Чего ТЫ хочешь

Не плачь

О многом можно рассказать промолчав.

– Так и знал, что ты будешь здесь. Что, плохой день?

Анита повернулась на знакомый голос. В зрачках отражается закатное солнце, а в душе ураган. Ветерок треплет распущенные волосы и бросает на лицо непослушные прядки. Беспорядочно, хаотично, но удивительно прекрасно.

Здесь, наверху, всегда ветрено. И ей хотелось, чтобы эти порывы смели тревоги и сомнения, как сметают пыль с крыш. А солнце бы залатало дыры своей золотой паутинкой. Как это бывало всегда, когда она сюда приходит. Но не в этот раз. В этот раз все не так.

– Зачем ты пришел, Риан? Я же сказала, что не хочу сегодня встречаться.

– Поэтому и пришел. Тебе просто нужна жилетка, которая молчаливо выслушает и ничего не скажет в ответ. Жилетка здесь.

Парень сел рядом, свесил ноги и мечтательно посмотрел вдаль.

– Красиво.

– Здесь всегда красиво.

– Но я переживаю, что однажды ты можешь свалиться. Слишком высоко.

– В этом есть свое очарование.

– В опасности?

– Может быть.

Молчание давних друзей может значить многое. Несказанные слова, непрожитые эмоции. Или же наоборот, понимание, что просто помолчать очень комфортно. Вот сейчас был как раз этот случай.

Анита не знала, хочет ли она рассказать, и есть ли вообще что рассказывать. А Риан не торопил и не требовал. В конце концов, девушка все-таки начала.

– У тебя бывало такое, что ты не знаешь, чего хочешь?

– Я часто не знаю, чего хочу. Иногда нужно принять трудное решение. И ты взвешиваешь его со всех сторон. Знаешь все "за" и все "против", и все равно не можешь выбрать.

– А если нет никаких "за" и "против"? Если ты просто что-то чувствуешь, но не знаешь ни что это, ни что с этим делать?

– А что ты чувствуешь?

– Я не знаю.. Как будто… Как будто я не понимаю, кто я. Всю жизнь мне говорили, кем я должна быть. А вот сейчас я поняла, что я не знаю, чего хочу я.

– И с чего вдруг такие мысли?

– Знаешь, бывает, встречаешь что-то, что не вписывается в твою картину мира. И ты и так смотришь на это, и эдак. Рассматриваешь, изучаешь, словно препарируешь нечто инопланетное. И никак не можешь понять, почему тебя к этому тянет. Логически, рационально, этому нет объяснения. Сюр, нонсенс, лишний мазок на идеальном холсте. Но что-то есть в этом такое, что ты смотришь, как завороженный, и не можешь оторваться. А потом возникают мысли, что твой мир не единственный. И может быть даже не настолько правильный, как ты считал.

– Интересно, интересно. Ты говоришь об этом чем-то, как о предмете. Но что-то мне подсказывает, что это кто-то, правда?

– Правда.

– И кто же это?

– Неопознанный объект. Иррациональный и непонятный.

– И ты никак не можешь понять, что в нем такого, что он тебя заинтересовал?

– Не могу. И это еще больше обескураживает и интригует. Такое ощущение, что все мои понятные полочки перемешиваются. И я не могу найти в себе даже то, что знаю, где лежит.

– Ну что ж. Я уверен, что просто нужно время, и ты разберешься. Ты же Дэвиер, ты не можешь не разобраться.

– Ой, вот только давай без этого, ладно? Меня уже тошнит от этой фразы. «Ты же Дэвиер.» Выводит из себя и злит.

– Ладно, ладно, не злись. Я ж любя.

– Да знаю я твое «любя». Хорошо еще, что родители тебя не слышат. Они уж точно давно мечтают о том, чтобы ты подарил мне колечко.

– И не надейся.

– И на том спасибо.

– Ладно, дорогая не состоявшаяся жена, давай спускаться отсюда. Уже холодает, еще простудишься.

– Боже, какой заботливый.

– Нет. Не бог заботливый, а я. Но я не исключаю, что его стараниями.

Риан улыбнулся и подмигнул. Анита рассмеялась, толкнула его в бок и встала.

– Ладно, и правда прохладно уже, пойдем. Подвезешь?

– Хочешь, чтобы у родителей был еще один повод? Да не смотри на меня так, подвезу, конечно.

– Тише, тише. Все хорошо.

Мальчишка склонился над коленкой и подул. Новые штаны теперь только в мусор. Первое катание на велосипеде прошло не очень удачно. А ведь это он дал, он посадил. Придется отвечать.

