человеку, может показаться очень странным другому, и поэтому неудивительно, что образ жизни великих существ выглядит очень необычным для таких обусловленных заблуждениями существ, как мы. Мы похожи на светлячков, которые твёрдо уверены, что ярче, чем они, светиться невозможно, и потому не способны воспринимать ослепительный свет солнца. Однако, если мы стремимся следовать примеру Царевича из рода Шакьев, у нас нет выбора: нам необходимо научиться и постичь то, что обычно для нас непостижимо.
Намтар великого существа, который содержится в этой книге, составлен другим великим существом – Кьябдже Дилго Кхьенце Ринпоче. В наше время всё ещё живы люди, которые встречались с ним лично и были свидетелями событий его удивительной жизни. Однако в то, что рассказывают о нём люди, сейчас всё труднее поверить. Например, нам могут показаться элементами мифа истории о том, сколько дел он успевал переделать за день.
Вам когда-нибудь приходило в голову, что мог бы рассказать один будда о другом, что они думают друг о друге? Как они между собой общаются? Как один будда описал бы другого? Конечно, никто из нас не может знать, что это такое – быть буддой; о том, каково это, может рассказать лишь сам будда. Но сам будда вряд ли станет на эту тему распространяться. Подобные явные подробности могут заинтересовать лишь таких людей, как мы, – тех, кто не обладает способностью постичь то, что непостижимо. И не следует заблуждаться: будда и есть то, что совершенно непостижимо.
Кхьенце Чокьи Лодро и Кьябдже Ринпоче оба являлись великими существами. Это означает, что нам предоставляется возможность узнать, что одно великое существо думает о другом. Для этого нам достаточно лишь прочитать этот намтар. Вдобавок к этому мы узнаем много нового и получим ответы на важные вопросы. Например, почему так называемая биография наполнена бесконечными списками полученных и переданных учений, которые ещё к тому же снабжены перечислением тысяч имён никому не известных лам, божеств и дакини? Кто все эти люди? Почему самая простая активность описывается с помощью таких мудрёных терминов и украшена целым орнаментом возвышенных эпитетов? И почему то, что определяется как «история жизни», гораздо меньше внимания уделяет тому, каким человеком был Кхьенце Чокьи Лодро?
В традиции ваджраяны от нас требуется воспринимать своего гуру как совершенного будду. Но поскольку никто из нас никогда не встречал будду, то мы понятия не имеем, как выглядит будда, и даже не понимаем, что значит быть буддой. И несмотря на то, что, выполняя практику, мы в конце концов приходим к пониманию значения гуру, большинству из нас слишком не терпится, нет сил так долго ждать. Так что мы можем для этого сделать прямо сейчас? Просто прочитать этот намтар и увидеть то, как великий мастер – в данном случае это Дилго Кхьенце Ринпоче – воспринимал как будду своего гуру Кхьенце Чокьи Лодро. Уже одно это оправдывает повсеместное употребление конструкций превосходной степени.
В традиционном намтаре обычно описывается полный путь к просветлению, и, поскольку этот намтар составлен таким выдающимся мастером, мы можем достичь просветления, просто прочитав его. Но если случится так, что вам станет скучно от чтения, если все эти подробности и неуместные в обычных книгах повторы начнут вас раздражать, то этому есть лишь одна причина – ваша способность постигать непостижимое пока ещё недостаточно развита. Ведь даже такая пустяковая деталь, как список полученных или переданных учений, помогает нам понять, чтó эти два мастера считали более приоритетным.
Даже если вы не стремитесь достичь освобождения, если у вас вызывает интерес эволюция человека, то этот намтар вас точно заинтересует, поскольку отражает все главные ценности жизни Тибета XIX–XX веков. На примере этого намтара мы также можем сделать вывод о том, что представляет собой типичный тибетский бестселлер.
1893 год был весьма насыщен событиями. В Шотландии был основан футбольный клуб «Данди»; в Южной Африке молодой юрист Махатма Ганди осуществил первые акты гражданского неповиновения, отстаивая права народа Индии; в Санкт-Петербурге умер Пётр Ильич Чайковский; произошёл крах на Нью-Йоркской фондовой бирже; Верховный суд США официально объявил помидор овощем. А ещё в этом году в маленькой деревне, в дальнем уголке восточной части страны, закрытой от чужеземцев, страны, спрятанной за вершинами самой удивительной и труднопреодолимой горной гряды, родился Кхьенце Чокьи Лодро.
1910 год был не менее насыщен событиями. Далай-лама XIII сбежал от китайцев и нашёл пристанище в Британской Индии; в Португалии была свергнута монархия и объявлена первая португальская республика; родился японский режиссёр Акира Куросава; умер знаменитый русский писатель Лев Толстой; земля пролетела через хвост кометы Галлея; родился Кьябдже Дилго Ринпоче.
