Восхождение на Эверест
Фото 7а. Испытание кислородного снаряжения в Северном Уэльсе, январь, 1953 г. Уэстмекотт с кислородным снаряжением и Ролинсон. На заднем плане видна скальная вершина Трайфен.
Фото 7б. Испытание кислородного снаряжения в Северном Уэльсе, январь, 1953 г. Хант с кислородным аппаратом открытого типа. На заднем плане Бурдиллон.
Фото 8а. Наши шерпы. Аннулу
Фото 8б. Наши шерпы. Дава Тхондуп
Фото 8 в. Наши шерпы. Да Тенсинг
Фото 8 г. Наши шерпы. Тхондуп
Фото 8д. Наши шерпы. Да Намгьял
Фото 8е. Наши шерпы. Анг Ньима
Одновременно с подбором личного состава необходимо было также начать составление плана и подготовку экспедиции.
Я надеюсь, что после прочтения предыдущей главы читателю стали ясны те задачи, которые предстояло нам решить. Изучение этих задач привело нас к определенным выводам в отношении наших планов на следующий год. Сущность этих выводов может быть изложена следующим образом:
Во-первых, необходимо выделить время для тренировки перед самим восхождением на Эверест. В течение этого периода тренировки мы должны были постепенно приспособиться к тем высотам, на которые возможны восхождения в начале года, а также привыкнуть к нашему снаряжению. Одновременно такая тренировка должна была служить для каждого из нас прекрасным средством сработаться между собой и привыкнуть друг к другу.
Во-вторых, так как мы должны были рассчитывать на то, что любой промежуток хорошей погоды перед муссонами будет непродолжительным, то нам было очень важно находиться во всех отношениях в полной готовности к штурму с того момента, когда, судя по опыту прошлых лет, можно было всего вероятнее ожидать хорошей погоды. По всей видимости, это должно было начаться с середины мая.
В-третьих, важно было, чтобы экспедиция провела на Эвересте лишь столько времени, сколько необходимо для восхождения. В прошлом штурмовые группы страдали не только от все возрастающей вялости или изнурения, появляющихся на больших высотах, но также и от напряженной и утомительной работы в нижней части пути, протекавшей в тяжелых и неблагоприятных условиях. Другими словами, мы должны были избежать слишком ранних походов и в то же время быть в полной готовности в надлежащее время и в надлежащем месте. Для этого необходимы точный расчет времени, правильный анализ обстановки и, сверх того, определенный элемент удачи.
В-четвертых, мы должны были в полной мере использовать шансы, представляемые нам благоприятными условиями снежного покрова, ветра и погоды. Надо было иметь в соответствующее время и в надлежащем месте достаточно альпинистов, снаряжения и питания, чтобы произвести две, а при необходимости и три попытки штурма, каждая из которых была бы полностью обеспечена и людьми и снаряжением. Отсюда следовало, что состав экспедиции должен быть достаточно велик и что мы должны предусмотреть все необходимое для трех серьезных попыток штурма. В дополнение к этому очень важно было быть настолько подготовленными и снаряженными, чтобы такие попытки были произведены сравнительно быстро. А для этого требовались хорошая тренировка группы и легкое снаряжение.
В-пятых, мы должны были рассчитывать, что размеры кислородного питания будут зависеть от нашей способности перенести запасы кислорода. Нам необходимо применять его во время движения, а для того чтобы предотвратить или задержать истощение организма в высотных лагерях, мы вынуждены будем использовать его на период штурма и ночью, надевая кислородные маски на время сна.
Наконец, нужно было учесть обстоятельства, препятствующие доставке в Западный цирк и выше большого количества грузов, недостаток которых затруднил бы намечаемую поддержку штурмовых групп. Этими обстоятельствами, по-видимому, являлись: опасность пути по ледопаду и в связи с этим стремление уменьшить по возможности количество рейсов на этом участке; вес поклажи, которую наши носильщики шерпы были в состоянии переносить на разных высотах; количество достаточно квалифицированных носильщиков, обладавших к тому же необходимой силой воли для решающей заброски на Южную седловину и, наконец, длительность периода удовлетворительной погоды, необходимой для окончания заброски грузов.
