В это время на северном берегу р. Волкушек собрался казачий полк, состоявший при штабе корпуса. Рассыпавшись лавой, казаки бросились под ружейным и пулеметным огнем вдоль речки на запад, но скоро попали на растаявшее болото. Большая часть их вернулась с большими потерями назад, но отдельным группам удалось перебраться через болото и, укрываясь лесами, пробиться до р. Бобр и перейти на ее южный берег. От прорвавшихся казаков штаб 10-й армии около 18 часов 8 февраля получил точные сведения об окончательной гибели 20-го корпуса.
Дольше всех продержался арьергард корпуса. Он был сформирован 7 февраля под командой начальника штаба 27-й дивизии, в составе десяти рот 112-го полка (около 1200 человек), четырех рот 110-го и четырех рот 210-го полков (всего около 800 человек), 8 пулеметов и 8 батарей. Он занял позицию. Благодаря этой мере были удачно отбиты две ночные атаки противника. Его орудия, по заявлениям немцев, наносили им большие потери. Здесь был убит командир 42-й пех. дивизии, державшийся в передовых частях наступавших.
Но вскоре было получено донесение, что роты 112-го полка, занимавшие лес восточнее д. Липины, под натиском немцев отходят. Начальник арьергарда, приказав 112-му полку задерживаться и не переходить дороги из д. Липины в д. Волкуш, решил отвести арьергард на тыловую позицию на песчаных высотах, а для прикрытия отхода двум ротам пока оставаться в д. Липины. Перед своим уходом из д. Липины начальник арьергарда вызвал старшего из немецких пленных, взятых в бою у д. Махарце, саперного капитана Регина, и, обрисовав ему обстановку, сказал, что арьергард будет драться до последнего патрона и гарантировать пленным безопасность невозможно, а потому он предлагает всем пленным с флагом Красного креста выйти навстречу своим. Начертав на белом платке кровью красный крест, немцы двинулись на запад и вышли к своим войскам…
В 10 часов начальник арьергарда сделал последнюю попытку отогнать ближе всего подошедших с запада немцев. Во главе последних двух рот резерва он бросился в атаку. Но не прошли роты и 200 шагов, как были встречены в упор ружейным и пулеметным огнем и бросились назад…
Еще с полчаса продолжался огонь, преимущественно со стороны немцев. Огонь арьергарда постепенно замолкал, и, не получая ответа, немцы около 14 часов прекратили стрельбу и начали забирать в плен отдельные кучки бойцов арьергарда.
Начальник арьергарда, под которым была убита одна лошадь и ранена другая, вместе со своим начальником штаба и четырьмя рядовыми пробился в Августовские леса, откуда они 8 марта вышли навстречу наступавшим войскам 2-го русского корпуса.
После ожесточенных боев 20-й корпус, израсходовав все боеприпасы, вынужден был сдаться, но несколько частей все-таки смогли вырваться из окружения и пробиться к своим.
«Русские дрались как герои, – говорится в VII томе германской официальной истории войны, – никакую жертву они не считал большой для спасения чести оружия».
Военный корреспондент немецкой еженедельной газеты Рольф Брандт не мог удержаться от восхищения, описывая подвиг русских солдат: «Честь XX корпуса была спасена, и цена этого спасения – 7000 убитых, которые пали в атаке в один день битвы на пространстве 2-х километров, найдя здесь геройскую смерть! Попытка прорваться была полнейшее безумие, но святое безумие – геройство, которое показало русского воина в полном его свете, которого мы знаем со времен Скобелева, времен штурма Плевны, битв на Кавказе и штурма Варшавы! Русский солдат умеет сражаться очень хорошо, он переносит всякие лишения и способен быть стойким, даже если неминуема при этом и верная смерть!»
