Долгий путь к себе. Исповедь жертвы абьюза

В детстве всегда было так: все желания и прихоти брата исполнялись, стоило только ему покапризничать. Он же особенный, ему нужно в первую очередь. И теперь Паша абсолютно не готов к тому, что во взрослой жизни так просто ничего не достаётся. Взрослым быть сложнее, взрослому приходится брать ответственность за свою жизнь.

Когда была объявлена частичная мобилизация в стране, брат, как и многие, тоже получил повестку. Его многочисленные проблемы со здоровьем не стали основанием для того, чтобы не оказаться в рядах мобилизованных. Хоть и принудительно, но ему пришлось сделать шаг в сторону сепарации, в сторону взрослой жизни.

Я не теряю надежды, что брат вернётся домой живым, здоровым и с другим взглядом на мир.

Паша, милый мой брат, я верю в тебя и люблю.

Глава 3. Папина семья

После рождения Паши папа стал отдаляться от семьи. Он жил с нами, но как посторонний. Мама, уставшая от проблем с сыном и забот о нём, стала меньше уделять времени себе, больше не была такой лёгкой и весёлой девчонкой, какой была до замужества и в первые годы брака. Она уже меньше внимания уделяла папе, да и то, что уделяла, было не таким, которого ему хотелось.

Уже тогда папа всё чаще позволял себе приходить домой в алкогольном опьянении. Из-за этого родители ссорились, а иногда даже доходило до драк. В такие моменты мы с Пашей прятались в комнате. Крики и слёзы мамы, синяки на её теле я помню, как будто всё это происходило вчера.

Мне было страшно. Я не верила, что папа мог сделать маме больно, но частые скандалы и драки доказывали обратное. Перед сном я каждый раз тихо плакала, папа казался мне чудовищем.

С тех пор во мне поселился страх за себя, за маленького брата, за маму. Я стала избегать отца и общения с ним. Несмотря на то, что была ещё совсем ребёнком, я уже понимала, что тот, кто может оскорбить и причинить физическую боль своему близкому, злой и опасный человек. Его нельзя подпускать близко к себе. Я сама выстроила стену между нами, чтобы оградить себя от папы.

На меня папа тоже поднимал руку, мог ударить по голове, а подзатыльниками одаривал при малейшем раздражении. Когда я пыталась ему возразить, особенно выпившему, мне в ответ летело: «Ша! Заткнись!» И я затыкалась. Много осознанных лет я молчала: замкнулась в себе, утратила право голоса. Разговаривала только с собой и людьми, с которыми чувствовала себя в безопасности, а ещё с животными.

Мама очень редко заступалась за меня. Только тогда, когда я пыталась защитить её от нападков папы и он в этот момент переключался на меня. Вот тогда мама могла оградить дочь от отца.

Помню, папа был очень пьян, когда мама пришла с работы, и между ними мгновенно вспыхнул скандал. Мама кричала на папу, папа кричал на маму, еле выговаривая ужасные слова. Он толкнул её, и она упала, я не выдержала и подбежала к ним, хотела помочь маме, защитить, а папа в этот момент развернулся в мою сторону и замахнулся. От страха у меня перехватило дыхание, но вдруг мама взяла на кухне большой эмалированный ковш и сильно ударила им папу по голове. Тогда мама была в ярости от того, что могла пострадать и я.

Почему он так себя с нами вёл, я не знаю. Возможно, хотел самоутвердиться за счёт слабых.

Семья, в которой вырос папа, была очень трудолюбивой и правильной. Дедушка Паша (папин отец) всегда спокойный, начитанный, с «золотыми» руками, его любили и уважали все жители деревни. Невысокого роста, сутулый старичок в брючках, рубашке и соломенной шляпке с небольшими полями. Дедушка Паша любил читать, у него была огромная библиотека. Так же дедушка качественно выделывал шкурки животных, из которых потом шил отличные дублёнки, рукавички и даже унты. Я ни разу не видела его раздражённым или несдержанным. Он постоянно шутил, с ним было спокойно. Откуда дедушка был родом, я не знаю. О его родственниках мне также ничего не известно.

Между дедушкой и бабушкой были спокойные ровные отношения, они никогда не ругались, да и вообще разговаривали между собой нечасто. Их отношения больше были похожи на деловые.