Таким образом, и автор, и герой этой книги – оба родились в Тибете, который также называют Страной снегов. Оба они стремились помогать всем страдающим живым существам, и каждое их деяние было направлено на сохранение благословений всех линий передачи, чтобы сберечь и распространять учения Будды. Прошли десятилетия, а плоды их усилий до сих пор позволяют нам практиковать Дхарму в Париже, Берлине, Нью-Йорке и других городах по всему миру. Те, кто прежде не имел никаких шансов встретиться с учениями Будды, сейчас с радостью разделяют его идеи.
Чтение намтара такого выдающегося человека приносит пользу сразу на нескольких уровнях. Как минимум в намтаре прямо заявляется, что, несмотря на то что наш мир переполнен бесчисленными самовлюблёнными потребителями, которые ничего не видят дальше кончика собственного носа, в нём всё ещё рождаются великие сострадательные мудрецы, а значит, у человечества ещё остаётся надежда.
Поскольку ограниченное мировоззрение не позволяет понять идею, выходящую за пределы всех ограничений, нам следует развивать открытость и гибкость ума. К сожалению, большинство так называемых продвинутых людей обладают исключительно ограниченным мировоззрением. Не обладая способностью зародить веру в то, что действительно заслуживает доверия, ум современных людей настолько зациклен, что просто не может принять что-то, что ему кажется «невероятным». Для таких людей попытки понять принципы реинкарнации и проявления – то же самое, что продеть небо в игольное ушко.
Однако существуют и такие люди, чья готовность экспериментировать, накопленные ранее заслуги и острый ум позволяют им по крайней мере не отрицать сходу то, что выглядит как непостижимое. Таким людям тот факт, что автор этой биографии Дилго Кхьенце Ринпоче и её главное действующее лицо Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро были единым целым, может показаться крайне интригующим. Однако найдутся среди читателей и те, кто, будучи похож на сов, что обычно с неприязнью относятся к солнечному свету, не смогут принять этот факт. Единственное, чем мы можем помочь таким людям, – это практиковать по отношению к ним сострадание.
Кхьенце Чокьи Лодро пишет в комментарии к собственной гуру-йоге, что истинным гуру является наша природа будды; что если мы накопим достаточно заслуг, то отражение нашей собственной природы будды проявится как гуру в человеческом облике. Если наш последовательный и логичный – и в силу этого ограниченный – ум сможет переварить подобную абсурдную новость, то, возможно, мы сможем понять, как могут одновременно существовать сразу несколько проявлений одного и того же будды. И если по своей сущности они являются одним и тем же индивидом, то кто способен описать жизнь Кхьенце Чокьи Лодро лучше, чем Дилго Кхьенце Ринпоче?
Всю свою жизнь Оргьен Тобгьял Ринпоче собирал истории о Кхьенце Чокьи Лодро. Однако он не записал ни одну из них – просто хранил в своей памяти, которая была огромной, словно слон. Поэтому в одну из зим, находясь в Бире, я провёл несколько дней, выпытывая у него всё, что он запомнил. Честно говоря, я просто отказывался вставать с кресла, в котором сидел, до тех пор, пока мой диктофон не записал всё, что он мог рассказать по этой теме. Именно с этих историй начинается книга. Поэтому тем, кому езда на ослике нравится больше, чем гонки на «Феррари», – то есть тем, кому Ринпоче-человек интересен не меньше, чем Ринпоче – великий мастер, – лучше начать именно с этих историй.
Дзонгсар Джамьянг Кхьенце Ринпоче, Восточный Бутан, ноябрь 2015
Вступительное слово Оргьена Тобгьяла Ринпоче к русскому изданию
По просьбе Ирины – одной из основных благотворительниц Дхармы Будды в России, с которой я хорошо знаком, – я записал это небольшое послание в качестве вступительного слова к русскому изданию биографии Джамьянга Кхьенце Чокьи Лодро. Несколько лет назад Дзонгсар Кхьенце Ринпоче попросил меня рассказать те истории о видьядхаре Кхьенце Чокьи Лодро, которые я успел собрать за долгие годы. Позже эти истории были включены в книгу The Life and Times of Jamyang Khyentse Chökyi Lodrö: The Great Biography by Dilgo Khyentse Rinpoche and Other Stories.
Сейчас эта книга переведена на русский язык, и меня попросили сказать несколько слов о ней для русскоязычных читателей. Я буду краток, поскольку все подробности уже содержатся в самой книге.
Дзонгсар Кхьенце Чокьи Лодро был коренным учителем моего отца, и благодаря этому мне повезло получить от него множество посвящений, учений и сущностных наставлений о природе ума. Поэтому я считаю его и своим коренным учителем, и неудивительно, что с самого своего детства я испытывал искренний интерес ко всему, что было связано с его жизнью. Я постоянно расспрашивал о нём разных близких к нему людей, собирая таким образом истории о его жизни. Не будет преувеличением сказать, что я провёл настоящее исследование всей его жизни. Из-за того что я сам получал у него множество учений, а также собирал всю доступную о нём информацию, меня много раз просили поделиться этими историями с другими.
