Гамблер

Пролог

17. December.

Прошлое…      

Susan.

Тело дрожит от изнеможения. Ледяной ветер обжигающей болью бьет по онемевшему лицу. Холод сдавливает каждый оголенный участок и вцепляется в плоть сквозь легкую одежду. Каждый шаг ударяет пульсацией по всему телу, а мягкий снег вонзается в ступни. Земля словно уходит из-под моих ног. Горло отвратительно покалывает слабой болью.

Меня больше не клонит в сон, а стоило подумать о еде, как внутри все выворачивалось наизнанку. Протираю рот дрожащей ладонью и вновь ступаю на ледяную дорогу. Здесь нет людей, нет домов, никого. Я одна. Но даже это несравнимо с тем, что творилось во мне прямо сейчас.

Боль.

Страх.

Ненависть.

Все это смешалось воедино, застряло в моей глотке единым комом и заставляло задыхаться каждый раз после попыток втянуть свежий воздух полной грудью.

Меня снова вырывает. На этот раз не от мысли о еде.

Эти крики…

– Умоляю, хватит!

Этот ужасный гнилой запах…

– НЕТ!

Запах крови.

На улице постепенно светает. Я не знаю где я, что делать дальше. Как я до сих пор держусь? За что я держалась все эти дни, в пребывании здесь? За кого?

Все тело давно онемело. Не чувствую конечностей, но продолжаю идти. Перед глазами картина…

Как я прямо сейчас падаю на ледяную землю, и мои мышцы мгновенно расслабляются. Как мои глаза устремляются вдаль пустой дороги, и в голове проносится «Не смогла…». А затем голова медленно опускается на землю. Тело постепенно укрывает снегом, и вскоре от оголенной частички не останется ничего.

И глаза закрываются.

Я хочу помочь тебе

«Либо ты особенный, либо обречен медленно тлеть по частям, под обзором радующихся чужих глаз»

Author.

Начать жизнь с чистого листа – возможно… Что делать с остальными, исписанными?

Едкие языки пламени, разгораясь с каждой секундой, тянулись к небесам, поднимая за с собой обильное, темное облако дыма. Сотни людей в оранжевых костюмах мчались прочь из невысокого, но длинного по ширине здания, вдоль безжалостного огня.

Сотни болезненных криков, воплей ужаса… Выстрелы. Теперь, выбирай: либо твоя жизнь либо жизнь другого. Неважно друг или враг и каждый, не задумываясь, поставил на кон всех других, выбрав свою жизнь.

– Тюрьма строго режима Хаонсвилл, код шестьдесят три! – пытался перекричать мужчина собственный крик ужаса в своей голове. – Требую подкрепление! Я требую подкрепление! Мы г…!

Прозвучал выстрел… Громкий, пронзающий крики визг оружия. Глаза померкли в ночи и дрожащие ноги наконец успокоились. Крепкие пальцы постепенно разжимаются и позволяют рации рассыпаться об горячую землю, подобно раскаленной лаве. Алое пятно закрасило темную форму, прямо возле сердца… Мужчина намертво склоняется к земле.

В этот час огонь пугал не всех. Точно не его.

Указательный палец слетает с курка пистолета. Молодой парень, чьи глаза не выражали ничего, без капли сожаления переступает остывающее тело и направляется к выходу. Ему ли знаком страх? Вовсе нет… Просто он научился его контролировать.

Холодные зелёные глаза пробегаются по огню и явление, в подчинение им, словно растворяется. Сколько нужно вытерпеть, чтобы в такие моменты не чувствовать ничего? Его не волнуют сейчас не огонь, не выстрелы, не болезненные, предсмертные крики. Не тот невинный человек, которого он за одну хрупкую несчастную секунду обрёк на смерть. Безразличный, обесценивая все вокруг, и никто не смеет пойти против него.

Что может быть ужаснее, чем не боязнь собственной смерти?

Ступая по обжигающему полу, вдоль несущихся людей, что так боялись обжечься об него, зацепить. Он чувствует чужой страх и наслаждается этим. Он чувствует, что абсолютно все в подчинении ему, чувствует эту власть. Еле заметная улыбка расплетается по его бледному, такому мертвому лицу. За спиной послышались выстрелы, снова крик…

Зеленоглазый выходит на улицу и останавливается. Лёгкие набираются свежим воздухом, смешивающимся с ядом.

«Я скучал» – проносится в голове и губы расползаются сильнее, зацепив скулы.

