– Сессию сдали? Мы тоже. Поехали на речку купаться!
– Хорошее дело, – согласилась Оля. – Я ведь завтра домой улетаю.
Ольгины сборы заняли три минуты. Сборы Анюты длились полтора часа, пока Оля не оттащила её от зеркала силой. Ехать до пляжа недалеко, сразу за городом. Оказывается, солнце палило город совсем по-летнему, белые дома светились в июньской зелени. По пути Костя накупил всякой ерунды: чипсов, «Пепси-Колы», орешков, тоник.
Аня выразила недовольство:
– Лучше бы ты сока с пирожками купил.
– Ладно. Какой ты сок любишь?
– Яблочный.
– А ты, Оля?
– Помню, мне желудочный выписывали, – хохотнула та с заднего сиденья и вдруг широко распахнула глаза, и без того круглые:
– О, пиво! Пиво продают!
– Право руля! – скомандовал Миша, подмигнув Оле наглым желтоватым глазом.
Костя подрулил к очереди, отбросившей длинный хвост от ларька с пивом. Очередь дышала своей собственной внутренней жизнью. Люди нетерпеливо переминались с ноги на ногу, уплотнённые группы возбуждённо переговаривались, кое-кто в ожидании постукивал сушёной рыбой по ладони. Солнце не щадило жаждущих, но разогнать любителей пива не могло.
Продвигалась очередь удручающе медленно.
– До вечера простоим, – расстроилась Оля.
– Зачем? Стоять совсем необязательно, – откликнулся Костя.
Друзья вышли из машины и направились прямиком к ларьку. Очередь недовольно загудела, но парни народное недовольство проигнорировали. Костя подошёл к продавцу и произнёс с сильным акцентом:
– Пи-ива, please. Four… four… Четире.
Далее последовала фраза на чистом английском, которую подруги не поняли.
– Он просит четыре пол-литровых кружки пива, – перевёл Миша.
Ошалелая продавщица бухнула в полулитровую кружку сразу литр и сунула её в руки Кости.
– О, пьеннна. Пьеннна! – вытаращил Костя бессовестные глаза, снова выдал длинную фразу и вернул продавцу запотевшую кружку.
– Он просит четыре кружки пива без пены, – пояснил «переводчик».
Продавец наливала четыре кружки без пены добрых полчаса. Очередь терпеливо ждала. Довольные парни сунули девушкам тяжёлые скользкие посудины.
– Держите крепче, – посоветовал Миша.
– Я всегда говорил, что иностранцы падки на наших девушек, – обронил кто-то в очереди.
– А наши девушки падки на иностранцев, – сердито буркнул ещё кто-то.
– Как ты теперь за руль сядешь? – спросила Оля у Кости, собирая у друзей пустые кружки, чтобы вернуть продавцу.
– А что?
– Ты ж пива выпил.
Костя отмахнулся. На общий пляж друзья не поехали, отправились на «дикий», где никого не было. Место было удобное, закрытое со всех сторон непроходимыми зарослями от посторонних взоров и от ветра. Мимо с шуршанием текла река, перекатываясь на камнях. Друзья весело выкупались, не смущаясь дном, покрытым острыми камешками, потом валялись на горячем песке и нежились в траве в тенёчке. Оля вслух мечтала, как проведёт дома каникулы. Аня обозревала в бинокль водную гладь и дальние кущи на берегу.
– Мужик загорает, – комментировала она увиденное. – Ворона летит, за ней вторая. Странные у мужика плавки, беленькие, с помпонами.
– С помпонами? Дай, посмотрю, – Оля отобрала у Ани бинокль и воззрилась в него сама.
– С помпонами! Окуляры протри, подруга! – захохотала она. – Мужик-то голый!
– Как голый? – удивилась Аня. – Дай посмотрю!
Костя ревниво отобрал у Ани бинокль.
– Не могу вспомнить, отключила я газ или нет, – вдруг сказала Оля. – Не помнишь, Ань?
– Не-а.
Аня расслабленно жмурилась, и не было ей никакого дела до газа. Оля напрягала память.
– Блин, ведь не выключила, он так и горит.
– Да и фиг с ним, – равнодушно произнёс Миша.
Оля вскочила и начала одеваться.
– Нет, это неправильно. Нагорит сейчас… И не по себе как-то. Короче, я в общагу.
– Я тебя отвезу, – вызвался Миша.
Костя приподнялся и бросил ему ключи от машины.
Оля и Миша уехали. Костя перевернулся на локти и навис над Аней.
– Наконец мы одни, – сказал он. – Давно хочу тебе сказать, Аня. Нравишься мне.
Аня смотрела на него сквозь сомкнутые веки и улыбалась, любуясь его чёрными бровями на излом, тёмно-серыми глазами, глядевшими на неё очень серьёзно, гладкой кожей на плотных мускулах. Широкие плечи заслонили солнце. Где-то под ухом звенел комар. Анины ладони робко скользнули по Костиной спине, и тут же она оказалась придавленной мускулистым телом. Под яростный стон боли и разочарования она прозаично, по-звериному рассталась с девственностью.
Миши и Оли не было до самого вечера, но влюблённые не нуждались ни в чьей компании. Когда за деревьями послышался звук мотора, они с сожалением отодвинулись друг от друга.
– Вы где пропадали? – без особого интереса спросила Аня.
– А, в кино ходили, – отмахнулась Оля. Губы у неё чуть распухли, выдавая подругу.
