Гамблер
– Долбаный псих! – он минувших эмоций пытаюсь догнать авто, сделав пару шажков.
Снизу послышалось больное мычание.
– Сильно больно? Ты в порядке? – я помогаю подняться девушке на ноги и начинаю отряхивать испачканное нежное платье и точно такую же изнеженную курточку. – Какой же придурок… Надеюсь, что его поймают и загребут в обезьянник на несколько суток.
Я не получаю ответа. Приходится сбавить своё дружелюбие от неловкости и вновь посмотреть на ошарашенное лицо рыжеволосой. Ее руки задрожали. Голубые глаза застыли на мне и начали слезиться. Мои ноги подкосились от паники.
– Ис… Искорка… – выдохнув слово с остатками воздуха девушка прильнула ко мне и зарыдала.
Как долго я была в коме? Достаточно, чтобы принять все за очередной сон и чтобы мое плечо полностью обмокло чужими слезами.
Но это не сон. Я по-прежнему ощущаю постороннее тепло, запах печенья с молоком и мокрое пятно на своей толстовке.
– Ты такая холодная… Вот, возьми, – девушка снимает свою джинсовку и пытается надеть ее на меня. Уворачиваюсь и заставляю ее вновь закрыть свои оголенные плечи, вмиг покрывшиеся мурашками. Будто пытаясь успокоиться рыжеволосая берет меня за руки и выдыхает. – Я так испугалась! Я увидела все по новостям, Тейлор не хотел мне ничего говорить, пришлось хорошо постараться чтобы…
– Откуда ты знаешь Тейлора?
– Ч-что?… – девушка опешила. Ее пальцы расслабились и чуть ли не отпустили мои ладони. – Нет…
Я не знаю что говорить, поэтому продолжаю молчать. Тут же чувствую, как мои ладони вырываются из ее рук. Я отхожу назад.
– Прошу, только не говори, что ты забыла меня. Не покидай меня снова, я только нашла тебя! Ты не должна меня…
– Я много наслышалась подобных сказок, – перебиваю ее я и, кажется, своим тоном только сильне пугаю ее. – Правда, финал каждой из них оказался не таким счастливым, каким должен быть.
– Но я не вымышленный герой из какой-то там сказки. Я знаю тебя!
Я сбита с толку. Порой, это невероятно сложно, когда что-то колоссальное падает тебе на плечи, и ты попросту не понимаешь, что делать дальше.
Ненавижу себя за то, что продолжаю верить, не думая о своей безопасности.
– Нет, ты.. Ты, наверное, обозналась. Ты ошиблась, я не та, кто сейчас в твоей голове. Извини, – уже решаюсь сбежать, как та хватает меня за руку.
– Сьюзан Аддамсон!
Вдруг кристальные глаза вспыхнули искрой, а аккуратные маленькие губы, накрашенные блеском, с надеждой растянулись в улыбке.
– Я лучше покажу…
Быстрым движением та достаёт телефон из своего небольшого рюкзака и без риска вкладывает смартфон в мои руки.
– Не вздумай убегать от меня. Я не отпущу тебя, пока ты не поверишь мне! Просто поверь…
Мои глаза разбегаются по фото на экране, разум отказывается это воспринимать.
Рука закинута на макушку рыжеволосой девчонки, она смеётся. Я смеюсь… Искренне, без капли фальша, как порой приходилось поступать с остальными, заботясь о целостности их души.
Я давно изучила эту улыбку, эти счастливые глаза и их живой цвет… На фото я не лгала, как и не пыталась солгать. Я счастлива. Я была счастлива.
– Мы были близки?
– Знаю, что ты забыла меня и знаю, как тебе тяжело. И мне искренне жаль, что никто так и не нашёл способа привести тебя в чувства.
– Фото недостаточно. Сделай так, чтобы я поверила тебе. Чтобы я поверила в тебя, – я выдерживаю паузу. – Почему ты назвала меня искоркой?
