Он остановил машину неподалёку от джипа и, схватив мобильник, открыл дверь.
– Эй! У вас всё в порядке? – крикнул Андрей, подходя к месту аварии и вглядываясь в затонированные до черноты окна джипа.
Внезапно джип резко сдал назад, едва не сбив Андрея, тот едва успел отпрыгнуть. Джип, соскочив с бордюра, затормозил и покатил вперёд. Андрей испуганно посмотрел ему вслед и перевёл взгляд на то место, откуда джип только что отъехал. На остановке лежала женщина. Андрей подбежал к ней. Женщина не дышала.
Он смахнул с телефона капли дождя и набрал «112». На том конце почему-то не отвечали. Джип, ставший причиной трагедии, спокойно удалялся. Андрей посмотрел на экран телефона и чертыхнулся – проклятый аппарат каким-то образом переключился в режим фотосъёмки. Андрей перевел телефон в режим звонков и снова набрал «112».
Джип уже почти скрылся из виду, как вдруг ослепительно ярко вспыхнули красные огни стоп-сигнала – и сразу белый фонарь заднего хода. Джип быстро сдал назад и резко остановился напротив Андрея. Тонированное стекло поползло вниз. Андрей поднял взгляд и удивлённо уставился в окно джипа. В окне чернело дуло пистолета. Выстрел прогремел будто гром. В это мгновение вспыхнула молния, и небо, словно эхо, ответило раскатистой канонадой. Джип сорвался с места и вскоре исчез, растворившись в серой мороси.
На остановке, упав прямо на тело женщины, лицом к небу лежал Андрей. Глаза его были широко раскрыты, мелкий дождик поливал лицо, смывая струйку крови, сбегающую из тёмного отверстия во лбу…
Поминки проходили в доме Тереховых. Народу было немного, но в тесной избе, не предназначенной для таких мероприятий, места всем не хватало. А потому мужчины, выпив по несколько стопок за помин души покойного, вышли из-за стола и, разбившись на две группки, вполголоса о чём-то беседовали во дворе. Женщины хлопотали, убирая со стола.
На стуле возле стены сгорбилась одетая в чёрное Лиза. Лицо её осунулось, глаза, теряющиеся на фоне тёмных кругов, бесцельно смотрели в пустоту. Рядом стояли шестеро мальчишек, с непониманием и страхом взирая на происходящее вокруг. Только самый младший – Мишка, сидел на полу возле маминых ног и играл в машинку.
Подошёл директор агрокомбината, кругленький лысый мужичок со страдальческим лицом.
– Лизонька, примите мои самые глубочайшие соболезнования.
Лиза подняла на него взгляд и молча кивнула.
– И ещё… – Директор замялся. – Сейчас, наверное, не самое подходящее время. Но у меня нет выхода… Я понимаю, и я вас не тороплю, но всё же…
– Вы хотите, чтобы мы освободили дом? – спокойно спросила Лиза.
– Вы только не подумайте! Андрюша был для нас… Но жизнь продолжается, и я должен… У меня ведь обязательства…
– Ильич, побойся Бога! – накинулась на него Кузьминична, дородная тётка лет шестидесяти, одетая в заношенное траурное платье.
– Шо ж ты девке даже у себе прийтить не даёшь! – присоединилась к ней не менее дородная, разве что лет на пять помоложе, Петровна, в таком же одеянии.
– А мне что делать? – горестно воскликнул Ильич. – Жилплощадь служебная. Мне надо нового агронома нанимать. Кто сюда без жилья-то пойдёт?
– Значит, таперче можно мать с дитями на улицу выбросить? – грозно спросила Кузьминична.
– Почему на улицу? У Андрея же осталась квартира в Южногорске?
– И шо? – вмешалась Петровна. – Да ты знаешь, шо енто за квартира? Лизавет, сколь там комнат-то?
– Одна, – машинально ответила Лиза.
– Одна! – Кузьминична всплеснула руками и сурово посмотрела на директора. – И ты хочешь их всех в енту одну комнату запихнуть, ирод?
– Он у ентом весь – эксплуататор! – заявила Петровна.
– Буржуй! – бросила Кузьминична.
– Да что вы на меня накинулись! – взвизгнул Ильич. – Я же никого сейчас не гоню… Ну не могу я без агронома, не могу!
Лиза подняла на него пустые, словно высохшие колодцы, глаза.
– Мы уедем. Девять дней отметим и уедем.
Глава II
Лиза стояла на автобусной остановке в окружении сыновей. На ней были джинсы и лёгкая кофточка, на ногах кроссовки. Дети тоже были одеты весьма скромно: старшие в потёртых джинсах, младшие в заштопанных шортах. В ногах – котомки, узлы и один чемодан. Рядом топтались Кузьминична и Петровна. Было довольно жарко. Но погода стояла переменчивая, небольшие облачка одно за другим скрывали ненадолго ласковое солнышко, и сразу поднимался ворчливый ветер, а с ним возникал и неприятный холодок, норовивший забраться за шиворот и пощекотать между лопаток.
– Вот Ильич, нелюдь! – поёжившись, проворчала Петровна. – Хошь бы автомобиль вам отдал! Всё ж полегче было б.
– Как бы он отдал? – возразила Лиза. – Автомобиль-то – служебный.
– Бедные! – всхлипнув, посетовала Кузьминична. – Как же вы тапереча-то?
– Ничего! Как-нибудь!
– Ты ж нам весточку-то подай, как доберётесь: шо там и как, усё ль у порядке, – наставляла Петровна.
– Обязательно! – пообещала Лиза. – Ой, а телефона-то вашего у меня нет! – Она достала из кармана мобильный телефон. – Продиктуете?
– Так у мине маво телефона тоже нема, – ответила Петровна и рассмеялась, вздрагивая всем своим дородным телом. – И не было николи! Я ж с ентими вашими мобильными…
– Я телеграмму дам… – нашлась Лиза. – Или письмо напишу.
– Да когда тебе там писать будет! – возразила Кузьминична. – Мы тебе сами позвоним. – Она взглянула на Петровну, словно ожидая подтверждения. – Из сельсовета.
– Точно, – согласилась Петровна. – Оттудова и позвоним. У табе номер тот же будет? Андрюшин?
– Да, – ответила Лиза. – Она посмотрела на телефон, на вспыхнувшем экране высветилась фотография чёрного джипа. – Вань, что это?
– Папка, наверно, где-то щёлкнул, – предположил Ваня, заглядывая в телефон.
Лиза несколько мгновений всматривалась в фотографию и убрала телефон обратно в карман.
– Ты там осторожно, в городе-то, – сказала Кузьминична. – Опасно! Бандиты кругом.
– Да что вы такое говорите, тётя Катя! Какие бандиты?
– Верно Кузьминична говорит, – самым серьёзным тоном заявила Петровна. – Я сама по телевизеру видала. Жуть!
– Я ведь жила в городе, – напомнила Лиза.
– У-у! Когда это было! – воскликнула Кузьминична.
– Не волнуйтесь, тётеньки, мы о маме позаботимся, – вмешался Ваня и повернулся к братьям. – Правда?
– Да! – хором ответили братья.
– Видите, какие у меня защитники? – Лиза улыбнулась, и глаза её подозрительно заблестели.
