На столе и за столом
На голову подобно снегу нагрянуть может и ремонт.
Хотя зимой готовь телегу, а коль промок, спасёт ли зонт?
Заблаговременно готовить, всё нужно, как ни посмотри
И прежде чем чего-то строить, кирпич и глину завези!
Но у Ерёмы всё иначе: внезапен в их семье уклад.
Коль не исполнишь – жена плачет или берётся за ухват.
А тут взялась за интерьеры, поутру встав не с той ноги.
Велит: «Заменим все портьеры! В «Сельмаг» за новыми – иди!
Купи там, заодно и мелу. Покроем стены в белый цвет.
Вдруг в гости пригласим капеллу на праздничный к себе обед?!
Ещё поправь во двор калитку, чтоб не скрипела на ветру.
И положи такую плитку, ходить, чтоб можно по двору!».
Составил списочек Ерёма и в магазин купить пошел:
Мел – для побелки всего дома, а для навесов – солидол.
Не ожидал, рубли сжимая, в своём рабочем кулаке,
Что выпадет судьба иная: «Сельмаг» их нынче на замке.
Лишь продуктовый магазинчик исполнит повседневный спрос:
Здесь продадут вина графинчик. Отсутствует лишь купорос.
И остальной приклад для стройки тут не укупишь. Вот дела!
Но за прилавком в виде стойки его окликнул вдруг Фома:
«Не огорчайся, друг, напрасно, во всём, что нужно, пособим.
«Молочка» подойдёт прекрасно с предназначением двойным.
Мы «Сливочным» торгуем маслом из масла пальмы в основном.
Так что заменит всяким часом нигрол и даже солидол!
Из порошка – пакет «Молочный». В нём – мел, разбавленный водой.
Им побели: и будут точно – сиять все стены белизной!».
Про плитки, что для тротуара, Ерёма спрашивать не стал,
Коль бакалейного товара годами сохнет «пьедестал».
Спросил Фому он в горьком стоне: «А кушать будет что семья?».
«Всё то, что вырастил в пригоне и в огороде у себя!».
Бутербродное дерево
Кусок сухой не слишком лезет в горло. Вкуснее – смальцем сделаешь его.
А с маслом сливочным – солидным бутербродом такое кушанье всегда назвать легко!
Но в холодильник, сунувшись голодным, достанешь маслице, по твердости – как лёд!
И нужно ждать, чтоб для намазки годным кусочек стал на славный бутерброд.
Так было в детстве, в юности Ерёмы. Лишь повзрослев, он оценил прогресс:
Такое масло появилось дома, хотя с мороза – мажется в присест.
Не аппетитное его названье «Рама» само сошло, весной, как лёд с реки.
Всё «Сливочным» зовут, хотя ни грамма не замерзает, стуже вопреки.
Своим открытием Ерёма поделился с приятелем, державшим магазин,
Чему, однако, тот не удивился: «Продукт теперь не мёрзнет, ни один!».
Фома был сведущ по всему, что ныне к витринам покупателей зовёт
И у него, и даже в магазине, где продают запчасти и тавот!
Он творожок предложил для проверки, головку сыра, колбасы батон.
И белый хлеб, нарезанный под гренки, мороз не брал в свой каменный полон.
Ерёме невдомёк. Затылок чешет. Морозостойкий знает антифриз.
А тут, выходит, если друг не брешет, всему в основе – импортный сюрприз!
В Малайзии далёкой, пальмы спеют. Из их плодов: хоть – масло, хоть – гудрон.
И тем навар, кто с выгодой успеет другим намазать маслом тем батон!
Ерёма тут припомнил вдруг изжогу и тошноту, что подарил обед.
«Так что же делать? – обратился к другу. – Чтобы дожить мне до преклонных лет?».
« А не гонись тогда за дешевизной!», – ответил тот и новый дал совет. –
Чтоб ранней не закончилось всё тризной, лишь, дорогой вари себе обед!».
Ерёма рад последовать подсказке. Зарплату всю потратил на сырок.
Да только тот, как злой волшебник в сказке, не стал в морозный застывать кусок.
