Книга Домик под скалой - читать онлайн бесплатно, автор Шэрон Гослинг
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Домик под скалой
Домик под скалой
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Домик под скалой

Шэрон Гослинг

Домик под скалой

Copyright © Sharon Gosling, 2021

Published in the Russian language by arrangement with Diamond Kahn & Woods Literary Agency and The Van Lear Agency LLC

Russian Edition Copyright © Sindbad Publishers Ltd., 2022

Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Корпус Права»

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. Издательство «Синдбад», 2022

* * *

Посвящается Элле, уговорившей меня написать эту книгу, Анджеле и Полли, которые первыми ее прочли, и Мари, чей дом послужил мне источником вдохновения.

* * *

Моя маленькая шелки![1]

Тебе понравились цветы? Сын сам их выбирал. Я думал, больше подошло бы что-то особенное, а не нарциссы, но он напомнил, что желтый – твой любимый цвет, и мы оба знали, что он прав. Так что не называй меня скрягой, ладно?

Люблю тебя.

P. S. Купил еще свёклы. Как-никак, День матери. И не говори, что я никогда не покупаю тебе вкусного. Она в кладовке.

Глава первая

Ярко-синее весеннее небо с редкими перистыми облаками, похожими на сахарную вату, которую ветер Северного моря случайно вырвал из чьих-то рук, растекалось над океаном. Анна добралась до верхней точки дороги в горах и миновала указатель, предупреждавший, что дальше проезд разрешен только местным жителям.

По обе стороны дороги тянулись зеленые пастбища, но склон постепенно делался все круче, пока не становился непригодным даже для выпаса скота. Дорога петляла над поросшими кустарником обрывами с яркими пятнами полевых цветов, кивающих в такт порывам ветра. На полпути от берега от асфальта ответвлялась крутая тропа – деревянная дощечка, указывающая пешеходный маршрут. Дальше дорога делала вираж, причем поворот был таким крутым, что Анна удивилась, что ей удалось вписаться в него даже на своей крошечной пародии на автомобиль, похожей на консервную банку. Ниже и правее показалась деревня Криви – один ряд домов, разноцветными магнитиками прилепившихся к узкой полоске земли под скалой.

Внизу дорога немного расширялась и, миновав одну-две деревянные постройки, поворачивала на каменистый берег, извилистой полосой тянувшийся от деревни к высокому красноватому каменному мысу с пятнами зеленой травы. Северное море простиралось до самого горизонта, а край суши резко обрывался к складкам волн, набегающим друг на друга и теряющимся вдали. Был отлив, и с дороги, между скалами и крутым обрывом, открывался вид на бугристое пространство из мокрых черных валунов и мелкой белой гальки. Анна остановилась, заглушила мотор и, пытаясь собраться с мыслями, стала смотреть на колыхание безбрежной сине-зеленой массы воды.

Не прошло и двух минут, как на ее лицо упала тень и кто-то постучал пальцем в боковое окно. На нее сердито уставился старик. Анна опустила стекло.

– Здра…

– Сюда нельзя, – сказал он. – Только для жителей. – Повернувшись, он указал тростью на тыльную сторону еще одного предупреждающего знака, который она проигнорировала. – Туристы обязаны оставлять машину наверху и спускаться пешком.

– Но я здесь живу, – попыталась объяснить Анна. – Я…

– Гостиницы и загородные дома не считаются, – перебил он, все так же недовольно глядя на нее. – Парковка для туристов наверху.

Анна решила, что пора устранить это досадное недоразумение, и, отстегнув ремень безопасности, открыла дверцу. Старик был на голову ниже ее, но все равно выглядел внушительно. Сгорбленные плечи оставались широкими, и в них чувствовалась былая сила. Глубокие морщины вокруг глаз и рта говорили о том, что бо́льшая часть его жизни прошла на открытом воздухе.

– Я не туристка, – сказала она. – Я тут живу. Постоянно. Я купила «Счастье рыбачки». – Анна неуверенно улыбнулась и протянула руку. – Рада с вами познакомиться, мистер…

Он отпрянул, словно от оскорбления, затем окинул ее презрительным взглядом.

– Вы? – прошипел он. – Это вы?

– Да… я. Меня зовут Анна. Анна Кэмпбелл. Я…

Старик отвернулся и злобно сплюнул на землю.

– Проклятое место, – сказал он. – Лучше бы Старый Робби отдал его морю. – Старик повернулся к ней спиной и заковылял прочь быстрее, чем можно было от него ожидать.