Вытирает слезы рукавом и достает из кармана конфету.

– Не плачь, будешь?

Все хорошо

От реальности можно бегать, прятаться и скрываться. Но она все равно найдет.

Страшно, темно, тесно. Кажется, что весь мир давит со всех сторон. Руки трясутся, зубы стучат. Плакать нельзя. В горле комок. Не проглатываемый, не исчезающий, не растворяющийся. И он становится все больше и больше. Но нужно взять себя в руки. Быть спокойным. По крайней мере, насколько это только возможно.

Прижимает к себе единственное, ради чего теперь стоит жить. Так, чтобы не видела, чтобы не смотрела. Крепко держит маленькие пальчики. И шепчет.

– Все хорошо, все хорошо, все хорошо. …

Единственное, что он может сделать сейчас. Он не может отсюда вылезти. Он не чувствует боли, но понимает, что не выберется. Отпускать сестру одну бродить по лесам, еще более ужасная идея.

Единственное, что есть – это только слова «все хорошо». И самому закрыть глаза. Потому, что смотреть страшно. Потому, что все, что было в жизни, разрушилось за пару мгновений. Потому, что если откроешь, снова придется увидеть.

И он знает, откуда-то точно знает, что они здесь еще долго будут одни. Будут сидеть дрожа и постепенно замерзая, не в силах открыть глаза. И не в силах забыть этот ад. Еще долго, еще очень долго придется находиться в сжатой консервной банке, чувствовать металлический привкус крови во рту и терпеть ненавистные запахи. Где-то в следующий жизни издалека послышится звук сирен, перерастающий в вой и окрашивающий пространство огнями. Где-то в следующей жизни. А в этой пока только тишина, прерываемая редким шепотом губ. «Все хорошо.»

Подскакивает на кровати. Майка мокрая насквозь. Дышит тяжело, сдавленно. Сон. Это был всего лишь сон. Кричит в подушку и бьет кулаком в стену.

Когда уже, наконец, его оставят эти кошмары? Может быть однажды, где-то в следующей жизни, он будет жить счастливо и спокойно. Может быть. Но сейчас..

Сейчас больше не уснет. Бессмысленно пытаться уснуть. Какие-то пара часов и уже вставать, так смысл доставлять себе еще мучений.

Рут накидывает халат и спускается на кухню. Где-то в холодильнике должна быть баночка пива. Отличный способ скоротать время. Но его опередили. На кухне уже горит свет и чувствуется аромат кофе. Винсент любит варить себе кофе.

– Не спишь?

– Как видишь.

– Опять кошмары?

– Есть такое.

– Я тебе предлагал сходить к..

– Спасибо, не нужно.

– Как хочешь. Что будешь делать?

– Не знаю. Хотел выпить баночку, чтобы успокоиться.

– Перед учебой то?

– Ну и что, ничего не будет. Да и какой смысл в этой учебе.

– Смысл есть, даже если ты его не видишь. Рут, однажды тебе придется решить, куда ты пойдешь.

– Я знаю. Еще есть время.

– Не так много, как ты думаешь. Тебе остался всего год, и что ты хочешь делать дальше?

– Я же говорю, не знаю. Пойду к тебе в бар. Буду наливать ребятам твой «адский» и подмигивать приходящим дамочкам.

– Все шутишь.

– Я не шучу.

– Ну, тогда и я не шучу. Я не возьму тебя работать в бар, понял?

– Почему?

– Потому, что ты там себя окончательно похоронишь. Я не хочу на это смотреть.

– Я себя уже похоронил.

– Я вижу. Но забота об Эстер не должна быть твоей единственной целью в жизни. Она уже не ребенок, и ты тоже.

– Нет, она тот еще ребенок.

– Хорошо, пусть так. Но не стоит класть себя на алтарь. Ты не можешь быть ответственен за все один. И я очень надеюсь, что однажды ты найдешь что-то, что будет только для тебя.

–Баскетбол.

– Если только это не способ убежать от реальности. Но ты меня услышал, да?

– Услышал. Возможно.

Рут вздохнул, открыл холодильник, закрыл. Снова открыл. И снова закрыл.

– Сваришь и мне кофе?

Меня не устроит

Когда не знаешь делать или нет, лучше сделать.

Рут садится на лавочку в раздевалке и снимает кроссы. Уже давно все ушли, как всегда. Он здесь остался один и можно не спешить. Ему не нравится переодеваться с кем-то еще. И не потому, что кто-то его увидит, посмотрит как-то не так. Нет. Это мышечное тело – предмет гордости, а не сожалений.