Видать, надул Фома с ценой огромной. Так истину, конечно, не понять.
А потому решил с тех пор Ерёма купить корову, масло чтоб сбивать!
Кошелёк
Органика – у знатоков в почёте! И прочий люд, не ведая о том,
Её же хвалит дома ль, на работе, когда обедает с салатом, с пирогом…
Ведь, вырастить лучок, редис на грядке и огурец, чтоб плети распустил,
Тогда прекрасно, если грунт в порядке: всей плодородной силы накопил!
Вот тут как раз и важен для внесенья тот перегной, копился что зимой,
И если не лениться в час весенний, то к осени всё вырастет стеной!
Где взять назём? Есть адресок отличный. Ерёма по нему как раз живёт.
В своём хозяйстве – сплошь единоличном, прожорливый выращивает скот.
Так что любому в просьбе не откажет и даже рад, когда идёт народ.
И как грузить, ухватисто покажет, и много за товар свой не возьмёт.
И всё же накопилось удобрений с лишком таким, что чуть ли не Монблан!
Не спрятаться тут от соседских мнений, под окнами которых этот срам!
Фома ругаться – мастер на все руки. Крик не поможет, есть и кулаки.
И если в ссору встрянет не от скуки, то неминуемо оставит синяки.
Но только глянул с ходу на Ерёму, потух в Фоме скандальный огонёк:
Тот чуть слезу не утирал соломой, рвал с головы своей за клоком клок…
Причина горя – вам не трали-вали: «Пошла жена Бурёнку подоить,
А чтоб на пальцах кольца не мешали, решила золото всё в кошелёк сложить.
Да и забыла вещь свою в кормушке. Когда же вспомнила – исправить уж нельзя:
Сжевав кошель, десерт как на пирушке, не ест корова сена уж три дня».
Фоме сказать – как будто объявление повесить в клубе или на сарай.
Вмиг началось в селе столпотворение – смели навоз, как будто был Мамай.
Но не нашли ни золото, ни лома, хотя органика пошла любому впрок.
– Ошибся я, – признался всем Ерёма. – В серванте жёнушка забыла кошелёк!
Чистый двор
Зимою снега у Фомы не просят. И этот факт ему не по душе.
Весь двор – в сугробах, что метель наносит до дверцы на чердачном этаже.
Так что жалеет, что снежок – не сладость, а потому – не нужен никому.
Но самому лопату взять – не в радость. И снег кидать не хочется ему.
Сосед Ерёма (что уж тут лукавить), вмиг оценил, проблемный сей момент:
«Опять весной во двор к нему направит свои ручьи беспутный элемент…».
Сам он такого позволять не смеет: на огород снежок стаскал давно,
Чего Фома никак не разумеет, хоть наблюдал за этим он в окно.
Тогда как солнце не даёт надежду на то, что припозднится вдруг весна.
Уже в демисезонную одежду принарядилась с улицы толпа.
Но вот однажды, в час послеобедний раздался стук. И уж Фома не спит.
В окошко глянул на своих соседей, а там Ерёма короб мастерит.
Листы фанеры сшил он аккуратно. Не пожалел гвоздей на стенки он.
Затем на крышке адресок обратный написан был роднейшей из сторон.
«Зачем, приятель, ёмкость из фанеры тебе такая срочно вдруг нужна?».
А тот ответил хитреньким манером: «Заказан ящик из-за рубежа!
Там гонки лыжные наметили по плану, да только снег не выпал. Хоть – убей!
Я им по почте за большую плату сугроб и вышлю без больших затей!».
«А можно мне немножко бандеролей туда ж отправить лучшего снежка?».
Спросил Фома и словно шайка троллей, набил он снегом тридцать три мешка!
Чист двор как стёклышко – сугроб вошел в программу. Но огорчил соседа кислый вид:
Пришла, мол, от буржуев телеграмма: «Снег им не нужен. Свой – кругом лежит!»
Но похвалил за «бандеролей» груду: «Они для грядок – лучшие дары…».
И засмеялся: «В половодье будут у нас с тобой, сухие, друг, дворы!».
