«Если бы старость могла…»

– А, может быть, есть смысл объявить кого-то, меня, к примеру, её женихом? А то непонятно будет, откуда телохранитель и кто ему платит. А я всё-таки местный: до сих пор живу через несколько домов от вас. Что скажете? Потому что я этих малолетних гопников знаю – сам таким был!

– Мне придётся с ней поговорить. Ты подъезжай к трём часам к магазину, куда я делаю вид, что хожу за покупками, чтобы Ксению со школы встретить. И если она согласится, я сразу же вас и познакомлю.

Назавтра Ксению провожали двое: баб Тоня и Филипп, с которым ей предстояло теперь видеться практически ежедневно: если только у него окажется свободное время. Обычно он освобождался довольно поздно: не раньше девяти вечера, но пообещал постараться заканчивать работу раньше. Иначе для чего ему замы и помощники?

Но телохранитель заступает завтра прямо с восьми утра, так что в школу Ксении одной уже никогда идти не придётся. Как и домой после школы.

Филипп резко изменил мнение о том, каким должен быть телохранитель у Ксении, как только увидел её: видал он красавиц, но такой – ни разу! Вывод: следует нанять для охраны женщин. Что он немедленно и сделал, позвонив своему начальнику охраны. И сказал, что дождётся прибытия охранниц прямо на месте. Чтобы познакомить Ксению с теми, кто будет её защищать впредь, возможно, всю оставшуюся жизнь.

– Охранять будут девушки из ЧОПа «Плясуньи». Потому что знают разные виды борьбы, а они весьма похожы на танцы.

– И во-вторых, – тут он обратился к Ксении, – Послушай, Ксения, я полагаю, что тебе уже надоело отбиваться от ухажёров, верно? Антонина Тимофеевна объяснила мне ситуацию и выход тут только такой, двойственный: я начинаю считаться твоим женихом и приставляю к тебе, поэтому, охранниц. Тогда это будет логично, понимаешь? Потому что все поймут: сама ты их нанять не могла никак.

– А без них – никак?

– Сама понимаешь, что никак! А чтобы всё выглядело достоверно, я буду стараться встречаться с тобой вечерами (когда мне удастся закончить дела хотя бы до девяти вечера) и на выходных. Чтобы подтвердить статус жениха.

– А это по-настоящему?

– От тебя зависит. Я ведь тоже мужчина и точно такой же, как и все. Но ради Антонины Тимофеевны я никаких шагов предпринимать не стану: это будет прямое попрание её просьбы защитить тебя.

Ксения кивнула: понимаю, мол.

– Поскольку ты теперь будешь иметь полную возможность передвигаться по городу, то станет полегче. Но и я должен появляться. Ведь ты же не сомневаешься, что за тобой наблюдают сотни пар глаз? Так что всё должно соответствовать заявленному.

Прибыли нанятые телохранительницы: четверо. С учётом времени школьных занятий (с восьми утра до трёх) и сна (после девяти вечера и до восьми утра) Ксении, им оставалось охранять её меньше полусуток. Так что каждая смена длилась около семи-девяти часов, поэтому они работали по двое, через день. Смена начиналась с восьми, Ксению следовало проводить в школу и отправиться отдыхать до трёх. Потом встретить и проводить до дома, где она и оставалась до самого утра. Но если собиралась куда-то выйти, то заранее сообщала охранницам – куда и на сколько.

– Такого лёгкого заказа у нас ещё не было, девочки!

– Не торопись, цыплят по осени считают. Если бы не было нужды в охране, не было бы и заказа.

– Тоже верно!

«Кобели», не увидев рядом с Ксенией охранника (все были уверены, что это будет мужчина), решили, что теперь уже всё можно. И ринулись, естественно. Причём ринулись самые хулиганистые, вдвоём. И внезапно оба оказались на асфальте. Они не поняли, что произошло. А Ксения спокойно уходила в сопровождении двух девушек.

– А что это было-то, а?

Остальные из стаи, до событий пребывая в статус зрителей, помогли активным встать и объяснили, что девушки рядом с Ксенией – ещё те девушки! Всего одна из них саданула одному и приложилась ногой к черепу второго: и это – за три секунды.

– А вторая?

– Уложила бы нас, секунды за четыре.

– Так это телохранители?!!

– Телохранительницы.

Двое поверженных были главными, посему такого падения авторитета допустить не могли. Кто после такого будет с ними считаться и выполнять команды? Понятно, что никто!

