Бесчувственные. Цена Свободы
– Не надейся, что будет все легко. Настраивайся, что будет сложно. Что для таких простых движений тебе потребуется много времени.
Это он так решил меня поддержать, придурок?!
Почему он просто не может заткнуться и исчезнуть? Почему каждый день ошивается рядом со мной? У него разве нет работы? Я бы себя куда лучше чувствовала, если бы он свалил отсюда. Я чувствую себя рядом с ним скованно! Он душит меня! Подавляет!
Заглянул мне в глаза, не отрываясь от моего лба, словно ему жизненно необходимо было меня касаться, чувствовать, и прошептал с чувством:
– Я рядом. Я не желаю тебе зла. Но путь для нас обоих будет сложный. Я тебе не враг. Никогда не был им. Доверься мне, милая. Не получится сегодня, ничего страшного. Не получится через месяц, забудь, наплюй! Каждый новый день будем вставать и стараться. И в конце увидишь, что все было не зря. Договорились? – смотрели неотрывно друг другу в глаза. Зачарованно! Сосредоточенно! А я, казалось, вместе с тем ещё и немного восхищённо.
Да. Да, Чича. Это слова поддержки. Возможно, те слова, в которых ты нуждалась. Те слова, которые хотела услышать. Хоть когда-нибудь услышать в свой адрес слова поддержки.
Почему ты? Ну почему?
Очнулась, когда этот ирод запечатал мои губы поцелуем. Не углубляясь, поверхностно, но и этого мне хватило, чтобы меня подбросило, как от удара. Как от разряда тока. Словно ко мне подсоединили провода и подключили к розетке.
На задворках сознания мне подумалось: «Радуйся, пока можешь. Стоит мне встать на ноги, и за все твои непозволительные действия в мой адрес тебе ой, как аукнется».
Но лучше бы на тот момент я подумала о том, что он был прав, как никогда. Он словно провидец – предвидел мое будущее, и преждевременно постарался меня утихомирить и смягчить мой характер.
***
– Начнем? – чересчур радостно поинтересовался у меня док.
Хотелось свести брови к переносице, ощущая какой-то надвигающийся пиздец, но Тим, стоящий напротив нас, незаметно моргнул, вновь подбадривая.
Ладно! Так и быть.
– Через час мне нужно будет отъехать по работе, – посмотрел на наручные спортивные часы Тим.
– Мы и без Вас справимся, – нелюбезно ответил ему хирург, на что Тим кинул на него злой взгляд из-под густых бровей.
– Артур, с чего начнем? – это полюбопытствовала моя медсестра, Нина.
Женщина как женщина. Взрослая, примерно, от сорока до сорока пяти. Среднего роста, худощавая. Карие глаза красиво контрастируют со светло-русыми волосами, которые заплетены в красивый, тугой колосок. Работу свою знает. Очень порадовало только одно – во время процедур не задала ни одного тупого вопроса. От вида моего тела ни взглядом, ни словом не показала своего ужаса или отвращения.
– С самого легкого, – взглянул исподлобья на меня врач. – Начнем учиться поднимать руки к голове.
Он смеется надо мной? А можно что-то посерьезнее? Я руки сегодня спокойно подняла, чтобы заглушить его же вопли. У него с памятью что-то?
– Хорошо. Чича? – уже ко мне обратилась медсестра. – Давай для начала попробуешь пошевелить пальцами.
Нет, Чича, они точно стебутся!
Ну, давай, доктор, я освежу тебе память!
Скосила глаза вниз к своим рукам и… И, блядь, ничего! Это что за нахуй?! Сегодня же все было! Сегодня! Мне же это не приснилось?!
– Чича, успокойся. Дыши.
Что?
Нахмуренно перевела на хирурга свирепый взгляд. Внутри я словно металась! Готова была выпрыгнуть из собственного тела. Я узник! Узник в своем собственном теле! Внутри я могла все, и казалось, что пальцами на данный момент я шевелю, но на самом деле они почему-то не двигались.
– Это нормально. С утра это было рефлекторно. Ты не задумывалась о том, что ты не чувствуешь рук. Не думала о том, что не сможешь поднять руку. Ты просто хотела заглушить шум. У тебя получилось. Значит, и сейчас все получится. Давай!
И снова пошел обратный отсчет!
Тяжело дыша, я старалась пошевелить пальцем, казалось, битый час! Просто в желании хотя бы увидеть, что он дернулся! Но нифига! Словно опять меня решили макнуть в грязь! Спустить с небес на землю. Нихуя не будет легко. И я это поняла в первый же день.