В полуофициальной берлинской газете «Local Anzeiger» вскоре после описываемых событий была помещена статья «Последний бой 20-го русского корпуса», которая заканчивалась следующими словами: «Вся эта попытка прорыва явилась чистым безумием и в то же время геройским подвигом, который показывает нам русского солдата в том освещении, каким он являлся при Скобелеве во время Плевненских атак, в эпоху покорения Кавказа и штурмов Варшавы. Из этого видно, что русский солдат выдерживает потери и дерется даже тогда, когда смерть является для него неизбежной».
Сражение под Августовом имело серьезные стратегические последствия. Благодаря стойкости солдат 10-й армии, и прежде всего бойцов XX корпуса генерала П. И. Булгакова и соседнего 3-го Сибирского корпуса, был сорван весь план германского командования на 1915 год по разгрому 10-й русской армии и прорыву русского фронта. Немцам пришлось по ходу кампании импровизировать, и в итоге нанести поражение русским армиям они не смогли. В итоге для Германии кампания 1915 года закончилась неудачно. Известны официальные германские данные о потерях 8-й немецкой армии в Августовской операции: 1385 человек убитыми, 938 пропавшими без вести, 9560 ранеными и 10 627 человек заболевшими. Корпус потерял убитыми около 4 тысяч человек. Германцы захватили в плен более 30 тысяч русских солдат и офицеров и 158 орудий (Нелипович С. Г. Россия мертвой хваткой держала своих врагов. Официальные данные о потерях центральных держав в боях против русской армии в 1914–1918 г. // Военно-исторический журнал. 2000. № 5. С. 49).
Вывод – неумение русского командования оперативного уровня готовить и проводить операции, организовывать своевременный отход своих войск и их прорыв из окружения. При этом данное командование своими указаниями полностью парализовало инициативу командира окруженного корпуса и его штаба, вынудило их «тупо» выполнять приказы вышестоящего командования, не считаясь с условиями обстановки. Е. А. Меньчуков пишет: «Сам генерал Булгаков ведет себя с начала до конца как честный и дисциплинированный солдат, готовый разделить участь со своими войсками, но не способный, в силу полученного им военного воспитания, самостоятельно выйти из четырех рамок, в которые поставило его начальство» (Меньчуков Е. А. Исторический очерк боев в условиях окружения. М.: Госиздат, 1930. С. 93).
Окружение 48-й пехотной дивизии в Карпатах
Первая мировая война постепенно втягивалась в «позиционный тупик», и активные действия войск в оперативном плане стали редкостью. Тем не менее в апреле 1915 года в Карпатах совместными усилиями германских и австрийских войск удалось окружить 48-ю пехотную дивизию (командир генерал Л. Г. Корнилов).
Весной 1915 года 48-я дивизия, действовавшая в составе 24-го корпуса (командир генерал-лейтенант А. А. Цуриков), занимала укрепленные позиции левого боевого участка в тридцати километрах юго-западнее Дуклы. Справа находилась 49-я дивизия этого же корпуса, слева – 12-я дивизия 12-го корпуса.
В последних числах апреля германские и австрийские войска под общим руководством фельдмаршала Августа Макензена, разгромив главные силы русской 3-й армии на Дунайце, перешли в наступление в направлении Перемышль, Львов. Вскоре противник вышел во фланг и тыл 24-го корпуса. Это вынудило генерала Цурикова 21 апреля отдать приказ на отступление «по получении особого распоряжения».
Такое распоряжение было получено около 23 часов того же дня. В нем также было приказано штабу 48-й дивизии для прикрытия опасного левого фланга выделить один полк, а всю артиллерию вместе с парками направить в тыл. Правда, этот маневр оказался затрудненный тем, что в том же направлении была направлена и артиллерия и парки 49-й пехотной дивизии, и все эти подразделения сгрудились в районе деревни Поляны в ожидании переправы через протекавшую там небольшую речку и заболоченный участок местности. В отчете 48-й дивизии было указано, что «нечеловеческие усилия саперной роты и рабочих загатить названное болото давали незначительные результаты, так как срубленные деревья тонули в пучине болота от двигавшихся повозок, парков, орудий и зарядных ящиков». К слову сказать, что 24-й корпус находился на данных позициях около трех месяцев, но ни его командир, ни штаб не позаботились о состоянии путей маневра в тылу этого соединения.
В первой половине суток 23 апреля 48-я дивизия, оставив двадцатикилометровый укрепленный рубеж, отошла на 25–30 километров, заняв не оборудованный в инженерном отношении рубеж. Поздно вечером Лавр Георгиевич получил новый приказ об отходе дивизии на рубеж Рогл-Сенява, отстоящий в 15–20 километрах. Командир корпуса уехал в тыл, предоставив организацию отхода соединений командирам дивизий.
Объективно говоря, 48-я дивизия вполне могла избежать окружения. Но Корнилов, не имея информации от соседей, неправильно оценил обстановку. Вместо того, чтобы быстрее выполнить полученный приказ, он предавался иллюзиям о переходе в наступление во фланг группировки противника, теснившей части соседней 49-й дивизии. Тем временем бригада 2-го германского корпуса, используя отход 49-й дивизии, уже заняла господствующие высоты на путях отхода частей 48-й пехотной дивизии. Генерал Корнилов приказал 192-му полку, двум батальонам 190-го и батальону 189-го полков отбросить противника. Но атака, проведенная без поддержки огня артиллерии, не удалась. Наступающие, понеся тяжелые потери, залегли и окопались. Утром 24 апреля Корнилов послал командиру корпуса в Кросно следующее донесение: «Положение дивизии очень тяжелое, настоятельно необходимо содействие со стороны 49-й дивизии и 12-го корпуса». Но генерал Цуриков получил его лишь вечером и никаких мер предпринять не успел.
Уже к полудню командиру 48-й дивизии стало ясно, что в случае дальнейшего промедления с отходом дивизии дело может принять дурной оборот. Поэтому он приказал частям выдвигаться через Мшану и Тилову на Дуклу, а оттуда через Ясионку и Любатовку на Ивонич. Однако при подходе ко Мшану выяснилось, что в Тилове немцы. Тут же было отправлено донесение командиру дивизии. Артиллерийская бригада под командованием полковника Трофимова стала вести огонь по врагу. Вскоре для ее поддержки прибыл 189-й пехотный полк. Но во время развертывания для атаки он был обстрелян огнем пулеметов из Мшаны. Солдаты в панике бросились в лес. Через несколько часов австрийцы пленили около трех тысяч человек.
К 18 часам немецкие войска заняли Дуклу, а передовые части австрийцев – Тржициану. Кольцо окружения сомкнулось. Капитуляция в таких условиях была бы вполне естественной. Никто бы в те годы не стал бы судить командира дивизии за то, что он не желает губить понапрасну людей. Но Корнилов не был бы Корниловым, если бы не попытался вырваться из кольца окружения.
В сумерках дивизия пошла на прорыв. Удача улыбнулась только 191-му полку и батальону 190-го полка. Были сохранены знамена всех полков. Прикрывавший отход батальон 192-го Рымникского полка полег почти полностью.
С рассветом огонь противника обрушился на оставшихся в окружении со всех сторон. Русские отчаянно отбивались. На предложение немецкого парламентера сдаться генерал Корнилов ответил, что он не может этого сделать лично и, сложив с себя командование дивизией, скрылся со своим штабом в лесах. 24 апреля почти три с половиной тысячи солдат и офицеров 48-й дивизии сдались немцам. Также были захвачены 22 артиллерийские орудия. Вырваться удалось только одному полку и одному батальону, которые вышли из боя по своей инициативе, а также 5 орудиям, которых вывезли в тыл взбешенные лошади.
Сам Л. Г. Корнилов с небольшой группой штаба дивизии пытался укрыться в лесах. Он, раненный в руку и ногу, и те семь человек, что ушли с ним, несколько суток без пищи и медикаментов блуждали по горам, надеясь перейти линию фронта. 29 апреля их, совершенно обессилевших, взял в плен австрийский разъезд.