Ему не нравится с кем-то потому, что галдят, шумят, мешаются. Невозможно подумать спокойно о чем-то, и привести кусочки чувств в порядок.

Майка липкая и мокрая. По-хорошему, нужно бы заглянуть в душ, да всегда так лень. Какая разница, все равно пойдет сейчас домой. Так и смысл? Скидывает одежду на пол, переодевается, запихивает все в сумку. Нужно бы еще и постирать, но почему дойти до машинки тоже всегда лень? Выходит из раздевалки в общее помещение и встает резко и внезапно, столкнувшись лицом к лицу с Анн.

– Ну все, ты точно меня преследуешь. Пойду писать заявление.

– И тебе привет. Побереги силы, их можно потратить на что-то более полезное.

– У тебя что, тренировка? Так поздно?

– Не спрашивай почему. Я до сих пор негодую по этому поводу. Целый семестр прошел, а они никак не могут устаканить вопросы расписания.

– Привыкай. Добро пожаловать в хаос, василек.

– Не называй меня так. Я же уже просила.

– Ну, а я проигнорировал твою просьбу.

– У тебя очень хорошо получается многое игнорировать.

– Знаешь, я по этому поводу не парюсь.

– А стоило бы. Как, кстати, сдал?

– Торжественно сообщаю, на три.

– Ну, это похоронный марш, а не торжество. Учитель из меня не удался.

– Нет, ты не понимаешь. Три – это победа. Без тебя я бы не сдал вовсе. Так что, учитель из тебя очень даже, и за это тебе спасибо. Почему ты вообще решила мне помочь? И.. Как так случилось, что ты понимаешь уровень четвертого курса?

– Что ж. Почему понимаю – это длинная история. Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе ее за чашечкой чая. Но я сомневаюсь, что мы будем настолько близки. А насчет того, почему помогла… Я не знаю. Ты выглядел слишком растерянным. Это было спонтанное решение, такой ответ тебя устроит?

– Нет, не устроит.

– Ну, твои проблемы.

Странный парень резко шагнул и прижал Аниту к стене, заблокировав пути отступления руками. Забавная она такая. Так близко. Дышит громко, и крепко сжимает в руке сумку. Тонкая белая кожа, подтянутая фигура. Конечно, еще бы не подтянутая.

– Меня не устроит, если мы не станем настолько близки, чтобы вместе выпить по чашечке чая. Ты так дышишь, боишься меня?

– Смешно, очень смешно. Бояться тебя? С чего бы это? И вообще, знаешь что?

– Что?

– Тебе нужно в душ.

Рут сначала завис, а потом рассмеялся. Да так сильно, что смог только приземлиться на рядом стоящую лавочку и схватиться за живот. Он сам не понял, почему ему так смешно.

Дверь снова открылась, и в раздевалку прошли еще две первокурсницы. Видимо, на ту же тренировку. А за ними кто-то и еще. И вот, опять тот самый балаган.

Анита собралась тоже исчезнуть за дверью, и уже почти перешагнула порог.

– Стой, подожди!

– Ну что тебе еще?

– Хочешь, подожду и провожу тебя? Поздно ведь уже. Я приму душ, честно, обещаю.

– Ну, раз обещаешь, так и быть. Но ты точно хочешь ждать меня здесь два часа? Самому-то никуда не надо?

– Да нет, никуда не надо. Если бы я не был свободен, я бы не предлагал.

– Ну ладно, как хочешь.

– А ты не хочешь?

– Я этого не говорила.

– Ну, вот и договорились.

Стайки мыслей

Иногда что-то заканчивается, так и не начавшись.

Иногда очень хорошо побыть в своих мыслях. Наедине с собой. Весь мир будто замирает, заканчивается, растворяется, и есть только ты. Слова, образы складываются в картинку, или не складываются. Можно злиться на их непослушность, или просто наблюдать, как кусочки жизни витают в голове.

Он любит находиться один. Есть в этом что-то особенное. Если что-то тревожит, или беспокоит, единственное, что может помочь – это побыть одному. Уложить все по полочкам, рассортировать, и вернуться в мир другим. Совсем чуть-чуть, но другим.

Правда, иногда не получается усмирить этот хаос, что творится внутри. Буйный ветер событий и эмоций кружит, кружит и не собирается стихать.