Каждую ночь он воспроизводил в своей голове этот день, момент. Только представьте, что ощущает человек, когда получает свое, украденное другими обратно.

Его лишили свободы, а он лишил их будущего. Он лишил их жизни.

Кто-то услышал его зов, или все было подстроено?..

Парень не спеша развернулся к огню и, немо поблагодарив, скрывается в глуши леса, под трескающиеся звуки хруста деревьев и режущим перепонки звуком сирен. В голове план. Он знает, в какую сторону ему сейчас податься и за чем. За кем.

Совсем скоро давно забытая коллекция сломанных игрушек вновь обретёт смысл.

– Ты станешь следующей…

Новой, в его коллекции мертвых кукол.

***

29. August.

Susan.

В наше время людей, мыслящих совсем по-другому, иначе, принято считать сумасшедшими. Ты либо марионетка и подчиняешься обществу, следуя правилам, либо идёшь против него и создаёшь правила сам. И крайний вариант – проживать в своём потайном мире, где для других остальных доступ к нему закрыт. Где обычный мир кажется для тебя лишь пустышкой, глухим звуком.

Вспышка. Секундный крик в голове.

В конечном итоге, когда реальность и тайный мир начинают путаться меж собой, то вскоре перестаёшь отличать реальность от иллюзии…

Капли крови. Снова визг.

– Сьюзан? – доносится рассекающий воздух приглушённый голос и моментально растворяется.

… И тогда то, ты и сходишь с ума.

– Сьюзан, ты меня слышишь?

– А?

– Ты запомнила, что я сказала тебе пару минут назад?

– Контролируй свои эмоции, действия, они могут быть необратимыми.

Психолог медлит с ответом.

– Это я говорила вчера.

Тусклые глаза зависли на паркете. Ветер за окном прерывисто заверещал. Занавески постучали по ледяному стеклу.

– Вы считаете меня сумасшедшей? – задаю вопрос, будто бы зная ответ.

– Я этого не говорила.

– Я прочитала между строк.

Наступает тишина. Она понимает, что на данный момент я не дам ей тот самый ключик доверия от своей души и не позволю пробраться ко мне в голову. Но всё-таки, пробует снова:

– Как бы я хотела увидеть тебя… – спокойный голос женщины стал еще тише, а светлые глаза попытались найти мои. Специально создаю шорох ногой и взгляд женщины ровно настраивается на мне. – Хочешь знать, какой я представляю тебя?

Продолжаю молчать, а осознав, что пауза довольно долгая, соглашаюсь.

– Каждый раз, слушая твой слабый голос, я представляю, как он сливается с твоим худым телом. Я вижу перед собой хрупкую девушку, растерянную, поверженную временем, которая теперь не видит нужды скрывать свои недостатки, о которых больше не думает перед сном. Все потому, что обречена думать, как ей защитить свое сердце и все, что внутри нее, – ее глаза продолжали смотреть в мои, а точные слова то снижали тревогу, то разжигали вновь. Пододвигаюсь ближе, оперившись в низкий стеклянный стол коленями. – Так проста и удивительна… Не посмела притронуться к родным темным волосам, что со временем отрасли ниже плеч, как и не посмела подчеркнуть кристально чистые, голубые глаза…

– Какими Вы видите их?

– Угасающими. Теряющими веру и надежду на всех, кроме себя, – после паузы продолжает та. – Ты пытаешься найти правду, в то время как вокруг тебя – одна ложь. Так какого это, скрывать от себя собственную?

– Я себе не лгу. Я чиста перед собой, как и перед Вами.

– Тогда почему я не верю тебе? Зачем ты здесь?

– …Меня.. записала к Вам моя тётушка. Ещё тогда, несколько месяцев назад.

– Так что тебе мешает уйти прямо сейчас? Что-то ведь заставило вернуться тебя сюда. – я замолчала. Ее голос оставался таким же спокойным, как и несколькими минутами ранее. – Так что же?

Делаю глоток воздуха, отчего он тут же застревает где-то в горле. Ее спокойный тон всегда пытался подавить тревогу внутри меня, и ему всегда это удавалось. Мои глаза пробежались по слабым морщинкам на ее лице и заползли на белоснежные волосы, собранные в небрежный пучок и затем, вновь спустились на ее глаза. Выпускаю прозрачный дым.

– Не хочу заставлять ее мучиться. Тетушку. Стать ее главным эпицентром проблем, словно бы других проблем у нее просто не существует. Она бы хотела, чтобы это помогло мне.

