Прости грехи наши… Книга вторая

– Жарко стало, да? – криво усмехнулся Черномор, наблюдая, как парень скидывает грязную сорочку. Его улыбка еще больше съехала набок, когда вместо одежды он увидел не хилые мускулы на Ванькином теле. Как не пытался, он не мог скрыть удивления, – Спортом увлекаешься, Рыжий?

Малолетка Ритка, осмелилась и открыла глаза. Увидев раздевшегося Ваньку, она присвистнула:

– Ух, ты!

– Шли бы вы уже отсюда! – велела шестиклассницам ее бывшая собеседница.

– Я бокс по телевизору люблю смотреть! – ответила ей непослушная девчонка.

– Не тяни, Черномор, скоро урок начнется, – велел Муха приятелю. Он тоже оценил нестандартную для восьмиклассника Ванькину фигуру.

Коренастый снова занес свою мощную руку, но Ванька перехватил ее на этот раз, и ответно врезал обидчику в челюсть. Черномор, нецензурно бранясь, схватился за скулу.

– Ах ты, учительский потрох! – набросился на него верзила, но отлетел в сторону, вслед за приятелем.

Муха, не дожидаясь кульминации, сам кинулся на восьмиклассника. Ванька напрягся в ожидании удара. Он замер в полуобороте, готовый отразить новое нападение, как, вдруг, резкая, острая боль пронзила его тело сзади.

– Силу свою демонстрируешь перед девчонками! – услышал он тяжелый, неприятный голос.

– Вовремя ты, Бык! – показал Муха свой дефектный, зуб, обрамленный улыбкой.

– Бугрует пацан?

– Да, вообще… Страх потерял. Ребят вот, наших ни за что обидел, брата моего…

Огромный, двухметровый в высоту, и в половину роста в плечах, Бык напоминал ожившего, вдруг, динозавра, который одним своим видом, наводил ужас. Великовозрастный школьник второй год подряд сидел в десятом классе, говорили специально, чтобы не идти в армию. Рассказывали также, что его отец сидел в тюрьме за разбой, и, что сын пошел по его стопам. Он с седьмого класса состоял на учете в детской комнате милиции. Школьная администрация просто не знала, что делать с проблемным учеником.

Переросток схватил Ваньку, как щенка за шкирку. Ванька дернулся, пытаясь вырваться, но хватка у Быка была мертвой.

– Не рыпайся, малек, сети надежные.… Не зря меня Быком зовут.

– Бык, а с Мухами водишься! – ухмыльнулся разбитым ртом Ванька.

Вросшая в плечи большая стриженная голова, дернулась.

– Крылатый говоришь? – тряхнул здоровяк Ваньку, – Откуда у тебя там крылья-то растут? – и ударил мальчишку между лопаток.

Ванька обмяк, словно притоптанный цвет.

– Подходите, ребята, не стесняйтесь, – пригласил он своих дружков.

Черномор, осмотрев свой кулак, прикидывая что-то, медленно двинулся к парню.

– Ну, держись, отличник ГТО…

До звонка с урока оставалось пятнадцать минут. Стриж сидел в пустой раздевалке, со своей напарницей. Откинувшись на спинку стула, он шустро лускал семечки в свернутый бумажный кулечек.

– Ты же сам дежурный! – одернула его девчонка. Ее занятие, в отличие от парня, было безобидным. Она выписывала из журнала «Крестьянка» народный рецепт: «Как вывести подростковые угри».

Вдруг, на лестнице, послышался слоновий топот. Стриж вскочил, пряча кулек за спиной.

Ребята из его класса, не забегая в раздевалку, прокричали:

– Стриж, там старшеклассники Гришу до смерти забивают!

Стриж сорвался с места, рассыпав пакет с шелухой.

– Ты, куда?! – закричала напарница, – А дежурить, кто будет? А убирать? – но парень уже хлопнул входной дверью. Он чуть не врезался в Академика, выбив у него из подмышки бумажную папку с тетрадками.