Бабушка Маруся (папина мама) худенькая, приятная внешне старушка. Она всегда всё успевала. В огороде всё полито, ни единого сорняка на грядках, у коровы почищено, молоко парное надоено, сметана из него получена, из которой в глиняной крынке взбито очень вкусное сливочное масло. Бабушка хорошо шила и вязала, у неё было несколько швейных машинок. Она была самой старшей среди двенадцати братьев и сестёр. Их отец, мой прадедушка, был жестоким человеком. Много пил, избивал жену, закрывал её в подполье, а зимой, в лютый мороз, мог разбудить ночью всё своё многочисленное семейство и выгнать раздетых и босых на улицу. Бабушка, как самая старшая, взвалила на себя весь груз ответственности за младших и помогала маме как и чем могла. Жертва и спасатель – её главные роли в жизни. Для окружения – добрейшей души женщина. Но то напряжение, злость, которое она в себе носила и носит до сих пор, а ей на данный момент девяносто пять лет, всегда чувствовались нами – самыми близкими.

Своему любимому сыну она старалась создать другие условия, дать ему другое воспитание. Продолжая взваливать всё на себя, она не заметила, что вырастила инфантильного и психологически незрелого человека. Сепарация между ними так и не произошла, она до сих пор относится к сыну как к маленькому мальчику. Сноху (мою маму) она невзлюбила сразу, поведение сына в отношении её оправдывала – сама виновата, провоцирует. Со мной и Пашей всегда была холодна и высокомерна, принижая и высмеивая какие-либо наши достижения. С ней было очень тяжело разговаривать. Я всегда ощущала её раздражение.

У бабушки есть ещё дочь, она старше моего папы на три года. Папина сестра выходила пять раз замуж. Бо́льшую часть своей жизни она не работала: занималась домашними делами, рукоделием и дачей. Очень хорошо вяжет и шьёт, иногда берёт заказы. Любит выпить, и компания ей для этого не нужна. От первого брака у неё родился сын, от пятого – дочь.

Сыном тётя не занималась, вела праздную жизнь. Все заботы о нём взяла на себя бабушка Маруся. Она заменила Валентину маму, пока дочь устраивала свою личную жизнь и развлекалась.

К Валентину бабушка всегда относилась трепетно и с любовью. Всегда за него переживала, особенно когда его, солдата срочной службы, отправили на Первую чеченскую войну. Тогда, конечно, мы все волновались за него. Валентин пришёл с войны целым и невредимым, женился, устроился в строительную компанию к своему отчиму (пятому мужу матери).

С женой у Валентина отношения были бурными: ссоры, драки, ревность, алкоголь. Жена обращалась многократно в полицию с заявлениями о побоях. Но этим дело не закончилось, однажды ею было подано заявление на изнасилование, которое в дальнейшем не было доказано. Но Валентина всё равно привлекли к уголовной ответственности. После окончания срока он ещё раз женился, но этот брак из-за его частых измен был недолгим. Сейчас он живёт в третьем неофициальном браке и злоупотребляет алкоголем. Детей у него нет.

Дочь папиной сестры образованная девушка и любит путешествовать. Живёт с родителями и категорически против брачных уз и детей. Она честна с собой и не боится осуждения со стороны за такую твёрдую позицию.

Между членами семьи никогда не было близости и теплоты. Всегда дистанция, общение на уровне «привет-пока». Когда собираются вместе, осуждают и критикуют друг друга – и это для них норма.

Мне неизвестно из какой семьи был дедушка Паша. Какие именно были отношения между ним и бабушкой Марусей. Почему у их детей сформировалась алкогольная зависимость и инфантильность. Возможно, когда-нибудь я решусь поговорить с бабушкой Марусей, задам ей вопросы. Может быть, она ответит мне, прольёт свет на загадки, которых в этой семье много, но никто не готов говорить на подобные темы, все боятся смотреть правде в глаза.

Глава 4. Мамина семья

Моим спасением были мамины родители, которые жили от нас неподалёку. Их дом – это мир покоя, заботы и любви. Бабушка и дедушка ассоциируются у меня с безопасностью, домашним уютом и навсегда останутся самыми лучшими воспоминаниями о детстве.

Именно бабушка с дедушкой с маминой стороны заложили во мне пример тёплого семейного очага, показали, как может быть уютно, хорошо и спокойно рядом с близкими.