– Твои воспоминания не стёрты полностью, осталось лишь найти зацепку. Загвоздку, которая мешает тебе, – она свела с меня взгляд снова в пол, задумавшись. – Стараешься помочь другим, уже попросту не в силах совладать с этой болью и уже принимаешь ее как должную. Ты хочешь помочь себе, но спустя сотни разбитых попыток, не знаешь как.

– И как? – рассекаю визг ветра за окном, и вдруг наступает тишина. – Как мне помочь себе?

– Расскажи, – та пододвинулась ближе. – Расскажи мне, когда это началось?

Я не могу ей довериться или просто.. не хочу? Снова выдерживаю паузу, снова задерживаю дыхание, но когда от проблемы меня это не спасает, приходится отпустить его с частью немого слова.

– Двадцать четвертого августа, ночью, колония строгого режима Хаонсвиль, для пожизненно заключённых подверглась пожару, – неожиданно включившееся радио прервало тишину.

– Ну, нет, дружище, ты нужен был мне утром. Уже нет, – отчитала женщина устройство и медленно поплелась к нему.

– На данный момент в учреждении ведется выявление улик для экспертизы. Некоторые утверждают, что нескольким заключенным удалось сбежать, поскольку двое заключенных были замечены камерами на дороге по пути в Сан-Франциско. На данный момент, продолжается вестись расследование. Работникам тюрьмы Хаонсвиль спастись не удалось. Кроме шерифа Бладгута. Сейчас он отбывает в больнице Нью-Джерси, состояние крайне тяжелое, в настоящее время он не сможет прокомментировать данную ситуацию.

– Да что такое…

Мои глаза уставлены на говорящую штуковину, дыхание учащается. Вокруг наступает тишина, и я не слышу ничего, кроме голоса телеведущей, ударяющего по перепонкам. Вспоминаю последнее обращение психолога ко мне.

– Я не могу… – поднимаюсь с места.

– Однако шериф Бладгут перед тем, как потерял сознание, успел дать некую зацепку для полиции…

– Да отключись же ты! – психолог слабо ударяет кулаком по крышке прибора. Радио выключается.

– До свиданья, мисс Хейнесс, – говорю я в надежде, что она скажет подобные слова и я наконец покину эту комнату, что за пару дней стала врастать в меня подобно вредной привычке.

– Сьюзан.

Словно по триггеру останавливаюсь.

– Знаю… тебе сейчас тяжело, но мне важно, чтобы ты научилась доверять мне. Без доверия друг к другу люди остаются незнакомыми, понимаешь, о чем я? И еще… – продолжаю стоять неподвижно. Когда это наконец закончится?.. – Я не считаю тебя сумасшедшей, правда, иногда нашему выбору препятствует сама судьба, и все может вдруг пойти иначе. И я искренне хочу уберечь тебя от этого.

Наступает тишина, и словно именно в ней я начинаю искать главный ответ. Как жаль, что я не способна отличать правду ото лжи. Однако сейчас голос внутри тихо нашептывал, что она не врет.

– Не волнуйтесь, мисс Хиллс. Я уж точно не сойду с ума, – снова обернувшись и улыбнувшись, отдаю ей последние слова и покидаю квартиру, с разрешением ее тёплой улыбки.

Этот мир слишком сговорчив. Даже слишком. Никогда не знаешь, когда он решит раскрыть тебе все секреты или же закрыть на замок все до единого. Это странно… Столько тайн нужно разгадать, побывать в неопознанных местах, не обозначенных на картах и никем незамеченными.

Тогда почему я не хочу просыпаться?

– О сегодняшней погоде, – уже столь надоедливый компьютерный голос прерывает ход мыслей. – Всю неделю будут сильные осадки, – повторила я слово в слово и муторно закивала. Все. Последняя капля.

– А, да бросьте!  – резко поднимаюсь с кровати и вцепляюсь пальцами в одеяло. – Этот город вообще знает о существовании солнца?

Рядом послышался ворчливый тихий рев.

– Ты тоже не знаешь, верно, дружок?

Треплю макушку рядом лежачего пса, а тому словно все равно. Успокаиваю руку на длинной, мягкой шерсти. Глаза животного продолжали смотреть вниз.

– Не волнуйся, дружок, твой хозяин ни за что тебя не оставит. Он скоро вернётся.