– Очумел совсем?! – заорал на него товарищ.

– Грише помощь нужна, срочно!

Не поднимая, оброненных школьных принадлежностей, Колька побежал вместе с ним.

Младший Муха нерешительно подошел к Ваньке. Лицо парня затекло от ударов. Ванька слабо усмехнулся, наблюдая за его растерянностью.

– Боишься промахнуться?!

– Я точно не промахнусь! – подал голос его брат, и уже сделал шаг вперед, но тут забытый всеми, Колобок, не имеющий понятия, как драться, навалился на него сзади своей девяностокилограммовой тушей. Они оба рухнули на землю, и начали кататься, будто играясь. Вовка изо всех сил давил негодяя своими килограммами, но шустрости ему недоставало. Мухин изловчился и, освободившись, вскочил на ноги. Разъяренный, он начал пинать Вовку ногами.

Присутствующие на школьном дворе замерли. Ребята, гонявшие мяч на поле, прекратили игру. Девчонки боялись сделать лишнее движение, некоторые из них поспешили удалиться. Никто не решился встрять.

Тут, на заднем плане двора нарисовалась Лякишева с ведерком. Девчонка, узнав, что не будет урока, пошла, делать лабораторную по биологии – сажать огурцы на экспериментальном участке, находившемся в самом дальнем углу школьной территории. Увидев растерзанного Ваньку, и погибающего от побоев Колобка, она отбросила пластмассовое ведро, и оглядевшись по сторонам, не найдя ничего другого, вырвала из земли подгнивший кол, на котором крепилась деревянная табличка с надписью: «Плодово-опытный участок школы номер сорок четыре».

– Чего стоите?! – размахивая на бегу увесистой надписью, крикнула она, – Ждете, пока они их поубивают!

– Ты с ума сошла, Лякишева! – крикнули ей одноклассницы, – Куда ты лезешь!

Но Арина, не слушая их, ринулась в самую гущу, осадив вырванным колом с табличкой Мухина. Парень пошатнулся от удара, и схватился за голову.

– Молодец, Няня! – крикнул ей Колобок, поднимаясь с земли.

– Я с тобой не разговариваю, извращенец! – не смотря в его сторону, отозвалась девочка.

– Это еще, что за Чувырла очкастая? – посмотрел на девчонку изумленный Мухин, держась за затылок. Он двинулся в ее сторону, чтобы растерзать, но Вовка подставил ему подножку, и парень снова упал. Неприличные слова посыпались из его рта.

– Ну, берегись, Толстяк! – Черномор на пару с Верзилой обступили Вовку.

Изнеможенный Ванька рванулся вперед. Бык приструнил его своими ручищами, как тросами.

– Что силенок не хватает, Рыжий? – усмехнулся он.

Черномор ударил Колобка в грудь. Ванька по себе знал бил он не шуточно. Вовка согнулся.

– Не трогайте его. У него диабет! – закричал по полоумному Ванька, – Вам, что меня мало!

– А у меня витамина «С» в организме не хватает! – заржал Верзила, и тоже ударил Вовку, пониже.

Няня без стука ворвалась в учительскую.

– Там Гришу Рыжего на заднем дворе избивают!

– Какого Гришу? Ты, что себе позволяешь Лякишева?! – возмущенным тоном спросила одна из учителей.

– Из восьмого «Б»! – чуть не плача, снова прокричала Арина.

– Ни в «А», ни в «Б», нет никаких Гриш, – строго посмотрели на нее преподаватели.

– Ваньку Григорьева … Скорее! Прошу Вас! Они убьет его! – сняла очки трясущимися пальцами девочка, вытирая выступившие слезы.