Тим уже давно уехал по делам, а я все пыхтела, чтобы сдвинуть руку, пошевелить пальцами. Короткие мокрые пряди прилипли к лицу, чем еще больше раздражали меня. Я блядь, нихера не делаю, но потею, как вонючая свинья.
– Это незатейливое движение пытаешься делать постоянно. Не загоняй себя в рамки. Отпусти себя, как сегодня утром. Чувствительность вернется до конца недели, думаю. А там уже все будет без проблем с руками. Но сейчас этими движениями ты сможешь вернуть чувствительность раньше времени, – высказался врач и оставил меня одну, забрав с собой и Нину в придачу.
Почему, когда они все у меня в палате, я хочу избавиться от каждого, а когда я одна, готова взвыть от беспомощности?! От одиночества! От сковывающего страха, что больше никто не придет, что на этой койке я проваляюсь до скончания веков в одиночестве?!
***
– Как успехи? – задал вопрос Тимур по возвращении в палату.
В голосе отчетливо слышалась изнуренность. Хоть он и привел себя в порядок, но по внешнему виду так сразу и не скажешь. Не увидь я новой, свежей одежды на нем, не догадалась бы, что заезжал домой к себе. Измученный, подавленный, весь какой-то помятый.
Неужели так из-за брата и Алины? Или на работе проблемы?
– Слышишь? – вернул меня бархатный голос из беспамятства.
Что он делает?
Прежде пожала плечами, дескать, говоря ему: нихуя у меня не выходит. А после вновь приклеилась взглядом к его спортивной черной сумке, из которой он вытаскивал некоторые шмотки.
Он жить тут собрался, что ли?
– Ага!
Приподняла брови и механически потянула краешек губ в улыбке на его короткий ответ.
Все-таки провидец! Ну, или точно умеет читать мысли!
– Помнишь, что сказал? Не отчаивайся, я уверен, что ты скоро встанешь на ноги. Про руки вообще молчу. Верь мне, – не оборачиваясь, через плечо кинул мне тихие слова.
Как? Как тебе можно верить, когда ты столько всего натворил!
Грустно улыбнулась, когда заметила, как вытаскивает с сумки настенные часы. Это то, чего мне очень не хватало… время.
– Еще пару вещей тебе привез, – пока я погрузилась глубоко в себя, он, как обычно, бесшумно оказался подле меня.
Наклонился ко мне и шумно повел носом по моей скуле. Нет, что за идиот?! Он долго это будет вытворять? Тот, будто на мои мысли, затрясся всем телом в бесшумном смехе.
Сука! Издевается!
– Маленький, колючий ёжик.
Замерла от его обращения и не сразу ощутила, когда большим пальцем прикоснулся к моим губам. Неудивительно, такие-то глаза. Засасывают на черное дно! Воронка, мать твою.
***
– Ну что, попробуем снова? – поинтересовался на следующий день доктор.
Без промедления кивнула и сразу уставилась прожигающе на свою руку. Как на предательницу! Ненавистно смотрела, испепеляя ее, проклиная!
Давай же! Давай! Хотя бы пальцем!
– Ты слишком много думаешь!
Перевела уничтожающий взгляд на Тимура. Точнее, показывая всем своим видом, что я думаю о его усталых вздохах и фразах.
Пошел к черту, придурок! Тебя тут никто не заставляет быть!
– Согласен!
А теперь шокировано перевела глаза на хирурга. Он серьезно? Вы же его не меньше моего ненавидите!
Артур Азарович развел руки в стороны, в одной из которых был больничный лист.
– Он прав, Чича. Много думаешь, поэтому у тебя не выходит.
– А это бесполезно! Она слушает только себя! – иронично подметил Тим, и начал надо мной издевательски посмеиваться.
Пидор!
Закрыла глаза и часто задышала, так, что даже почувствовала, как грудная клетка заходила ходуном. Разлепив веки, словила на секунду тревожный черный взгляд, направленный на меня.
Бесполезно говоришь, сука?
А в следующий момент от моих действий, Тим, стоявший напротив меня, расплылся в счастливой белозубой улыбке до ушей, а доктор и вовсе громко расхохотался.
– Молодец, милая.
Моя улыбка погасла на лице от его обращения, а вытянутая рука со средним пальцем, предназначенным Тиму, обессиленно упала на койку.
– Отлично! А теперь пытаемся ручку поднять к голове, – сквозь смех проговорил док.