– А давайте, мы четверо с разгону этих девок повалим, а ты, – и один из падших указал на самого слабосильного, – схватишь Ксению. Погнали!

Они понятия не имели, что в гарнитуре, замаскированной под телефонную, были зеркальца заднего вида. Поэтому разогнавшиеся бандюки снова не поняли, куда исчезла Ксения с телохранительницами: на сей раз они приложились об асфальт фейсами, расквасив носы. Тем сильнее расквасив, что сверху на них упали ещё двое.

А девушки спокойно стояли на тротуаре, фронтом прикрывая Ксению. Дождавшись, когда банда сможет принять положение сидя, охранница Нина сказала:

– Мальчики, вам нравится лизать асфальт? Так мы вам с удовольствием поможем. А если вы попробуете ещё раз напасть на нашу клиентку, мы уже не будем такими добрыми.

– Да ты кто такая?!! Да я тебя!

Нина мило улыбнулась, сделала шаг вперёд и внезапно главарь, ростом под метр девяносто и соответствующего веса, с положения «сидя» перекувыркнулся через голову и приземлился, в том же положении, на место, с которого только что «взлетал».

– Ещё кто-то хочет попробовать?

Желающих не нашлось. Они подхватили под белы руки главарей и стали пятиться, опасаясь выпустить из виду этих двух садисток.

– Как интересно, – сказала баб Тоня, наблюдавшая всё это из собственного окошка, – наверняка эпитетов для девушек не жалеют. А собственное разбойное поведение оценивают, как норму…

Ксения стояла в полном шоке: не столько от действий охранниц, сколько от нападения. И представляла, что они бы – впятером! – с ней сделали!

– Ну, всё позади! Успокойся, пошли домой! – вторая, Настя, выглядела очень женственной, несмотря на брючный костюм, такой же, как у напарницы. Это, собственно, была униформа, в карманах жилетки которой хранилось немало полезных для дела вещей.

Ксения зареклась ходить в одиночку хоть куда-нибудь! В том числе и в школу. Она так и сказала Филиппу, который позвонил с приглашением в кино или в театр: куда Ксения выберет.

– Во-первых, со мной – это вообще не в одиночку, потому что со мной всегда телохранители. Один в машине с нами (помимо водителя, которых совмещает вождение и охрану) и ещё двое – во второй машине. Во-вторых, насколько я в курсе, девушки так проучили нападавших, что в ближайшие три дня они будут лелеять свои синяки и прочие повреждения. В-третьих, утром тебя встретят девушки, вторая смена – Кира и Валя.

Ксения идти куда-то отказалась, только поблагодарила Филиппа за помощь и охрану.

– Я их боюсь!

– Эти, – с нажимом сказал Филипп, – к тебе больше никогда не подойдут. Гарантирую. – Филипп не стал добавлять, что при всём желании они и не смогли бы: охранницы немедленно подали в полицию заявление о нападении, причём приложили фотографии всех пятерых в действии, так что пятёрка скоро отправится в места, где им обеспечат все возможности для полезного труда на пользу Родине.

Утром Ксения попросила заступивших на смену охранниц:

– Я бы хотела научиться драться. Понимаю, что так, как вы, не смогу, но хотя бы каким-то приёмам?

– Нет проблем, – хором ответили девушки. – Спортивный костюм есть? Тогда после школы и отправимся в зал. А если ты будешь упорной, то через месяц мы тебе можем и не понадобиться.

– Это вряд ли. Но я хочу уметь хоть что-нибудь!

– Научим!

– Только я за уроками долго сижу – хочу хороший аттестат получить. А потом поступить в институт.

– Знаешь уже, в какой?

– Я врачом хочу быть.

– Дело хорошее. Тогда тренировка – после окончания домашних заданий. А то если сначала тренировка, на домашку тебя уже не хватит.

– Не пугайте – не боюсь!

Но порядок составился именно такой: возвращение из школы, обед и домашние задания. А потом – спортзал.

Ксения оказалась упорной. Другая бы, в слезах и соплях, давно отказалась от этой пытки, но это точно была бы не красавица, которую всю жизнь доставали слишком активные самцы. И чем старше становилась Ксения, тем активнее доставали. И её терпение лопнуло!

– Месяца через три ты уже сможешь завалить любого: это даст тебе фору, чтобы убежать.