Ванька знал несколько запрещенных приемов. Теоретически. В шутку, они с ребятами «убивали» друг друга в спортзале, но их тренер, зрелый опытный спортсмен, Анатолий Хобетович не разрешал даже шутить подобным образом, и сильно ругался, когда заставал их за такими занятиями. Бывало, и наказывал. «Сила – должна быть использована во благо!», – постоянно твердил он, и даже придумал для них, мальчишек клятву, чтобы те ненароком не навредили ближнему. Однако, сейчас, Ванька, с каждым новым стоном товарища, все острее чувствовал, он нарушит принесенное обещание. Вести бой по правилам, можно, только, с тем, кто их соблюдает, был уверен парень.

Несчастный Колобок пронзительно крикнул в очередной раз. Удар пришелся в его левый бок. Эта была последняя капля, решившая исход поединка.

Ванька, шумно задышал, словно раненный зверь охваченный агонией. Разноцветные сполохи засверкали перед его глазами. Он закрыл их и наклонил свою ноющую от боли голову вперед. Голоса подонков и их смех, ножом резали по живому.

– Что сдаешься, Рыжий? – ухмыльнулся Бык.

– Не дождешься! – вдруг, со всей силы ударил Ванька своей золотой макушкой мучителя в шею, прямо в кадык.… Тот захрипел, и ослабил хватку. Непонятно для всех как, рискуя порвать собственные мышцы, Ванька перемахнул через себя громилу Быка. Парень и сам удивился. Тот бездыханно распластался по траве. Его дружки испуганно замерли. Когда Бык не поднялся и через пару минут, Муха подбежал к нему.

– Бык! – потряс он его за плечо.

Бык молчал.

– Да, ты убил его, Рыжий! – завопил десятиклассник.

В легкие Ваньки перестал поступать кислород. Он закачал головой, не веря своим органам осязания. Окружающее понеслось по беспросветному кругу.

В этот момент злосчастное тело Быка зашевелилось.

– Что…. Что это было, на фиг …? – промычал здоровяк.

Почти все одновременно выдохнули.

Стриж с Академиком неслись на выручку. Сзади них бежала администрация школы.

Ольгу с урока срочно вызвали в кабинет директора, находившийся на первом этаже. Женщина торопливо спустилась по порожкам, еще издали заметив столпотворение, творившееся у дверей школьного начальства. Волнуясь с каждой секундой все больше, она почти бежала. Первого кого Ольга увидела – был Колобков. Яркий синяк, будто пролившиеся чернила, окружал его правый глаз. Редкие, свежие ссадины светились на лице мальчишки, и его пухлой груди, торчавшей из-под разорванной рубашки.

Заметив растерянный взгляд Ванькиной матери, Колобок широко улыбнулся во все свое круглое лицо.

– Не волнуйтесь, Ольга Владимировна, все хорошо! Потерь нет!

Ольга, краем уха уловив его слова, с ужасом наблюдала, как вереница избитых учеников, переступают директорский порог. Ваньку она разглядела не сразу. Сердце ее очумело забилось и ноги подкосились, когда в заплывшем от побоев лице, она признала знакомые черты. На его обнаженном до пояса теле не было живого места. Ольга вскрикнула, прикрыв рот ладошкой.

Сын виновато потупил взгляд.

Лякишев рвалась в директорскую, но ее не пускали.

– Не мешайся, Арина, и без тебя народу хватает.… Проходите, Ольга Владимировна! – пригласили растерявшегося от увиденной картины завуча.

– Я – свидетель! – не отступала девочка.

Директриса, возрастная строгая дама, в черном костюме, и пучком на затылке, напоминала, героиню «Служебного романа».

Что будем делать, товарищи? – обратилась она к присутствующим учителям, особо задержав взгляд на Ольгином лице. Женщина не выдержала его и опустила глаза.

– С милицией я связалась, Павел Владимирович уже в пути. Сами понимаете такой инцидент не может пройти незамеченным. Их всех, – указала она глазами на мальчишек, – необходимо направлять в травмпункт, пригласите попозже медсестру.

В дверь постучали, и на пороге появился милиционер.

– Проходите, пожалуйста, Павел Владимирович! – засуетилась директриса.

