– Вы присутствовали на вечеринке в субботу вечером, но вашего имени нет в списке гостей, предоставленном сэром Эдвардом.
– Приглашение распространялось на всех сотрудников кафедры ботаники и поступило к нам в четверг, то есть буквально в последний момент, – объяснила Шафран.
Доктору Максвеллу, чтобы присутствовать на вечере, пришлось прервать свой семейный визит. Вообще-то она ожидала, что он будет больше ворчать по этому поводу.
– Когда вы туда прибыли? – спросил инспектор Грин.
Шафран принялась описывать ход вечера. Инспектор то и дело останавливал ее и задавал уточняющие вопросы:
– Вы утверждаете, что удалились из гостиной после того, как там остались одни мужчины, и не возвращались до тостов. Это заняло около двадцати минут. Чем вы занимались?
Шафран смутилась и тут же разозлилась на себя за это.
– Я отлучалась по личным делам. А в коридоре столкнулась с Александром Эштоном, и у нас состоялся разговор.
– Ясно. О чем вы говорили?
– Ну, мы… – Не видя смысла ходить вокруг да около, она решила честно признаться, что подслушивала, тем более что это могло оказаться важно для расследования. Да и инспектор, вероятно, уже слышал об этом от мистера Эштона. – Мы случайно подслушали разговор миссис Генри и леди Агаты.
Шафран вкратце передала суть разговора и добавила, что находилась совсем рядом с миссис Генри, когда та упала. Инспектор ответил не сразу. Шафран взглянула на Симпсона, который жадно наблюдал за начальником, пока тот делал заметки.
– Я была потрясена, услышав, что на самом деле это яд, а не аллергическая реакция, хотя врач уверял, что это именно она, – продолжала Шафран, ломая голову, что еще ей удастся узнать у инспектора. – В детстве я случайно съела ядовитое растение, и у меня была совсем другая реакция. Но я думаю, что каждый яд проявляет себя по-разному.
– Да, они по-разному влияют на организм.
– А что это был за яд?
Инспектор продолжал внимательно изучать свои записи.
– К сожалению, этого я сказать не могу.
– Как вы думаете, отравить хотели именно миссис Генри?
Инспектор Грин бросил на нее острый взгляд.
– Почему вы спрашиваете?
Наверное, своим бесцеремонным вопросом она затронула какую-то важную тему.
– Шампанское, в котором мог содержаться яд, свободно передавалось по залу из рук в руки. Возможно, предполагаемая жертва просто передала бокал дальше и так и не узнала, что бокал предназначался ей.
Инспектор Грин встал и сказал:
– Возможно, мисс Эверли. Нам нужно допросить еще нескольких гостей. Мы будем поблизости на случай, если вы вспомните что-то еще.
Полицейские ушли, и тотчас же вернулся доктор Максвелл.
– Что они сказали? Что хотел знать инспектор? – нахмурив брови, спросил он.
Шафран никогда прежде не подвергалась допросам и не знала, было ли в вопросах инспектора что-то необычное. Ей они показались достаточно простыми. Но доктор Максвелл выглядел таким взвинченным, что она ободряюще улыбнулась.
– Ничего особенного, профессор.
Глава 4
До обеда они занимались своими делами. Доктор Максвелл нервничал и даже не замечал, как часто Шафран отвлекалась от работы. События последних дней крутились в ее голове и порождали вопросы, на которые не находилось ответов. Кто отравил миссис Генри в самый разгар вечеринки? Собирались ли отравить именно ее или она пострадала по ошибке? И если ее, то почему?!
Шафран хотела спросить, что думает по этому поводу доктор Максвелл. Список людей, которым она доверяла, был очень коротким, и доктор Максвелл занимал в нем почти самую верхнюю строчку. А еще ей хотелось спросить, почему его отказались брать в экспедицию. Ей было обидно, что он не упомянул о своем намерении посетить Амазонку и даже подал заявку на участие в экспедиции, не сказав ей ни слова, как будто это не повлияло бы на ее будущее.
Но она придержала язык, и после обеда Максвелл отправил ее в библиотеку провести кое-какие изыскания, рассчитывая, что она пробудет там до конца дня.
Библиотека располагалась на первом этаже здания Уилкинса, в центре кампуса. Большой зал заполняли высокие стеллажи с книгами, за рядами обшарпанных столов сгорбились студенты. Библиотекари считали, что обязаны беречь книги от воздействия сил природы, и поэтому не было никакой надежды на то, что прохладный весенний ветер ворвется в высокие окна и развеет запах пыльных старых книг и взвинченной молодежи. Впрочем, атмосферу нельзя было назвать затхлой – ее оживлял и шелест переворачиваемых страниц и снующие туда-сюда ученые, которые являлись в библиотеку, чтобы пополнить свои знания.
Вместо того чтобы направиться к полкам с книгами по ботанике, Шафран прошла мимо высоких стеллажей в медицинский отдел в поисках текстов о ядах. Было практически невозможно сосредоточиться на работе, когда вопросы инспектора и ее собственные вопросы неотвязно звенели в голове, словно мухи, слетевшиеся на цветущий Amorphophallus titanium[7 - Аморфофаллус титанический – крупное тропическое растение. Аромат цветка напоминает смесь запахов тухлых яиц и тухлой рыбы.]. Она сняла с полки книгу, которая выглядела солиднее остальных, однако пролистав ее страницы, обнаружила, что справочник содержит названия ядов по алфавиту, а не по симптомам. Шафран вернула справочник на место и взяла несколько других, перепачкав пылью белую блузку и серую юбку.