Вот и сейчас. Вроде бы все так просто и понятно. Но так запутанно и странно. Словно он что-то упускает из виду. И сам не знает, что это может быть. Ждать оказалось так просто, но так сложно.

И почему именно так, он не знает. Время с собой всегда проходит незаметно. Но ожидание такое вязкое, такое тягучее. Словно расплавленный сахар наматывают на палочку, формируя леденец. Каким он будет?

Слышит шаги, голоса. Значит, закончили. Значит, скоро здесь опять будет шумно. Лучше выйти и продолжить ждать за дверью в коридоре. Лучше. Какие-то странные были чувства, когда он ее увидел тогда. Зачем вообще подошел? Он не знает. Необъяснимо, непонятно и забавно. Ну и пусть. Но может и не стоило так делать? Хотя, какая разница.

Анита видит фигуру в коридоре. Будто удивляется слегка, подходит.

– Все-таки ты еще здесь.

– Ну, мы же договорились, а я держу слово.

– Я тоже. Ладно, подожди еще немного, я быстро.

– Уже и так сижу и жду. Не торопись.

– У тебя волосы влажные?

– Да. Я же обещал в душ сходить.

– Очень ответственно с твоей стороны. Но.. Ты же не собираешься идти с мокрой головой?

– Они почти высохли. Меня это не тревожит.

– Там, между прочим, и фен есть. Если ты не знал.

– Знал, не люблю. Почему это тебя так беспокоит?

– Не хочу, чтобы из-за меня ты простудился.

– О, поверь, если я и заболею, то не из-за тебя точно. Не нужно меня опекать, ладно?

– Я не опекаю, просто беспокоюсь.

– И беспокоиться тоже не нужно. Ну все, давай, иди переодеваться уже, а то скоро корпус закроют. Ты же не хочешь остаться здесь со мной на ночь?

– Пошла, пошла. Удаляюсь, откланиваюсь, исчезаю.

Последнее слово она договорила, уже подойдя к двери раздевалки.

«Ну что за экспонат. Вот может он нормально разговаривать, нет?»

Анита слегка в расстроенных чувствах стоит под напором воды. Главное – волосы не намочить, а то сушиться придется долго. А она не хотела бы выходить на улицу с влажными волосами, в отличие от некоторых. Ох уж эти некоторые…

Рут запомнил прилипшую прядку к виску и мимолетную улыбку. Запомнил, зафиксировал, удивился. Ну вот, снова собирать мысли в кучку.

Дождался.

В молчании они шли по коридорам корпуса. Никто не знал с чего начать беседу, и стоит ли вообще ее начинать. Он машинально открыл перед Анитой дверь на улицу. Та машинально шагнула первой и ответила кивком головы. Кажется, так и должно быть. Так и было. Всегда.

На улице свежо. Сейчас темнеет быстрее, чем летом, а потому, солнца уже почти не видно. Лишь тонкая полоска заката мелькает между высоток. Вроде бы и Анн показывает дорогу, но почему-то у нее такое ощущение, что ведет не она, а ее. Странное ощущение. Но она не может определить его как неприятное. Скорее, как незнакомое.

Еще пара поворотов, и она будет дома, а они так ничего друг другу и не сказали. И если сначала от молчания было уютно, то сейчас оно пронизывает холодком. Неуверенностью заползает в легкие, от этого что-то сказать становится еще труднее. В конце концов, Анита не выдерживает и говорит первое, что приходит в голову, только бы не молчать.

– Почему решил проводить?

– Не пойми неправильно, это просто благодарность. Ты мне помогла, а я не знаю чем тебя поблагодарить. Так что, подумал, что проводить тебя в позднее время, как раз подойдет.

– Ну что ж, вполне. Мне и правда было бы неуютно. Но что я могу понять неправильно?

– Не знаю. Будто я.. Ну. Я… В общем… Будто подкатываю к тебе.

– А. Ну, знаешь ли, после того, что было в раздевалке, я и правда могла так подумать.

– Извини, случайно вышло. Я не хочу рушить ни чьи отношения.

– А чьи отношения ты можешь разрушить?

– Твои, разве нет? Тот парень, что иногда тебя подвозит в универ.

– А, вот ты о чем.

– Так что, все это просто жест благодарности.

– Ну что ж, я рада.

– И я. Я не хочу, чтобы ты поняла это как-то иначе.

– Вот и хорошо, что мы все обсудили. Но вообще, мы подошли, мой дом.

Рут оглядывает особняк. Удивляется, на секунду хмурится.

– Ну что ж, заходи. Спокойной ночи, рад был с тобой пройтись.