– Да, – покачал головой представитель закона, оглядывая притихших парней, – Зрелище еще то!

– Кошмар просто, Павел Владимирович! – вышла из-за стола директор, – Пятно на всю школу! В конце учебного года! И это накануне тридцатилетия нашего учебного заведения! – она полезла в карман за валидолом.

– Ну, не переживайте так, Антонина Петровна…, – обнадеживающе сказал милиционер, – Если серьезных травм не обнаружится, может и получиться все замять и сохранить вашу репутацию, – глянув на Быкова, он строго спросил, – Твоя работа?

Антонина Петровна облегченно вздохнула, а Быков возмущенно заорал:

– А, что я-то сразу!

– Не забывай, Быков, – пригрозил Павел Владимирович, – Ты уже совершеннолетний, если у одного из этих пацанов, будет, хоть какая-то мало-мальски весомая травма, тебе грозит реальный срок.

– Да я, между прочим, сам чуть копыта не отбросил! – обижено прокричал снова Быков.

– По твоему внешнему виду не скажешь. Ни одной царапины…, – сомнительно посмотрел на него милиционер, – Вот, у того Чижика рыжего, и, правда, живого места нет. Что произошло? – обратился он к Ваньке.

Ванька отвел в сторону взгляд, на подоконник, с распускающейся глоксинией.

– А ну, говори, Григорьев! – не выдержала и стукнула по столу кулаком Антонина Петровна.

Ольга вздрогнула, но Ванька по-прежнему молчал, словно набрал в рот воды.

– Ольга Владимировна, может, вы повоздействуете на сына? – обратилась, вдруг, к ней директриса.

Ванька встрепенулся.

– Иван, расскажи, пожалуйста, из-за чего возникла драка?! – умоляюще посмотрела на него мать.

Парень отвернулся, не в силах видеть ее унижение.

– А ты, что видел? – обратился представитель правопорядка к Колобку.

– Я… ничего, – пожал тот плечами, – У меня близорукость с первого класса… Можете у медсестры спросить!

– Понятно, – вздохнул милиционер, – Герои-молодогвардейцы, прямо собрались, тут у вас, Антонина Петровна…

Директор вскочила с места.

– Григорьева, Мухина, Колобкова …, – начала перечислят она, – На первом же заседании комитета комсомола поставить вопрос об исключении из ВЛКСМ, Быкова – на педсовете – об исключении из школы!

Ребята перешептываясь, подслушивали под дверью. Стриж с Академиком стояли в первых рядах – у самой замочной скважины. Услышав последние слова директрисы, Сашка, забыв про осторожность, крикнул:

– Трындец, ребята! Гришу с Колобком из комсомола исключают!

Арина, ринулась в толпу, расталкивая одноклассников своими острыми локотками. Она схватилась за дверную ручку, и, повернув последнюю, с налета вломилась в кабинет. Стоявшие позади ученики отпрянули назад, словно живая стена.

– Это что еще такое, Лякишева! – заорала на нее Антонина Петровна.

– Я – свидетель! – глядя на милиционера, с жаром произнесла девчонка, – И по закону вы обязаны записать мои показания!

– А откуда же ты так хорошо закон знаешь? – спросил у нее Павел Владимирович.

– Я – отличница, а мой дядя – подполковник милиции в Ленинграде, – заявила девочка, – И, если вы не оправдаете Григорьева с Колобковым, я позвоню дяде!

– Нет, – согласился Павел Владимирович, будто и впрямь, испугавшись, неизвестного дяди, – Не будем никому звонить, рассказывай!

– Все началось из-за моей бабушки…, – торопливо начала Арина.

– Подожди, подожди, – остановил милиционер девочку, – А, бабушка-то тут причем? Она, что тоже там была?

Антонина Петровна подкатила глаза к потолку.

– Да, нет же…, – махнула рукой Няня, – Она погибла во время войны…

Павел Владимирович вытер вспотевший лоб.