Сидя за длинным столом в центре зала, Шафран пять минут изучала незнакомые медицинские термины, после чего отправилась искать книгу по медицинской терминологии. Просмотрев все списки ядов, Шафран задумалась, а не дали ли миссис Генри какой-нибудь легкодоступный искусственный токсин. Она не сомневалась, что помощники инспектора Грина прочесывают магазины рядом с домами завсегдатаев вечеринок в поисках того, кто недавно покупал крысиный яд.
Инспектор сказал, что не может раскрыть ей название яда, но что-то в его тоне и в том, как он покосился на сержанта, укрепило Шафран в подозрении, что в полиции на самом деле не знают, с чем им пришлось столкнуться. Будь это обычный токсин, врачи распознали бы симптомы и, возможно, определили бы его с помощью анализа крови. Значит, полицейские столкнулись с ядом неизвестного происхождения. Увы, преподаватели университета имели доступ ко всем видам токсичных химикатов и растений. Вопрос лишь в том, учитывал ли это инспектор Грин.
Шафран перебрала в уме все растения из университетских оранжерей. Она знала наизусть все растущие там образцы, включая те, что в данный момент цвели или плодоносили. Она составила список, вычеркнула те, употребление которых не оказывало серьезного токсического воздействия, и поставила знак вопроса рядом с теми, о которых не знала наверняка. Инспектору Грину придется сильно попотеть, пытаясь сузить круг подозреваемых – если он считал, что виновато растение.
Внезапно она увидела изображение мексиканского растения и вспомнила, что доктор Максвелл несколько десятилетий назад привез его в Англию. Лиана болезненного желтого оттенка обвивала дерево, крепко цепляясь за своего хозяина. Максвелл назвал ее лианой шолотль[8 - Шоло?тль – в ацтекской и тольтекской мифологии бог грозы и смерти, «тёмный» брат-близнец Кетцалькоатля, один из двух сыновей девы Коатликуэ.] в честь ацтекского бога грозы и смерти, поскольку схема ее роста в чем-то напоминала молнию, а содержащийся в листьях токсин поражал с такой же быстротой. Шафран не покидало ощущение, что Максвелл наслаждался грозной славой своего растения и время от времени рассказывал сомнительные истории о людях, которые падали, едва пригубив этот яд. По его недвусмысленному требованию к Solandra xolotum относились с величайшей осторожностью и при уходе за ней всегда надевали перчатки. В результате большинство людей предпочитали обходить растение стороной, позволив ей оккупировать большую часть относительно пустой теплицы. Оранжерейный смотритель мистер Уинтерс ограничивал свой уход за ней поливом.
Шафран сделалось не по себе. Все знали, что шолотль был привезен сюда доктором Максвеллом и находился под его протекцией. То, что она слышала от других, позволяло заключить, что данное растение безумно опасно. А миссис Генри упала, едва шампанское коснулось ее губ. Доктор Максвелл утром очень нервничал…
Нет, ее начальник не мог быть причастен к отравлению. Чем ему помешала миссис Генри? На самом деле вопрос следовало задать иначе, и тогда всплывала правда, которую Шафран не хотела признавать и от которой ее сердце учащенно забилось. Ведь настоящей жертвой мог быть доктор Генри, а уж против него у доктора Максвелла точно что-нибудь бы нашлось.
– Мисс Эверли…
Услышав голос, она вздрогнула. Судя по тону, говоривший пытался окликнуть ее уже не в первый раз. Она посмотрела в темные глаза мистера Эштона, который с любопытством разглядывал ее. Перекинув пиджак через руку, он держал в свободной руке стопку книг. Облегающий темно-серый жилет и сдержанный синий галстук по-прежнему поражали своей безупречностью, хотя рукава белой рубашки были закатаны до локтей.
– У вас есть минутка, чтобы обсудить образцы доктора Максвелла? – Заметив ее недоуменный взгляд, он добавил: – Я насчет экспедиции.
– Да, конечно. – Шафран рассеянно кивнула, быстро собрала свои заметки и спрятала их под блокнот, одновременно пытаясь привести в порядок свои мысли. Откашлявшись, она спросила: – Что именно вас интересует?
– Сегодня утром я услышал от завкафедрой, что Эриксон отказался от поездки. Очевидно, его жена выразила свое недовольство тем, что он будет отсутствовать в момент рождения их ребенка, – с легкой улыбкой пояснил Эштон. – Меня попросили его заменить.
Шафран ощутила укол зависти, но она все же улыбнулась и произнесла:
– Поздравляю! Вот это новость!
– Спасибо. Я просмотрел бумаги Эриксона и увидел, что у меня лишь набросок проекта доктора Максвелла и, кажется, неполный список образцов, которые требуется для него собрать за время экспедиции. – Он положил стопку книг, повесил пиджак на спинку стула, достал бумагу и протянул ее ей. Вдоль его правой руки тянулся широкий шрам, прежде скрытый пиджаком. На загорелой коже шрам резко выделялся. На руке и запястье белели несколько пятен, а за ними начинался лабиринт пятнистых и сморщенных линий белого, розового и коричневого оттенков. Шафран удивилась, что он не стесняется закатывать рукава в присутствии посторонних. Большинство предпочли бы скрывать такой недостаток.
В надежде, что он не заметил ее пристального взгляда, Шафран поспешно уткнулась в бумаги. Перед ней и правда лежал неполный список образцов, составленный корявым почерком доктора Максвелла. Не в силах скрыть раздражения, она произнесла:
– Доктор Максвелл долго тянул с завершением своего проекта.
Темные брови мистера Эштона приподнялись:
