а впереди – холодная Лета.
Молчаливый колокол
Прогулка по кругу
Он с утра вспоминает про лагеря,
Где с побудкой на воздух брела усталость.
И, Великого Сталина матеря,
Доживать продолжает седую старость.
С полчаса у него – в телефон тыр-пыр,
Променад по хрустящей стеклом дорожке,
А на вечер опять вчерашний кефир,
А на завтрак – дешёвые макарошки.
Образ жизни – что скомканный документ:
Заслужить не сумел, не скопил, не нажил,
Докумекать не смог, уловить момент,
Никому не любим, никому не важен.
Никому не обязан давать отчёт
О насупленных взглядах на то и это.
А смешливое время вокруг течёт
Половодьем, подмывшим приют скелета.
И одно только светится в мир окно,
Что с приставкой дешёвенькой телевизор —
С Президентом в отглаженном кимоно,
С ежедневными шоу сверху и снизу.
Модный диктор целует экран взасос,
Новостями соитий шурша в экстазе.
Обнародован шорт, интернет-опрос,
И опять побеждает Великий Сталин!
«Вы ещё ничего не поняли?..»
Вы ещё ничего не поняли?
Перепутались «майна» с «вирой».
Старичину пустили по миру,
Наставляя: «Идите с миром!»
Нерождённые поколения,
Обесцененные в абортах,
Пенсионные накопления
Низвергают до мира мёртвых.
Коллектив идеально слаженный
Вспорот шилом оптимизаций,
И глумится гаер приглаженный
Над растерянностью внезапной.
Краснобайно плетёт, неистово
Золотые сладкие речи.
Рукоплещет страна министрами,
А старик опускает плечи:
От восторга не след подвизгивать,
Не разбухнет кошель от слов-то!
И пошёл бы правды доискивать,
Да искалка совсем отсохла…
Все мы на ринге
Я на него – с открытым забралом.
Он на меня – с открытым хлебалом.
Вряд ли такое кончится балом.
Все мы – на ринге, дело за малым…
Постоянство
Поёт, от частых песен горяча,
В отличие от тюхти-карантина,
Для короля, шута и палача
Одну и ту же песню гильотина.
Раина ошибка
В красненькой косынке, с пеной на губах,
Пыхая, как примус – не перегорая,
Над народным морем блузок и рубах:
«Смерть врагам народа!» – возвещала Рая:
«Всем, кто злых поповских слушался молитв!
Всем, кто по подвалам прятали припасы!» —
Видит краем глаза: слушает, стоит,
Синяя фуражка, алые лампасы.
Ей рукоплескали лектор и парторг.
Рая, вся пылая, вышла от трибуны.
Главное – не сразу, главное – потом,
После всех наказов и оваций бурных.
Главное, чтоб прямо, иль наискосок
Встретился в театре, у билетной кассы
Тот, кто Раю слушал, гибок и высок,
Синяя фуражка, алые лампасы.
Пламенны доклады, речи горячи.