Наступает тишина. Девушка смотрит мне в глаза, даже не пытаясь скрыться. Нахожу спокойствие в двух голубых огоньках.
– Потому что однажды ночью ты кричала, что никогда не посмеешь сдаться. – табун мурашек промчался по моему телу.
– Мы всё видели. Я видела тогда твои слёзы, как ты кричала. Тейлор тогда бросился бежать к тебе, но я остановила его, поскольку знала, что никто не спасёт тебя кроме тебя самой.
– И что произошло потом?
Картина постепенно всплывала в моей памяти и именно вопросами, я могла удержать ее. Так странно…
– Ты снова вышла к нам, улыбаясь. Тогда то, мы и произвели тебя искоркой… Не угасающей вечной надеждой.
Вспышка… Крик в голове. Разбитый мольберт об пол, разбросанные кисти… Краски.
Свет потух.
Я вижу девушку. Наивную, со слабой улыбкой и похожую на ребёнка. Вижу кудрявого парня, что кидает в неё носки, смеётся и убегает, а она бежит за ним…
Чувствую этот запах печенья с молоком.
– Джекилайн?…
– Вот же дерьмо… – оборачиваюсь на другой голос и вижу шокированного Тейлора. Глаза девчонки загорелись от счастья.
Бывало ли у вас когда-нибудь ощущение, что ваша жизнь не реальна? Что воспоминания вовсе не живые, а иллюзии, придуманные разумом. Думали ли вы когда-нибудь, что вас просто не существует?
Когда это произошло, я не смогла вспомнить, что было до этого. Вернее, что было после того, как я приехала сюда. Год жизни здесь, в этом городе, из моей памяти просто исчез.
Я помню свою комнату, отца. Его безысходность… У моих ног большая спортивная сумка, а из неё торчат вещи, которые, скорее всего, я не смогла затолкать внутрь.
А дальше мрак…
Снова свет.
Мои запястья забинтованы, в некоторых местах запекшаяся кровь. Один глаз закрыт, точнее, на нем какая-то марля, что мешает открыть его полностью. Правое ухо пронзило болью, однако я даже не в силах поморщится, словно бы вместо моего лица было чужое, не контролируемое мной.
– Я должна ее увидеть! Дайте мне увидеть ее, пожалуйста! Пустите!
В палату неожиданно врывается темноволосая женщина и замирает. Ее глаза испуганы. Я испугана. Аппарат сбоку меня начал пищать.
– Мисс… Посттравматическая амнезия… Вам лучше уйти, – кусками вырывало подсознание и не могло понять, что происходит. Не могу подняться или закричать, тело не подчиняется.
– Не трогайте меня! Я должна… Скажи что-нибудь!
– Проснись, проснись, проснись! – кричал голос в голове, но я так и не проснулась. Боль стала сильнее, как и срывающийся крик, рыдающей женщины.
– Сьюзан!
Золотистые хлопья осыпаются прямо в воду, в спину отдает холодом. Острый грифель тянет за собой тонкую линию, затем ещё одну и ещё. Останавливаюсь. Всматриваюсь в рисунок, дыхание замедляется, пока глаза, не спеша скользят по очертаниям лебедя.
Я снова нарисовала его. Словно это какая-то моя пожизненная метка, от которой мне не скрыться – белый лебедь, что в один миг может окраситься кровью.
– Пора снимать свои штанишки, Хенсель! Нам нужна твоя заначка, которую ты спрятал от нас на прошлой неделе! – громкий, раздражающий смех сбил ход моих мыслей. Тайный мир исчез. Я снова вижу этих людей, слышу лишние звуки, наблюдаю за чужими проблемами.
Сегодня я была без сомнений уверена, что дождь и пасмурная погода заставят незнакомцев в масках остаться в стенах школы. Я ошибалась. Ланч на улице, сидя на мокрой траве и промокая под холодным дождем намного вкуснее, чем в душной, потной столовке.