– Подождите, – окликнула его Анна. – Пожалуйста, я не хочу, чтобы вы обо мне плохо думали. Поговорите со мной хотя бы минуту.

Он не остановился. Анна смотрела на его удаляющуюся спину, чувствуя, как в сердце заползает страх. Обескураженная, она прислонилась к машине. Она не пробыла тут и пяти минут, а ее худшие опасения уже сбылись. Это совсем не райское местечко. Никто ей здесь не рад. Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, Анна сделала глубокий вдох, наполнив легкие соленым воздухом. Над головой с криками кружились чайки, и на мгновение ей показалась, что они смеются над ней.

«Конечно, смеются, – решила она. – О чем ты только думала? Почему не послушалась Кэти и не уехала за границу? Арендовала бы домик в Испании, Италии или в каком-нибудь другом теплом месте. Зачем ты приехала сюда? Зачем вообще купила эту проклятую хибару? Зачем?»

Постояв немного, Анна опустила руку, расправила плечи и повернулась к деревне. Ряд домов дугой вытянулся вдоль узкой наклонной полоски земли у подножья поросшей зеленью скалы. Между домами и берегом пролегала узкая бетонная дорожка Анна читала, что время от времени волна утаскивает в море зазевавшегося пешехода, а во время прилива или шторма дорожка становится практически непроходимой. Идея купить здесь дом показалась Анне необычной и романтичной, но теперь, столкнувшись с реальностью, она поняла, что истине соответствовало только первое предположение, а никак не второе. Почти все дома стояли торцом к морю. Противостояние природным стихиям здесь важнее красивого вида из окна.

Из этой короткой цепочки домов и состояла деревня Криви. Анна купила самый маленький из них. Его удалось рассмотреть с того места, где она остановилась. Дом выглядел – и был – чуть больше каменного сарая и стоял посреди деревни прямо у набережной, обращенный тыльной стороной к Северному морю и окнами к соседним домам и скале. Дорожка вдоль моря, теперь казавшаяся скорее опасной, чем романтичной, была единственным путем к дому, который Анна купила «не глядя»: все лучше, чем оставаться еще месяц, неделю или даже день в безупречно чистом пентхаусе Джеффа в Кенсингтоне.

– Идиотка, – пробормотала она вполголоса. – Анна, ты полная и безнадежная идиотка.

Но пути назад уже не было – нужно идти и забирать ключи. Анна заперла машину, сделала глубокий вдох и направилась к своему новому дому.

Крайнее строение в деревне, самое близкое к дороге, – нежилое, поняла она. На его грязном, со следами побелки торце можно было различить большие серые буквы: «Криви Инн». В окнах все еще маячило меню, но было совершенно очевидно, что заведение давно закрыто. Интересно, где находится ближайший паб, подумала Анна, – вероятно, в Гарденстауне, еще одной деревушке на другом берегу большой природной бухты залива Мори-Ферт. Повернув голову, Анна разглядела за мелкой рябью волн и большой скалой, вздымавшейся на другом конце каменистого пляжа, смутные очертания деревни. Дома в Гарденстауне были рассыпаны по широкой расщелине в скалах; образуя террасы, они змейкой спускались по склону до самой бухты и причала, небольшого, но, по сравнению с Криви, казавшегося огромным. Изначально Криви строилась как рыбацкая деревня, но у нее не было своего причала, только небольшая стоянка для швартовки, рассчитанная на несколько лодок; сейчас там, ожидая прилива, на острых камнях опасно балансировала обшарпанная деревянная шлюпка.

Неудивительно, что большинство домов здесь превратились в загородные, подумала Анна. Кто в здравом уме добровольно вызовется жить здесь круглый год? Даже теперь, при ярком весеннем солнце и спокойном море, такая перспектива выглядела пугающей: да, сюда можно приезжать на отдых, но жить здесь невозможно. Анна читала, что деревня появилась здесь в результате огораживания. Первым ее обитателям просто некуда было идти, поскольку земель, не занятых англичанами, практически не осталось. В результате Криви – как Анне казалось из далекого Лондона – стала символом того, что сильнее жестокости. Анна и сама толком не знала, чего именно. Изобретательности? Стойкости? Надежды? А может, все дело в том, что ей тоже было некуда идти?

«Идиотка, – снова подумала она. – Идиотка».