Ну что ж… попробуем.
И снова ни-хе-ра! Шевелится – да! Дергается – да! Но чтобы поднять… от силы – на пару сантиметров от койки, и вновь опадает на нее.
Будь ты проклята! Будь я проклята! Все! Весь мир! Горите все в аду, суки!
– Успокойся. Помни, о чем мы договаривались, – этот иуда снова подкрался ко мне и прошептал на ухо, окутывая меня мужским запахом, теплом сильного тела.
Его близость будоражит всю меня, кружит голову, не позволяет вырваться из-под его власти! Наверное, неосознанно для нас обоих, но этот «черт» дурманит меня собой. Что может быть хуже, Чича?!
Наверное, поэтому получились все мои следующие действия! Потому что противилась этому, как могла! Не хотела! Тело – да! А мозг трубил, что нужно от него избавляться! Держаться от него подальше!
Приподняла руку и легонько, словно пушинка, положила её на его лицо. Тот захохотал приглушенно, но как ненормальный! Словно это его рука в полной мере задвигалась! Словно рад за меня!
Постаралась его оттолкнуть от себя, постаралась надавить рукой на его лицо, но ничего не вышло. Она была ослаблена, как и я. Сил больше ни на что не осталось. Я выдохлась!
Тим, целуя каждый пальчик на моей руке, прошептал:
– Вот видишь, какая сильная? Молодец, у тебя вышло!
Поморщилась и прикрыла глаза, мгновенно чувствуя, как захотелось спать.
Уже проваливаясь в невесомую черноту, услышала неразборчивый, вяжущий разговор доктора и Тимура.
– Завтра снова вернемся к этим упражнениям. Она еще очень слаба. Они ее выматывают.
– Её выматывает больше злоба, которая сидит внутри нее. Злоба на свое состояние.
– Вы правы, она не исключение. Всем пациентам сложно на любой стадии реабилитации. Будь она даже последней. Девочка на начальном пути. Дорога длинная. Я не советую Вам вызывать в ней злобу…
Последнее, что смогла разобрать.
Тимур
– Я не вызываю злобу, я ее стимулирую. Поверьте, я её изучил неплохо. Ей нужен хороший толчок.
– Вы считаете, возможность вновь встать на ноги – не мощный стимул?
– Сильный, но для нее этого маловато. Ей нужны негативные эмоции. Она этим подпитывается.
К сожалению, все, что я сейчас произнес вслух доктору, было сущей правдой.
Ей мало того, чтобы хотеть. Ей нужно ненавидеть. Быть сильной одиночкой. Противостоять всему миру. Ей не то, чтобы от этого осознания легче живется, ей так привычнее… знакомо.
И если мне нужно будет ее направлять, подначивать, я буду это делать. Я буду делать всё, что зависит от меня.
– Думаю, Вы к ней несправедливы, – задумчиво протянул врач, неотрывно смотря на спящее лицо девчонки.
Внутри мгновенно все ревностно подскакивает до максимальной отметки.
– Вы ее плохо знаете, – получилось намного грубее, чем хотелось на самом деле ответить.
– Как скажете!
Чича
– Пробуем! – коротко бросил мне врач.
Битый час я поднимала руку, но не могла, твою мать, дотянуться до своей башки! Мне кажется, от громкого дыхания, от нервов и от того, какой я была разъяренной в данную минуту, в этот момент мои слюни брызгали в разные стороны.
– Нет. Не торопись. Давай заново.
Какого черта этот лох мной командует?! Ну, пусть он попробует после такой травмы что-то сделать. Я посмотрю, чем для него послужит слово «заново»!
Сука! Заново, так заново!
– Злоба тебе не помощник. Попытайся просто расслабиться.
– Сосредоточиться, – а это Нина подхватила Артурчика своего.
– В таком случае, у нее вообще ничего не получится. Вы ей скажите ещё, чтобы она помедитировала между упражнениями. Вдруг выйдет! – издевательски выгнул черную бровь этот баран.
– Тимур, выйдите отсюда!
– Ага, доктор, уже побежал за дверь, – ехидно начал над ним насмехаться иуда.
Закатила глаза на их перепалки. Ежедневные! Заебали оба уже!
Что там от меня требуется? Ах, да!
– Отлично! – поморщилась от того, как врач громко воскликнул. – Координация плохая, но ты умничка, все выходит! Коснись своих волос.
Издала пронизывающий хриплый звук, льющийся из моего немого горла.
