– Я хочу узнать, кто убил Джейн, – сказала она тихо.
– О чём ты?
Элизабет рассказала Гарри обо всём, что произошло в деревне за последние два дня.
– Так он и убил! – хлопнул Гарри, как только она закончила. Лицо его просветлело. Элизабет почувствовала раздражение. Гарри вёл себя, как и жители деревни. А почему? Ответ прост. У него зуб на Фрита. Теперь Гарри готов обвинить того во всех сметных грехах. Элизабет Фрит тоже не нравился, но она не собиралась опускаться так низко и терять разум.
– Не думаю.
– Почему? – Гарри снова нахмурился. – Он тебе нравится?
Элизабет хмыкнула.
– Не думаю, что человек имеющий, столь жуткую семейную трагедию, сам бы стал сразу по приезду убивать и вешать девушек. Он не похож на дурака или сумасшедшего.
– Ага, просто мерзавец, – Гарри вновь завёл машину. – Может он просто не смог сдержаться? Дурная кровь и так далее.
Элизабет пожала плечами.
– В любом случае, мне есть о чём с ним поговорить. Я хочу докопаться до правды. Сомневаюсь, что констебль Бигер не попытается спихнуть всё на Фрита.
– А ты хочешь справедливости для этого человека?
– Я хочу справедливости для Джейн, – поправила Гарри Элизабет и отвернулась к окну. Снаружи вновь моросил дождь. Окна быстро запотели. Элизабет принялась водить пальцем по мутному стеклу. «Что бы о тебе ни думали, делай то, что считаешь справедливым». Она запомнила эту фразу со скучного урока по истории, но теперь слова наполнились смыслом, как безделушка, которую ты переставлял туда-сюда, не находя ей места и сил выбросить, вдруг стала очень нужной.
Элизабет ясно и чётко, словно очнувшись от полудремы, осознала, это не просто маленькое приключение. Это испытание: сможет ли она пойти против толпы во имя справедливости, или всеобщие предубеждение собьёт её с ног и утащит на дно в водовороте ненависти?
Глава 4
Ещё на подъезде они заметили машину.
– Мама здесь, – констатировал Гарри отстранённым голосом. Тяжёлое молчание висело в машине от самого города.
Гарри заглушил мотор, но Элизабет продолжала сидеть рядом с ним.
– Что ты собираешься делать?
Гарри поджал губы.
– Не знаю. Не хочу… Они будут ругаться.
Элизабет смотрела в наполненные злобой и усталостью глаза племянника. Она поняла, что когда Джеймс рассказал ей об уходе Матильды, Элизабет и на сотую долю не осознавала, как всё серьёзно.
– Разве тебе есть, чем заняться в Лондоне?
– Буду гулять и веселиться, пока молод, – он улыбался, но это была ненастоящая улыбка. – В конце концов, у меня нет денег, но всё ещё есть друзья.
Да, у Гарри всё ещё есть друзья. Он легко вливался в компанию, становился своим в дрянном пабе и на светской вечеринке. Это то качество, какого у Элизабет никогда не было: умение найти общий язык с людьми. Но Гарри слишком гордый, чтобы быть прихлебателем при богатых друзьях.
– Может лучше остаться? Здесь много дел, с которыми ты мог бы мне помочь.
Гарри фыркнул.
– Какие, например?
Элизабет сказала первое, что пришло в голову.
– Например, узнать, действительно ли наш священник подвержен греху сладострастия.
– Что? – Гарри выпучил глаза. – Ты хочешь узнать, спит ли старик с…
– Отцу Лислу сейчас около сорока, так что он не стар, – прервала его Элизабет, чувствуя, как горят щёки. Зачем она об этом заговорила? Понятно же, что всё лишь слухи и сплетни, а она оболгала в глазах племянника такого почтенного, хоть и болтливого человека. – Или ты можешь просто сходить в паб и узнать, о чём болтают в деревне?
– А знаешь, мне нравится. Поиграем в сыщиков, – теперь Гарри улыбался вполне искренне, но потом снова нахмурился. – Я делаю это ради Джейн, хоть и не знал её.
Они вышли из машины и зашагали к дому. Серые тучи чуть раздвинулись. Бледное солнце бросало холодные лучи, но после промозглого утра, казалось, что и от этого стало теплее. Элизабет чихнула.
– Ты простыла? – спросил Гарри.
– Не думаю, но мне срочно нужно что-то горячее.
Так как Шерли не было, в холле им пришлось самим снять верхнюю одежду.
– Давай я отнесу? – предложила Элизабет.
Гарри бросил быстрый взгляд на лестницу. Цека его нервно дёрнулась. Он напоминал воришку, продумывающего путь к отступлению.
Из гостиной послышались торопливые шаги. В холл вышла женщина в персиковом платье и длинными бусами белого жемчуга, несколько раз обёрнутыми вокруг шеи.
– Гарри! Наконец! Где ты был? – закричала Матильда, раскинув руки.
– Матушка, – Гарри сделал шаг к женщине и обнял её. Матильда была на голову ниже сына, хорошо сложенная, и миленькая даже в свои сорок лет.
– Здравствуй, Матильда, – сказала Элизабет.
– О! Дорогая, прости, – женщина чмокнула Элизабет в щёку, от чего последняя чуть не поморщилась. Слишком близко. – Я тебя сразу и не заметила. В этом платье ты похожа на служанку. Я много раз говорила, тебе нужно обновить гардероб.
Клетчатое платье до колен с кружевом на груди было уже не новым, но оставалось одним из самых любимых у Элизабет.
– Мама, не говорите так. Это чудесное платье, – вмешался Гарри. Матильда поджала губы.
–А моё разве не чудесное?
Элизабет закатила глаза. Всё-таки Маргарет была неисправимой кокеткой и требовала восхищения от всех, даже от собственного сына.
– Оно прекрасно и очень вам идёт. Кстати, зачем вы приехали? – спросил Гарри.
Элизабет тоже интересовал этот вопрос, но стоять рядом во время беседы матери и сына на столь личную тему выглядело бы неприлично, поэтому она прошла в сторону лестницы, как можно медленнее.