И вот дом стоял прямо перед ней. «Счастье рыбачки». Ее привлекла не только живописная местность, но и название дома, выведенное на почтовом ящике слева от двери, под квадратным окном. Сама дверь выкрашена в васильковый цвет, в тон небу над крышей маленького дома, – этот цвет создавал радостное настроение, пусть даже под напором сильного соленого ветра краска местами и облупилась.

Анна смотрела на парадную дверь своего нового дома. К объявлению «Продается» прилагались снимки интерьера, но теперь она могла вспомнить только узенькую деревянную лестницу, ведущую в комнату на чердаке, где едва помещалась односпальная кровать, да ощущение компактности и уюта, возможно возникшее благодаря ловкому обращению с фотоаппаратом агента по недвижимости. Судя по размерам дома, первый этаж не мог вместить больше одной комнаты – лачуга и только. Должно быть, помещение, предназначенное под склад, потом переделали в жилой дом.

Анна старалась не поддаваться панике. К дому подведены вода и электричество. И душ здесь есть – слава богу, это все-таки не сарай. Если снаружи дом похож на хибару, это вовсе не значит, что он такой же и внутри. Облупившаяся краска на двери не в счет. Просто Анна привыкла жить в шоу-румах – просторных, со вкусом обставленных, но лишенных индивидуальности.

Собравшись с духом, она громко постучала в дверь. В письме, полученном агентом по недвижимости от бывшего хозяина, говорилось, что он будет ждать ее здесь и передаст ключ. В Лондоне так не делается. Но это не Лондон, к тому же самой Анне еще не приходилось покупать дома, это была прерогатива Джеффа. Именно он выбирал новое жилье, в которое они переезжали, с каждым разом – по мере того как восходила его звезда – становившееся все роскошнее, но не просторнее, так что ей по-прежнему приходилось довольствоваться половиной платяного шкафа и делить с ним ванную.

Ветер трепал ей волосы. Анна заметила, что с одной стороны дома тянется пустая полоска бетона, чуть шире, чем дорожка вдоль моря, и отделенная от нее низким шатким заборчиком с калиткой. Здесь мог бы быть садик, хотя его, вне всякого сомнения, затапливало бы во время прилива и ни одно растение не выжило бы.

Прошло две минуты, потом три, но ей все не открывали. Может, Роберт Маккензи глух как пень? Как его назвал тот старый ворчун на берегу? Старый Робби? Почему бы и нет, если они ровесники.

Она постучала еще раз и услышала скрип открывающейся двери, но звук доносился откуда-то сзади. Повернувшись, Анна увидела женщину лет шестидесяти с короткими седыми волосами и лучиками морщинок вокруг глаз, которая смотрела на нее с порога соседнего дома.

– Кого-нибудь ищете? – спросила женщина. В ее речи, как и у Анны, отсутствовало раскатистое шотландское «р».

– Меня здесь обещали встретить. – Анна повысила голос, перекрикивая внезапные порывы ветра. – Роберт Маккензи.

На лице женщины отразилось сомнение.

– Он не живет в Криви. – Название деревни у нее прозвучало как «Кривви». – Он точно назначил вам встречу здесь?

– Я… Да. – Усталость, накопившаяся за последние несколько недель, вдруг разом навалилась на нее. – Я… Это мой дом. Сегодня я собиралась переехать, и он должен был отдать мне ключ…

– Ой! – воскликнула женщина. – Конечно! Вы Анна Кэмпбелл.

– Да. – Анна слегка растерялась.

– Старый Робби говорил, что вы приедете, – сказала женщина, – но я думала, это будет на следующей неделе. Обычно он не опаздывает. Может, лодку вызвали.

Анна понятия не имела, что имеет в виду женщина.

– Он дежурит на спасательном судне в районе Макдаффа, – с улыбкой пояснила соседка в ответ на удивленный взгляд Анны. – Если они получили вызов, то он, скорее всего, просто не успел перенести вашу встречу. Я могу позвонить Барбаре, она знает. Может, зайдете – я поставлю чайник. Судя по вашему виду, чашка чая вам не помешает.

Анна на мгновение потеряла самообладание и испугалась, что вот-вот расплачется.

– О, – сказала она. – Да. Да, пожалуйста. Спасибо.

– Кстати, меня зовут Пэт. – Женщина посторонилась, впуская Анну. – Пэт Торп.

Глава вторая

Дом Пэт Торп назывался «Приют ткача». Он состоял из трех этажей, притиснутых к скале; человек, построивший его, проявил завидную изобретательность, чтобы соорудить удобный и просторный дом в этом суровом месте. Из дворика с ротанговым столом и стульями несколько каменных ступенек вели к парадной двери.