– Да, деточка, больно. Знаю! Но нужно терпеть. Тянись, моя хорошая.
Я уже не просто вся скривилась, я почувствовала, как потекли слезы от этой дьявольской боли.
Тим, дёргавшийся в углу, смотря на все это сбоку от нас, не выдержал и двинулся ко мне. Словил моё внимание и снова наградил тем безмятежным и теплым взглядом.
Странно, как такой черный, холодный взгляд может быть теплым? Излучать поддержку? Сочувствие? Словно он всю боль хочет забрать себе! Словно не может смотреть на меня плачущую!
А когда лупил меня? Когда обзывал последними словами? Больно тебе не было, дружок?
Сжала сильнее зубы от воспоминаний и схватилась больно за свои волосы.
– Ай да молодец, девочка! Молодец! – восторгался мной хирург, стоявший сбоку от нас.
Тим, аккуратно присев на краешек моей кровати, не задевая меня, взял нежно за руку, отцепляя её от моих волос.
– Всё, всё. Сделала норму. Отпускай.
А я что, до сих пор сжимаю их?
Тот же аккуратно расцепил руку и разжал кулак, разгладил скрюченные пальцы. Начал массировать одну руку, а затем вторую.
– Тимур, молодец. Точечный массаж можешь делать с утра и вечером.
Нет! Я не хочу, чтобы он ко мне прикасался лишний раз! Он и так много себе позволяет последнее время!
А внутренний голос как назло нашептывает: «Будто тебе это не нравится».
Взглянул на меня исподлобья пристально. Что-то выискивал в моих глазах без тени улыбки.
Какой же ты красивый! Жаль только, что подлец…
Словив какую-то эмоцию во мне, крепко зацепился за нее и держал, пока не насладится этим. А я и не смела отвести взгляд. Я давно поняла, что слаба перед ним, когда того пожелает он!
Прежде, чем ухмыльнуться мне озорно, подмигнул, словно между нами намечается заговор. Словно мы подельники, и нас объединяет важное незаконное дело. Словно между нами неосуществимая мечта, которая должна вот-вот сбыться.
Ненормальный! Ненормальный на всю голову! Впрочем, я и так все это знала…
Тимур.
Моя сильная девочка…
Мы с тобой все выдержим. Справимся!
Глава 8
Всё приходит в своё время для тех, кто умеет ждать.
с. Оноре де Бальзак.
Чича
Вдруг, сквозь сонное марево, до моих ушей и сознания отчетливо донеслись голоса. Мужской и женский. Мужской – спокойный, даже малость отрешенный, отчаянный. И женский – приглушенно-металлический, суровый, приправленный язвительными нотками.
Из-за жгучего любопытства, чтобы понять, что же все-таки происходит, с трудом, но разлепила веки.
Дааа. Что бы с тобой ни творилось, Чич, на сон твой это никогда не повлияет!
Усмехнулась про себя, никак это визуально не отражая внешне. Постаралась с себя сморгнуть сонную дымку, которая еще окутывала теплыми объятиями все мое тело.
– Алина, я тебя прошу… позволь переступить порог вашего дома, когда вечером заеду к Вам.
Это оказались никто иной, как Алина с Тимуром.
Девчонка до сих пор топталась на пороге палаты. Хотя разговор между ними явно начался не только что.
– Я тебе уже сказала, что нет. Тим… не вынуждай меня еще больше с тобой ругаться. Тем более, при твоем брате, – безрадостно выдавила из себя с неохотой слова, ставя какие-то пакеты около стены.
– Алина, где он тогда шароёбится, скажи мне?! Я не могу его нигде выцепить! Как только я начинаю его искать, он словно проваливается сквозь землю! В моем автосалоне его никогда нет! В его СТО его никогда нет! Тогда где он? – развел руки в стороны, всем своим видом выражая непонимание.
Тимур еле старался держать лицо, чтобы не повысить голос. Видела, как ему сложно от безвыходной ситуации. Но он ведь не посмеет поднять на нее голос! Они ведь все её берегут! Не дай бог, если хоть одна слезинка скатится с её глаз!
Я моментально скинула оцепенение сна, когда услышала их разговор! Они не обращали на меня никакого внимания. До сих пор были в неведении, что я проснулась, и у их разговора появился нежелательный свидетель.
Но, черт побери, мне нужно выяснить, в чем, все-таки, дело! Сказала ли Алина своему мужу, в чем дело на самом деле? Но если бы он знал, разве не кинулся к своему братцу? Разве бы я до сих пор лежала тут приспокойненько?! Нет, девчонка до сих пор молчит, Чич. А это значит, что проблема в другом!