Мне сразу же хотелось бы обратить внимание читателей на тех людей, от кого я услышал все эти истории о жизни Кхьенце Чокьи Лодро. Это, прежде всего, Ваджрадхара Дилго Кхьенце, Третий Нетен Чоклинг Пема Гьюрме (мой отец), Чагдзо Цеванг Палджор, Кхандро Церинг Чодрон (духовная супруга Кхьенце Чокьи Лодро), Таши Намгьял и многие другие. Все они были близко связаны с этим великим мастером и проводили с ним много времени. Поэтому именно их я постоянно расспрашивал о его жизни.
Я трижды посетил монастырь Дзонгсар, где разговаривал со многими учениками Кхьенце Чокьи Лодро, сопоставляя их истории с теми, что уже слышал. Я также поговорил со многими тибетскими ламами, живущими в Индии, которые проводили с ним много времени в его последние годы.
Отдельно мне хотелось бы упомянуть Гонгна Тулку, который умеет описывать жизнь великих учителей особенно ярко. При этом он рассказывает обо всём непредвзято и без предубеждений – ничего не смягчая, не приукрашивая и не преувеличивая. Он провёл с Кхьенце Чокьи Лодро много лет, и его подробные рассказы стали одним из главных источников историй, собранных в этой книге. Мне бы также хотелось упомянуть Певара Тулку, от которого я получил множество посвящений, передач и наставлений, когда он жил в Бире. Он также проводил много времени с Кхьенце Чокьи Лодро, поэтому я постоянно обращался к нему за уточнениями и объяснениями. Я постоянно задавал вопросы и духовной супруге Кхьенце Чокьи Лодро – Церинг Чодрон.
Все те истории, что я рассказал Дзонгсару Кхьенце Ринпоче, я узнал от них, и именно эти истории вошли в книгу. Он попросил меня ничего не приукрашивать, ни о чём не умалчивать и… не «привирать». И могу поклясться – я не привираю! Зачем мне это?! Ну, была бы от этого хоть какая-нибудь польза – я бы, может быть, и приврал. Почему бы нет?! Но в данном случае от неправды никому не будет никакой пользы – она не принесёт никакого блага, она не послужит какой-либо благородной цели!
Всё, что я рассказываю, я рассказываю в соответствии с тем, как я сам услышал и понял все эти истории. У меня нет дара ясновидения, а потому я и не берусь утверждать, что все они на сто процентов достоверны, как достоверны на сто процентов учения Будды. Стопроцентная уверенность может быть лишь у тех, кто являлся очевидцем событий, описанных в этих историях. Я во время этих событий не присутствовал и просто пересказываю свидетельства очевидцев. Соответственно, я и не буду давать читателям стопроцентную гарантию, что всё рассказанное является чистой правдой. Стопроцентную гарантию я могу дать лишь в том, что сам я непоколебимо уверен, что всё происходило именно так, как и описано.
У меня есть копия книги, в которой содержатся мои истории, переведённые на английский язык. Сам я по-английски читать не умею, но люди говорят, что все истории переведены слово в слово, как я их рассказал. Поэтому можно смело утверждать, что эта книга несёт в себе истинное благо и может принести огромную пользу читателям.
В чём же заключается польза от этой книги? Читая эту книгу, мы получаем возможность установить связь с духовным учителем, чья жизнь в ней описана, а это может стать причиной зарождения в нашем уме желания достичь духовного освобождения. Чтение подобных историй, позволяющих устремиться к освобождению, может стать для нас источником уверенности, которая позже может перерасти в веру, а та в свою очередь может стать импульсом для зарождения преданности, без которой невозможно получить благословение учителя. Читатели могут задаться вопросом – что это за благословение такое и зачем оно нужно? Благословение учителя – это то, что позволяет нашему уму прийти в состояние покоя – естественное состояние, в каком пребывает ум самого учителя. Пребывая в этом естественном состоянии, мы сможем постичь природу своего ума – дхармакаю.
Мне очень приятно, что теперь эта книга станет доступна и на русском языке. В этой книге не содержится никаких опасных эзотерических тайн, которые не предназначены для глаз широкой публики. В ней нет ничего, что могло бы нанести живым существам хоть какой-то вред! Видьядхара Кхьенце Чокьи Лодро в действительности был самим Манджушри, проявившимся в человеческом облике, и поэтому даже его тайная биография несёт лишь благо всем, кто её прочтёт. Более того, эта книга наделена силой привести к освобождению любого, кто её прочтёт или прослушает.