Снежана и Снегирь

1.

Обеденный перерыв уже закончился, и в просторном и гулком коридоре центрального офиса туристической фирмы «Экватор» было пусто. Только две молоденьких сотрудницы спокойно чирикали у одного из больших окон, в преддверии нового года украшенного большими белыми снежинками. Девушки обсуждали работу и прежде всего коллег.

Одна из них, стройная темноволосая красавица, стоя полубоком к солнечному свету и держа в руках складное зеркальце, подкрашивала губы, вторая, рыжая толстушка с простодушным лицом, сидела на подоконнике.

– Вот уж где бы я не хотела работать… – сказала красавица, потом провела помадой по губам, сложила их бантиком и улыбнулась себе в зеркало, – …так это в ревизорском отделе.

Рыжая энергично покивала:

– Собачья работа.

– У них прям цель жизни – людям нервы трепать… – продолжала рассуждать красотка. – Подумаешь, кто-то кому-то букет за счет фирмы подарил… Или путевку себе по горящей цене выписал…

– Да… Все мы люди… Все имеем слабости… – согласилась рыженькая.

– Вот именно…

Издалека донесся приближающийся размерный стук каблуков. А красавица увидела в зеркале, что по коридору кто-то идет в их сторону. И не просто кто-то…

– Легка на помине. Бритва идет! – быстро сказала она.

– Кто-кто? – Рыженькая оглянулась.

По коридору решительно шагала высокая молодая женщина лет тридцати в сером юбочном костюме – с резкими скулами, со стянутыми в узел светлыми волосами, в очках «я – деловая акула». Эхо цокота ее тонких шпилек будто теннисный мячик, отскакивало от коридорный стен.

Красотка быстро опустила зеркальце, прошипела:

– Одна из этих, ревизоров.

– По ней сразу и видно, – пробормотала толстушка.

– Т-с-с. – Красавица повернулась от окна.

А рыжая сползла с подоконника, по пути одергивая длинную юбку.

Ревизорша поравнялась с девушками, и они обе вразнобой пробормотали, невольно робея под ее строгим холодным взглядом, как школьницы под взглядом завуча:

– Здрасьте.

Ревизорша неодобрительно сжала и без того узкие губы, прищурила серые глаза, которым стекла очков придавали блеск холодного стального клинка, и ответила сухо:

– Добрый день.

Потом, так же громко и даже будто бы сердито, стуча каблуками, она свернула в боковой коридор, ведущий к кабинетам начальства.

Толстушка растерянно спросила свою подругу:

– Чего это она?

– Чего-чего, – проворчала красавица, оглянулась на боковой коридор и, повернувшись к окну, снова подняла зеркальце на уровень глаз. – Потому что рабочее время, а мы не на месте.

Она достала из кармана тушь и стала подкрашивать ресницы.

– А ей-то что? – нахмурилась рыжая. – Мы из другого отдела.

– Да уж, привыкла ко всем придираться…

Красотка неспеша проводила щеточкой по и так густо накрашенным ресницам.

– Вот кто душу из людей может вытряхнуть за копейки, – сказала рыжая, снова забираясь на подоконник.

– Ну, обычно недостачи вовсе не копеечные, а очень приличные обнаруживаются, – сказала красотка. И понизила голос: – До уголовного наказания доходит.

Рыжая передернула круглыми плечиками:

– Ужас. До уголовного!..

– Да уж, – сказала красотка. – Хорошо, что она по филиалам, а не у нас проверяет.

– Да? Только по филиалам? Почему?

Красотка пожала плечами:

– По должности не доросла пока.

2.

Через полчаса, когда ревизорша, с красной дермантиновой папкой в руках, показалась из сектора дирекции, девушек в коридоре уже не было – и это на их счастье. Потому что следом за ревизоршей в коридор вышли директор главного офиса «Экватора» – важный пожилой толстяк, а еще – его заместитель, молодцеватый 35-летний щеголь в дорогом, «с иголочки», костюме и с аккуратно зализанными назад темными волосами.

Директор говорил ревизорше:

– …в общем, Снежана Игоревна, прибыли от них нет уже второй год… На меня, сами понимаете, какое давление со стороны владельцев. Не знаю, или закрывать филиал к черту, или менять руководство. Разберитесь, что у них там творится…

Ревизорша кивнула решительно:

– Хорошо, разберусь.