Домик, в котором они жили, был небольшой, но светлый и чистый. По центру стояла маленькая печурка, вокруг неё можно играть в догонялки. Зал от кухни ограждён бельевым шкафом и шторкой, там стоял небольшой диван, две металлические красивые кровати на высоких ножках, украшенные кружевными подзорами2, чёрно-белый телевизор на комоде, радио на журнальном столике, большой стол, за которым очень часто собирались дети и внуки, а на входе в дом стоял большой сундук.

Кухня была крохотной, в ней еле помещался стол с двумя стульями, газовая плита и кухонный комод, поэтому готовили по очереди. Бабушка могла варить суп, а дедушка печь вкуснейшие оладушки и готовить так называемую «нужду»3, казалось бы, несочетаемые ингредиенты, но дедушка готовил со всей любовью, необыкновенный вкус его блюд я помню до сих пор.

Бабушка с дедушкой были добрыми, искренними, отзывчивыми и в то же время весёлыми и юморными. Часто шутили, по-доброму подтрунивали друг над другом, пели частушки. Отношения между ними и ко мне глушили мои переживания, залечивали мои раны. Все мои тревоги и печаль мигом испарялись. Рядом с ними я превращалась в обычную маленькую девочку Аню – добрую, милую, беззаботную и… счастливую.

Помню, как дедушка пел:

«Эх, Степановна,

Моя ты крошечка,

Да я пришёл к тебе,

Да под окошечко».

А бабушка ему в ответ:

«Чай пила, чай пила,

Пикнула гармошка,

Я и чай не допила,

Прыгнула в окошко!»

А ещё дедушкиной любимой песней была «Семёновна». Столько лет прошло, но я до сих пор помню слова:

Ты, Семёновна,

Девка модная,

Купила часики,

Сама голодная.

А Семёновна,

Больно гордая.

Сиськи мягкие,

Жопа твёрдая.

Ой, Семёновна,

Моя крошечка,

Я пришёл к тебе

Под окошечко.

Ко мне Семёновна

Прислонилася —

Юбка новая

Загрязнилася.

Ой, Семёновна,

Баба грешная.

А мне жаль тебя,

Моя сердешная!

Как Семёновну

Я и так, и сяк.

А мне Семёновна

Не даёт ни как…

И так далее: где то с матом, где то со свистом дедуля артистично и смеясь напевал, а бабушка приплясывая подпевала.

Дедушка с бабушкой были совершенно разные и по характеру, и по личным качествам, но в то же время гармонично дополняли друг друга, заряжая окружающих позитивом и хорошим настроением.

О бабушке вот что могу сказать: сильная, волевая, смелая, честная, с густыми чёрными волосами, невысокого роста, плотного телосложения. Судьба бабушки была непростой. Она очень рано осталась без родителей: мама умерла, когда бабушке было восемнадцать лет, случилось это неожиданно после рождения младшего бабушкиного брата, в это же время с фронта пришла весть, что её папа и старший брат погибли на войне. Совсем юная она осталась с новорождённым братом и четырьмя сестрёнками-погодками, о которых старалась заботиться. Но брат умер не прожив и года. Похороны мамы, а потом и маленького брата легли на её хрупкие плечи. Война, голод, нужда, болезни и неизвестность. Чтобы хоть как-то прокормить своих сестёр, бабушка пошла работать в колхоз, где за кусок хлеба наравне со взрослыми помогала лесорубам рубить сучки, в поле жала лён, пшеницу и рожь, выучилась на тракториста и распахивала колхозные земли.

Военное время и те трудности, которые судьба преподнесла бабушке, закалили её, она не просто выжила сама, а сумела пережить утрату родителей и братьев и при этом позаботиться о своих младших сёстрах. Нелёгкая жизнь навсегда оставила неизгладимый след на судьбе и характере бабушки, но вопреки всем жизненным тяжестям она сумела устроить свою личную жизнь.

В молодости бабушка любила красивые и модные вещи, которые покупала, но чаще всего не носила, а аккуратно хранила в сундуках. Любимым бабушкиным занятием было вязание. Она стирала, вычёсывала овечью шерсть, пряла из неё пряжу, при помощи веретена скручивала её в нитки и вязала всем носки, рукавицы, кофты, шарфы. Из тонкой пряжи она вязала красивые ажурные шали. А особой её гордостью были подзоры – из обычных белых швейных ниток она крючком создавала шикарные узоры и потом получившееся ажурное полотно пришивала к белой ткани.