На основании результатов тренировочной экспедиции 1952 г. и опыта швейцарских экспедиций на Эверест в том же году, нами были сделаны также важные выводы относительно режима питания. Я не останавливаюсь на этом вопросе в настоящей главе, так как этому посвящено приложение III.
На основании этих выводов и ряда общих положений родился теоретический план штурма. Может показаться бессмысленным разрабатывать в Лондоне планы для того отдаленного времени, когда будет сделана решающая попытка достижения вершины Эвереста. Однако только путем составления такого рода планов и тщательного рассмотрения многих деталей, только на основе предположений, учитывающих неблагоприятное сочетание обстоятельств, мы могли установить численность экспедиции, количество продуктов, снаряжения и, в особенности, кислорода, необходимых для успешного достижения нашей цели. Фактически нам нужно было постараться уже в октябре 1952 г. предусмотреть максимальные потребности экспедиции, определяемые различными препятствиями и неблагоприятными обстоятельствами, с таким расчетом, чтобы совершить восхождение на Эверест в мае – июне 1953 г. Такой «план» носил всецело теоретический и предположительный характер; он ни в коей мере не предопределял какой-либо определенной тактики, которой мы должны были бы придерживаться при восхождении. Подобная тактика должна и могла быть выработана лишь значительно позже, непосредственно на месте действия. Правильнее было бы сказать, что нами был составлен не план, а лишь та основа, на которой впоследствии могли возникнуть многие детальные планы, как, например, окончательный подбор состава экспедиции, разработка конструкции кислородной аппаратуры и планирование необходимых запасов кислорода, заказы продовольствия, палаток, альпинистского снаряжения и множества других предметов. Первый вариант такого документа под названием «Основы плана», предназначенный для тех, кто был непосредственно связан с подготовкой экспедиции, появился примерно в середине октября. Пересмотренный и улучшенный вариант был роздан в начале ноября, когда состав экспедиции был уже подобран и каждый из участников, руководствуясь этим документом, мог приступить к выполнению приходящейся на его долю задачи. Этот документ представляет определенный интерес для сравнения предполагаемого хода событий и потребностей экспедиции с теми, которые имели место в действительности.
На основе этого документа я смог, во-первых, решить вопрос о количестве альпинистов и носильщиков. Исходя из предположения, что окажется необходимым трижды повторить штурм группами в два человека, и учитывая, что другие должны на меньшей высоте выполнять вспомогательную роль, мы пришли к выводу, что общее число восходителей должно равняться десяти. После подробного расчета веса грузов, которые должны быть перенесены в Западный цирк, и тех, которые нужно было поднять по склону пика Лходзе к Южной седловине, мы определили число шерпов, необходимых для восхождения, в тридцать четыре. Из них четырнадцать должны были работать на ледопаде – переносить грузы к нижнему краю Западного цирка; другие четырнадцать предназначались для транспортировки этих грузов выше, в глубину цирка, до лагеря, получавшего название «Передового базового лагеря». Отсюда, по опыту швейцарцев, мы считали целесообразным начинать проведение штурма. Остальные шестеро шерпов, как мы предполагали при составлении плана, должны были по двое сопровождать каждую штурмовую группу от Передового базового лагеря к седловине и выше по вершинному гребню.
История гималайских экспедиций показывает, что каждый раз попытки штурма вершины не доводились до конца также из-за упадка сил участников. При таком большом количестве участников экспедиции, объединенные усилия которых были необходимы для достижения поставленной цели, я считал, что в ее состав обязательно нужно включить врача, который одновременно был бы и альпинистом. Поэтому, приглашая Майкла Уорда в наш коллектив, я дал ему понять, что его основной обязанностью должна быть забота о нашем здоровье и что в случае необходимости ему придется послужить весьма полезным резервом для штурмовой группы. Майкл без колебаний согласился на такую роль.
Восхождение предполагалось разбить на два этапа: первый из них – транспортировка грузов из Базового лагеря, по всей вероятности, от подножья ледопада Кхумбу вверх в глубину Западного цирка и потом к Южной седловине, второй – непосредственный штурм вершины. Первый этап, названный нами периодом «организации лагерей», должен был занять, по нашим расчетам, около трех недель. Задача доставки на седловину необходимых грузов была так трудна и успешное решение ее зависело от стольких непредвиденных обстоятельств, что мы не пытались более точно определить необходимое для этого время. При составлении плана штурма мы исходили из того, что лишь третья попытка штурма будет успешной, а также учитывали частично непредвиденные затруднения и неблагоприятные условия погоды. В то же время, однако, мы оптимистически оценивали скорость продвижения хотя бы одной из трех штурмовых групп. При этих условиях длительность штурмового периода определялась нами равной семи дням, считая с момента выхода из Передового базового лагеря до благополучного возвращения всех групп.
В этих наметках плана также определялось количество лагерей, которые должны быть установлены на пути к вершине; выяснено, каков будет их меняющийся контингент во время первоначального и штурмового периодов и, следовательно, количество и тип палаток, требующихся для каждого лагеря в каждый из этих периодов. Наиболее важными ввиду объема подготовительных работ, связанных с этим вопросом, были расчеты и мероприятия, принятые в отношении использования кислорода. Практика применения кислорода подробно освещена в приложении II. Здесь я хочу лишь указать, что окончательное решение этого вопроса было крайне срочным для тех, кто занимался проектированием аппаратуры, и уже 14 октября, всего через шесть дней после моего приезда из Германии, мне было предложено представить свой предварительный план на собрании Высотного комитета.
Я уже подчеркивал необходимость выделения времени для тренировки и акклиматизации. Помня, что наилучшие условия для достижения вершины Эвереста будут, очевидно, только после середины мая и учитывая время, необходимое для заброски грузов, мы считали, что большая часть апреля должна быть посвящена тренировке. Календарный план экспедиции был составлен с таким расчетом, чтобы вся подготовка в Англии была бы закончена к середине февраля. Совершая переезд до Индии морем, мы должны были достичь ближайших подступов Эвереста к концу марта, так что в нашем распоряжении оставалось еще не менее трех недель для тренировки до начала восхождения. Ради интереса и разнообразия, а также потому, что в это время года еще рано предпринимать попытки восхождений на высоты более 6000 м, тренировку предполагалось осуществить в долинах южнее Эвереста, где встречается много более низких вершин и перевалов.
В процессе составления плана я советовался с участниками предыдущих экспедиций на Эверест и прежде чем закончить «Основы плана» направил их для критического рассмотрения некоторым из этих участников. Из многих дельных советов мне особенно запомнились слова Нортона: «Вся история гималайских восхождений, как мне кажется, подчеркивает то обстоятельство, что попытки штурма производились из лагеря, который был расположен недостаточно высоко. Штурмовые группы терпели поражение, пытаясь пройти слишком длинный путь в последний день… Старайтесь установить ваш штурмовой лагерь на Южном пике или непосредственно под ним. Учитывая, что выше Южного пика предстоит вырубить значительное количество ступеней, я никогда не смогу серьезно надеяться на успех экспедиции, если штурмовой лагерь не будет расположен на такой высоте…» Эти слова, подкрепленные советом, который дал мне Лонгстаф – принять на свою личную ответственность организацию такого лагеря, – не выходили у меня из головы до того дня, когда этот лагерь был установлен.
Как только «Основы плана» были разработаны и состав экспедиции подобран, подготовка, которая уже велась достаточно интенсивно, пошла полным ходом. Об этой подготовке я расскажу в следующей главе.
Глава IV
ПОДГОТОВКА. ВТОРОЙ ЭТАП
Наступил период напряженной и волнующей деятельности. Для того чтобы в ходе подготовительной работы не упустить ни одной детали и согласовать все мероприятия, был составлен единый тщательно координированный календарный план; это постепенно подводило нас к знаменательному событию – погрузке багажа на борт корабля, идущего в Индию. Впервые мне удалось собрать всех членов экспедиции 17 ноября, и потом вплоть до отплытия мы встречались почти каждый месяц. С самого начала стало ясно, что в лице сотрудников экспедиции мы имели талантливых организаторов, способных позаботиться о всех видах снаряжения, которое мы предполагали использовать в нашем единоборстве с Эверестом. Обязанности по заказу и получению разнообразного снаряжения и продуктов питания были равномерно распределены между участниками штурмовой и вспомогательной групп. Разделив все эти заботы между большим числом способных и преисполненных энтузиазма людей, я испытал чувство огромного облегчения: теперь темпы наших приготовлений будут нарастать.
Чарльзу Уайли, проделавшему сложную работу по обеспечению экспедиции необходимым снаряжением, было поручено общее руководство всеми подготовительными работами. Заботы об альпинистском снаряжении взял на себя Энтони Ролинсон, которому помогал Уилфрид Нойс; на последнего была возложена ответственность за снаряжение во время восхождения. Эмлайн Джонс вместе с Ральфом Джонсом, молодым способным альпинистом, добровольно согласившимся помочь в работе по снаряжению экспедиции, взяли на себя заботы по обеспечению участников одеждой; позднее, когда мы отплыли из Англии, эти заботы перешли к Чарльзу Эвансу. Майклу Уэстмекотту, обладавшему ценным опытом службы в инженерных войсках, была передана уже начатая работа по обеспечению экспедиции специальным снаряжением, требующимся для организации переправ и передвижения по особо трудным участкам; он также согласился заняться палатками. Джорджу Бенду, который недавно закончил свой срок службы в войсках связи, была, конечно, поручена радиоаппаратура. Его уговорили также вместе с Гриффитом Пафом взять на себя заботы о самом неприятном «детище» – питании; Джордж должен был позаботиться о том, чтобы мы регулярно получали прогнозы погоды от Индийской метеорологической службы в Алипоре. Мы связались с Всеиндийской радиокомпанией и Би-би-си и договорились, чтобы эти прогнозы передавались нам по радио ежедневно, начиная с 1 мая. Том Бурдиллон был уже по горло занят кислородной аппаратурой, состоявшей из опытного прибора закрытого типа, над усовершенствованием которого работал Отдел электро-медицинских исследований в Сток-Мандевилле. Я телеграфировал Эду Хиллари, прося его, несмотря на то, что он находился далеко, позаботиться о спальных мешках; одновременно я также попросил его, когда экспедиция тронется в путь, взять на себя заботу о кухонном оборудовании. Пока же забота об этом очень важном вопросе падала на известного гималайского восходителя К. Р. Кука, а моя жена взяла на себя обеспечение экспедиции всем необходимым для кухни. Заботы по перевозке экспедиции и обеспечению ее фотопринадлежностями были возложены на Альфреда Грегори. Чарльз Уайли, помимо секретарской и координационной работы, должен был позаботиться о носильщиках шерпах; а во время экспедиции он будет начальником транспорта. Майклу Уорду было, конечно, поручено обеспечение экспедиции медицинским инвентарем и медикаментами. На долю Эмлайна Джонса, Ральфа Джонса и моей жены пал несчастливый жребий – позаботиться о целом ряде самых разнообразных вещей. Но если у вас сложится впечатление, что, возложив все эти заботы на плечи других, я остался без работы, то я должен решительно разуверить вас в этом, ибо предстояло сделать еще очень и очень многое.
Так в общих чертах распределялись обязанности на подготовительном этапе, однако я должен добавить, что в середине ноября в основном многое было уже сделано под руководством указанных выше лиц. Подготовка продовольствия и кислородной аппаратуры была уже обеспечена. Со времени моего возвращения в Лондон Гриффит Паф занимался разработкой вопросов пищевого режима.
Что же касается кислородной аппаратуры, то тут положение еще вначале октября было далеко не благополучным. Для успеха нашей экспедиции этот вопрос был настолько важным, что 9 октября Объединенный Гималайский комитет по моему предложению взял на себя заботы по своевременному обеспечению экспедиции достаточным количеством приборов. Члену комитета Питеру Ллойду, участнику экспедиции на Эверест в 1938 г., был поручен контроль над усовершенствованием и конструированием кислородных приборов открытого типа – системы, на которой в основном было решено остановиться, и он отвечал перед комитетом за выполнение этой задачи. Он был вполне подготовлен к этой работе, обладая профессиональной квалификацией, а также и опытом, приобретенным во время экспедиции Тильмана, в которой он нес ответственность за кислородную аппаратуру, применяя ее постоянно вплоть до наивысшей достигнутой экспедицией точки. К середине октября Ллойд уже вплотную занялся этим вопросом; он координировал деятельность различных фирм, изготовлявших отдельные детали к кислородным приборам и баллонам, и поддерживал связь с консультирующим его Высотным комитетом, возглавляемым профессором Брайеном Меттъюсом, знаменитым кембриджским физиологом. Я заручился согласием Альфреда Бриджа, участвовавшего в восхождениях со мной и с некоторыми другими участниками нашей экспедиции, уделить часть своего времени для технической помощи Ллойду в этой работе первостепенной важности. Для тех из нас, кто знал этого ветерана альпинизма, его участие в подготовке нашей экспедиции было большим событием. Энтузиазм Бриджа, его огромная энергия и целеустремленность, более того, его способность вдохновлять других своим примером совершенно исключительны. Я знал, что Альфред Бридж ни за что не успокоится до тех пор, пока наш груз кислорода не будет отправлен. С вступлением Бриджа в ряды наших активных помощников мы могли больше не беспокоиться о кислороде. Итак, под мудрым и умелым руководством Питера Ллойда, с помощью Менсфорта, сотрудника фирмы «Нормалэйр», Роберта Девиса из фирмы «Сиб Гормен» и Джона Коутса из организации по изучению пневмокониоза в Кардиффе, на которого была возложена ответственность за изготовление кислородных масок для нашей экспедиции, а также благодаря ценным и опытным советам Брайена Меттьюса и помощи возглавляемого им комитета мы должны были быть хорошо обеспечены этим необходимым видом снаряжения.
Помимо обычного альпинистского снаряжения: тысяч метров веревки и шнура, крючьев, карабинов, ледовых молотков и ледорубов – мы взяли с собой и некоторые необычные предметы, которыми, учитывая трудности, с какими столкнулись швейцарцы на ледопаде и склоне Лходзе, стоило дополнить наше снаряжение. Мы знали, что, кроме трещин альпийских размеров, на нашем пути могут встретиться широкие расселины и вероятнее всего там, где ледяная поверхность Западного цирка круто падает, переходя в ледопад Кхумбу. В этом месте швейцарцы устроили переправу через одну из таких расселин при помощи веревок, так как достать в ближайшей долине бревна нужной длины было невозможно. Один комплект веревок был использован ими при переправе альпинистов и носильщиков так называемым «тирольским способом», а другой – для переправы грузов. Для преодоления препятствий подобного рода мы взяли с собой легкую металлическую разборную лестницу, длиной 9 м, состоявшую из пяти звеньев 1,8 м. длины. Ее переноска и сборка не требовали больших усилий и, в случае надобности, ее можно было передвигать с одной трещины на другую. Действуя таким образом, мы бы только использовали методы, которые применялись на заре альпийских восхождений. Клуб «Йоркшир ремблерс» (Йоркширские бродяги) подарил нам девятиметровую веревочную лестницу для преодоления отвесных ледовых стен.
Еще в Лондоне, во время обсуждения с друзьями вопросов организации переправ через трещины, была высказана мысль о возможности конструирования своеобразной катапульты, выбрасывающей веревку с якорем, который крепко вонзался бы в лед на другой стороне трещины. Это предложение послужило основанием для интересного эксперимента, проведенного на небольшом участке в саду при Королевском Географическом Обществе. Приспособление было чрезвычайно простым: две рукоятки на обоих концах эластичной веревки, скрученной из нескольких резиновых нитей. Якорь имел зловещий вид и представлял собой большое деревянное ядро со множеством изогнутых крючков. К нему был прикреплен длинный нейлоновый шнур. Наблюдая за тем, как производивший опыт специалист разматывал шнур метр за метром, я выразил опасение по поводу радиуса действия этого орудия, так как было вытравлено уже около 140 м, а сад имел длину всего 70 м. Получив заверение, что все будет в порядке, мы с Чарльзом Уайли взялись за рукоятки и заняли места на расстоянии двух метров друг от друга; демонстратор натянул резиновую веревку позади нас и прикрепил к ней снаряд. В момент, когда натяжение достигло такой силы, что мы едва удерживались на ногах, метательный снаряд был пущен. Он взвился высоко в воздух, увлекая за собой нейлоновый шнур, и с большой скоростью пролетел над оградой сада, направляясь к улице Эксибишн-Род, где почти наверняка угодил бы в такси или какого-нибудь ничего не подозревающего прохожего. К счастью, от этой беды нас спасло дерево, которое остановило полет снаряда на высоте около 15 метров над землей. В итоге мы пришли к выводу, что на знаменитом ледопаде Кхумбу или в Западном цирке нам вряд ли встретятся какие-либо неожиданные препятствия, требующие применения подобных орудий.
Однако в целях предохранения от опасных снежных обвалов, особенно на склоне Лходзе, мы решили взять с собой для бомбардировки лавиноопасных склонов двухдюймовую мортиру, предоставленную нам в пользование Военным министерством. Это маленькое орудие очень забавно стреляет, производя при выстреле непропорционально сильный для своих размеров грохот, поэтому мы считали, что оно будет в состоянии вызвать снежные лавины в радиусе нескольких миль вокруг. Возможно, что в этом вопросе на нас с Чарльзом Уайли оказала влияние наша профессия, но мы знали, что подобные орудия применяются для тех же целей и в Альпах. Каковы бы ни были достоинства этого орудия, переполох, который наше предложение вызвало в высших сферах при попытке получить на него разрешение, чуть было не заставил нас отказаться от мортиры. Позднее же, когда наше снаряжение пополнилось еще двумя нарезными ружьями, калибра 22 (5,59 мм), предназначавшимися для пополнения наших запасов свежей дичью, нас серьезно заподозрили в искренности действительных мотивов посещения Непала.
Тщательно был рассмотрен, но в итоге отвергнут ряд других вспомогательных средств, которые должны были бы содействовать нашему успеху. Трудности передвижения по крутому склону Лходзе и переброски грузов на Южную седловину в количествах, которые мы считали в то время необходимыми, делали для нас очень соблазнительной мысль взять с собой легкие сани и лебедку, позволившие бы поднять грузы немного выше вверх по склону. От этой идеи мы вынуждены были отказаться, так как обеспечить двигатель горючим и поддерживать нормальную его работу было бы трудно, и лебедку пришлось бы вращать вручную; к тому же мы не имели никакой уверенности в том, что характер местности позволит нам воспользоваться санями. С некоторым сожалением нами было отвергнуто и другое предложение, весьма оригинальное, но едва ли осуществимое. Некий изобретатель-самоучка предложил проект гарпуна, приводимого в действие пружиной, который одновременно служил бы и ледорубом. Направленный с Южной седловины снаряд позволил бы забросить крюк с веревкой на невидимую оттуда вершину Эвереста, находящуюся на расстоянии около 1600 м, с разницей высот более 900 м. Вдобавок ко всему, прочная веревка, держась за которую мы смогли бы легко подняться на вершину, должна была быть окрашена светящейся краской, чтобы обеспечить продвижение в темноте. Развивая свой фантастический проект, наш изобретатель отмечал, что вибрации веревки, предупреждая нас об опасных порывах ветра, дадут нам время лучше застраховаться, чтобы не быть сдутыми с вершинного гребня.
Вы ознакомились с фрагментом книги.