– Я не хочу убегать, я хочу, чтобы меня оставили в покое!

– Тогда, самое малое – год.

– Хоть два!

Баб Тоня занятия одобрила:

– Правильно, тяжко в учении – легко в бою! Сейчас тебе Филипп помогает, а потом ты кому-нибудь поможешь. Вот у тебя проблема – красота, а у других проблема – слабость. И не только физическая. Знаешь, кто вырастает робким? А кого дома не любили и, поэтому, в школе шугали. Просто потому, что человек не умел скрыть свою слабость. А слабость – от того, что не любили. Такие дети, да что там – люди: сироты. Даже при наличии вполне себе живых родителей и прочих родственников. И единственное тут спасение: поверить в Бога. Когда знаешь, что тебя всегда защищает ангел-хранитель, как-то увереннее себя чувствуешь. По себе знаю.

– То есть вы в Бога верите?

– А как не верить, если в жизни иногда в таких ситуациях оказываешься, что спасение из них ничем, кроме чуда (то есть Божией защиты) не объяснишь. И таких ситуаций полно!

– А меня не учили Вере.

– Сейчас никого не учат. А ты сама учись: при каждом храме есть воскресная школа. Там как раз Вере и учат.

– Я не знала.

– Откуда же, когда ты в храм и дороги не знаешь.

Так у Ксении появилась ещё одна школа и она ни разу не пожалела, что попала сюда: баб Тоня плохого не посоветует! Через несколько месяцев все четверо – хотя братья ворчали, не соглашаясь – приняли крещение. И удивительно, но что-то в их жизни изменилось. Светлее стало?

А ещё она стала готовить себя к тому, что когда-нибудь (может быть, даже завтра) ей придётся кому-то помочь точно так, как ей самой помогли баб Тоня, Филипп и девушки-охранницы. Но баб Тоня ей пока ничего не поручала, поскольку более важным считала окончание школы и получение аттестата, от чего Ксению отвлекать не следовало. А если кому потребуется помощь, так у баб Тони «должников» – тьма-тьмущая.

У баб Тони было так заведено: она помогает всем, а потом те, кому помогла она, помогают друг другу. Потому что на данный момент сама баб Тоня мало что могла. И дело не в возрасте, а в душевной усталости. Вроде и неплохо баб Тоня жила, а устала. Не от работы, хотя и наработалась немало, а от людей: большинство ведь не приучено о других думать, а потому им в голову не приходит, что незачем бы ближнего доводить до самого края.

У нынешнего «клиента» баб Тони была именно такая ситуация. Он изложил её всего тремя словами:

– Она меня запилила!

Баб Тоня подумала и посоветовала:

– Если у тебя есть у кого пожить – поживи, пока я не разрешу вернуться, а если нет, поселись временно в хостеле, только приличный найди. А я с радостью займусь твоей мадам. Дня через три, надеюсь, будут первые новости, так что жди моего звонка. Или сам мне позвони. Если же она станет тебе названивать – сообщи немедленно!

На третий день мужчина позвонил и сообщил, что жена начала названивать, но он тут же забил её в чёрный список.

– Теперь моя очередь. А ты живи спокойно, пока я не позвоню.

Та, которая открыла баб Тоне дверь, была просто образцом «пилы». Баб Тоня спокойно, хотя и без приглашения, вошла и заглянула во все помещения. «Пила» настолько ошалела от такого поведения, что только глазами хлопала. Так и стояла с распахнутым ртом.

– Пойдём поговорим.

И пошла не на кухню, а в комнату, которая явно играла роль гостиной. Но садиться баб Тоня не стала, а сразу приступила.

– Ну что, довольна?

– А чем мне быть довольной?

– Мужа выжила из собственного дома, вот чем.

– Так он… – и «пила» уже хотела было перечислить все его «грехи», но баб Тоня поставила торчком ладонь: «ша»!

– Ты на себя в зеркало когда критически смотрела? Не любуясь, а оценивая со стороны? Ты планетный идеал, что ли? Явно «пилишь», что денег мало носит, что не такой, а сякой. А сама-то!!! Да на тебя без специальной подготовки посмотреть страшно!

Ты-то что внесла в семью? Ты ведь, как нормальная, должна была явиться с приданым, по стоимости равным хотя бы вот этой квартире. Она ведь его была изначально. Ну, перечисляй своё приданое!