– Я тоже рада, спасибо.

Поиск замка, лязг железной двери. Темнота двора поглотила девушку и захлопнулась.

Точно так же, как захлопнулись и стихли стайки мыслей.

Иллюзии звезд

Чтобы что-то решить, иногда достаточно об этом рассказать.

Топ, топ, топ. А небо покрыто звездами. Поднимешь голову и окажется, что они смотрят. Так пристально и отстраненно. Словно им нет до тебя никакого дела. Безжизненные, но такие притягательные. И думается, неужели там больше ничего нет? Только лишь яркие вспышки в темноте. Думается, что там так много всего, что невозможно представить конца. И эта мысль пугает и очаровывает.

Шелест камешков под ногами немного приземляет, возвращает от великого к личному. К личным переживаниям моментов и смыслов. Можно ли ему допустить мысль, что эта девушка однажды возьмет его за руку? Можно ли допустить, что однажды они будут весело смеяться в какой-нибудь кофейне, и обсуждать планы на будущее.

Можно ли допустить, что однажды она посмотрит на него как-то по-особенному и улыбнется на рассвете? А солнце играло бы красками в ее волосах, пускало бы зайчики на лицо. Можно ли допустить, что однажды она его обнимет и расскажет добрую историю перед сном?

Мысли мелькают, мелькают, мелькают…

Стоп.

Остановился. Задумался. Куда его понесло? Эта девушка из другого мира. Из другой вселенной. Параллельной. Не касающейся его, Рут, даже в самой крохотной точке. Так и смысл допускать даже мысль о том, что могло бы быть? Не могло, и не может.

Рут не из тех, кто питается иллюзиями. Не из тех, кто будет стремиться к тому, что практически не имеет шансов. Нет. А эта девушка, живущая в особняке и встречающаяся с приметным парнем, явно из категории недостижимого.

Так что.. Рут встрепенулся, поднял голову и уверенно зашагал дальше. Хорошо, что все так, как есть. Непреодолимая пропасть так и останется непреодолимой, а он просто пойдет в другом направлении. Незачем прыгать и разбиваться на осколки, цепляясь за иллюзии. У него есть дом, есть друзья, есть семья, вот что важно. Важно и незыблемо. Как фундамент, на котором он стоит. Крепкий и надежный. Все, что шатко его не интересует.

Прозрачные мечты побледнели, превратились в пар и улетели к звездам. Возможно, где-то там, среди бесконечного числа галактик, есть кто-то, кто ухватится за эту дымку. Ухватится, и воплотит в реальность. Но это будет не его реальность.

«Дорогой дневник. Давненько я ничего не писала, правда? Честно, я даже не знаю, что именно хочу написать сейчас. Просто вдруг ощутила острую потребность выговориться. Ну, ты-то меня понимаешь. И, к счастью, ничего не говоришь мне в ответ. Я не хочу, чтобы мне сейчас кто-то что-то говорил. Так что, волею судьбы, ты снова будешь наблюдать поток моих мыслей.

Интересно, по ним уже можно написать кандидатскую, или докторскую? Как думаешь?

Я чувствую себя идиоткой. Забавно, правда. Я? Я??? Ну ладно, опустим детали. Или ты хочешь знать почему? И с кем я вообще разговариваю.. Ладно. Я знаю, что мне это просто помогает. Всегда помогало. Так что, надеюсь, что и теперь.

Этот парень, этот Рут.. Всякий раз ставит меня в тупик. Я не понимаю. Я правда не понимаю. То он ревет у меня на коленях, то огрызается, то улыбается, как ни в чем не бывало! Никакой логики. Никакой последовательности. Такое ощущение, что он делает просто то, что первое пришло в голову! Так и правда можно жить?

Сегодня.. Сегодня он был так близко. И мне… Мне почему-то захотелось его поцеловать. Но я знаю, что это не может быть правильным решением. Не может быть хоть каким-то решением. Само желание может значить так много, и я никак не могу разобраться, что оно значит.

Чего мне хотелось? Заткнуть? Почувствовать? Может, показать, что я тоже способна его удивить? А он меня удивляет, да. Нет, я не поцеловала. Зачем? Это бы значило, что я начинаю игру, а я не хочу начинать. Поэтому, я просто ответила первое, что пришло в голову. Он так смеялся. Еще одно из того, что я не могу понять. Конечно, возможно, и было смешно. Но ведь не так, чтобы хвататься за живот.