Стало не по себе. Чувствую чей-то взгляд на себе. Начинаю осматриваться и замечаю ее…
Девушка с белоснежной кожей, такими же светлыми волосами и пустым выражением лица. Ее еле заметные губы сомкнуты, а темные как ночь глаза распахнуты.
Нас отделяло незначительное расстояние в несколько метров, и было бы не так жутко, если бы она не шла мелкими шажками в мою сторону, а стояла на месте.
– Привет!
От испуга судорожно захлопываю блокнот, карандаш из моих рук вырывается и отлетает в фонтан. Смотрю вперед, бледноволосая исчезла. Поднимаю голову и упираюсь в улыбающиеся голубые глаза.
– Как долго ты стояла у меня за спиной?
– Этого было недостаточно, чтобы рассмотреть твои рисунки спятившего в блокноте смерти. Не волнуйся, – Джекилайн разлеглась на прохладном камне, широко улыбнувшись.
– Так его называет Тейлор. И я не спятила.
– Это… – глаза пробрались под меня. – Журнал ночных бабочек!? А ну, слезь!
Быстрым движением журнал вылетел из-под моего открытого портфеля, на котором я сидела. Девушка прижала к своей груди вещь и осуждающе посмотрела на меня.
– Как не стыдно тебе обращаться так с искусством? Это же лучшая рок-группа во всем мире! Ты только что осквернила мою душу… Осквернила Робина Таузента!
– Совсем забыла, что брала это в школу, – усмехаюсь. – Приношу свои извинения, мисс Джекилайн Вуд. Каюсь, Робин Таузени.
Осуждение медленно смылось рассеянием. Края розоватых губ слабо потянулись наверх. Я так и не поняла, что заставило Джек растеряться.
– Я уже и отвыкла от этой мрачности… – Джек вяло переворачивается на спину. – Как же хорошо было в Эйвенте… Всегда солнечно, так тепло. А здесь мрачно и так..
– Жутко?
Девчонка задумалась.
– Я говорю так, будто я противник дождя.
– Ты предпочитаешь солнце, а кто-то другой любит дождь. В этом нет ничего плохого.
– Да, наверное, ты права. И было бы здорово, если бы от этого был хоть малейший толк. Посмотри! Я же бледная как поганка! Вселенная явно против моего голливудского загара. Даже этот полудурок Тейлор, выглядит поживее меня!
Мы засмеялись. Я останавливаюсь, когда понимаю, что смеюсь уже слишком долго. Но Джек не переставала… Она все смеялась и смеялась… Так искренне, звонко и явно не думая о том, что подумают другие.
– Как же ты прекрасна… – подумала я, однако сказать не осмелилась.
– Да не я это выставил школу на продажу, не я! Клянусь счастливым носком! Почему Вы не верите мне?
Заместитель школы разворачивается к кудрявому парню.
– В прошлом году, на химии, ты вылил все пробирки на пол и устроил в классе каток.
– Только одну! И было весело… Все оценили! Разве Вы нет?
– В позапрошлом распустил пчёл на международной выставке, и их пришлось ловить по всей школе.
– Ну, вообще-то, ос.
– А две недели назад взломал систему школы. Никто до сих пор не может подключить интернет и выставить геолокацию учреждения, на картах оно больше не числится.
– Да это все Сэм, со своей манией заполучить всю информацию с пентагона! Думаете, я на такое способен?
Послышался глубокий вздох.
– Ты способен на большее.
После этих слов мужчина уходит в школу, оставив парня одного.
– Харрисон сегодня не в духе, – отвечаю я, наплевав на утонувший карандаш в фонтане. Джек качается на носках рядом.
– Эта чудачка сказала, что это я во всем виноват! Я что, главное шило в школе? Почему я?
– Это он.
– Что?
– Харрисон – мужчина. Это не женщина.