– Это для жильцов, – объяснила Пэт Анне. – А мы с вами воспользуемся черным ходом, как называет его мой муж.

Именно отсюда вышла Пэт, чтобы поговорить с Анной. Узкий коридор с боковой дверью, за которой Анна увидела крошечный туалет, вел в большую теплую кухню. Пол в ней был выложен серой плиткой, стены – очищены до камня, выровнены и покрашены белой краской. В одну из стен встроили довольно большую плиту с дровяной печью. Красивая кухонная мебель была солнечного желтого цвета; в центре стоял большой дубовый стол в окружении прочных стульев. Наполнив электрический чайник водой, Пэт включила его и предложила Анне присесть, а сама поднялась по крутой деревянной лестнице к телефону. Под звуки приглушенного голоса, доносившегося сверху, Анна осмотрелась. У одной стены стоял буфет с керамической посудой – похоже, ручной работы; каждый предмет украшала яркая роспись.

Спасательное судно Роберта Маккензи действительно отправилось на вызов – помощь потребовалась прогулочному катеру, который вышел из Лоссимута и потерпел бедствие на оживленных морских путях залива.

– Дело оказалось не слишком сложным, – сообщила Пэт, заваривая чай. В кухне пахло свежим песочным печеньем, которое стыло на полке рядом с огромной газовой плитой. – Если повезет, он скоро будет здесь. Сочувствую – в день переезда вам меньше всего нужна светская беседа с соседкой. Вы наверняка устали.

– Немного, – с улыбкой призналась Анна. – И кстати, одно поражение на этом фронте я уже пережила.

– Да?

– По приезде мне повстречался пожилой мужчина, – объяснила Анна. – Он не хотел, чтобы я парковалась в жилом районе.

– Ага, – сказала Пэт. – С тростью? Выглядит так, словно сегодня уже провел десять раундов с Тайсоном?

– Вроде того.

– Дуглас Маккин. – Пэт вздохнула. – О боже. Не принимайте на свой счет. Дело не в вас, а в «Счастье рыбачки». Этот спор по поводу права собственности тянется уже не один десяток лет. Он и Брен из-за этого ненавидел. Но если честно, вряд ли он симпатизирует хоть одному человеку на свете. Разве что Старому Робби. Дуглас – последний из тех, кто родился и вырос в Криви, и он недолюбливает нас, пришлых. Наверное, я должна ему сочувствовать, но не могу. Вечно он чем-то недоволен.

Анна улыбнулась, испытывая некоторое облегчение от того, что она не единственный объект стариковского гнева.

– Давно вы здесь живете?

– Мы с Фрэнком купили свой бизнес лет пятнадцать назад. Это был наш пенсионный план. Возможно, не самая лучшая идея, но теперь я не представляю себе жизни в другом месте.

– Бизнес?

Пэт поставила перед Анной тарелку с печеньем.

– В сезон мы сдаем этот дом по системе «постель и завтрак», а чуть дальше у нас есть еще один – апартаменты для туристов. Фрэнк сейчас там, делает мелкий ремонт. С каждым годом гостей у нас все меньше, но мы уже не молоды, так что, может, оно и к лучшему. В любом случае нам здесь нравится. Но вы, Анна, – что привело вас в Криви?

– Ну… – Анна опустила взгляд в кружку. – Это долгая история. Хотя на самом деле нет – совсем не долгая. Просто не слишком интересная или уникальная. Отец умер и оставил мне немного денег, и примерно в то же время разладились долгие – очень долгие – личные отношения. Мне скоро сорок, но все, что у меня есть, помещается в старую отцовскую машину. Разбирая вещи в доме родителей, я пересмотрела альбомы с фотографиями. В свой медовый месяц они колесили на машине по Шотландии, и один из снимков сделали в Криви. Это место так меня поразило, что я принялась читать о нем в интернете – и наткнулась на объявление о продаже «Счастья рыбачки». И решила его купить. После продажи дома родителей я могла позволить себе обойтись без ипотеки, и мне нужна была крыша над головой. У меня мелькнула мысль о новой жизни… – Она с кривой улыбкой посмотрела на Пэт: – Возможно, не самая лучшая идея.

– Не торопитесь, – сказала Пэт. – Вы еще не побывали внутри. Брен любила этот дом, и лично я рада, что в нем опять будут жить.

– Брен, – повторила Анна. – Это предыдущая хозяйка?