Тяжёлая жизнь в военные годы, а также вечный советский дефицит воспитали в ней бережливость. У неё всегда и всего было с огромным запасом. Это касалось и вещей, и продуктов. Помню, в кладовке стояли мешки с сахаром, макаронами и мукой, сундуки с новыми подушками, одеялами, платьями, тканями и прочим.

Много позже я с мамой после смерти бабушки разбирала её бережно уложенные вещи, на которых были бирки и стойкий запах нафталина, так напоминавший о ней – о моей любимой, доброй и ласковой бабушке.

Бабушка, моя бабулечка, как же мне иногда не хватает твоих крепких объятий, твоей доброты, искренности и покоя. Память о тебе и твоей заботе придаёт мне сил справляться с тем, что выпало на мою долю.

С дедушкой бабушка познакомилась уже ближе к тридцати годам. Он был младше её на девять лет. Ненамного выше своей жены, коренастый, озорной, прихрамывающий (когда работал в лесу, разрубил топором сухожилие на ноге) весельчак Мишка. Дедушка влюбился в бабушку с первого взгляда и, несмотря на большую разницу в возрасте и её жёсткий характер, окружил её своею любовью и заботой.

Дедушка рос в полной семье вместе с братом и двумя сёстрами. До Великой Отечественной войны успел закончить два класса, но потом вынужден был работать, помогать своему папе валить лес. Семья дедушки была дружной и любящей, что воспитало в нём прочную основу правильных жизненных ценностей и убеждений, заложило фундамент для крепкой и счастливой семьи.

Зимой дедушка очень любил ходить на рыбалку: шапка-ушанка на голове, толстый, связанный бабушкой, коричневый свитер из овечьей шерсти, поверх него фуфайка на плечах, на ногах – серые штаны-ватники и валенки с галошами, в руках – деревянный ящик с рыболовными снастями и металлический ледобур для проделывания лунок во льду. Из наловленной рыбы бабушка варила вкусную уху, а дедушка натирал её солью, нанизывал на длинную проволоку и подвешивал зимой у печки, а летом в предбаннике.

Летом дедушка с радостью ходил в лес за грибами. Всегда возвращался с полными корзинками, где шляпка к шляпке, ножка к ножке, уже максимально очищенные в лесу, аккуратно лежали белые, красные и многие другие грибочки.

Семейная жизнь бабушки с дедушкой была разной, приходилось много работать. В молодости дедушка выпивал, часто ввязывался в драки, а бабушка со штакетником бежала разнимать выпивших дерущихся мужчин. Она делала это смело и всегда вытаскивала деда из этих неурядиц. Несколько раз бабушка спасла его от серьёзных травм.

Но несмотря на разные неурядицы, они очень любили друг друга.

У них было трое детей: Валечка, через четыре года родился Толик, а ещё меньше чем через год – Олечка, моя мама. Она появилась не запланировано и раньше срока. Бабушка после рождения сына не заметила такого скорого наступления очередной беременности. Мама родилась болезненной, отнимала много сил и времени, поэтому бабушке пришлось переключиться на неё от крепкого, красивого, кучерявого, черноглазого, похожего на цыганёнка сынишки, который завоевал её сердце навсегда. Уже немолодой бабушке было тяжело с двумя малолетними детьми, один из которых очень проблемный. Бабушка не скрывала своего раздражения в отношении моей мамы всю оставшуюся жизнь. Дедушка же, напротив, очень любил младшую дочь, жалел и во всём поддерживал.

Помимо этих трёх беременностей у бабушки было ещё одиннадцать, которые завершились подпольными абортами. Бабушка всегда очень легко и спокойно рассказывала об этом. Тогда, будучи ребёнком, я считала, что это нормальное, естественное для каждой женщины явление.

Валечка, закончив восемь классов, уехала в подмосковье к родственникам и устроилась работать в комбинат «Красное знамя» ленточницей. В восемнадцать лет вышла замуж за местного двадцатиоднолетнего красавца и в девятнадцать родила сына. Через четыре года в этой семье появилась дочурка. Муж моей тёти выпивал, а порой и поднимал на неё руку. Детей своих он не трогал – любил, особенно дочку. Всегда хорошо к ней относился, отцовским вниманием девочка обделена не была. Однажды он избил свою жену до сильнейшего сотрясения мозга. А она простила его. Уходить от него ей было очень страшно. Терпела, проглатывала обиды, сглаживала острые углы, переводя всё на шутку. Помимо двух первых беременностей было ещё четыре, которые завершились абортами. О них тётушка говорит так же легко и непринуждённо, как и её мама, моя бабушка.