– Надо же… – удивился Тейлор. – А я уже хотел звать эту горячую штучку на свидание, лишь бы только она не отправила меня в исправительный класс.
Джекилайн потёрла свои плечи, задрожав от страха.
– Там так холодно… Самое худшее место на этой планете.
– Я лучше ещё один месяц буду отбывать наказание наших родителей, и чистить свои носки зубной щеткой, чем они снова запрут меня в этой будке!
– Как же! Между прочим, в прошлый раз, это по твоей вине меня упекли туда!
– Это по моей вине?! А кто вместе со мной обклеивал его тачку прокладками, а?
– А иначе тебя бы поймали даже раньше и упекли бы в обезьянник!
– А так, ты сама попала туда вместе со мной!
Слова теряются в пространстве, мои глаза смахиваются в сторону и дыхание молкнет. Замечаю, как во дворе школы постепенно стихает, но не до такой степени, чтобы стало совсем тихо.
Двери темно-красного авто открываются и две пары обуви спускаются на асфальт. Тихо и так ошеломляюще для глаз…
Едко-красные диски… Пламя вспыхнуло в груди.
– Кто-то из них чуть не сбил нас.
После этих слов мое сердце мгновенно сжимается до размера вишни. Теперь взгляды незнакомых парней останавливаются в нашей стороне, словно бы я сказала это слишком громко и слишком близко.
Время замедляется и тянется целой вечностью. Две стороны монеты: холод и пламя, безразличие и недоверие. Парни до сих пор смотрят, а точнее, теперь уже только один из них. Голубоглазый пытается привести в чувства русоволосого, немо проговорив ему несколько слов. Но он не слышит. Потому что теперь его главная цель – я.
Я вижу этот взгляд. Как светлые глаза по-прежнему пытаются сжечь меня, растоптать в пепел, и нет, это явно не похоже на "любовь с первого взгляда", точно нет.
Он смотрит на меня так пусто и убийственно одновременно. Так, словно бы я испортила его жизнь.
– Осторожно!
Время размораживается. По лицу проходит сильный, сшибающий удар и мяч отлетает в сторону. Блокнот вырывается из моих рук и падает на землю. Хватаюсь за обожженное лицо.
– О господи! – Джекилайн ринулась ко мне и прижала меня к себе, словно защищая от дальнейших последствий, – Тише-тише-тише! Кто это сделал?! А ну, покажись!
В глазах зарябили огоньки. Плавающие в разные стороны лица Тейлора и Джек, наконец, успокаиваются.
– От одного до десяти, оцени эту боль!
– Судя по ее лицу – одиннадцать, – отвечает Тей.
– … Нет-нет. Я… в норме. Терпимо. Мне совсем не больно.
Замираю. Осознав своё положение, закрываю глаза со стыда и тихо вздыхаю. Какова была вероятность, что мяч полетит именно сюда, именно в меня и именно в лицо?
– Мать твою… Подруга, ты в порядке? – подбегает незнакомый парень. – Я не хотел, изв…
– Я видела, как ты пнул его! – вскрикивает Джекилайн за меня. Спасая от разъяренной сестры парня, Тейлору приходить сделать из себя "живой щит", встав спереди.
– Возомнил из себя "мистера крутого", которому можно шпынять волейбольные мячи куда попало?
– Воу-воу, полегче, новенькая. Я же извинился, я не специально.
– Будь это не она, ты бы мог запросто снести так кому-нибудь лицо. Маленькому ребенку! А сейчас, живо ноги в руки, ибо у тебя есть три секунды до того, пока я тебе его не затолкала куда подальше!
– Джек, спокойно, – я вынуждена остановить ее, опустив руку с горящей щеки ей на плечо. – Я жива и в порядке, видишь? Подумаешь…
– Отличный удар, Тейт, – спокойный, хриплый голос позади. – Так держать.