«Пила» онемела: никакого приданого, кроме личных шмоток, не было. Так, некоторые побрякушки, но это было её, а мужу и семье – пользы никакой. Да и стоимость равна примерно холодильнику.

– Так с какого перепугу ты от него требуешь полный список того, что положено не меньше, чем княжне. Ты княжна?

– Нет. Но ведь и он…

– Мы о тебе говорим! Ладно, с приданым не срослось. Что умеешь? Сама-то сколько зарабатываешь? Детей, как погляжу, не видно. Куда деньги тратишь, как дом ведёшь? Одет твой муж погано, иногда бомжи лучше одеваются. Давай, перечисляй: карьеру отличную сделала? Пироги печёшь знатные? Готовишь, как шеф-повар элитного ресторана? Шьёшь, вяжешь? Говори, я вся внимание!

Не дождавшись ничего внятного, баб Тоня спросила:

– Понимаю, ты делаешь карьеру и достигла больших высот, чем муж? Тогда это ты – кормилица и добытчица? А?

Но и тут выяснился полный пшик: кассир (причём даже не старший) в магазине – это не та карьера, с высоты которой можно попрекать мужа.

Наконец, баб Тоня выбрала себе стул поудобнее, села, оставив собеседницу стоять, и стала её внимательно разглядывать.

– М-да, с твоей внешностью и полным отсутствием ума карьеры не сделать. Тебя кто-нибудь воспитывал или ты этим воспитанием полностью пренебрегла? Потому что если бы твой муж был моим сыном, ты бы ещё до свадьбы получила такого пинка, что обогнала бы ракету в полёте!

Ты, полное ничтожество, ни на что, кроме вечных скандалов не способная, смеешь отравлять человеку жизнь только потому, что он не готов выполнять твои хотелки. А ты себя спроси: ты его достойна?

Или считаешь, что ты пара исключительно принцам? Да тебя не только принцы, но и любой дворецкий даже для чистки сортиров не наняли бы, не говоря уж о большем! Ничего ведь не умеешь, ничего не можешь, ничему не учишься, но требуешь от мужа так, словно ты – королевской крови. Гавнючка ты, вот ты кто!

– А вы кто?

– Я? Я баб Тоня. И запомни: у тебя есть только один шанс вернуть мужа: он вернётся, потому что это – его дом. Но если ты ещё раз своё гнилое хлебало против него разинешь, я тебя из Москвы выселю с волчьим билетом. У меня в полиции свой генерал знакомый есть.

Или ты будешь нормальной, причём очень молчаливой, женой, или…

– Меня нельзя выселить, я тут родилась!

– И что? Думаешь, это препятствие для путешествия в края далёкие?

Когда баб Тоня позвонила своему собеседнику, то объяснила ситуацию и предупредила, чтобы он вернулся немедленно:

– А то она такая, что всё, что в доме есть, вывезет, а ты потом на полу спать будешь.

– Да пусть вывозит!

– Нет, пусть не вывозит. Если ты не чувствуешь в себе силы для борьбы с ней, я приму другие меры.

И баб Тоня в очередной раз обратилась к участковому, чтобы тот, в случае попытки вывезти из квартиры вещи, немедленно это пресёк.

– Шансы на это примерно один к одному, но баба лютая и вполне может всё выкинуть на ближайшей помойке. Просто чтобы бывшему насолить. Он, правда, пока не бывший, но ты ведь знаешь этот тип баб: «пила». Помоги человеку, Христом-Богом прошу!

– А сам он что?

– Тихий, спокойный, я бы даже сказала – интеллигентный человек. Такие не умеют «пил» укорачивать…

– Сделаю, баб Тонь!

В тот же день баб Тоне пришлось решать противоположную ситуацию: пришла женщина, избитая до посинения. Выслушав всё – а избиения длились уже почти полгода, к нынешнему дню превратившиеся в чистой воды пытки – баб Тоня напоила женщину чаем и уложила спать, хотя был только ранний вечер и дел у хозяйки ещё было невпроворот. Гостье же следовало отлежаться в тихом и защищённом месте…

Предварительно созвонившись, баб Тоня отправилась к охранную фирму «Плясуньи» – в ту, в которой Филипп нанял охранниц для Ксении.

– Девочки, заказ у меня не совсем обычный… – И баб Тоня рассказала о судьбе своей нынешней гостьи – в подробностях.

– Так что требуется подобрать похожую по росту и весу девушку, которая будет метелить этого изверга самое малое полгода: где встретит – там и будет метелить. Это возможно?