Их старший сын Олег, мой двоюродный брат, хронический алкоголик, работает только до зарплаты, таким образом сменил уже огромное количество предприятий. В двадцать с небольшим он сам стал папой. Мама родившегося малыша была асоциальной, пьющей женщиной и вскоре после родов умерла. Сына Олег принёс своим родителям, а сам занимался личной жизнью.

Помню, тётя Валя рассказывала, как им было сложно с новорождённым грудным ребёнком. Особенно в самом начале, потому что они были абсолютно не готовы к такому обстоятельству. Смеси, пелёнки, бессонные ночи навалились на них, но они справились. Выкормили, выучили, воспитали и постарались заменить этому мальчику родителей, отец которого так и не принимает никакого участия в его жизни.

Дочь Наталья весёлая хохотушка. В её первом браке повторялись сюжеты с алкоголем и побоями, как у родителей. С малолетней дочуркой на руках ушла от мужа к родителям. Сейчас Наталья снова замужем, счастлива и родила ещё одну прекрасную дочку.

«Цыганёнок» Толик, мой дядя, после окончания восьми классов устроился в леспромхоз и помогал своему отцу, моему дедушке, валить деревья. В девятнадцать лет женился на приехавшей в наш посёлок по распределению медичке. Их молодую семью настигло страшное горе: первой малышке Танечке не суждено было прожить больше годика – её настиг «синдром внезапной смерти». Горе было неописуемым. Примерно через два года у них появилась вторая дочь Олеся, а ещё через семь лет – Маша.

Дядя Толя был очень весёлым, озорным, любил пошутить, быть в центре внимания и алкоголь. Доходило до того, что он пропивал все деньги и продукты. Но ближе к пенсионному возрасту пить перестал и стал заниматься пчеловодством. К жене своей относился хорошо, с уважением, младшую Машеньку любил, а вот Олесе не повезло. Она была красной тряпкой для разъярённого быка. Ей, бедной девочке, всегда доставалось от отца. Однажды (это было при мне) дядя Толя замешивал в тазике мясной фарш руками, Олеся проходила мимо, он начал говорить дочери какие-то обидные слова, на которые та не смогла промолчать, и тут же в лицо ей прилетело с огромной силой перекрученное, холодное, липкое мясо. Так и прошло её детство: в унижении, оскорблении, побоях от самого близкого человека – отца.

Когда Олеся повзрослела и вышла замуж, её муж оказался страшным тираном, он избивал её до сотрясения мозга. Но по другому и быть не могло, к сожалению. Роль отца в жизни дочери очень важна. Олеся, прожив достаточно много лет в насилии, нашла силы развестись. Теперь она снова замужем и у неё двое детей.

У Маши всё значительно лучше. Она была любима и признаваема обоими родителями. После медицинского училища вышла замуж и родила двоих сыновей.

Оленька, моя мама, так как родилась раньше срока, часто болела. Но несмотря на это она была очень активным ребёнком, принимала участие во всех мероприятиях школы, ходила в походы, выступала на концертах. После окончания школы она уехала в областной центр и поступила в колледж культуры.

Невооружённым взглядом видно, что каждый ребёнок так или иначе повторяет сценарий, который был для него примером всё детство – отношения его родителей. Подсознательно выбирает себе в партнёры человека, который отражает все качества родителя, как в зеркале. Если у девочки перед глазами отец-тиран, который поднимает руку на мать, немудрено, что в мужья она себе выберет того, кто будет унижать её морально и физически. Если у мальчика перед глазами мать-алкоголик, больше вероятности, что и жена будет любить выпить. Сценарии, когда родитель одному ребёнку недодаёт – внимания, заботы, любви, а второму, напротив, передаёт, выливаются на обоих детях: один недолюбленный ищет недостающее в своём партнёре, а другой не может самостоятельно существовать, ведь в его жизни всё делали за него.