Часть вторая
Горбушка
Хлеб-соль
Кто навещал шестую долю суши, тот не забыл с советских тех времён,
Как хлеб вручали с солью, чтоб не кушать, а в знак, что уваженьем обличён!
Тот каравай: на рушнике, на блюде не каждому сподобилось принять,
Но нет обиды, коли знают люди, что хлеб, действительно, вовеки – благодать!
Уроки детства
Фома мальцом любил шнырять у печки, где борщ варила мама – свежачок,
Или подливу к рису, пшонке, гречке: на сале жаря репчатый лучок.
Вот это лакомство, со сковородки прямо перепадало. Не шалил когда,
На хлебную горбушку сложит мама лучок со шкварками. Вкуснейшая еда!
Ерёма тоже не барчук с рожденья, батоном белым не макал он в мёд,
Не лил из банки он на хлеб варенье, готовя царский сдобный бутерброд.
Он повседневно хлебушек накрошит вкус к чёрствой булке не оставив свой,
Чтоб с маслицем – подсолнечным, хорошим, поставить чашку тюри пред собой.
Опять же лук, щепотка соли грубой так раззадорят «зверский» аппетит
Что только чашку вымакать не любо: добавка к ней никак не повредит!
Опять же корочка ещё не подводила, когда в тарелке из рубина борщ.
В нем крошки хлеба добавляют силы и ты, эстет, напрасно лоб не морщь!
Гостинец
Династиям в колхозе перевода не будет, знамо дело, никогда:
Где дед с отцом не ищут в речке брода, там внук и сын путь повторят всегда.
Ерёма помнит не остатком бреда про «зайчика гостинчик», что отец
С работы возвращаясь, от обеда, нес для него, как будто леденец!
Фоме и слаще доля выпадала: играть на улицу когда он выходил,
То пирожок с собою нёс, бывало, который с другом поровну делил.
Вилка в булочной
Давно ушло то время непростое, когда в «Сельмаге» только взять и мог
Две разновидности товара «из застоя»: кирпич «чернушки», белого ли бок.
Теперь прилавок стал разнообразней: тут нарезной лежит себе батон,
Какого не бывает, кортуазней, хоть обойди любую из сторон.
Багет французский рядом – длинномером. Присыпал «Бородинский» славно тмин.
И с маком, подозрительным манером, калач «Московский» – к чаю господин!
Не знать Ерёме ль прежние извилки, когда на ощупь мягкость проверять
Рукой не разрешалось. Так что вилки висели, корочку чтоб ловко протыкать.
Прогресс расставил всё как по ранжиру: под целлофаном выпечка кругом –
Микроб не занести и быть, знать, живу – с парным отведав крендель молоком.
Лишние калории
Но видят риск в ином себе особы, те, похудение кому уж не грозит.
Хотя и хочется им сладостей и сдобы, но тянутся, где серый хлеб лежит.
Из отрубей освоены рецепты. Зерно проросшее используют в печи.
И как в диету не заметить лепты, от холодильника припрятал кто ключи?!
Устанет кто, тогда на всё мучное антагонизма нет. Наоборот –
Ломоть «Пшеничного» с варёной колбасою сжует и снова просит бутерброд.
Вот здесь не будет лишнею ремарка «Негоже забывать ингредиент».
Не манит, ведь, полнёхонькая чарка, коль налита не в радостный момент.
Хлеб – голова всему всенепременно. А вместе с ним в почёте сала шмат.
С горбушкой примется коленопреклоненно из огурцов, с редискою ль салат.
Годится, если ломтик сверху ляжет, отхваченный, от сырной головы.
Не ошибётся, маслом кто намажет или отведает под булочку халвы.
По миру
Противоречий, словом, не бывает у хлеба, ни с какой другой едой,
И даже в Поднебесной привыкают работать пекари с алтайскою мукой.
В Египте ест потомок фараонов краюху, что с Сибири завезли,
В ООН осталось свод принять законов, чтоб хлеб в небесный символ занесли.