Действия 48-й дивизии, несмотря на их печальный исход, были высоко оценены командующим войсками Юго-Западного фронта генералом И. И. Ивановым, который обратился в вышестоящие инстанции с ходатайством о награждении доблестно сражавшихся частей дивизии и особенно ее командира. Государь ответил на это награждением генерала Корнилова орденом Святого Георгия 3-й степени. Всем нижним чинам были жалованы Георгиевские кресты, а отличившимся в боях офицерам – ордена Святого Георгия 4-й степени.
Таким образом, 48-я дивизия была окружена противником в ходе ее отхода на тыловые позиции. При этом пути отхода предварительно разведаны и подготовлены не были, не было организовано прикрытие отхода арьергардом и обеспечение флангов соединения. В результате этого дивизия двигалось колонной по одному маршруту, предоставив противнику возможность выхода на ее фланги. Но в числе главных причин случившегося военные историки считали нарушение управления частями дивизии со стороны штаба корпуса, а также командира и штаба соединения. Наблюдается полное пренебрежение временными расчетами, приказы подчиненным отдаются нечеткие и с большим опозданием, в довершение всего – фактическое бегство генерала Л. Г. Корнилова полностью нарушившее управление соединением.
Таким образом, Первая мировая война дала определенный исторический опыт окружения и уничтожения крупных группировок противника не только в крепостях, но и в полевых сражениях. К сожалению, в связи с последующими событиями этот опыт достаточно глубоко проанализирован и изучен российской, а затем и советской военной наукой не был.
Окружение войск Западного фронта в июне 1920 года
Революция и последовавшая за ней Гражданская война надолго отвлекли отечественных военных ученых, которых к тому же было крайне мало, от исследовательской работы, а командующих, командиров и штабы от углубленного изучения военного искусства. Результатом этого стало окружение войск Западного фронта (командующий М. Н. Тухачевский) в период советско-польской войны 1920 года.
К середине мая 1920 года в связи с боевыми потерями численность польских войск снизилась на Юго-Западном фронте до 40 тысяч штыков и 6 тысяч сабель при 3305 орудиях и 1100 пулеметах. Мобилизационные возможности Польши были практически исчерпаны.
В конце мая 1920 года в Реввоенсовете республики остро стоял вопрос о стратегическом плане действий против польских войск. Было решено нанести удар по противнику силами Западного фронта (М. Н. Тухачевский), а вспомогательный – силами Юго-Западного фронта (А. И. Егоров). На усиление этих фронтов были направлены войска с различных районов страны, в том числе и дивизии 1-й конной армии С. М. Буденного. Соотношение сил, а главное – слепая вера в мировую революцию и в то, что польский пролетариат не будет воевать со своим российским революционным братом, создали в Реввоенсовете Республики неверное представление о сложности предстоящей операции. Л. Д. Троцкий и его сторонники представляли ее очередным витком развития российской революции на Запад. Лев Давидович уже ясно видел красные знамена, развевающиеся над Варшавой. Взятием Варшавы бредил и его любимец командующий Западным фронтом М. Н. Тухачевский.
И. В. Сталин делал Ставку на Юго-Западный фронт, где находились его испытанные соратники. Кроме командующего фронтом А. И. Егорова там находились командующий 1-й конной С. М. Буденный, член Реввоенсовета этой армии К. Е. Ворошилов, начальник штаба фронта Н. Н. Петин, начальник оперативного отдела Полевого штаба Б. М. Шапошников. Сам И. В. Сталин прибыл в штаб Юго-Западного фронта (Харьков) 28 мая 1920 года.
Наступление Западного фронта началось 14 мая и вначале развивалось успешно. За первые пять суток войска 15-й армии (командующий А. И. Корк) вклинились в оборону противника на глубину от 50 до 80 километров.
Хуже обстояло дело в соседней 16-й армии (командующий Н. В. Соллогуб), которая перешла в наступление только 19 мая, да и то частью сил. Главный удар наносился почему-то 40 километрами южнее указанного армии направления, что значительно отдаляло его от направления главного удара 15-й армии. Особого развития он не получил, и войска вскоре затоптались на месте.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