– Я не знаю. Лезть в ваши дела и проблемы я тоже не собираюсь.
– Ты сейчас так решила пошутить? Знаешь, почему не собираешься?! Потому что мне не хочешь помочь! Потому что я обосрался! Да, я признаю! Алина, мне брат нужен…
Но Алина его резко перебила, отвечая жёстко, коротко, по делу. Даже я от её ответа приподняла брови и прикрыла глаза, чтобы меня не застукали. И в данный момент мне казалось, что мои брови затерялись у меня в засаленных волосах.
– Признаешь? Ну, так иди и исправляй эту проблему! – она поддалась к нему и начала повышать голос, но на последних двух словах затихла, наверняка боясь меня разбудить.
– Алин, мне с братом нужно поговорить. У меня уже вилы.
– Я за тебя рада.
На что мгновенно после ее ответа, послышался глухой удар.
– О том я тебе и говорю. Лечись! Меня не волнуют твои психи. Ну, или, если тебе нравится это состояние, продолжай дальше сбивать кулаки об стены. Но ко мне за общением или за помощью больше не обращайся. Я тебе не помощник. Я тебе не друг, пока ты творишь дичь! Пока ты не решишь свои проблемы!
Приоткрыла глаза и словила черный испепеляющий взгляд, направленный на девчонку. Та же сложила руки на груди и стоически переносила тяжесть его взгляда и мрачную энергетику.
Да, у девчонки, похоже, выработался иммунитет. Мне бы еще так научиться и вообще не реагировать на этого остолопа.
– Тимур, очнись! – Вытянула руку вперед и пощелкала пальцами, глумясь тем самым над ним. – Не действует, Тим! Меня этот взгляд каждый день дома прожигает дома!
Ну, я и говорю, выработался иммунитет.
Тут-то меня и застали врасплох! Алина резко развернулась ко мне, словно почувствовала на себе мое внимание. Кристально-зеленый взгляд заметно изменился. Стал ясный, но от чего-то встревоженный. Из-за меня?
Обе перевели взгляд на единственного мужчину в палате, у которого в данный момент смуглое лицо отчего-то стало перекошенным и отчаянно заливалось краской от явно бушующего внутри гнева.
Вот те на! Пришла и снова разбудила в нем не-пойми-кого! Постоянно после этой девчонки я потом разгребаю его же дерьмо!
Алина вновь кинула на меня встревоженный взгляд, разгадав все враз. Я же своим показала, пускай сама все разгребает! Гневно начала бегать глазами от нее к нему.
– Тим, выйди!
Она еще смеет с ним говорить в такие моменты?! Дуура! Молчи! Не выводи его еще больше!
– Тим, я сказала, выйди! Ты начинаешь пугать! – на последней фразе панически прокричала ему, даже не посмотрев на него при этом.
Тот, очнувшись от вопля девчонки, словно сморгнул марево бешенства, и выскочил за дверь палаты.
Пиздец! Пронесло и в этот раз! Нет, все-таки и она на себя может напустить его праведный гнев.
– Ненормальный, – вздрогнула и прошептала она после громового хлопка двери.
Оказавшись около меня, с чувством заглянула в мои глаза. Что? Я что-то должна понять? Сказать? Так я не могу! Пожалеть её? Так я не хочу!
– Я ведь права в том, что ему нужно лечиться? – задала вопрос вроде и мне, но вроде в данный миг была не тут, говорила, словно сама с собой. Словно уже жалела о сказанных словах! Словно ей больно только от мысли, что она доставила ему самому… эту самую боль!
Определенно! Определенно, этому психу нужно лечиться! Я даже и не знаю, есть ли в этом здании место для психически-неуравновешенных людей.
Господи, как меня от них тошнит! От всех них! От Тима, который носится со своими горячо любимыми родственничками. От Алины, которая уже сто раз пожалела, что обошлась так с Тимуром. От братца Тимура, потому что… да потому что просто напускает на меня непреодолимый страх!
Обещаю, как только избавлюсь от них, в честь праздника станцую зажигательную румбу! Правда, мне для этого танца будет нужен напарник… ай, да плевать, и сама справлюсь!
– Что скажешь? – девчонка выплыла из своей отрешенной прострации, интересуясь моим мнением уже серьезнее.
Моргнула утвердительно, не только говоря ей, что согласна с ее позицией, но и чтобы наконец-то отъебалась от меня эта липучка.