Директор постучал по красной папке в ее руках:

– Тут, конечно, мало чего есть. Еще кое-какие их отчеты, которые они сюда предоставляли, завтра получите. Ну а остальное, – он развел руками, – на месте накопаете.

– Наверняка накопаю, – сказала ревизорша.

– Я знал, кому поручить этих проныр, – сказал директор довольно. – От вас никто не ускользнет! Наведите там шороху, взлохматьте их как следует и разворошите это осиное гнездо… то есть, в смысле… не чтобы они вас покусали… Это вы их ужальте.

Ревизорша снова кивнула, на этот раз чтобы скрыть улыбку:

– Я понимаю, Иван Семенович.

Во время разговора щеголь все время сверлил ее цепким, нагловатым взглядом, но она будто бы старалась не встречаться с ним глазами.

– Превосходно, – сказал директор, а потом предложил: – Мы с Артуром Владимировичем в столовую направляемся. Пойдете с нами? Если вы еще не пообедали…

– Спасибо. Нет, еще не обедала. Но я лучше у себя в офисе перекушу. – Она встряхнула папкой. – Хочу побыстрее с документами ознакомиться.

Директор улыбнулся:

– За что вас ценю, Снежана – за отношение к работе.

Ревизорша слегка улыбнулась в ответ.

А щеголь заметил игриво:

– Так и переутомиться недолго.

Снежана ответила холодно:

– Ничего. Я выносливая.

Директор горделиво сказал:

– Наша железная леди. – И бравурно поднял пухлый кулак. А потом добавил: – Но вообще завтра можете сюда не приезжать, я велю бухгалтеру отчеты по филиалу вам по мейлу прислать. Можете дома внимательно ознакомиться. Ну а послезавтра езжайте к этим разбойникам.

– Хорошо, – сказала Снежана.

Директор кивнул на прощанье и зашагал прочь, к лифтам. Молодцеватый замдиректора задержался около Снежаны. Сказал тихо:

– Ну я-то видел, какая ты бываешь – милая и нежная.

Снежана ответила колюче:

– Больше не увидишь.

– Да ладно тебе, Снежинка… Долго ты будешь на меня дуться?

Ревизорша поправила не нуждающиеся в этом очки и сказала строго:

– Артур, в рабочее время не мог бы ты придерживаться официального тона?

Артур ухмыльнулся:

– А вне рабочего времени какого тона мне придерживаться? Может быть, ласкового?

Он попытался приобнять «железную леди», но она оттолкнула его. И сказала резко:

– А вне рабочего – никакого.

Девушки, чирикавшие давеча у подоконника, прошагали по коридору мимо разговаривавших Артура и Снежаны.

– Здрасьте, Артур Владимирович, – сказали они дружным бодрым хором.

Артур глянул на них искоса, слегка задержал взгляд на длинных, облаченных в черный капрон ногах красотки, и едва кивнул сотрудницам свысока в знак приветствия.

Снежана же произнесла:

– До свидания, Артур Владимирович.

Она развернулась и с громким, резким цокотом шпилек направилась в свой отдел.

Артур постоял немного, глядя ей вслед, а потом поспешил в том же направлении – но не за ней, а к лифтам – в одном из которых уже уехал вниз, в столовую, директор Иван Семенович.

Идя по коридору, Артур пробормотал себе под нос:

– Важничаешь, значит. Вот потеряешь свою ревизорскую должность, перестанешь нос задирать. Сразу ко мне прибежишь!

На другом конце коридора красотка обсуждала со своей рыженькой толстенькой подругой только что увиденную сцену.

– Видела? – говорила красотка-брюнетка.

– Видела, – кивнула рыжая.

– А знаешь, какие о них слухи ходили?

– Какие?

– Говорили, у них был роман.

– Да что ты! – округлила глаза рыжая. – А может, и сейчас. Мне показалось, он на нее так смотрел… Заинтересованно.

– Показалось тебе. Он от нее давно сбежал!

– Да что ты!

– Да. Говорят, потому что она много командовала.

Рыжая покивала. Потом сказала насмешливо:

– А, может, она ему ревизии устраивала? Отчетов требовала?

Красотка усмехнулась:

– Может быть.

Они дружно захихикали.

А вот Снежане было совсем не до смеха. «Железная леди» подошла к своему столу в большой комнате, где работали еще четыре сотрудницы, кинула на стол красную папку и села на крутящийся стул. В глазах у нее стояли слезы. Как он может вот так подкатывать к ней – после того, как с ней поступил?

3.