– Две недели назад я ее карточку показывала на встрече с ветеранами… А, Мухин нарочно уронил ее и наступил. Гриша, то есть, Григорьев, – поправилась девочка, – Заставил его поднять.

– И как он это сделал?

Арина замешкалась.

– Ну…

– Он ударил Мухина?

– Да, но Мухин первый начал бить!

– А, что произошло сегодня? – допытывался Павел Владимирович.

– А сегодня, у нас не было урока географии, и я пошла, сажать огурцы…, – поправила Арина очки.

– Огурцы? – переспросил изумленный милиционер.

– Ну, да, у нас при школе есть опытный участок…

– Лякишева, не вводи в заблуждение органы. Рассказывай по делу! – сердито посмотрела на нее директриса

– А я и, так по делу. Когда я возвращалась с участка, то увидела, как брат Мухи… Мухина из десятого «В» со своими друзьями избивали Ваньку с Колобком.

– Ты чего несешь, очкастая! – вскочил Мухин.

– Успокойся, – приструнил его милиционер, – Надо было говорить, когда тебя спрашивали!

– А Колобок – это…? – посмотрел он на Арину.

– Ну, как вы думаете, кто здесь может быть Колобком? – вздохнула та, и посмотрела на Вовку, – Самый толстый, конечно же….

– Я не толстый, а упитанный!– обиженно отозвался мальчишка.

– Боже мой, – схватилась за голову Антонина Петровна, – Колобки, Мухи… Шут знает, что… Просто цирк какой-то, а не школа! – она с укором посмотрела на Ольгу – завуча по воспитательной работе.

– Получается, они вчетвером избивали ваших двух одноклассников из-за мести? Я правильно понял? – уточнил Павел Владимирович.

– Да. Быков держал Ваньку, а они по очереди били его. Колобков пытался заступиться и ему досталось.

Ольга снова посмотрела на сына. Внутри ее все похолодело.

– Сведенная, – обозвал Арину Быков, – Тебе, наверное, голову напекло, пока ты свои огурцы сажала. Несешь какой-то бред! – зло он глянул на девчонку, – Никого мы не трогали!

– Заткнись, млекопитающее Юрского периода, – неожиданно закричала на старшеклассника Арина. Она была ростом с него сидящего, – Мало тебе досталось от Ваньки, хочешь, что бы я тебе еще врезала! – и она подбежала к Быку. Прежде, чем Павел Владимирович попытался остановить ее, девочка ловко щелкнула поддонка по здоровенному лбу двумя пальцами. Характерный звук раскатился по кабинету.

Глаза директрисы вылезли из орбит.

– Вот, видите! – завизжал Бык, и, проскрежетав зубами, наткнулся взглядом на Ваньку. Тот презрительно дернул разбитой губой.

– Да уж, нахудожничал ты на этот раз, Быков, – вздохнул милиционер, – Драку я оформлю, как полагается, – наконец, принял он решение, – Но я думаю, так будет лучше для всех – за пределами школьной территории.

Антонина Петровна облегченно вздохнула.

– Спасибо вам, Павел Владимирович! Вы нас просто спасли!

– Я думаю, в отношении комсомола вы с восьмиклассниками погорячились…

– Не волнуйтесь, разберемся, – заверила директор, – А, вы все, быстро в медицинскую комнату на осмотр! – приказала она своим подопечным.

Ванька с Колобком вышли из директорской, и попали в окружение своих школьных товарищей. Плотным кольцом одноклассники обступили ребят, выкрикивая в разно брод слова поддержки.

Сашка толкнул Ваньку в плечо, сверкая довольной улыбкой.

– Не могли нас с Академиком подождать! Я, между прочим, тоже пар выпустить люблю!

Ванька сморщился от боли.

– Ты озверел, Стриж, у меня и, так все кости ноют!

Колобок ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Это была Куницына. Девушка его мечты, сморщив свой симпатичный носик, разглядывала художественно нанесенный, фингал под его правым глазом. Вовка растолкал ребят.