– А теперь перейдём к новостям. Сегодня ночью незнакомец выпустил аллигаторов и распустил бабочек из центрального зоопарка.

Поднимаю взгляд на маленькую шкатулку – телевизор.

– Как же хорошо, что в моем окружении нет таких придурков…

– Незнакомец с гитарой на плече устроил пожар в главном бассейне Форгета Глоу, также закрасил статую Гедеона на площади зеленой краской и заполнил один из фонтанов моющим средством, – по экрану пробежались картинки: небольшой комок пламени на кафельной плите бассейна, разрисованная чем-то зеленым статуя и фонтан, спрятавшийся за облаком мыльных пузырей.

Пес поднимает голову на окно, на грохот. Следом послышалась ругательная брань на несуществующем языке. Осознание, раскрываю глаза.

– Сказала бы я, если бы не ты.

Окно открывается без моего вмешательства. В комнату заваливается темный силуэт в капюшоне, из кармана синей толстовки выкатывается баллончик зеленого цвета, точно такого же цвета гитара падает на пол. Собака срывается с постели и запрыгивает на своего хозяина, радостно завиляв хвостом и, носясь возле него. Капюшон срывается с темных волос, взъерошив кудри. Парень успокаивает своего друга.

– Как?!

Единственное, что спросила я, оглядев комок с огромными зелёными огоньками, ерзающими по комнате. Два огромных глаза успокоились на моем лице.

– Они хотели сожрать мою душу!

– Ну, поздравляю. Ты побил собственный рекорд. И дня не прошло, как тебя выпустили из-под домашнего ареста, – Тейлор невинно захлопал ресницами. – Только попробуй сказать, что…

– Мне все равно? Ну да, – отрезав, он быстро поднимается на ноги и вновь начинает оглядывать комнату, уже более внимательно. – Оу, новая прическа?

– Говорила тётушка Тера не идти по стопам Даркнета.

– Ты про того, что свихнулся и которого отправили в дурдом, за кражу сосок для взрослых?

– И как кому-то только в голову пришло сделать соски для взрослых?..

– Ну кто-то же должен был найти усовершенствованный способ никогда не взрослеть, – парень подошел к столу и закинул в рот уже давно остывший начос. – Будь мне под сорок, я бы точно обзавелся такими на несколько тысяч баксов или, спасал бы эту вселенную прямо из дома.

– Сосками для взрослых?

– Я не сделаю тебе скидку.

Муторно выдыхаю.

– Твои родители тебя убьют… Тебе повезло, что никто из них до сих пор не вернулся домой, еще успеешь написать завещание до…

Тейлор с тяжелым выдохом снимает с себя толстовку и бросает куда-то в угол. Быстро отворачиваюсь и врезаюсь во что-то колкое.

– Всегда работает.

– Черт… Прекрати так делать!

Тру лицо и открываю глаза.

– Слушай, Тейлор, не подскажешь… Как давно прошло Рождество?

– Понятия не имею. Неделю назад?

– Полгода.

– Как же быстро летит время… – послышался грохот на кровать, с той же опаской оборачиваюсь обратно. Парень был в футболке, широко улыбаясь и, убрав руки за голову. – Точно полгода прошло? Я все ещё тот девятнадцатилетний миленький мальчик?

– Да, тот же придурок.

– Накатаешь на меня заяву в полицию за совращение малолеток?

– Да ты старше меня всего на год, – подбираю со стола кепку и бросаю в парня, но тот ловко уворачивается.

– Оп! Снова промах.

– Я это к тому, что пора бы уже убрать эту штуку. Мистер Хагрид уже который день сходит по ней с ума.

– Да… Он прямо таки балдеет от неё.

– То, что ты каким-то образом прибил ёлку к потолку, не делает ее менее заметной.

– Это сделано, чтобы эта блоха пушистая ее не достала!

Серый упитанный кот начал ласкаться об ноги хозяина. Парень осторожно отодвигает его. Кот начинает шипеть.

– Гадость!

Не знаю, что бы я делала, если бы не он.

Помню, как тогда во второй раз открыла глаза…

Как светлая комната ослепила глаза, и я сразу же закрыла их. Как пыталась найти источник звука, разбудивший меня.

Как я увидела его…

Помню этот нерешительный, растерянный взгляд. Помню парня, с кучерявыми темными волосами и светлыми глазами, словно два изумруда. Помню, как я не узнала его…

Все эти дни я пыталась привести свой рассудок в порядок, и только Тейлор и тетушка Тера пытались помочь мне.