На следующий день на другом конце города, в небольшом баре, который находился как раз через улицу напротив подозрительно убыточного филиала «Экватора», двое мужчин развешивали на окнах разноцветные гофрированные новогодние гирлянды. Это были высоченный бородач Леня и чуть ниже его ростом, с невероятно обаятельной улыбкой, от которой тают девичьи сердца – Витя Снегирев. Симпатяги, друзья и ровесники – обоим чуть за тридцать лет.

Солнце светило вовсю, снега на тротуарах почти не было – казалось, что сейчас весна, а не конец декабря.

Посетителей в баре не было, и друзьями громко командовала жена Лени – маленькая полная, с длинными темными волосами девушка по прозванию Кнопка. Сама она выставляла на полку на стене позади бара большие фигурки Деда Мороза и Снегурочки, и сейчас, оглянувшись на парней, сказала:

– Мне кажется, здесь, по верхним полкам, тоже надо гирлянды пустить.

Снегирев, закрепив конец гирлянды за гардину, спрыгнул со стула и спросил:

– Ну а елка у нас будет?

– Ты что, Вить, – сказала Кнопка, – какая елка! Даже рекламу новогоднюю дать не на что.

Леня дозакрепил другой конец гирлянды и тоже спрыгнул на пол.

– И шампанского бы на новый год заказать, – пробасил он.

Снегирев виновато поглядел на обоих друзей:

– И я вам к тому же еще должен.

Леня ответил:

– Да мы ж не торопим, Снегирь. Да, Тань?

Кнопка помотала головой:

– Нисколько не торопим… – Потом, слегка замявшись и теребя в руках кусок ваты – один из тех, что должны были изображать сугробы снега на полках, она сказала: – Но у меня появилась одна идея… – Она посмотрела на Снегирева: – Вить, а твой брат – не может нам занять? На пару недель – мы после Нового Года отдадим. Он же у тебя бизнесом занимается.

– Еще как занимается, – кивнул Снегирев. – Он дополнительные линии открыл – теперь еще и колготки производит.

– Неужели из-за них прогорел? Неужто все хотят чулки? – пошутил Леня.

– Да нет, наоборот. Преуспел. Очень выгодное дело оказалось…

– Да уж, – сказал Леня. – Это тебе не бар. Тут парами выпивку не продашь.

А Снегирев сказал извиняющимся тоном:

– Только я ему тоже порядком задолжал… Боюсь теперь на семейных праздниках появляться. А так как вы мои друзья, вам он теперь тоже не займет.

– Понятно, – кивнул бородач Леня.

– Ничего, – сказала Кнопка, – выкрутимся как-нибудь. Сейчас праздники, самые выгодные дни.

Потом она взяла со стойки большой вручную исписанный листок:

– Я тут дополнение к меню написала, надо бы распечатать, двадцать пять экземпляров. Сбегаешь в типографию, Витя?

– Они сегодня не работают, – сказал Леня. – Я мимо проходил.

– Да я в турфирму сбегаю, – сказал Снегирев. – Там девчонки такие милые. Всегда готовы помочь.

– У тебя все девчонки милые, – улыбнулся Леня.

Снегирев ухмыльнулся:

– Да ведь это правда!.. Они милые! Ладно, давай сюда.

Он забрал листок у Кнопки, зашел за стойку, натянул трикотажную шапку и снял с вешалки теплую кожаную куртку.

4.

А в филиале туристической фирмы напротив бара собиралась дзенькнуть первая нота грядущего переполоха. Ноту эту бежал пропеть директору филиала главный бухгалтер Рыбин – тусклый и встрепанный мужчина средних лет, в очках и довольно мятом и тоже тусклом, как и вся его внешность, дешевом костюме.

Прижимая к груди тонкую картонную папку, из которой торчали листки распечаток, он выскочил из своей тихой бухгалтерии, сломя голову промчался по широкому коридору, даже не кивнув на приветствие атлета-охранника, сидевшего за столом на посту и, распахнув тяжелую старинную дверь, влетел в главный большой зал-офис филиала.

Офис был оформлен то ли под швейцарское шале, то ли под индейский вигвам – стены были отделаны темными деревянными панелями и соломенными панно с загадочным узором из цветных зигзагов и треугольников, потолок подпирали темные деревянные столбы, между которыми были перекинуты брусья-перекладины. На деревянных полках, на столах, в углах на полу красовались сувениры из разных стран – от индейского копья без наконечника, но зато с цветными перьями, скромно прислоненного в углу будто бы только что вернувшимся с охоты индейцем (все же оформление предполагалось под вигвам, видимо), до большого кривого глинянного кувшина, судя по отколотому боку, с каких-то римских раскопок, для которого в самолете пришлось бы покупать отдельное пассажирское место (но никто этого не сделал, потому что на самом деле кувшин на самолете не летал, он был заказан у местного горшечника по рисунку из учебника истории для 5-го класса).

Для того, чтобы не слишком осведомленные в географии клиенты не смущались при перечислении предлагаемых для путешествий мест, там и сям висели географические карты, а на тумбочке даже стоял глобус.

Сейчас несколько сотрудниц сидели за столами, разговаривая с несколькими клиентами. А некоторые работницы украшали офис к новому году.

Рыбин быстрыми шажками пробежал мимо удивленно оглядывающихся на него сотрудниц, взлетел по лестнице на огороженный деревянными балясинами балкон-галерею, а там – забарабанил в деревянную же дверь с табличкой «Директор филиала туристической фирмы «ЭКВАТОР» Максим Максимович Пирогов».

5.

Максим Максимович, важный толстяк возрастом слегка за полтинник лет, в это время сидел за большим полированным письменным столом и с раздумьем и тщательностью занимался раскладыванием пасьянса в компьютере.

Заслышав стук в дверь, он выглянул из-за монитора и недовольно не то сказал, не то крякнул в сторону двери:

– Да!

Рыбин ворвался в кабинет, захлопнул за собой дверь, оглянулся на нее и еще раз толкнул ее рукой, проверяя, закрыл ли. Потом он на цыпочках подбежал к столу.

Директор, морщась, следил за всеми его действиями.

Рыбин, задыхаясь, произнес:

– Завтра. Из главного. Проверяющий… – Он хлопнул папку на стол. – Вернее. Проверяющая.

Директор с досадой сморщил нос, глядя на папку:

– Что там?

Бухгалтер коротко сказал:

– Досье.

– А? – не понимая, спросил директор.

– На нее, – доверительно сказал Рыбин. – Есть у меня один знакомец в центральном. Он по мейлу прислал. Я для вас, Максим Максимыч, распечатал.

– М-да?

Директор подтянул папку за уголок к себе.

Рыбин кивнул на досье:

– Говорит, таких стерв свет не видывал.

Директор развязал завязочки папки и открыл ее. Первое, что он увидел – была фотография ревизорши Снежаны, лежавшая поверх листов распечатки. На фотографии у Снежаны была строгая прическа узлом и холодное, даже стервозное, выражение лица. Очков не было.

Директор взял фото в руки, стал рассматривать.

– Видите, лицо даже какое, – сказал Рыбин. – Прямо зверское.

– На фото для документов у всех лицо зверское, – отмахнулся директор.

– Вообще-то, это она на корпоративе, – сказал Рыбин. – Видите, вон внизу уголки салфеток торчат.

– М-да? – директор присмотрелся. – М-да.

Он отложил фото и взглянул на первый лист распечатки. На самом его верху было крупно отпечатано: «Снежана Игоревна Иванова».

– Снежана… – произнес Максим Максимович задумчиво. – А может, она не такая уж и стерва?

Рыбин сказал глухо:

– Три закрытых фирмы, два уволенных директора… Один сейчас под следствием.

6.

Если бы директор Пирогов и его бухгалтер Рыбин видели, какое сейчас было выражение лица Снежаны, они бы напугались еще больше. Выражение было не просто слегка стервозным, оно пылало решительностью, упрямством и желанием все сокрушить на своем пути.

Ну а с каким еще выражением молотить по боксерскому мешку? Тем более если ты в своей квартире и никто тебя не видит?

Квартира у Снежаны была большой, хотя всего лишь двухкомнатной. Мешок висел недалеко от окна огромного светлого зала, обставленного дорогой современной мебелью. Тут царил образцовый порядок, и даже в кухонном углу все поверхности блестели, будто полированные, и на них не виднелось ни одной забытой чашки-плошки.

На экране огромного, под стать залу, телевизору чуть не во всю стену мелькали яркие картинки музыкального клипа. Снежана, облаченная в красный спортивный костюм, облегающий ее стройную, подтянутую фигуру, легко и грациозно перемещалась вокруг мешка и сосредоточенно лупцевала его в такт музыке руками в боксерских перчатках.

