Вот черт!
Еще и бэби-ситтера нам придется менять, похоже.
Везти с собой на работу ребенка – плохая идея. Отвратительная идея – везти ребенка на встречу, которую он может сорвать. Но какой у меня выбор?
Впрочем, мой позор так и остается несовершившимся.
Когда я наконец выруливаю к университету – застаю на рабочей парковке только Егора, который, кажется, послал весь мир на пять минут и перекур себе устроил.
– Уехала Иванова, – не дожидаясь моего вопроса, сообщает он, когда я рядом притормаживаю, – деловая девочка стала. Не может ждать, пока ты изволишь найти на неё пять минут.
– И что теперь? – задаю один из самых глупых вопросов в своей жизни. – Вы договорились о второй встрече для вручения сертификата?
– Говорю же, девочка наша стала очень деловой фифой, – Васнецов криво ухмыляется и отправляет в небеса длинную дымную затяжку, – ехать второй раз не хочет, оставила адрес, попросила прислать курьера в гостиницу.
Пару секунд смотрю в пространство перед собой, потом передергиваю плечами.
– Адрес у тебя где, Егор?
Мой друг слегка закатывает глаза, но вынимает из кармана брюк вчетверо сложенный бумажный квадратик.
Курьер? Зачем курьер? Я сам отвезу Холере её документ. Задам ей все интересующие меня вопросы. А потом – отпраздную с Антоном наше освобождение из придурочной школы.
Почему бы и нет?
Глава 3. Катя
– Ки-и-ир.
Этот измученный стон я издаю, как только вижу этого несчастного мужчину в дверях банкетного зала. Хнычу и тяну к нему руки. Требую спасения.
Виолетта, оформитель, которого издательство прислало для оформления зала под презентацию новой книги, вздыхает и поднимается. Какая она терпеливая.
Я уже минут двадцать не различаю оттенков зеленого, и абсолютно бесполезна как руководитель.
– Просто сделай красиво, ты же умеешь, я тебе только мешаю, – шлю ей вслед эту капитуляцию. Виа покачивает головой – не ври, мол, знаю, что ленишься.
Ну, может быть, чуть-чуть. Я переделала с утра кучу дел. Устала. Пережила стресс от перспективы встречи с Ройхом. Имею право на прокрастинацию!
Поэтому ручек не опускаю, настырно тянусь ими к подходящему Киру, чтобы видел – я почти в пучине переутомления. Тяните меня семеро!
– Эй, – Лисицын ловит мои ладони и улыбается широченной хитрющей улыбкой, – я сегодня уже катал на ручках мамзель Иванову. Ты опоздала, женщина! Я уже устал.
– Ты её потерял! – обвинительно округляю глаза. – Где моя дочь, сударь? Вы что, утопили её в этом вашем аквапарке?
– Спит. Под присмотром твоей мамы, – Кир встает за спинкой моего кресла и опускает теплые ладони мне на плечи. Разминает их. Боже…
– Какой ты хороши-и-ий, – тяну я, стекая на спинку кресла безмятежным кисельком.
– Это, конечно, не то признание в любви, на которое я рассчитывал, – Кир ехидно дергает меня за прядку волос, – но так и быть, приму его как аперитив. Ты готова?
– А ты что, уже все приготовил? – спрашиваю из неги, потому что сильные пальцы Кира продолжают делать его грязное дело, мнут мои плечи, потихоньку переползая к шее.
– До полной картинки не хватает только тебя, – фыркает он, и его палец задевает особенно чувствительную точку. Ох-х…
– Уходи из бизнеса, – требую я, не разжимая глаз, – бросай все эти вина, которыми ты торгуешь, твое призвание – массаж. Ты озолотишься.
– А ты что, не будешь ревновать, если я буду ежедневно трогать разных женщин? За всякие неприличные места, – тон у Кира становится плутоватым, мурлычащим. Он явно переходит в режим обольщающего кота. И…
Знает ведь, что делает, это мой любимый режим!
– Ревновать – не буду, – проговариваю опасно, – буду сразу их убивать. Караулить у твоего массажного кабинета. Провожать до темной подворотни. И убивать. Я, знаешь, сколько способов могу придумать?
– Ты пишешь пять книг в год. И в планах, если я правильно помню – еще сорок. Да, дорогая, я представляю, – фыркает Кир и вероломно бросает мою шею на произвол судьбы. Сползает вниз, чтобы обвить меня руками и клюнуть губами в чувствительную точку за ушком.
– Боже, да ты даже побрился, – смеюсь и укладываю ладонь на свежую, гладкую от лосьона кожу, – у тебя точно сегодня в планах свести меня с ума.
– Было бы очень неплохо, – вздыхает Кир и снова целует меня в шею, на этот раз ниже, – пойдем наверх, заяц, а то я тебя прямо тут съем. Не кормленную. Слишком уж ты хороша.
– Ну, раз ты так приглашаешь…
Я поднимаюсь на ноги, позволяю длинным лапам Кира увлечь меня в сторону дверей. Спохватываюсь, только когда мы уже вышли из банкетного зала и почти дошли до лифта.
– Меня Виа просила заказать шампанское для презентации.
– По телефону закажешь, – Кир как и всегда – демонстрирует чудовищную несгибаемость.
– Не-е-ет, – я выпутываюсь из его рук без особой охоты, но настойчиво, – какой по телефону? Ты мне к нему подойти не дашь.
– Не дам, – Кир кивает и снова привлекает меня к себе, сведя на нет пять минут старательных выгребаний, – потом позвонишь.
– Потом? – фыркаю я ехидненько. – А что, мы сегодня не как обычно? По-быстренькому освободимся?
– Катя! – Кир говорит так ласково-ласково, но понятно, что он сейчас готов мне подсказать идею для нового детектива с убийцей. – Тебе никто никогда не говорил, что ты та еще заноза?
– Через одного, – я покаянно округляю глазки, – но я с тобой стараюсь быть лучше!
– Незаметно, – все тем же ласковым тоном сообщает мне Кир, а потом отвешивает мне шлепок ниже пояса, – давай бегом за шампанским твоим. А я пойду! Розы твои в окно выкину!
– Только попробуй! – возмущаюсь я, а потом перехожу на торопливую рысь.
Лечу не в банкетный зал, из которого мы только что вышли, а в общий, ресторанный зал, к барной стойке.
– Заказ примите по-быстренькому? – окликаю я бармена, возящегося с колкой льда.
Окликаю я бармена, а разворачивается-то ко мне клиент. Мужчина, высокий, темноволосый, сидевший спиной к дверям до этого.
Его улыбка – как ледяной шот водки, выпитой залпом. Прожигает насквозь, заставляет меня попятиться.