– Отойдите, отойдите! Не закрывайте меня! – засуетился он, выставляя напоказ свой честно заработанный синяк. Но девчонка, уже смотрела в другую сторону.

Академик протянул товарищам руку.

– Не фиговое представление устроили!

В сторонке скромно стояла Лякишева, изредка поглядывая на героев.

– Слушай, Гриша, – шепнул негромко Сашка, – А ведь Няня и, правда, к тебе не ровно дышит, как орлица тебя защищать кинулась!

Ванька придавил его уничтожающим взглядом.

– Ты решил меня все-таки добить, да?! – и, развернувшись, демонстративно подошел к Арине. Парень громко сказал во всеуслышание:

– Имей в виду, Лякишева, я тебя не просил этого делать!

Арина грустно улыбнулась.

– А я это не для тебя, а для себя сделала. Хочу быть порядочным человеком, а не трусом, как большинство…

Ванька смутился от неожиданного ответа.

– Извини, – потупил от неловкости он свой взгляд, – Ты, и, правда, молодец…

Подошедшая Ольга, незаметно ухватила сына за руку, и увела в соседний кабинет.

– Ты чего, мама Оль? – посмотрел он на нее щелочками опухших глаз.

Ольга, как малого ребенка начала ощупывать его.

– Здесь не больно? А, вот, тут?

– Мама Оль… Я в травмпункт сейчас пойду…

– Зубы все целы? – словно не слыша его, снова спрашивала Ольга, – А нос не сломан?

– Со мной все хорошо, мама Оль…, – поймал ее взволнованные пальцы Ванька.

Ольга не выдержала и заплакала.

– Они покалечили тебя!

– Не сахарный – не рассыплюсь, – пытался придать бодрости словам Ванька, – В конце концов, я же мужик…

– Ты ребенок! – снова зашлась в слезах, как маленькая, Ольга.

– Товарищ, завуч, – погладил по щеке ее Ванька, – У вас тушь потекла….

Вдруг, в коридоре послышался разъяренный голос военрука.

– Где он!

Кто-то, вероятно, указал на кабинет. Учитель военной подготовки, как сквозняк, без приглашения, ворвался в дверь.

– Ольга Владимировна!

Ольга дернулась от его окрика.

– Вы куда смотрели?! Я же вас предупреждал, никаких драк! – учитель вытаращился на парня, и заорал, как очумелый, – Как ты стрелять-то будешь? У тебя ж глаз не видно!

Ванька попытался, как можно шире раскрыть последние.

– Я… на ощупь, Николай Федорович! Сами говорили, что я даже с закрытыми не промахнусь…

– Зашить! – глядя на разбитую Ванькину губу, снова закричал преподаватель военной подготовки, – Заклеить! Замазать! Чтоб к следующей неделе, у меня, как огурчик был! Без единого синяка и царапины! Только, попробуй, ослушаться, Григорьев, – потряс пальцем перед его носом мужчина, – Сам у жены пудру возьму и тебя загримирую…

Залепленный пластырями Ванька возвращался домой после медицинского осмотра.

Чьи-то быстрые мелкие шашки нагнали его.

– Здорово ты дрался сегодня! – услышал он рядом писклявый детский голосок, и повернул голову.

Девчонка, лет тринадцати, в блестящих лакированных туфельках вприпрыжку, едва поспевала за ним.

– Ага, – потрогал Ванька разбитую губу.

– А меня Рита зовут! – радостно доложила девочка, и перекинула тяжелый портфель в другую руку, – А тебя?

Ванька посмотрел на нее утомленным взглядом и промолчал.

– Можешь не говорить, я и так, знаю… Гриша! – выпалила малолетка

Парень качнул головой. Эта приставучка начинала действовать ему на нервы.

– А, еще я знаю, что ты спортом занимаешься, – снова затрещала шестиклассница, – Каждый день зарядку делаешь…

– А, может, не каждый, – огрызнулся Ванька, – Тебе, откуда знать?