А потом он вообще предложил меня проводить. И мне вдруг стало интересно, а что из этого выйдет? Любопытно, понимаешь? Я знаю, ты понимаешь. Конечно, на такси я бы добралась быстрее. Но.. Все ж таки любопытно.

И что? Он просто всю дорогу молчал. Сначала я думала, что что-то, да скажет, но нет. Я думала, может он хотел о чем-то поговорить, раз решил меня проводить. Но он просто шел и молчал. Периодически на меня посматривал, и мне становилось как-то странно. Я не могу выделить какое-то конкретное чувство.

Молчал, молчал.. И я решила уточнить, зачем же все-таки со мной пошел? Ха! Благодарность. Ну и ладно. Правда, или нет? Еще этот бред про парня. Но знаешь, я не стала разубеждать. Зачем?

Но теперь.. Теперь я так непривычно себя чувствую после всего этого, что не знаю, куда это деть. Почему каждый раз после того, как мы пересекаемся, я собираю себя по кусочкам?

То в жар, то в холод. То смешно, то грустно, то злюсь. Кто он вообще такой, что заставляет меня чувствовать все это? Но я не жалуюсь, нет. Я просто никак не могу понять. Ни себя, ни его. Стоит ли больше не пересекаться? Ну, по крайней мере, постараться.

Но если избегать, я так и не разберусь что же это такое. Во всяком случае, он мне любопытен, хоть иногда и бесит. И любопытен именно потому, что я его не понимаю. Я не знаю, какой будет его следующий шаг, просто не могу предугадать. Такое ощущение, что я заглянула куда-то, где еще не была.

Но вот вопрос. А нужно ли мне все это? Может и не нужно совсем. Иногда какие-то вещи лучше просто оставить. Иногда лучше не заходить на неизвестную тропку, ведь можно найти и то, что совсем не хочешь находить.

Хочу, или не хочу? Знать бы еще чего хочу!! Но, как минимум, выговориться было нужно, спасибо. Мне стало легче.»

Опять молчишь

Близости нет там, где лишь снимают одежду.

Как-то подозрительно тихо. Слишком, слишком подозрительно. Конечно, он едва встал, и успел лишь умыться. А значит, мозг еще не понимает, ни где он, ни что происходит, ни что с этим делать. Раннее утро, которое по несчастной случайности большинство людей называют обедом.

И все-таки, не смотря на то, что мозг еще не проснулся, парень понимает, что что-то не так. И правда тихо. Как будто он встал не в двенадцать, а в шесть утра. Где же скрежет и шипение из комнаты напротив? Может сестра уже куда-то ушла? Странно.

Рут заглядывает в комнату, действительно никого нет. И внизу никого не слышно. Куда это все слиняли, пока он беззаботно восстанавливал свой организм в способности адекватно передвигаться?

Открывает дверь уже в свою комнату, делает шаг, запоздало замечает касание ногой какой-то веревки. Или не веревки вовсе, но это уже не важно. Оглушительный хлопок выбивает его из ощущения реальности. А на теле, волосах, и вообще по всей комнате оседает серпантин.

Замереть, не двигаться, прийти в себя, оценить обстановку. Настолько здраво, насколько это вообще возможно в данной ситуации. Из-за шкафа выплывает голова Эстер, а за ней уже и все тело, со словами:

– Доброе утречко, Сис. Мои поздравления!

Улыбка до ушей, и абсолютно невинный взгляд.

– Ты что творишь, мелочь пузатая! Ты хоть понимаешь, что я чуть.. Да ты хоть понимаешь, как я испугался!

– В этом и прелесть, дорогой. В этом и прелесть. Теоретически, я на это и рассчитывала, практически, так и вышло. Так что, я вполне довольна. Мы квиты.

– На этот раз я этого не забуду.

– О, на это я и надеюсь! Какой там счет? А, кто уже считает, правда?

– Прекрати! Нельзя же заходить так далеко! Выметайся!

Рут кипит от злости, непроизвольно сжимает кулаки и пронизывает бешеным взглядом.

– Ой, ты злишься? Ну прости, прости, прости.

Эстер смотрит глазами, полными сожаления и раскаяния. Как вообще можно на нее злиться? Вот как? Рут хватило ровно на две секунды.

– Ладно, ладно, я не сержусь. С чем хоть поздравляешь то?

– Как это с чем? Если ты и не считаешь это своим великим достижением, то зря. Если ты не заметил, то ты впервые сдал сессию без пересдач. И лично я совершенно не представляю, как у тебя это вышло. А ну колись!

– Ну, вышло и вышло, чего балаган то устраивать?