Два темноволосых дружка проходят мимо нас. Стоит поймать едкие глаза незнакомца на себе, как они сразу же сбегают на Тейлора.
Лицо друга изменилось, только это не было похоже на страх или соперничество. Это было чувство, которое понять никому не удалось. Даже мне.
Незнакомец, что извинился передо мной, попятился назад, не веря своим глазам. Внутри меня смешалось отвращение и рассеянность, я не могла выдать и слова.
Расстояние становится все больше, парни уже идут к нам спиной, а я попросту не понимаю, чего пытаюсь добиться, выжигая глазами спину русоволосого. Тот, будто почувствовав это, останавливается и поворачивает голову, однако визг подлетевшей к нему темноволосой девушки не дает закончить действие.
Он не сильно рад ее видеть. Он совсем не рад.
– Я так ждала, когда же ты вернешься! Мы так по тебе скучали! – повисла та на его шее и снова вскрикнула тому в ухо.
Ее голос въелся в перепонки и головная боль усилилась. Я морщусь. В моём представлении, такие как она, обычно, в фильмах ужасах или каких-либо страшилках умирают самые первые.
Девушка не отвязывается, попытки парня отвести своё лицо от неё тщетны. Розовая проблема слишком настойчива.
Последняя капля.
Сдерживаясь от неприязни, зеленоглазый парень спокойно отцепляет сочное тело девушки от себя и что-то говорит ей. Она засмеялась. Он что-то говорит вновь. Улыбка девушки медленно спадает.
Между ними прошло достаточно паузы. Этого хватило, чтобы воспользоваться шокированным состоянием темноволосой и закончить начатое – проникнуть внутрь школы. Все также громко и ошеломляюще для глаз и тихо для ушей.
– Это была не смешная шутка или он решил сыграть в игру на выживание, переступив не ту дорогу? – ели слышимо процедила Джекилайн, пока ее взгляд замер на застывших призраках двух русоволосых парней прямо на входе в школу.
– Он не похож на того, кто умеет смеяться.
Искупление
Susan.
Прошлое…
Если слёзы – признак слабости, по меркам общества, тогда что значит пустота?
То, что со временем губит все живое изнутри? То, для чего собственные слёзы – не значат ничего? Забытый звук…
Это ли первопричина сил, в надежде защитить себя? А может, это последний этап после слез? После слабости?
Мне хотелось кричать. Громко, разрывая собственную глотку. Однако все, что я могла, так это молча смотреть на отдаляющуюся машину сквозь невидимое стекло.
– Тебе не о чем беспокоиться. – пугливо оборачиваюсь на звенящий голос в ушах и упираюсь в тёмные глаза. Женщина дружелюбно улыбнулась. – Проходи. Будь как дома.
Этот дом не был похож на тот, в котором я росла всю свою жизнь. Этот, изнутри, не казался таким большим как снаружи. Светлые, в основном мятные тона и ничего лишнего. Идеально, я бы сказала. Ровно так же, как и аккуратно накрашенные бардовой помадой губы незнакомой мне женщины, которая представилась мне тетушкой.
Пропустив кухню и ванную, меня ведут на второй этаж. Еще одна комната. Такая же светлая и уютная, с цветным пятном на кровати, что сразу же подскочило при виде нас.
– Знакомьтесь, это Рейчел. – девушка с любопытством наклоняет голову набок и я выдавливаю неловкую улыбку. – Это Сьюзан.
Зачем-то снова смотрю в окно, наверное, в надежде увидеть знакомую бирюзовую машину.
Ничего. Вся та же серость, как и несколькими минутами ранее. Дорога пуста.
Перевожу глаза на заправленную кровать рядом.
– Мы уже подготовились к твоему приезду, только… этого никак не ожидали миссис и мистер Робинсоны.
– Робинсоны? Кто это?
– Я зову их «ходячая истерика» и «ходячий протеиновый батон», – отвечает девчонка и ждет моей реакции.