На ноутбук пришло уведомление. Уши парня навострились, и уже спустя секунду тот оказывается у устройства.

– Фанаточки?

– Сэм прислал Томпсона, – тот засмеялся звонким смехом и принялся набирать кому-то в телефоне.

– Пользуюсь случаем… Мой комп сломан. Сделаю проект по астрономии на твоём?

– Ты про тот, который я сожрал на днях?

– Он самый.

– Идёт, – не отлипая от телефона, парень отъехал на стуле в сторону шкафа. Беру ноутбук со стола и забираюсь на кровать. Тей снова засмеялся.

– Вот придурок! Я же говорил, он слабак, не перелезет этот забор, говорил? Гони пятнадцать баксов, салафан!

Из телефона послышались недовольные крики. Тейлор продолжал смеяться.

– Погоди, вторая линия, – друг принимает трубку. – Не могу сейчас говорить. Очень зан…

Улыбка медленно исчезла. Едкие глаза заползли на мое лицо и не увидев в них ничего, парень вышел из комнаты. Неразборчивые слова затихли. Видимо, Тейлор спустился на первый этаж.

Он же расскажет, кто это и что произошло? Ведь так?..

Нужно не думать об этом.

Экран ослепил глаза. Оклемавшись, навожу курсор к нужной программе, как промахиваюсь и нечаянно открываю папку, под названием «Томпсон задрот».

– Что это? – кликаю на единственный файл и спустя пару секунд на экране расползается фотография девушки в неестественной позе, усыпанной листьями. Быстро закрываю рот от шока. Глаза неконтролируемо побежали по строкам…

« – Трагический случай на Эдвайс-колл. Семнадцатилетняя девушка была убита, ее тело нашли возле главной психиатрической лечебницы Форгета Глоу. При ней так же была обнаружена покерная шашка и…»

– Слушай… мне нужно уехать. По делам. – судорожно закрываю статью.

– А..а.. Кто?

– Ты нашла программу, через которую нужно делать?

– Да… Я… Думаю, я нашла все, что хотела. Езжай. Я присмотрю за Ароном.

Спускаю ногу с кровати и тут же получаю колкий удар когтями в ответ.

– И Хадридом! Присмотрю за Хагридом!

Кот ещё раз зашипел на меня и спрятался под кровать. Парень щелкнул пальцами, улыбнулся и почти выбежал из дома. Послышался громкий рёв двигателя автомобиля и постепенно крик испарился во тьме. Выдыхаю.

Открываю статью. Пытаюсь пролистать фотографию ниже, однако все заканчивается на «…шашка и…». Вновь бегаю по буквам и пытаюсь вчитаться в то, что пришлось пропустить, из-за того, что бумага облезла в некоторых местах. Присматриваюсь.

– 23 января. Рейчел Хьюмами…

Author.

Этот день пролетел мимо жителей Хевроста слишком быстро и неожиданно, ровным счетом так же, как и все предыдущие. Но для кого-то, эта ночь была лишь началом дня.

Тихая блажь, казалось бы, полная удовольствием и несравнимой ни с чем другим тишиной ласкающего, прохладного воздуха. Для всех тишина угрожающей ночи, была словно нежным запахом безобидных васильков, дарующих одно лишь спокойствие. Большинство жителей этого городка, быстро свыклись с тишиной вокруг настолько, что порой, могли оставлять входные двери своих домов открытыми. Ночь была подобна вредной привычке, медленно капающей вдоль жизни привычке.

И, разве кто-то смог бы подумать, просто предположить, что когда-нибудь, стрелки на часах замедлят свой ход?

Время приблизилось к полуночи, погрузив все вокруг в загадочный мрак. Именно в этот момент в голову прокрадываются самые потайные, иногда, даже безумные мысли и уже тот, кем ты был всего пару часов назад, сменяется другой личностью, что так долго таилась где-то в самых темных уголках души. Эта личность заставит расступиться всех, кто посмеет помешать ей переманить тебя на другую сторону. Сторону зла, жестокости и непроницаемости. В игру без правил.

Двое парней удерживали тишину в комнате, каждый раздумывая о своём. Дорогая мебель, картины и лишь бесценный серебристый свет, стекающий по стенам.

Столько проблем, скрытых от чужих глаз тайн. Эти двое никогда не произносили лишних слов без надобности и без какой-либо на то причины. Они стоили для них слишком дорого, подобно слитку чистого золота.