– Да. Больше в «Счастье рыбачки» никто не жил. Она несколько десятилений назад она купила его у отца на деньги, заработанные в молодости на разделке сельди, и сама переделала его – по крайней мере, так она говорила. Но если послушать Дугласа Маккина, так она обманом отобрала у него дом. Брен была замечательной женщиной. Всю жизнь прожила одна. Умерла… Да, прошло уже пять лет. Ей стукнуло девяносто пять, и она сама себя обслуживала до той ночи, когда легла спать и не проснулась. С тех пор дом пустовал. По правде говоря, я не думала, что Старый Робби решится его продать. Они с Брен очень дружили.

Хлопнула дверь черного хода.

– Ага, вот и Фрэнк, – сказала Пэт и встала, увидев мужчину в дверях кухни.

Фрэнк Торп оказался высоким и крепким человеком лет шестидесяти пяти, с лицом, которое выглядело смеющимся, даже когда он оставался серьезным. В одной руке он держал карниз для шторы, в другой – чемоданчик с дрелью. При виде жены он улыбнулся так радостно, словно неделями ждал этой встречи. Анна приподнялась, собираясь встать, и улыбка Фрэнка распространилась на нее.

– Ага! – воскликнул он. – Значит, это к нам гости! А я гадал, чья это там машина…

– Фрэнк, это Анна. Новая владелица дома Брен, – сообщила Пэт, пока Анна вставала со стула.

Фрэнк прислонил карниз к шкафчику, взял протянутую руку Анны и энергично встряхнул.

– Очень хорошо, очень хорошо, – произнес он восторженно. – Ну что, девушка, добро пожаловать в Криви. – Он поднял фирменный чемоданчик «Макита». – Если вам понадобится что-то сделать в доме, приходите прямо сюда, договорились?

– Спасибо, – с улыбкой поблагодарила Анна.

– Бедняжка приехала, как раз когда Старого Робби вызвали, и она осталась без ключа, – объяснила Пэт мужу, налила еще одну кружку чая и поставила перед ним на стол.

– Ну, если хотите, я могу вскрыть замок, – предложил Фрэнк и подмигнул. Потом сел и придвинул к себе кружку.

Анна удивленно заморгала:

– Нет, я…

– Фрэнк, веди себя прилично, – проворчала Пэт. – Бедной женщине совсем ни к чему знать, что ближайший сосед считает себя специалистом по взлому замков, ведь правда?

– Клянусь вам, это всего лишь хобби, – сказал Фрэнк. – Однажды я уже открывал дверь для Брен – несколько лет назад во время шторма она уронила ключ. Он упал с волнолома, а слесаря тут можно ждать до скончания века. Так что я впустил ее, а потом приехал Старый Робби с запасным ключом.

– Роберт Маккензи, – сказала Анна, ухватившись за знакомое имя, – продал мне этот дом. Наверное, они с Брен родственники, раз он его унаследовал?

– Он ей двоюродный племянник или что-то в этом роде, – ответила Пэт. – Семейные связи тут запутанные, сам черт не разберет. Так или иначе, все местные приходятся друг другу родственниками.

– Думаю, лучше подождать ключа, – сказала Анна. – Не хочу еще кого-то обидеть.

– Дуглас Маккин, – объяснила Пэт в ответ на вскинутые брови Фрэнка.

– А, этот старый болтун, – сказал Фрэнк. – Не обращайте на него внимания. А насчет Старого Робби не беспокойтесь, он добрый малый. Всем всегда помогает – до сих пор выходит в море на спасательной шлюпке, хотя давно уже вышел в отставку. Он не рассердится, если я открою вам дверь. В любом случае дом теперь ваш, правда? Вот и делайте с ним все что хотите.

– Не позволяйте ему водить вас за нос, Анна, дорогая. – Пэт встала и снова включила чайник. – Фрэнку нужен предлог, чтобы покрасоваться перед вами, вот и все. Воображает, что в прошлой жизни был преступником, а на самом деле он мягче, чем взбитые сливки.

Фрэнк скорчил гримасу и закатил глаза, воспользовавшись тем, что жена отвернулась, чтобы взять печенье.

– Не делай такое лицо, Фрэнк Торп, – сказала Пэт. – А если ты съешь все это до ужина, заработаешь очередной приступ.

Фрэнк демонстративно вздохнул:

– Как была учительницей, так и осталась. У тебя глаза на затылке.

– А с тобой иначе-то и нельзя.

С улыбкой на лице и со все возрастающим любопытством Анна слушала их пикировку. Она казалась знакомой, хотя ничем не напоминала их с Джеффом отношения. Анна поймала себя на том, что вспоминает юность, когда мать еще не умерла, а отец не состарился. Они были счастливы, ее родители, – вплоть до того темного пятна на рентгеновском снимке, которое сократило жизнь матери и в конечном счете убило природный оптимизм отца. Анна уставилась на свои пальцы, стиснувшие кружку. Она теперь старше, чем была мать, когда заболела раком, но чем она может похвастать? Загубленной карьерой, которой все время жертвовала ради мужчины, никогда никого не любившего, кроме себя, и правом владения на дом размером с коробку из-под обуви в совершенно чужом для нее месте.

Сообразив, что все умолкли, Анна подняла глаза на Пэт и Фрэнка; они переглядывались так, словно обратились к ней, но не получили ответа.

– Простите. – Она провела ладонью по лицу. – Я на секунду отвлеклась. Последние несколько дней были долгими.

– Еще бы, – посочувствовала ей Пэт.

– Знаете, – продолжила Анна, глядя на Фрэнка, – пожалуй, я приму ваше предложение насчет замка. Но вы уверены, что мистер Маккензи не рассердится?

– Нет, – уверенно ответил Фрэнк. – Мы позвоним Барбаре и скажем, что вы сумели войти, так что ему не нужно торопиться сюда, когда он причалит к берегу. Готов поспорить, он только обрадуется.

Глава третья

Через несколько минут Анна уже наблюдала, как местный умелец, похожий на персонажа «Розовой пантеры», возится с замком на двери ее нового дома. Больше никаких признаков жизни в деревне не наблюдалось. Ближе к вечеру ветер усилился, обрушивая на стенку набережной пенистые волны, которые разбивались о камень со звуком, похожим то ли на шипение, то ли на вздох. В небе беспрерывно кричали чайки, кружившие в потоках воздуха, таких же мощных и невидимых, как дыхание океана. Анна скользнула взглядом по неровной линии домов, исчезавших за поворотом и сливавшихся со скалами. В лучах вечернего солнца покрытые зеленью утесы приобретали золотистый оттенок; дрожащий свет словно разбивался об их неровные края, обрамленные черными тенями. Ей казалось, что деревня зажата между двумя приливами, а утесы – вовсе не утесы, а стены воды, которая вот-вот обрушится вниз, навстречу морю, в том самом месте, где она сейчас стоит.

– Готово! – воскликнул Фрэнк.

Послышался тихий металлический щелчок, и дверь «Счастья рыбачки» открылась. С сияющим лицом он повернулся к Анне.

– Спасибо большое, – сказала она, испытывая огромное облегчение.

– Не за что. Помочь вам перенести коробки?

– Там особенно нечего нести. Теперь я сама справлюсь. Мне просто нужно… сначала немного осмотреться.

Фрэнк кивнул и отошел, очевидно понимая ее желание остаться в одиночестве, но Анна медлила.

– Ну тогда зовите, если что-то понадобится. Мы ложимся спать около одиннадцати, а до этого обращайтесь в любое время – достаточно крикнуть. Помощь, молоток, чай, шоколад, вино, виски или компания – все, что пожелаете. Ладно?

Анна улыбнулась:

– Еще раз спасибо. Не ожидала сразу же познакомиться с такими чудесными соседями.

– Что тут удивительного? – Фрэнк пожал плечами. – Мы вам рады, милая. В это место давно пора вдохнуть новую жизнь. Может, утром заглянете на завтрак? В девять тридцать. Придете, значит, придете. Нет – тоже не беда.

Он ушел. Анна стояла на пороге дома, прижав ладонь к шершавым дверным доскам. Затем сделала глубокий вдох, толчком распахнула дверь, вошла и закрыла ее за собой. Прямо за дверью обнаружилась еще одна, а между ними – крошечная прихожая со стенами из сосновых бревен. За спиной по-прежнему завывал ветер, но в доме воздух был неподвижен – прихожая служила чем-то вроде шлюза, защищавшего от непогоды снаружи.

Анна открыла вторую дверь, и ее обдало волной спертого воздуха. В помещении царил полумрак, несмотря на слабый свет, проникавший через маленькие окна. Нащупав выключатель, она щелкнула им и замерла на пороге залитой ярким светом комнаты. Сразу бросалось в глаза, что в «Счастье рыбачки» давно никто не живет. Пыль висела в воздухе и покрывала все поверхности тонкой серой пленкой, из-за которой все выглядело тусклым.