Я попыталась не выдавить смешок, чтобы не было неловко, но вышло слабо. Она слабо улыбнулась.
– Это наши соседи. Им всегда кажется, что наши новые гости будут шумнее предыдущих.
– Оу, у меня тоже был такой, – вспоминаю я. – Правда, моего отвезли в дурдом за то что он умолял мою собаку не лаять.
Кареглазка тоже не выдержала, как и я. Тут же телефон женщины зазвонил.
– Мне нужно отлучиться.
Она уходит. Тут карие глаза незнакомки вцепились с любопытством в меня.
– Смотришь на меня как на бесплатный стейк.
– У тебя нет никакого амулета от темных духов? – непонимающе смотрю на неё. Она постучала по своей подвеске на своей шее. – Защита от нечисти. Не подпускает призраков ни на шаг.
– Боюсь разочаровывать, но мне кажется, или он сломался.
Она снова наклонила голову и с интересом промычала, осматривая меня.
– Расскажешь про своего соседа?
Author.
Каждый человек, всегда, оставляет разный привкус после себя. Это может быть горечь, легкий сладкий привкус или же чересчур приторный или безвкусный. Среди этих людей есть твои друзья, семья. Даже ты.
Эта девушка никогда не обладала большим кругом друзей и никогда не мечтала об этом. Почему? Возможно, потому что однажды ее предали, а затем еще раз и еще. Возможно, после этого, она перестала видеть смысл в "дружбе" и многие в ее жизни стали просто существовать. Затем друзей стало все меньше и меньше. Она осталась одна.
Она осознала, что многие были вовсе не готовы слушать ее слезы, молящие помощи слова, кроме одного человека, которого она по сей день так боится забыть как остальных.
Себя.
– Ты только не волнуйся, хорошо? – послышался сжёванный женский голос позади темноволосой и пачка с ирисками прохрустела.
Этот день был самым волнующим из всех тех, что были позади. Все произошло слишком резко, слишком неожиданно, затянув в казалось бы, вечную рутину страха и ожиданий.
Надежд.
– Это вкусно? – спросила Сьюзан и другая темноволоска ее угостила. Сладкий вкус постепенно растворился в горле. Ей понравилось.
– В свой первый день, в новой школе, меня стошнило на ноги Джереми, когда он угостил меня изюмом, в первый раз моей жизни. С тех пор меня прозвали «Тошнитик»
– У ирисок есть срок годности? – скривилась девчонка, прокручивая вкус конфеты и пытаясь найти в нем подвох.
– Вроде да, но максимум, чего тебе на самом деле стоит бояться, это сломанный зуб.
– О нет-нет-нет! – зонт в руках новенькой раскрывается из-за маленькой оплошности – нечаянно нервно стукнув пальцем по кнопке. Вещь застревает в невидимой стене. Голубоглазая растерянно опускает его.
– Хороший удар. Жаль, что не смертельный, – поникшим голосом хвалит незнакомец в потрепанной шапке и ушёл внутрь школы.
– Я… Я… – все, что смогла выдавить из себя Сьюзан.
Высокие стены, так много людей… Рано или поздно, ей придётся зайти туда. Хочет она того или нет.
Слегка испачканные кеды и балетки переступают порог школы, две пары противоположных глаз осматриваются вокруг.
Здесь все иначе. По привычке голубоглазая девушка сворачивает направо и упирается в пустую стену, пытаясь найти расписание, которого и вовсе, пожалуй, здесь никогда и не было. Она поворачивается налево, в надежде увидеть там заманчивые постеры с сегодняшними мероприятиями и концертами в школе, а упирается в стеклянный шкаф с кубками и медалями.
– По твоему взгляду, могу только догадываться, что здесь ты не по своей воле, – начала подруга, шагая наравне.
– Перевод в другую школу был необходим.
– Необходим для кого-то или тебя?
Слишком сложный вопрос. Куда можно убежать?
