– Обстановка у вас спартанская, мистер Эштон, – заметила Шафран.
– Я считаю, что это облегчает поиск нужной информации. – Он еще раз поправил блокнот и стопку книг, после чего сел на стул и выжидающе уставился на нее. На нем были серый костюм и строгий синий галстук. Лишь темные вьющиеся волосы нарушали идеальный порядок – бриолин не мог распрямить их до конца.
– Я пришла узнать, чем я могу вам помочь в подготовке экспедиции, – сказала Шафран.
– К сожалению, у меня еще не было возможности ознакомиться с материалами доктора Максвелла. Вчера мне пришлось объясняться с полицией.
– Полицией? – удивилась Шафран.
– Ясно. Значит, с вами они еще не говорили. Они расследуют то, что произошло с миссис Генри, – объяснил мистер Эштон.
– Почему полицию вдруг заинтересовала аллергическая реакция? – опешила Шафран.
– Это была не аллергическая реакция. – Поколебавшись, мистер Эштон добавил: – Миссис Генри впала в кому. Говорят, ее отравили.
Шафран ахнула:
– Отравили?
– Они полагают, что яд подсыпали ей в напиток. В шампанское. Бутылки передавали со всех сторон, и кто-нибудь мог легко туда что-то подмешать.
Потрясенная Шафран опустилась на стул напротив мистера Эштона. Миссис Генри производила впечатление обычного человека. Возможно, слегка неприятного, если учитывать подслушанный Шафран разговор в коридоре, но уж точно не настолько скверного, чтобы кто-то пожелал ее отравить.
– Но зачем кому-то травить миссис Генри? – вырвалось у Шафран.
Мистер Эштон ответил медленно, словно взвешивая каждое слово:
– Полиция целый час задавала мне вопросы, в основном о докторе Генри.
– Они думают, что это он отравил жену?
Мистер Эштон отвел глаза.
– Не знаю.
Он не желал больше об этом говорить и заверил Шафран, что сразу даст ей знать, если ему что-нибудь понадобится для подготовки.
Шагая по коридору, который уже наполнился гулом голосов, Шафран надеялась, что доктор Максвелл уже на месте и у него больше информации о миссис Генри. Седовласый профессор сидел за своим столом и что-то писал на листе бумаги. Шафран поставила сумку на стул в дальнем конце захламленного кабинета и улыбнулась Максвеллу, когда он поднял глаза.
– Доброе утро, Эверли, – пробормотал он более хриплым, чем обычно, голосом.
– Доброе утро, профессор, – ответила она, снимая перчатки и шляпу. – Вы успели просмотреть записи, которые я оставила?
– Нет, я решил сначала кое-что записать, пока не забыл. Полагаю, – он вскинул кустистые брови, – вы не заметили, что повсюду рыщет полиция?
– Нет, не заметила, – ответила Шафран. – Хотя я понимаю, что они должны сюда прийти, чтобы расспросить гостей с вечеринки.
– Думаю, вы уже слышали о жене доктора Генри.
– Я слышала, что это все-таки не аллергия. Так сказал мне Александр Эштон.
Доктор Максвелл нахмурился.
– Эверли…
Его прервал резкий стук в дверь. Максвелл с ворчанием поднялся на ноги, но Шафран оказалась проворнее.
В дверях стояли двое: джентльмен лет сорока и молодой мужчина в темно-синей форме полицейского, который вряд ли был намного старше Шафран. Первый мужчина выглядел таким же обыкновенным и мрачным, как его темная фетровая шляпа. Сержант в форме, с широко распахнутыми голубыми глазами и светлыми волосами, пряди которых выбивались из-под его высокого шлема, напоминал актера, исполняющего роль полицейского.
– Детектив-инспектор Грин, отдел уголовных расследований, – представился тот, что постарше. – Это сержант Симпсон. – Он указал на молодого человека. – Мы можем поговорить с доктором Аланом Максвеллом?
Максвелл побледнел. Шафран отступила, пропуская полицейских в кабинет.
– Инспектор, это мисс Шафран Эверли, моя помощница, – представил ее Максвелл, протягивая инспектору Грину дрожащую руку.
Инспектор кивнул Шафран. Оставшийся возле двери сержант Симпсон достал блокнот и карандаш.
Инспектор Грин повернулся к профессору.
– Доктор Максвелл, мы пришли задать вам несколько вопросов по поводу вчерашнего отравления миссис Синтии Генри.
– Может, мы отпустим мисс Эверли? – предложил Максвелл, глядя на нее.
Бесстрастные карие глаза инспектора обратились в ее сторону.
– Мисс Эверли, вы тоже присутствовали на вечеринке в резиденции Лейстеров?
– Да, присутствовала, – ответила она, решив не обращать внимания на профессионально отстраненную манеру инспектора вести разговор.
– Вы не против выйти на несколько минут, пока мы разговариваем с доктором Максвеллом? Симпсон вызовет вас, когда мы будем готовы поговорить с вами.
Ощущая сильнейшую тревогу, Шафран вышла в коридор.
Она мерила шагами прохладные, выложенные плиткой ступени лестницы, не обращая внимания на снующих мимо студентов. Она снова думала о миссис Генри и о том, что и сама пила шампанское, которое раздавали на вечеринке. Если бы злоумышленник перепутал бокалы или бутылки, то сейчас она сама, а не миссис Генри, лежала бы в коме. Она содрогнулась от ужаса. А вдруг она разговаривала с ним, сидела рядом с ним за праздничным столом – столом, за которым было полно ее коллег. Неужели преступник сейчас в университете?
Ход ее мыслей прервал голос молодого полицейского, окликнувшего ее по имени. Она поспешила обратно в кабинет. В дверях ее встретил встревоженный доктор Максвелл и предложил остаться с ней на время допроса.
– Спасибо, профессор, я справлюсь. – Она похлопала его по руке и ободряюще улыбнулась.
Инспектор занял стол доктора Максвелла, Шафран села на стул перед ним, а оставшийся у двери Симпсон попытался раствориться в пространстве, впрочем, без особого успеха. Его руки подрагивали, и Шафран предположила, что либо он не успел позавтракать, либо сильно нервничает.
Записав ее полное имя и адрес, инспектор приступил к допросу.
– Мисс Эверли, какова ваша роль в университете?
Шафран выпрямилась и ответила:
– Я помогаю профессору в его исследованиях. Я тоже ботаник.