Громко затрезвонил телефон на барной стойке. Снежана наклонилась к лежащему рядом на подоконнике пульту, сказала отчетливо:

– Тихо.

И телевизоре пропал звук.

Потом подошла к барной стойке, неуклюже сняла трубку рукой в перчатке. Сказала в телефон:

– Да. – И тут же нахмурилась. Опять он. Она сказала презрительно: – Разумеется узнала, Артур… Хватит мне звонить. И СМС-ить. Мейлы писать. И на работе преследовать…

– Придумала тоже, преследовать! – возразил он. – Мы случайно сталкиваемся.

– Вот и не надо как бы случайно сталкиваться! Потому что я больше тебе не верю.

– Но почему? Не такой уж я обманщик! – заспорил он даже как будто огорченно.

– Я вычеркнула тебя из списков людей, которым можно верить, вот почему, – резко сказала она и бросила трубку. Но из-за неудобной перчатки не попала сразу на рычаг, потом, нервничая, все же установила трубку на место.

А телефон снова зазвонил. Снежана с досадой схватила трубку и крикнула в нее:

– Слушай, еще раз позвонишь, я найму пару ребят и они тебе все объяснят… Ой, это вы, Иван Семенович… Да, получила. И уже ознакомилась…

Она подгребла перчаткой к себе лежавшую тут же на стойке папку, раскрыла ее – там лежали листки с напечатаннами таблицами отчетов.

– Думаю, – сказала Снежана, поглядывая на таблицы, – вы можете смело подыскивать нового директора филиала… Да и главного бухгалтера заодно… Два сапога пара.

7.

А сапоги в это время рассуждали о предмете, о котором, скорее всего, и рассуждали бы сапоги, если были бы способны рассуждать – о ногах.

Директор говорил задумчиво:

– Должны же быть у нее какие-то Ахиллесовы… эти… ножки… пятки… – он прищелкнул пальцами, вспоминая, – слабости!

Директор сидел за своим столом, рассеянно перекладывая листы в раскрытом досье Снежаны, Рыбин сидел в кресле по другую сторону стола и встревоженно следил за директором своими бесцветными глазами.

На предположение директора Рыбин энергично отрицательно помотал головой – хотя Директор не увидел, продолжая шуршать листами.

– Ну, деньги-то все любят, – уверенно сказал он.

Рыбин опять помотал головой, а Директор опять не увидел.

Наконец руководитель филиала, не услышав ответа, поднял на Рыбина глаза:

– Нужны же ей деньги.

Рыбин произнес тоскливо:

– У нее зарплата больше вашей.

– Хм, – сказал директор и предположил оптимистичным тоном: – Ну, тогда много денег.

– Одного директора она за взятку уволила, – сказал Рыбин.

– А путевку? Путевочку! М-м… На Багамы! Я даже сам там еще не был!

Рыбин наклонился к столу, постучал пальцем по листам из досье:

– Там, кажется, на странице третьей… Она не любит жару.

– Тогда – в Норвегию? На Северный Полюс?

Рыбин вздохнул и прогундосил печально:

– Нас самих на Северный Полюс пошлют, я полагаю…

Директор бросил ему сердито:

– Пессимист!

И снова зашелестел досье. Потом в сердцах захлопнул папку. Сказал:

– Может, детям ее что подарить? Или мужу?

Рыбин помотал головой:

– Ни детей, ни мужа.

– И почему меня это совсем не удивляет? – пробормотал директор, откинулся на спинку кресла и с досадой произнес: – И главное – прям под новый год!.. Праздник нам испортить хотят! – Потом он спохватился: – Я ведь путевки новогодние своим оформить не успел! Вот досада. А эта снежная драконша уже завтра заявиться.

Директор, спеша, нажал кнопку на селекторе. Никакого ответа. Он тыкнул в кнопку снова. И еще раз.

– Да где же эта дура? – рявкнул он. Вскочив, оббежал стол и устремился к двери.

Он выбежал из кабинета на балкон и подошел к перилам, следом за ним, скромно семеня, словно монах, из кабинета вышел Рыбин и встал рядом с боссом.

Максим Максимович окинул взглядом зал, увидел, кого следует, и пробурчал под нос:

– Я провода обрываю, а она шашни разводит!

Та, кого он искал – молоденькая и смешливая сотрудница Людочка, вместе с еще несколькими женщинами стояла около молодого незнакомого директору типчика. Типчик явно вовсю флиртовал с дамами, а дамы хихикали и вовсю кокетничали.