– Я не знаю, – остановилась Сьюзан и Рейчел взяла ее за руки, дружелюбно улыбнувшись.
– Все будет хорошо. Тебе здесь понравится. – Вуд, я тебя прибью! – послышалось сбоку и спустя секунду, перед лицом пронеслось два визга воздуха.
– Сначала догони! – крикнул вслед незнакомый темноволосый парень, убегая от разъяренного мужчины.
– Кто этот парень?
– Понятия не имею. Я не знакома с ним. – пожала плечами Рейчел, с улыбкой глядя на уборщика с веником и кричащего парня. Напряжённая обстановка исчезла. Сью расслабилась. – Местный шут, рок-звезда.
– Рок-звезда? Неужели я в одной школе со знаменитостью?
– Он из группы «Горв». Этот парень не сильно предписывает себя к числу тех, кто выше остальных, вряд ли он даст тебе автограф. Все они там такие странные…
– Наверняка, они просто любят эту жизнь сильнее чем некоторые.
Девушки усмехнулись. Две тени возвращаются на то же место, зелёные глаза сначала оббегают голубоглазую девчонку в кедах, а затем смахиваются на другую, в балетках и тень замирает. Зелёные глаза теперь полностью овладели лицом подруги. На лице парня начала растягиваться слабая глупая улыбка. Сьюзан заметила взгляд обоих и неконтролируемое улыбнулась. Рейчел смущенно убирает волосы со своего худого лица.
Кудрявого мальчишку уводят. Девушки, конечно же, посмеялись с этого, но ненадолго. Сьюзан продолжала смеяться ровно до того момента, как не перестала слышать смех кареглазой и не заметила ее пристальный взгляд куда-то в пустоту.
Темноволосая прослеживает за глазами девушки и упирается в незнакомого парня в капюшоне, в нескольких метрах от девушек, рассекая солнечный свет. Вдруг приходит осознание: Ему нужна не я…
– Почему он на тебя так смотрит? – задаёт вопрос Сьюзан, пытаясь привести Рейчел в чувства, что выходит не сразу.
– Я… Я не знаю.
Ему нужна Рейчел.
Одна жизнь
Susan.
Мои босые ноги ломают хрупкие ветви под своим напором, острые иглы деревьев впиваются в мягкую кожу. Растерянные глаза пробегаются сквозь глухие деревья, вглядываются в туман, но ничего не уловив, возвращаются к началу. Зову на помощь и вскоре приходит осознание, что я ничего не слышу.
Тишина…
Мне страшно. Каждый шаг даётся так тяжело. Если я останусь, то точно умру. Нужно выбираться отсюда.
Сквозь туман замечаю темный силуэт.
– Эй?
Подбираюсь ближе. Туман расступается.
Это была девушка, стоящая ко мне спиной, с тёмными почти чёрными как ночь волосами. Мои глаза бегают по ее хрупкому бледному телу, по синякам и ссадинам. Затем спадает на растерзанное когда-то белое платье. Бегают по пятнам и останавливаются на красном пятне, что немного виднелось со стороны ее живота. Начинаю подходить ближе, пытаясь разглядеть пятно. Тут девушка резко поворачивается. Ноги прирастают к земле, пытаюсь вырваться, но все тщетно. Смотрю на неё. Бледное лицо, такие же губы, тёмные глаза. С ужасом спускаюсь вниз и у ее живота вижу окровавленное пятно.
Звук резко появляется.
– Выиграет только одна.
Я закричала…
Срываюсь с постели. Дыхание слишком резкое чтобы пытаться успокоить его, холодный пот пробежал невидимой нитью по лицу. Который час? Смотрю в окно. На улице светло, но не настолько, из-за темных туч, как мои дрожащие от страха синие пальцы.
Как же паршиво порой осознавать, что в этом мире проблемы не только у тебя, как и то, что никто не способен помочь тебе, не так ли?
– Хей-хоу, соня!