Выходит из храма,
Идёт прямиком в бар.
Он знает: раз уж есть альпеншток – можно гнаться по следу туч.
А идти прямо —
Это особый дар.
У стойки его ждёт звёздноокая Мэл —
Танцовщица на столах.
Когда она в чьи-то объятья роняет одно из своих тел,
Он не видит себя в зеркалах.
Но полковник – тёртый карась,
Любая тоска ему по плечо.
Он с детства помнит, что «никто, кроме nice»,
Как шутил когда-то говорящий сверчок.
И полковник говорит себе «ОК»,
Выходит из бара,
Идёт прямиком в храм.
Отец Чарльз не пускает его на порог.
Падре забыл, что на каждого, кто заслужил кару,
Есть тот, кто скажет «Воздам!».
И полковник говорит себе «так…».
Берёт все деньги плюс последний сольдо и последний пятак.
Покупает белоснежный фрак,
А для Мэл – расписное сари.
Он отбрасывает себя, как ящерка – хвост,
Он наконец-то держит себя в полный рост.
Потому что на корабле, отплывающем завтра,
Они вместе уйдут в те края, куда даже Макарий
Не гонял минотавров.
Ответить за первый ком
Ковчег со святыми вознёсся ввысь,
И мы остались одни.
Помели по сусекам, поскребли у кулис,
Но и там истлели огни.
Мы не знали, как строить дом,
Не умели возжечь костёр.
Но кто-то же должен ответить за первый ком,
И я вспомнил тех, кто возьмётся на спор —
Одинокого мотоциклиста, что мчался сквозь поле – так нож проникает в плоть,
И Того, Кто Всеми Забыт, он как раз отталкивал от сердца Господа плот.
Ещё была та,
Что, выходя из башни, ходила по небесному дну.
Она давно бы спустилась, но высота
Позволяла ей лелеять свою вину.
А тут как раз подоспела пора
Выбрать святых из нас,
Мы, воспользовавшись моментом, плюнули на постройку домов из костра
И пустились в пляс.
Здесь кто-то крикнул: Я буду вашим лордом!
Салютуйте мне «Аве!», когда держите строй!
Мы едва не… Но дева из башни, выплюнув папиросу, прорычала: «Иди ты к чёрту,