Максим Максимыч собрался было крикнуть этой балбесихе что-то вроде: «Марш на рабочее место, что это такое, в рабочее время!»

Но вдруг в мозгу его что-то будто щелкнуло, он достал из большого кармана пиджака миниатюрную подзорную трубу, раскрыл ее и нацелил на стайку женщин и их кумира.

– Что за валет? – спросил он Рыбина.

Рыбин спросил с готовностью:

– Узнать?

– Ну, – коротко сказал директор.

Рыбин побежал вниз, сначала подкрался к кокеткам, послушал, поглядел, потом пошел к столам, пошушукался с одной сотрудницей, с другой.

Директор, словно капитан на мостике, наблюдал через трубу за залом. Сотрудницы, которые сидели за столами, заметили директора и быстрее уткнулись в свои компьютеры или бумаги. А вот те нахалки, что окружали Снегирева, даже не оборачивались, хотя директору казалось, его строгий и любопытный взгляд, усиленный трубой, должен колоть их посильнее, чем стрелы Амура. Так нет, они не обращали на директора никакого внимания, и даже вдруг, как ненормальные, разразились громким хохотом – видимо, на какую-то шутку пришлеца.

Бухгалтер вернулся на галерею, подскочил к директору и стал докладывать:

– Зовут Снегирь… То есть, это прозвище. А так – Виктор Снегирев. Работает в кафе напротив, барменом.

– А зачем он к нам пришел? – спросил директор, отставляя трубу от глаза. – Амуры у него с какой-то из наших курочек?

– Да нет вроде… Я его уже видел у нас. Он заходит иногда что-нибудь распечатать или просто, э-э… по-соседски… по-дружески.

Директор произнес задумчиво:

– Ну-ну. Друг женщин…

Он усмехнулся и снова навел трубу на бармена.

– Да они прям млеют от него! – возмутился он. – Что он им такого говорит?

Рыбин пожал плечами:

– Как принято – всякую ерунду. Комплименты да шутки.

– И двух уже обнимает!

Рыбин отозвался недовольно:

– Это потому, что у него рук всего две. А так бы эти дурехи всем скопом на нем повисли. – Рыбин махнул рукой: – Женская природа. На глупости ведутся.

Директор заметил себе под нос:

– У меня вот не ведутся. – Потом он решительно хлопнул ладонью по перилам: – Приведи-ка его ко мне в кабинет.

Рыбин растерялся:

– В кабинет? Зачем?

– Затем, что мне пришла в голову гениальная мысль. Осенило меня.

– А что ему сказать?

– Что у меня к нему крупное деловое предложение. – Директор, довольный собой, улыбнулся и, сложив трубу и спрятав ее в карман, скрылся в кабинете.

Рыбин озадаченно почесал лысеющую макушку, глядя вслед боссу и гадая, не помутился ли разум директора от известия о том, что к ним едет ревизорша, не слишком ли он, Рыбин запугал ею босса – к чему ему вдруг понадобился тот молодой хлыщ. Потом он бросил разгадывать загадку и побежал к толпе дамочек, собравшейся вокруг развязного бармена.

Через минуту Рыбин заводил Снегирева в кабинет к директору. Директор ждал их, стоя перед столом и оперевшись о него задом. Едва они вошли, директор бросился к Вите навстречу и обеими руками схватил и потряс его руку:

– Здравствуйте, уважаемый Снегирь! Вернее… – он слегка замялся и взглянул на Рыбина.

– Виктор Снегирев, – подсказал тот.

– Уважаемый Виктор, – исправился директор. – У меня к вам, как уже должен был сказать вам мой бухгалтер…

– Я сказал, – кивнул бухгалтер.

– …деловое предложение, – договорил директор.

– Какое? – несколько растерянно спросил Снегирев.

– Садитесь, прошу вас, – директор указал на пухлый диван.

Виктор шлепнулся туда, директор сел рядом.

Бухгалтер скромно уселся на стул у стены.

– Видите ли, – сказал директор, – я услышал о вашем таланте… Говорят, вы знатный донжуан, казанова… так сказать. Проще говоря…

– Бабник, – вставил слово бухгалтер.

Директор поморщился и сказал, будто извиняясь:

– Ну, это если по просторечному…

Виктор слегка насупил брови. Что за ерунду эти двое несут?

– Я хотел сказать, – поспешил объясниться как следует директор, – вы имеете потрясающий успех у женщин. Так говорят, во всяком случае… И вот, я, видите ли…