Путеводитель ботаника по ядам и вечеринкам

По прошествии нескольких долгих минут Шафран заговорила. Ее голос звучал тихо и хрипло:

– Который час?

Александр встряхнулся, отгоняя успокаивающую фантазию о том, как он выкинет в окно весь этот хлам.

– Я не буду участвовать в этом абсурдном эксперименте, Шафран.

Не открывая глаз, Шафран поморщилась.

– Просто запишите все на бумаге.

Ее спокойный приказ с легкостью перечеркнул всю работу, которую он проделал над собой, пытаясь сохранить хладнокровие. Он сгорал от беспокойства, а она вела себя так, будто ничего не случилось.

– Я не верю, что вы это серьезно, – резко произнес он. – Нельзя экспериментировать на себе. Это опасно.

– Не злитесь на меня, – пробормотала Шафран, постепенно выходя из ступора. Она открыла глаза и огляделась. – Вы записали время? Если нет, дайте мне бумагу, я сама.

– Я порву эту чертову бумагу.

– Александр…

Сдерживаясь из последних сил, Александр посмотрел на нее сверху вниз.

– Зачем? Чтобы спасти доктора Максвелла? Этим занимается полиция. Чтобы проявить себя? Понимаю: трудно быть женщиной в академических кругах, женщиной с амбициями. Но выбранный вами способ добиться признания глуп и опасен. Почему вы просто не отнесли этот чертов блокнот в полицию?

Шафран смерила его усталым и презрительным взглядом.

– Полиция подозревает, что Синтию Генри отравили лианой шолотль. Они забрали все научные документы доктора Максвелла, но я уверена, что реальные случаи отравления в них не описаны. В этом блокноте содержится отчет десятилетней давности, написанный человеком, которого они считают виновным в преступлении. Полиция никогда не стала бы проверять действие этого отвара на ком-либо. Я выпила его, потому что не хочу, чтобы доктора Максвелла посадили в тюрьму из-за недостатка доказательств в его пользу. – Эта речь ее утомила: Шафран с трудом дышала и побледнела еще сильнее. Однако дрожащим голосом она добавила: – Я не могу его потерять. Я этого не допущу.

Александр встал и провел руками по волосам. Она была права насчет того, что полиция не станет доверять содержимому блокнота, и насчет того, что полицейские не станут испытывать шолотль на ком-то еще, чтобы узнать, совпадут ли симптомы. Однако то, что Шафран сама решила выпить отвар шолотля, являлось и абсурдным, и опасным шагом.

– Нужно вызвать врача, – едва слышно пробормотал Александр.

Шафран подняла на него свои ярко-голубые глаза, резко выделявшиеся на фоне бледного лица.

– Пожалуйста, Александр. В блокноте точно указано, что будет происходить, и до сих пор все так и было. Резкая боль, кратковременная потеря сознания, рвота, озноб и онемение конечностей.

– Что?.. – Александр уставился на нее. – Онемение?

Она кивнула.

– Значит, до этого вы еще не дочитали. Я не могу пошевелить ни руками, ни стопами. Полагаю, следующими откажут ноги.

Она произнесла это с шокирующей отстраненностью, словно проводила самый обычный эксперимент. Он посмотрел на нее сверху вниз и впервые заметил, что на ней нет чулок, а туфли стоят на полу рядом с разбитым стаканом.

– Черт, Шафран! Вы в опасности. Я вызываю врача. – Он направился к двери.

– И что вы ему скажете?

Александр остановился и встретился с ней взглядом.

– Вас не беспокоит, что вы не в состоянии двигаться?

– Конечно, беспокоит!

Стараясь сохранить хладнокровие, Александр ущипнул себя за переносицу и глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

– Тогда почему вы против того, чтобы я вызвал врача?

– Не будете ли вы так любезны осмотреть мои ступни и лодыжки? – вежливо попросила Шафран. Ее безмятежное выражение лица выводило его из себя.

Стиснув зубы, Александр пододвинул стул к краю дивана, ближе к стройным ножкам Шафран, и сел.

– Что… что это за линии? – Он внимательно всматривался в голубые линии на ее бледных пальцах. Они были неяркими, как вены на светлой коже, и на мгновение Александр даже подумал, что это они и есть. Но расположены они были как-то непривычно, неправильно и метались зигзагами, как молнии.

– В журнале они описаны как отметины, напоминающие ветви дерева. Так вот как они выглядят? – Шафран села поудобнее. Ее юбка, того же оттенка синего, что и линии, задралась еще на дюйм. – О боже, они и правда похожи на ветки, не так ли?

Восхищение в ее голосе звучало отталкивающе. Александр встал, взял блокнот и пробежал глазами строки, пытаясь расшифровать неразборчивый почерк.

– Давайте я, – предложила Шафран. – Почерк доктор Максвелла кого угодно с ума сведет.

Он протянул ей потрепанный блокнот, но она не сделала ни малейшего движения, чтобы его взять, а лишь слабо улыбнулась и посмотрела туда, где лежала ее рука с посиневшими пальцами.

– Вам придется его подержать.

Александр еще ближе подвинул стул и сел, держа блокнот так, чтобы ей было видно. Ее лицо было так близко, что он различал каждую ее ресничку, как тогда, когда они стояли в коридоре во время званого ужина.

Шафран откашлялась, ее темные ресницы затрепетали.

– Здесь написано: «Синие линии отмечают прогресс паралича. Они пройдут, когда в конечности вернется движение». Вот видите, эти линии показывают, насколько серьезен паралич, и исчезнут, когда я снова смогу двигаться. Что и произойдет в ближайшее время.

Энтузиазм в ее голосе резко контрастировал с напряжением в глазах. Она была напугана, как и Александр. Одно слово «паралич» чего стоило!

Заметив, что ей не удалось его убедить, Шафран добавила с легкой иронией:

– Вряд ли кому-то из нас хочется объяснять врачу или полиции, почему я оказалась отравлена в то время, когда мы оба участвуем в расследовании отравления.

Как будто это могло изменить его решение ей помогать. Он открыл рот, чтобы возразить, но она добавила:

– И напоминаю: я вас не просила…

Его свирепый взгляд заставил ее замолчать.

– Назовите мне хоть одну вескую причину не вызвать врача прямо сейчас.

Шафран нахмурилась:

– Если линии дойдут до шеи, я разрешу вызвать врача.

– Если они доберутся до вашей шеи, – выпалил Александр, – это будет означать, что парализовано все тело. Я бы предпочел обратиться за помощью раньше.

Он попробовал расхаживать по кабинету, но это оказалось невозможно из-за царящего в нем беспорядка.

– А теперь взгляните на линии, – попросила Шафран. Они добрались до ее икр и запястий, окрасив светлую кожу в синий цвет. – Они распространяются, как и озноб и паралич. Все идет именно так, как описано в блокноте. Учитывая, как мало шолотля я употребила и… э… то, что большая его часть вышла из меня сразу после…

– Вы основываете свою гипотезу на крайне ненадежной информации.

– До сих пор эта информация оказывалась точной, – возразила Шафран, дернув плечами, и Александр догадался, что она пыталась раздраженно всплеснуть руками. – Сколько времени прошло – десять минут? Пятнадцать? Дайте мне еще полчаса. Если симптомы будут нарастать, я соглашусь вызвать врача.

Сноски