Потемневшие во мраке зелёные глаза бегают по безжалостно убитому животному, запертого в стеклянной рамке – картине. В который раз парень, чьи русые волосы немного спадали на лоб, подносит сигарету к губам, выдыхает едкий дым в потолок и вдыхает запах этой сладкой вишни. В голове картина… Вот, он видит, как слабое животное несётся по лесу, вот слышит выстрел ружья, как зверь намертво падает на землю и теперь парень видит, как по хрупкому телу стекает алая кровь, окрашивая все вокруг. И ему это нравится…

– И что теперь, ты будешь делать? – задаёт вопрос другой русоволосый парень, закончив раскладывать ровно оружия по столу, вместе с пулями и другими вещами.

– В плане?

– С этим городом. Что теперь? Ты ведь не просто так вернулся обратно, верно?

На это парень промолчал. Делал вид, что не понимает. Как же его раздражали вопросы. Только он избавляется от одних, лишних, как в голову подступают новые.

Зеленоглазый тушит сигарету об пепельницу, вкрутив ее и, испортив ее идеально ровный вид.

– Не делай вид, будто не понимаешь о чем я.

– А сам, как думаешь?

– Помогите, нападают! Кто-нибудь! – послышалось за окном, и парни устраняют свой взгляд на темную улицу. – Не трогай меня!

Женский громкий визг. Зеленоглазый, не спеша, поднимается с места и подходит к окну. Нет, точно не ринувшись ей на помощь. Совсем другое…

– Все тоже, что и всегда, – холодно отвечает тот, наблюдая за тем, как незнакомец, прижав хрупкое тело к мусорному баку, делал резкие рывки то вперёд, то назад. Вслушиваясь в мольбы о помощи и то, как чужое горло разрывается от собственного крика. – Передай всем, что я вернулся, – хриплый голос рассекает тишину и заставляет привлечь голубые глаза другого. – Пора играть…

Знак пламени

Susan.

Неторопливо плетусь по промокшей дороге, беззаботно перепрыгивая мелкие лужицы. Бархатный воздух устроил хаос из шороха листвы и зацепился за мои волосы. Вокруг никого. Тишина…

Тейлор так и не вернулся. Достаю телефон из кармана и проверяю сообщение.

До сих пор не прочитано. Ответа нет.

– Слышала, ОН вернулся в город, – появляется голос за углом, и я останавливаюсь.

– Что за чушь ты несешь, Трина? Прошло уже более полутора года с того, как он пропал из города.

– Он сделал все правильно, – отзывается третий голос.

– Я бы поступила точно так же на его месте.

– Да говорю вам, это точно он, я видела его! Вы же помните его имя? Вы не должны забыть! Его звали…

– Заткнись, Трина, молчи! – почти шёпотом прокричал женский голос. – Забудь про него! Он никогда не вернется в этот город, ясно тебе? Ты не шериф! Это дело полиции, так что не лезь не в свое дело и не…

Меня заметили. Сама того не замечая, я выбралась из своей "слепой зоны". Девушки осмотрели меня, и самая низкая из них встревоженно спряталась за спинами подруг. Быстро поправляю сумку на плече и ухожу.

Что происходит? Кто он?

Я возвращаюсь в обычный мир, и тишина теряется среди назойливых голосов и посторонних звуков. Еле слышимый удар по асфальту опускает мои глаза. Мой кулон. Подбираю вещицу, снова отрываю ноги от земли и вижу яркий рыжий огонек спереди себя.

Рыжеволосая девушка выбежала прямо из-за угла и остановилась, пытаясь отдышаться. Что-то было в этой девчонке такое, чего не было ни в ком другом. Чем-то она манила меня… И мне было непонятно чем именно.

Визг шин сзади, резко оборачиваюсь. Красная машина, с горящими едкими дисками, на бешеной скорости залетела на тротуар. И не важно, что прямо сейчас там были люди. Не важно, что там были мы. Водителя авто это совершенно не волновало, а лишь добавило стимула прибавить скорость.

Ещё несколько секунд…

Перевожу взгляд на девчонку и встречаюсь с ее испуганными глазами. Но страх был не от приближающейся смерти. От меня.

Секунда.

– НЕТ! – отталкиваю хрупкое тело вбок и отлетаю в ту же сторону, на газон. Машина проносится мимо и, как странно, выравнивается на дорогу и уносится вдаль.

Звон в голове прекращается. Внутри вспыхнуло пламя.