Что касается моих бабушки с дедушкой: в моей памяти они сплочённые между собой. Ведь все домашние дела они при возможности делали сообща: дедушка подносил ящики с рассадой, бабушка высаживала в грядки; дедушка нёс тазики с постиранным бельём на речку, бабушка с плотика полоскала. Я любила наблюдать за тем, как слаженно и дружно у них всё получается. Может быть, и возникали между ними ссоры, но я их не помню.

Безусловно, кому-то из детей они дали больше любви и заботы, кому-то меньше. И это сыграло немаловажную роль в том, какими их дети выросли, какого партнёра себе выбрали, какую семью создали, как относились к своим детям.

К сожалению, когда-нибудь кому-то в роду рано или поздно придётся взять на себя ответственность и разорвать этот порочный круг. Да, это будет болезненно, да, это выход из зоны комфорта, да, жена-алкоголик и муж-тиран – это тоже в каком-то роде комфорт, к которому привыкаешь, приспосабливаешься.

Конечно, я помню не только плохое. Иногда в моей памяти всплывают и хорошие моменты. Например, почти каждое лето в гости к бабушке с дедушкой приезжала из Москвы их старшая дочь с мужем и детьми. Я всегда ждала их приезда с нетерпением. С тётей Валей было легко, весело и можно часами разговаривать обо всём. К тому же, она всегда привозила с собой множество модных, красивых нарядов, из которых вырастала её дочь Наташа. Мы часто собирались все вместе за столом в зале, с азартом играли в русское лото – было очень весело. Ни ссор, ни споров, ни обид.

Значительно позже, когда бабушка заболела и слегла, дедушка терпеливо за ней ухаживал. Кормил её с ложечки, проводил все водные процедуры, в обязательном порядке делал с ней упражнения: «велосипед» ногами, «ножницы» руками – это особенно умиляло и смешило, потому что делалось с заботой и на позитиве, переворачивал её с боку на бок, чтобы не образовались пролежни, и читал вслух газеты.

Тогда маленькая я не понимала, что это – красивая и истинная любовь. Любовь между ними и к жизни в целом, в каждом слове и деле. Это было что-то такое сильное и трепетное. Дома между родителями такого я не видела.

А как же я ощущала любовь бабушки и дедушки ко мне! Когда я оставалась у них ночевать и мы ложились спать, бабушка грела мои ножки своими ногами и рассказывала сказку про медведя с липовой ногой. Когда я болела, она ставила мне горчичники и лечила своим фирменным лекарством: стебли алоэ мелко нарезала, смешивала с мёдом и заливала всё водкой. Давала совсем по чуть-чуть, но вкус этого лечебного снадобья я помню до сих пор.

Так же бабушка терпеливо обучала меня вязать крючком и спицами. Временами мы втроём занимались рукоделием: бабушка пряла, дедушка работал веретеном и скручивал нитки в клубок, а я вязала, слушая их рассказы о своей молодости.

Отношения моих родителей были другими. Мама и папа жили одним днём. Сегодня деньги есть – завтра уже нет. Было то весело, то ссоры, то драки. В моменты безденежья родители знали, что бабушка им не даст денег даже взаймы, поэтому мама отправляла меня попросить у неё продуктов или денег.

Мне было стыдно перед бабушкой за родителей и стыдно просить, в такие моменты я хотела провалиться сквозь землю. Просто хотелось задержаться у бабушки с дедушкой и переждать, пока дома пройдёт ураган безденежья и скандалов. Бабушка злилась на маму, ворчала и выговаривала своё недовольство выбором дочери, расточительством родителей, но всегда давала мне и деньги, и продукты. При мне дедушка с бабушкой обсуждали нашу семью, особенно моего отца, не скрывали негативные эмоции, не задумывались о моих чувствах в этот момент. Мне казалось, что, передавая просьбу родителей, я разрушаю наши тёплые взаимоотношения с бабушкой и дедом, так как их это омрачало и раздражало. Мне было страшно, что вскоре они будут уже злиться и на меня.

Бабушка ушла из жизни первая. Помню, в этот день мы приехали к папе на пятидесятилетний юбилей. Осень. Сентябрь. Папа, мой муж, брат Паша, двоюродный брат Валентин и папин друг отправились на охоту, проверить бобриные плотины и бобров. Я, мама и Пашина девушка накрывали на праздничный стол. Бабушке Тане уже вторые сутки нездоровилось, было очень низкое давление и она ничего не ела. Мы с мамой каждый час ходили к ней и проверяли, помогали дедушке.