– Извини, что не приезжала, работы очень много. Не успеваю все сделать. – Хотела продолжить, но зависла с приоткрытым пухлым ртом, пялясь при этом на меня.
Что? Про Тима хотела проболтаться?
– Я тебе привезла кое-что из вещей. Привезла постельное белье. Медсестре я твоей уже сказала, когда будут гигиенические процедуры, пускай заменят белье. Куда лучше, чем больничное. Привезла шампунь и бальзам. Остальное вряд ли тебе сейчас нужно, не до этого.
Остальное? У меня и первый обиход не всегда был.
Да, она все-таки может быть полезной в нужное время. Но в следующий момент я уже пожалела о своих словах.
– А еще я купила для тебя нужную вещь. – И вытащила эту нелепость на свет божий из притащенного ею пакета.
Вытянула руку в сторону со счастливой мордашкой, демонстрируя свою покупку. Её черные волосы были туго собраны на макушке в конский хвост, отчего разрез глаз был немного натянут к вискам. А от широкой улыбки так вообще глаза стали узкими.
Какая же она все-таки идиотка! Мне так и хотелось ей выкрикнуть в рожу! Нахера мне эта хуйня?! Почему вся их семейка надо мной издевается?! Каждый раз хотят указать на мои минусы!
Её счастливая мимика начала таять на глазах от моего вида. Явно не добродушного! Через пару секунд довольная мордашка превратилась в растерянное лицо.
– Тебе не нравится, что ли? Это же крутая вещь!
Что? Вот эта детская доска, на которой можно писать? Для чего она мне?!
Я! Скоро! Начну! Говооооорить! Мне не нужно на никчемной доске выражать свои мысли! Но, ко всему прочему, я еще плохо владею своими руками! Тупая твоя башка!
В голове набатом отстукивала мысль: «Я ее убью!».
Еле сдерживалась, чтобы не расклеиться перед этой дурой. Я не хотела, чтобы она видела мои слезы. Но, черт побери! Я же совсем скоро заговорю, а эта ебучая доска, словно насмешка мне! Словно издевка, что я молчу, и хрен уже заговорю!
Перевела свой затравленный взгляд от доски в Алинины глаза. Они почему-то успокаивали меня свое яркостью, зеленью. Но сегодня они были отнюдь не счастливыми, спокойными. В ее душе бушевал свой ураган. Думаю, имя его я знаю – Руслан.
И в этом взгляде виновата только ты, Чича.
– Прости. Я думала, тебе пригодится. Легче бы было с нами общаться, – она расстроенно откинула доску на рядом стоящий стол и посмотрела в окно, где вновь ярко светило солнце. Наверное, палящее…
Все бы отдала, чтобы выйти на улицу. Именно выйти! Самой…
– Я хотела с доктором переговорить, но он мне не стал разглашать информацию о тебе. В принципе, я догадывалась. Моя мама – она врач. Первоклассный специалист. Я с детства с ней шаталась по больнице, и успела неплохо изучить их внутреннюю «кухню». – Все это проговаривала тихим грустным голосом. Смотрела неотрывно в окно и нежно поглаживала свой выпирающий беременный живот. – Твой врач сказал, чтобы я интересовалась у своего родственничка, а дальше и вовсе расхотел иметь со мной дело, – хмыкнула в задумчивости громко, а после продолжила. – Этот придурок и тут шуму навел. Оба сумасшедшие! – словно обидчиво, буркнула последнюю фразу себе под нос и с чрезмерным энтузиазмом развернулась ко мне на девяносто градусов.
Переполошенная, чересчур счастливая, направилась ко мне.
– Нуу! А у него я не собираюсь интересоваться! Не хочу с ним говорить! Давай я буду задавать вопросы, а ты попытаешься рассказать мне, как твои успехи? А? Что думаешь?
К сожалению, вся ее бравада была наигранной.
Ладно, Алина, так и быть, поразвлекаю тебя. Уж больно твой болезненный вид меня колет.
А кстати, отчего же? Но не успела подумать, как девчонка вклинилась в мои мысли, перебивая.
– Руки начала чувствовать? – взяла меня для наглядности за руку, массируя её. Более профессионально, чем до этого делал Тим.
Моргнула одобрительно ей, ощущая сейчас, как она вроде нежно, но и в тот же момент настойчиво нажимает на мою руку.
– Я рада, значит, уже совсем скоро все будет хорошо. Что по поводу движений?
Поморщилась на ее ответ и услышала искренний задорный смех.