– У меня дома настоящий полевой бинокль есть, такой здоровущий! Мой папка – военный! – важно доложила балаболка.

Ванька снова затормозил, и поглядел на нее.

– Я за тобой наблюдаю, – продолжала девчонка, – Как ты по утрам… в трусах, – хихикнула она в ладошку, – Гири кидаешь!

– Ты, что больная! – бросил в упор ей парень, – Иди-ка ты, знаешь куда…, – окончательно разозлился он. Девочка захлопала ресницами, – Домой, детка! – глядя на ее кукольное личико, заорал Ванька.

– А я и иду, – к удивлению Ваньки спокойно ответила навязчивая попутчица, – Мы с тобой в одном дворе живем. Только, я – в доме напротив. Мы недавно сюда переехали. А ты паспорт уже получил или тебе еще нет шестнадцати? Я себе такую клевую роспись придумала! Меня же Маргаритой зовут, а папка – цветочком называет. Вот, я и решила вместо подписи буду цветок рисовать, только, в паспорте, наверное, не прокатит… Как ты думаешь? – Ритка смолкла и посмотрела на Ваньку. Тот глубоко вздохнул.

Он хотел было развернуться, чтобы выбрать другой маршрут, но парень сильно устал.

– Заткнись, а? – обратился он к девчонке.

Рита, перегнувшись под тяжестью портфеля, вместо этого спросила:

– Не хочешь помочь, – указав глазами на желто-красный ранец.

Ванька, вырвал из ее рук не легкую ношу.

– Хоть одно слово скажешь, сама потащишь свой багаж знаний! – предупредил он.

Ритка, довольная собой, ухмыльнулась.

Огромный универмаг был похож на роящийся улей. В нем столько столпилось народа, будто наступил конец света, и все спешили успеть на лодку к Ною.

Ольга сняла с вешалки очередной костюм.

– Примерь! – протянула она его Ваньке.

Парень сумел натянуть один рукав. Футболка на спине мальчишке уже промокла.

– И этот мал?– удивилась Ольга.

– Да, что вы, в самом деле, мамаша, – обозвала ее продавщица, – С такими плечами вам во взрослый отдел идти нужно!

– Я не могу больше, мама Оль! – заныл парень, – Я пить хочу!

– Потерпи. Ты должен быть у меня на выпускном самым красивым! – не унималась Ольга.

– Артист! – сказала проходившая мимо женщина, когда Ванька облачился в очередной пиджак.

– Олег Попов, что ли…, – не весело пошутил, изнеможенный парень, потормошив свои рыжие колючки.

– Давай еще, серый попробуем, мне, кажется, он интереснее, – не обращая внимания на случайный комплимент, продолжала копаться среди вешалок Ольга.

– Мама Оль, ну это же не книжка, причем тут интересный, давай тот синий купим. Он мне не мал даже!

– Иди в примерочную! – приказала мать.

Ванька натягивал очередные брюки, когда, в соседней кабинке, громыхнулось что-то тяжелое. Мальчишка присел на корточки, и заглянул за ширму.

Колобок, запутавшись в штанинах, чертыхаясь, сидел на полу в трусах.

Ванька заржал.

– Пифагоровы штаны!

Вовка дернулся.

– А ты зачем здесь? – вытаращил он на Ваньку глаза.

– Затем же, что и ты. К выпускному готовлюсь.

– На открытие дискотеки идем сегодня? – спросил, поднимаясь с пола Колобок.

– Ну, если ты штаны сумеешь одеть! – заржал снова парень.

Ванька с товарищами не спеша прогуливались по темнеющему парку, в ожидании открытия летней танцплощадки. Начали зажигаться фонари на аллеях, как маленькие загадочные планеты, они вспыхивали в сгущающихся сумерках. Ошеломляющий запах цветущих деревьев витал в вечернем воздухе.

Колобок шумно втянул ноздрями их аромат.