– Почему же нет? С нашим удовольствием.

И похожая, причём оказалось, что даже лицом похожая, охранница нашлась. И они с баб Тоней пошли по адресу. Амбал открыл и тут же растянулся на полу. Сначала он ничего не понял, но примерно через полчаса был готов покаяться в самом факте собственного рождения. Но это пока не требовалось.

– До завтра, – сказала Вика-охранница горько стонущему амбалу. – Наши свидания будут длиться до искомого результата, причём каждый день. И не вздумай убегать – из-под земли достану и все кости переломаю! Я тебя, гниль болотная, отучу бить женщин!

Назавтра она ждала амбала у его работы и разыграла такую сцену, что окружающие чуть не плакали от умиления: вот это любовь! Но Вика была очень далека от тёплых чувств! Она разыграла сцену счастливой встречи с любовником, пропустившим свидание и нарвавшимся на представление ревнивой и оскорблённой, но всё-таки пламенно влюблённой дамы.

А при этом молниеносно, но со стороны незаметно, прихватывала некоторые места амбала так, что вопль застрял у него в глотке. И он смирно и покорно пошёл туда, куда повела его направляющая рука. А уж там, где, полагали свидетели сцены, будут бурные страсти, оные и были. Но отнюдь не любовные.

Всего за три секунды амбалу воздействовали на такие болевые точки, о которых он у себя и не подозревал… А потом Вика снова пообещала встречу завтра.

– Как думаете, девочки, сработает? – баб Тоня всё-таки сомневалась.

– Должно. Но я бы на её месте этого урода бросила.

– Она думает над этим.

По истечении недели, когда синяки у избитой девушки стали из кроваво-лиловых жёлтыми, жертва, получив время всё толково обдумать, пришла к логическому выводу, что человек, которого она знает теперь и тот, кого она нежно любила, выходя замуж около трёх лет назад – два совершенно разных человека. И она поняла, что единственный вариант: развестись. Тем более, что ей было куда вернуться: родители так и держали свободной её девичью комнату. В один из дней она, в сопровождении «плясуний», сходила за вещами и вернулась домой. И в тот же день подала на развод.

Но это не отменило встреч Вики с амбалом. Она находила его не только дома, возле работы, но и в разных общественных местах, включая пивбары. А что такого – туда всем вход разрешён. Не успел истечь даже месяц, как он стал умолять её прекратить свои визиты.

– А ты, подлый мерзотник, когда начинал избивать жену, не думал, что и тебя могут избить? Ты, конченная мразь: бить кого-то, заведомо впятеро тебя слабее могут только полные отморозки! А отморозкам положено вколачивать разум именно тем способом, каким вроде бы нормальный мужчина превращается в мерзавца. Так что на послабление не рассчитывай! За каждый синяк жены, которая скоро станет бывшей, получишь минимум два моих «прикосновения». Они ведь приятные, верно? И я сообщу тебе, когда сочту, что мы в расчёте! И заодно таким как ты объясни, что существую я и батальон моих подруг, которые с огромной радостью и не меньшим удовольствием вколотят в вас простое понятие, кого можно бить, а кого ни в коем случае нельзя! Усёк?

– Я пистолет куплю и убью тебя!

Вика только засмеялась и ловко извлекла из кармана жилетки пистолет. Буквально за секунду!

– Ты, хмырь отстойный, пока ты будешь свой пистолет доставать, я успею отстрелить твои причиндалы! Так что не вякай! До завтра!

Вика была специалистом высокого класса: ни одно из её «прикосновений» не оставило никаких видимых следов на теле амбала. Но боль причиняли такую, что у него последние извилины отключались. Причём он сам себе не верил: как этакая малявка, габаритами с его жену, умудряется его избить за несколько секунд до состояния потери сознания? А потом даже синяков не остаётся: уж он себя в зеркале изучал очень старательно!

В какой-то день Вика не появилась. Казалось бы – дыши и радуйся! Но нет, амбалу стало ещё страшнее: значит, готовится какое-то коварство! Продрожал до глубокой ночи, а она так и не появилась! Значит, утром подкараулит! Но его подкараулила не Вика, а другая девица, большая симпатяшка, которая внезапно повторила действия Вики, так что амбал сел, где стоял: боль была неописуемая…

– Пока, красавчик! С приветом от бывшей жены!