Пока же разное к горбушке отношение, её, как бы, не видят на столе,
Пока не подойдет пора лишений, когда сухарь поднимется в цене!
Фома, бывало, видел «в клетку» небо, где пайкою, конечно, дорожил.
Исправившись, к свободе, словно к хлебу, себя он относиться приучил.
И у Ерёмы так, и не иначе. Причем, не знал искусов ни когда.
Нет лишних денег, вовсе не заплачет. Была б горбушка. С родника вода!
Так что не просто кормит нас пшеница, рожь стойкости и силы придаёт.
Обязаны мы хлебу поклониться, что по судьбе он каждого ведёт!
Признание тому есть по закону,
Акциз на хлеб не значится нигде,
Не то, что водке и одеколону,
Бензину же. И далее везде…
Акцизы
О роскоши все помнят старожилы: им не забыть о молодых годах,
Когда считались роскошью машины, меха и моль, живущая в коврах.
Про золото и говорить не нужно, вся «ювелирка» числилась такой.
И в очереди двигались окружно, серёжки жёнушке купить, чтоб дорогой.
Сей перечень не оставался догмой. Он пополнялся тем, в чём дефицит.
Хотя не стала золотою вобла, что под прилавком скромненько лежит.
Но в ту же пору стройки коммунизма и роста отпускных на роскошь цен,
Порой удешевляла вдруг Отчизна товар другой, что нужен был не всем.
Бесплатный не забыл Фома учебник. Ерёма помнит бублик за пятак.
Не то, что нынче, где возьмите ценник – на нём все цифры взяты не за «так».
Автомобиль – не роскошь априори. Талон не нужен, чтоб его купить.
Но разорить готов до нитки вскоре, едва решишь «под пробку» бак залить.
Как некогда на «роскошь» шла наценка, теперь акцизами обременён бензин.
Да и гараж – небеленая стенка подсократил походы в магазин.
Налоги на недвижимость подняли до уровня «всерыночной» цены.
Той самой, за какую бы не стали её скупать ни он, ни я, ни ты!
Сидит Фома, затылок личный чешет над пачкой принесенных в дом квитков.
И в каждом, (коль бухгалтер нам не брешет), «ком снежный» неоплаченных долгов.
Ерёму этот рост дороговизны похожим образом до печени достал.
Особенно того, что прежде в жизни он никогда не ведал и ни знал.
Ремонта капитального не видно, но денежку в оплату не жалей.
Чтоб было с яблочка домашнего повидло, свой сад водицей дорогой полей.
Ведь взыщут за: работу и насоса, и электричество, что крутит его вал.
А также снять готовы знак вопроса, за то, чтоб и за провод отвечал.
Обыденным всё это стало делом. «А роскошь в чём?», – Ерёме не понять.
«В общении! – Фома заметил смело. – Пока акциз не вздумали вменять!».
Часть третья
Грибники
Характеры
Грибной супец всегда себя похвалит, коль, налит всем сидящим за столом.
Да и пирог с груздями не отставит едок разборчивый, мол: «Скушаю потом!».
А вот запас боровиков сушёных иль банок маринованных опят
Создать не просто, если нет знакомых, кто по грибы сводить вдруг захотят.
Такой Ерёма с доброю душою: родню из города приветит на все сто.
И обязательно возьмёт того с собою, набрать, кто хочет рыжиков ведро.
Фома – иного облика и нрава. Места все изучив наперечёт,
Коль грибников пожалует орава, в безгрибье, как Сусанин, заведёт.
Зато потом предложит на дорогу продукт готовый с бочки, иль шестка.
Да и запросит за него немного: дешевле, чем на торжище с лотка!
Не разлей вода!
Но меж собой приятели не спорят, возможности друг друга изучив.
А потому не ведали про горе, что уготовит им грибной мотив.
Что испытает на изгиб и скрутку их дружбу, что водой не разольешь,
Да и с селом устроит им разлуку, с какою «Лазаря» – не хочешь, а споешь!
Под колючкой
Все перемены подошли с дождями, когда в лесу грибницу развезло
И в рост пошли с полезными грибами все те, что лихоманкой занесло.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги