– Как вас зовут? – крикнул отец Принца, когда она отошла шагов на двадцать.
– Вы единственный здравомыслящий человек в этом сплошь нерациональном замке, – обернувшись, воскликнула девушка и, немного подумав, назвалась первым именем, что пришло ей в голову: кто знает, возможно, оно действительно было её настоящим именем, – Лаэрта.
– Удачи вам, Лаэрта! – на прощанье крикнул он.
– Это вам удачи, она вам больше понадобится, – выкрикнула она и, отсалютовав на прощанье, свернула за угол, для себя добавив: – А я попытаюсь сама всего добиться.
2
Её благие намерения и уверенность закончились довольно быстро. Девушка плохо представляла, куда себя деть в этом незнакомом городе, а общение с людьми давалось ей крайне нелегко: первые несколько минут на неё откровенно пялились восторженными глазами, словно не слыша и не понимая её. Поэтому довольно скоро она обменяла свой излишне роскошный шарф на более практичный чёрный плащ с капюшоном, однако и это помогло несильно: в своём шикарном вечернем платье она мало походила на человека, ищущего работу, да и кому была нужна девушка, толком ничего не умевшая? Спустя четыре часа она всерьёз начала сожалеть о том, что так легкомысленно и самонадеянно отказалась от предложения отца Радима. Летняя ночь опускалась на город незаметно, исподтишка, едва заметными сумерками, настолько неспешно сгущавшимися, что почти невозможно было понять, когда закончился вечер и началась ночь.
Когда стемнело, окончательно отчаявшаяся девушка вышла за черту города, ещё не зная, что надеется там найти. За пределами городских стен небо развернулось перед ней опрокинутым ковшом с мириадами звёзд. У девушки на секунду даже перехватило дыхание, настолько всеобъемлющим и подавляющим было ночное небо. Так что расположившийся на ночь в нескольких сотнях метров от городской стены бродячий цирк она заметила не сразу. Ночь была настолько тёмной, что приблизившуюся уже на десяток метров девушку в чёрном плаще не замечали, поэтому она обогнула импровизированный лагерь по дуге, и наткнулась на груду валунов, прогретых солнцем за день. Будучи слишком уставшей, чтобы продолжить путь, и всё же не настолько смелой, чтоб подойти к нему, она устроилась на камнях и стала наблюдать за тем, что происходит в лагере.
Вели себя циркачи довольно беспечно. Их было немного, всего восемь взрослых и пара детей. Главной была женщина средних лет с крашеными ярко-рыжими волосами, она часто и заразительно смеялась и, несмотря на грубоватые манеры, располагала к себе. Так же часто, как она, звонко смеялись две девушки-ровесницы, похожие друг на друга, как сёстры, гибкость и изящество которых сложно было не заметить даже ночью. Они порхали по лагерю, словно ни минуты не могли усидеть на месте, и, когда старшая женщина прикрикивала на них, ничуть не успокаивались, а, разразившись очередным приступом смеха, почти молниеносно перемещались вне зоны досягаемости её огромного черпака. Чуть в стороне держался мужчина в возрасте, он улыбался шуткам девушек, но в общем веселье участия не принимал. Стараясь походить на него, так же держался невысокий темноволосый, по-подростковому нескладный мальчишка, однако ему это удавалось не так успешно, и он то и дело срывался в погоню за девчушками-хохотушками, которые не без удовольствия задирали его по поводу и без. Беловолосая девочка, едва ли достигшая десяти лет, с переменным успехом то увязывалась хвостом за девушками, то приставала с расспросами к мужчине, тот не то чтобы отвечал очень охотно, но девчушку не прогонял и терпеливо выслушивал.
За время, пока девушка наблюдала за ними, циркачи все вместе со смехом и шутками успели поужинать. Ещё через час они стали укладываться спать. Заметив это, девушка решилась показаться им, поскольку провести ночь на голой земле очень уж не хотелось. Но как только она подумала о том, чтобы встать с уже успевших остыть камней, то почувствовала, что кто-то рядом.
– Что ты здесь делаешь? – откуда-то сбоку грубо спросил мужской голос со странной хрипотцой.
– Сижу, – лаконично ответила девушка, в общем-то не зная, что ещё сказать.
– Зачем ты наблюдала за нами? – продолжил свой допрос голос.
Немного повернув голову, она узнала седоволосого мужчину из лагеря.
– Да так, – девушка неопределённо пожала плечами: она и сама не знала, зачем следила за этими людьми, но поскольку он по-прежнему ждал ответа, добавила не к месту, забавляясь: – Мимо проходила.
В этот момент их заметили остальные, и рыжеволосая женщина махнула рукой:
– Избор, что у тебя там? Иди сюда.
Мужчина, который, судя по всему, и был Избором, кивнув в сторону лагеря, предложил познакомиться с Марганой.
– Весь вечер мечтала, – то ли съязвила, то ли ответила серьёзно девушка, направляясь следом за ним в центр лагеря, где сейчас собрались все его жители.
– Вечер в хату. Меня можно не звать, я сама приду, а обращаются ко мне Маргана, – первой представилась хозяйка не очень ласковым голосом, что можно было понять, учитывая поздний час. – Ты что за зверь и какая нелёгкая тебя принесла?
– Я Лаэрта, – ответно представилась девушка и, немного подумав, сказала чистую правду: – Я ищу работу. У вас случайно не найдётся какой-нибудь работёнки за еду и ночлег?
– Ты ищешь работу в двенадцать ночи? – не без язвительных интонаций переспросила Маргана.
Девушка лишь развела руками, как бы говоря: «Да, вот такая я непутёвая».
– Ладно, раз пошла такая пляска, оставайся сегодня у нас. Уже слишком поздно для того, чтоб молоденькая девушка расхаживала в одиночестве. А завтра посмотрим. Утро вечера мудренее – трава соломы зеленее.
– Спасибо, – только и ответила девушка.
Как ни удивительно, ей почти сразу организовали койко-место, и у девушки закралась неприятная мысль о том, что её здесь ждали. Однако заснула она, как только голова коснулась подушки, – слишком длинный выдался день.
Наутро странность с кроватью легко разъяснилась. Маргана рассказала, что накануне от них ушла девушка Лана, помогавшая на кухне, и теперь эта «вакансия» была свободна. Лаэрта с радостью согласилась на такую работу. Посмотрев на её вечернее платье, Маргана усмехнулась и уже через полчаса нашла где-то простое коричневое платье почти её размера. За день, проведённый в городе, девушка успела понять, что люди излишне восторженно относятся к её волосам, и, не желая более привлекать к ним внимание, она нашла платок, под который их и упрятала.
Так девушка нашла себе работу, о которой не могла и подумать, и дом там, где этого не ожидала. Остальные члены лагеря приняли её весьма радушно, за что она была безмерно благодарна. Её работа оказалась «подай-принеси-уйди-не-мешай», так как к готовке Маргана не допускала никого. Надо отметить, что в стряпне никто и не мог бы с ней сравниться. У Марганы был талант из простых и подручных продуктов в ужасных условиях готовить восхитительные блюда.
Первые две недели в цирке для Лаэрты пролетели незаметно. За это время они побывали с представлениями в двух городах. Девушки, как она и подозревала с самого начала, были гимнастками, выступавшими в номере с двумя парнями. Избор оказался метателем ножей. Также в лагере были два ребенка: ангелоподобная Забава, что объявляла номера, и мальчик-подросток 13 лет Млад, выполнявший мелкие работы по лагерю и не участвовавший в представлениях.
Уже после нескольких дней, проведённых вместе, девушки Упава и Хубава выдали Лаэрте все нехитрые секреты лагеря. Они с придыханием рассказали о большой любви Ланы, которой даже Маргана не могла противостоять. Поэтому едва Храбр – избранник Ланы – позвал её за собой, та без спора отпустила. Ещё они рассказали, что Избор отлучён от общего стола за то, что как-то не в очень трезвом, а точнее, в очень нетрезвом состоянии нелестно высказался о стряпне Марганы, чего она, будучи абсолютно в себе уверена и бесконечно горда своей готовкой, никому не могла простить. Это длилось уже полтора года, и не было никаких предпосылок к изменению ситуации. Зато Избор с тех пор не взял в рот ни капли. Лаэрта не удивилась этой истории, так как, раз попробовав стряпню Марганы, поняла, что в жизни ничего вкуснее не ела. У неё был дар, и она была по-настоящему помешана на готовке. Так же как Избор был абсолютно помешан на своих ножах. Он везде носил их с собой и не расставался с ними даже ночью. На выступлениях же Избор неизменно срывал бурные аплодисменты, проявляя чудеса ловкости и меткости.
Первые две недели кочевой жизни в бродячем цирке показались такими спокойными для Лаэрты, что она легко смирилась с пребыванием здесь и до того привыкла к своему положению, что почти не думала о своём неизвестном прошлом. Повозки, запряжённые лошадьми, катились с черепашьей скоростью, и девушка вскоре заскучала. Первыми, на что упал её беспокойный взгляд, были костюмы, в которых выступали девушки-гимнастки. Ничем не примечательные чёрные костюмы заинтересовали её как раз таки своей непримечательностью. Не имея под рукой ничего, кроме своего вечернего платья, Лаэрта использовала его. Девушке было немного жаль расставаться с прекрасным платьем, напоминавшим о чудесном и таком сказочном вечере, что всё чаще начинался казаться сном, но она оказалась жуткой реалисткой и прекрасно понимала, что сейчас это платье ей не понадобится. К тому же жажда деятельности была в ней неукротима. С девушками они сошлись на том, что ткани вполне хватит на коротенькие юбки и топики. Как показало первое же выступление, идея была превосходной – костюмы выгодно подчёркивали пластичность и грацию девушек и, переливаясь в свете факелов, создавали загадочную и немного сказочную атмосферу. Маргана, которая поначалу была против этой идеи, в итоге вынуждено согласилась с её положительным эффектом. Впрочем, Лаэрта не собиралась останавливаться.
Следующим пунктом её плана была музыка. Ну что за представление может обойтись без сопровождения музыки? На то, чтобы убедить в этом Маргану, Лаэрте потребовались всё её умение, убедительность и целая неделя времени. Ещё неделя ушла на поиск музыкантов. В одном из городов Лаэрта буквально нос к носу столкнулась с пожилым скрипачом, который играл на площади за деньги. Убедить его с опытом, выработанным благодаря Маргане, не стоило Лаэрте никаких серьёзных усилий. И уже следующее их выступление проходило под музыку. Даже скептически настроенная Маргана вновь признала, что идеи Лаэрты нравятся публике.
Следующим, на кого упал жаждущий деятельности взгляд Лаэрты, был Избор.
– Научи меня метать ножи, – без обиняков обратилась к нему Лаэрта в один из вечеров, когда они не давали представлений.
Избор не счёл нужным ответить и, окинув её презрительным взглядом с головы до ног, расхохотался.
Не ожидая ничего другого, Лаэрта, молча развернувшись, ушла, но ненадолго. Через неделю она вновь обратилась к нему с той же просьбой, он лишь предсказуемо рассмеялся.
– Смех – это уже неоригинально, – довольно холодно заметила она, – к тому же глупо отказывать, не выслушав моего предложения.
– Не думаю, что ты сможешь чем-нибудь меня заинтересовать, – скопировав один в один её тон, ответил Избор.
– Я другого мнения, – и, видя, что Избор не собирается её перебивать, продолжила: – У меня к тебе деловое взаимовыгодное предложение. Ты учишь меня бросать ножи, а я уговариваю Маргану разрешить тебе вновь есть за общим столом.
Это предложение повергло Избора в шок.
– Ты никогда не сможешь этого сделать, – наконец выдавил он, дивясь её самоуверенности.
– Ну я же почти уговорила тебя, – с хитрой улыбкой заметила она.
– Хорошо, – наконец согласился Избор, – я начну учить тебя в тот же день, как попробую еду, приготовленную Марганой.
– Вот и прекрасно, – напоследок улыбнувшись ему, девушка пошла к фургону с припасами.
Теперь предстояла более сложная задача – убедить Маргану пригласить Избора к столу. Для осуществления своего плана Лаэрта выбрала день, когда Марганы не было в лагере. У Марганы была только одна слабость – готовка, чем и собиралась воспользоваться девушка. Видя, что Лаэрта готовит, даже вечно неразговорчивый Избор подошёл к ней и предупредил, что это Маргане очень не понравится. С неизменной улыбкой возразив, что это её личные проблемы, Лаэрта продолжила свои приготовления.
Незадолго до прихода Марганы все обитатели лагеря, что до этого крутились возле неё, приставая с советами и нотациями, вдруг куда-то исчезли, словно сквозь землю провалившись. Лаэрта, подумав, что ей не помешает дополнительная помощь, сняла уже ставший привычным платок с головы и распустила волосы. К этому времени она уже прекрасно осознавала, что её серебряные волосы оказывают поистине магическое воздействие на людей – ей становится просто невозможно сопротивляться. Девушка как раз успела прибраться на кухне, когда вернулась Маргана. Лаэрта, увидев, в какой гнев пришла Маргана, застав её на своей кухне, на мгновенье усомнилась в верности своей идеи.
– Стоило ненадолго отлучиться, и понеслась косая в щавель?! Что ты делаешь на моей кухне? – едва сдерживая бурлившую ярость, почти прошипела Маргана.
– Не вели казнить, вели слово молвить! – в жанре лучших сказок запричитала Лаэрта, бухнувшись на колени.
Маргана настолько удивилась, что позабыла на мгновение про свою ярость. Удовлетворившись произведённым эффектом, Лаэрта спокойно встала и, отряхнув колени, как ни в чём не бывало быстро затараторила:
– У меня к тебе деловое предложение. Если ты согласишься на одну мою маленькую просьбу, я расскажу рецепты блюд, которых ты ещё не знаешь.
– Да чему ты можешь научить меня? От умного научишься, от глупого разучишься! Ты же даже готовить не умеешь! – голосом, полным сарказма, поинтересовалась уже пришедшая в себя Маргана.