«Будь проклят тот день, когда я решил жене ума вложить!»…

На развод он не явился: пришёл днём раньше и оставил заявление с полным согласием на развод на условиях жены.

А баб Тоня решила, что метод всё-таки сработал!

К вечеру того же дня напросилась поговорить молодая девушка с весьма сложной проблемой.

– Понимаете, Антонина Тимофеевна, я уже в полном отчаянии: меня почему-то всю жизнь преследуют сплетники. Почему меня?!! Я из рядовой семьи, не богатой, то есть из самой обыкновенной. Да и сама я – обыкновенная! Правда, я всегда хорошо училась – и в школе, и в институте – и за это меня не любили. Но я же ни у кого учебников не отнимала, в школу пойти не мешала?.. Ни у кого парней не отбивала, никому гадостей не делала, доносов не писала – нормальная я, обычная. Но именно обо мне, чуть ли не с детского сада, ходят самые чудовищные сплетни.

Знаю, вы скажете – поменяй коллектив. Это не сработало ни разу: я не только коллективы, я города меняла. Везде то же самое. Вот и сейчас, я только-только на работу устроилась, всего пару месяцев назад, и уже…

Почему? В чём причина? А из первого вытекает второе: никто не видит, как я терплю эту грязь (почему-то все уверены, что я о ней не знаю), зато все видят, как я срываюсь!

А теперь ситуация на грани полного краха: я исто случайно я услышала, как две сотрудницы меня обсуждали, причём несли такое, что я не выдержала. И дала обеим по морде! Случился, как вы понимаете, чудовищный скандал. И виновна, конечно же, я: они же только разговаривали, а я применила физическую силу. Похоже, меня уволят!

– Погоди, – сказала баб Тоня. – Ещё, может, не уволят. Сама не увольняйся, жди. Мне вспомнились слова кого-то из великих: «Если реагировать на всё, что о тебе говорят – то так всю жизнь и будешь метаться между пьедесталом и виселицей». Так что держи хвост пистолетом!

И назови мне имена этих двух мерзавок.

Катя назвала не только имена и фамилии, но и их должности, а также домашние адреса, благо никто из этого тайны никогда не делал.

– Сегодня ты уже, вероятнее всего, на работу не вернёшься, а завтра спокойно туда иди. И молчи. Кроме «здравствуйте» и деловых разговоров – полное молчание. Остальное предоставь мне!

Первым делом баб Тоня среди своих «должников» нашла человека, который помог ей найти выход на владельца фирмы, где работала Екатерина. Следовало заручиться уверенностью, что Катю не уволят.

Потом баб Тоня отправила устроиться туда одну из «плясуний»: выбрали такую обаяшку, которая могла убедить кого угодно в чём угодно. Включая приобретение тёплых одеял жителями экватора и холодильников – жителями районов Приполярья.

И прямо с первых минут обаяшка начала рассказывать невероятные вещи об обеих сплетницах: а кто проверит, правда это или нет?!? Так что не прошло и дня, как на обеих сплетниц стали оглядываться с гнусным интересом те, кто прежде вынужденно (а если тебя схватили за руку, как уйти?) слушал их россказни о Кате, да и не только о ней…

Этим баб Тоня не ограничилась. Она лично, прихватив двух лучших подруг, отправилась по адресам и затеяла задушевные беседы с соседями обеих стервоз. Надо ли добавлять, что соседи с огромным вниманием выслушивали откровения о «защитницах нравственности» не только в их домах, но и во всей округе? Ибо не было человека, которого эти две мрази не знали бы и о «грехах» которого не просветили бы местное общество! А оказывается, вон откуда ноги-то растут: у самих рыло в таком густом пуху, что им, конечно же, необходимо обгадить всех соседей, чтобы их собственное мерзкое поведение просто затерялось на этом фоне!

Естественно, баб Тоня опытным глазом высмотрела тех, кто новую информацию не в состоянии удержать более трёх секунд: эти дадут мощную фору сорокам по скорости разнесения новостей по округе!

Потом баб Тоня наведалась в школы, где учились дети сплетниц. Там она очень уважительно пообщалась с классными руководителями названных классов, подробно объясняя, что эти ученики пытаются дружить с её внуками, но она почему-то не считает этих детей хорошо воспитанными и надёжными. Тем более, что о родителях их она слышала… – и баб Тоня доверительным, задушевным тоном поведала педагогам такие подробности о родителях, что у тех волосы дыбом встали!