Мир розовых пони

На выставке было скучно, это искусство я не понимала, не понимаю и понимать не хочу. Квадрат Малевича все знают. У школьника, второклассника, спроси, как тебе нравится такая картинка, мальчик? Он ответит – magnum opus! (великая работа). Шутка. Школьник ничего не скажет. Вся выставка – восемь картин, близнецов чёрного квадрата. На стенах холсты с изображением линий, прямоугольников, жирных точек и так далее. Из Москвы, из Парижа, из Стокгольма и других именитых мест съехались «наши». М. (сокращаю, бывший муж) пафосно произнес:

– Маша, возьмём того же Малевича. Он был настолько потрясён своей картиной, что несколько дней болел с высокой температурой.

Маша переминалась на шпильках, "болея и температуря", понимая, час промедления и оба платья Valentino купят другие красавицы. Милан, Милан, Милан – я повторяла, как мантру.

Ещё в МГУ я сделала свой вывод. Простите меня за него. Малевич написал *magnum opus* специально. Масло из супермаркетов зовётся маслом, может быть, может быть… Люди едят. Всё перевёрнуто с ног на голову, настоящее молоко заменили на растительный жир. Чёрный квадрат – пальмовое масло. Ну, в конце концов, есть же Третьяковская галерея, Шишкин, Суриков, Репин! Вкусовые пристрастия поменяли, примитивные картины запихивают в мозг. Нет, Маша держись (это я себе той, не поддавайся). А сама Маша о платьях Red Valentino думает. М. дал мне денег, я улетела в Милан, купила все три. Подруга сообщила (здесь иносказание) – пока ты там была, М. взял чашку Петри С. и с ней улетел в Турцию. Я пропустила мимо ушей. HAPPINESS! Глазки закрыты, ушки забиты, я – устрица – рядом жемчужина, мне хорошо.

В Сапсане я пыталась читать книгу. Это уже совершенно другой поезд. Альбина и Аркадий пригласили на выходные в Питер. У них на Невском квартира, от родителей Аркадию Петровичу досталась. Тоже бывшая коммуналка, но расселённая. Я не первый раз с ними путешествую. А вообще – семь рейсов в день, Москва – Санкт-Петербург. Впечатляет всегда. Больше, чем TGV Париж-Ницца (тогда я в окно не смотрела, маска на глаза, затычки в уши, Маша спать! Маша устала от Парижа, от магазинов, быстрее бы ванну в Ницце принять). Не устали эту дребедень читать? Девочки, на курсы не зову, на чужих ошибках дурак учится, а красивым свои каблуки ломать.

Итак, я пошла в туалет (сапсановский), на полу серый кейс. Аркадий Петрович и Альбина Васильевна позвали стюарда, он открыл чемодан и тут же вызвал дежурного по поезду. Вместе с ним прибежал полный мужчина и стал меня обнимать. Как-то незаметно Альбина Васильевна подсунула ему мой номер. В чемодане были большие европейские ценности, под названием евро. Полный чемодан. В Москве я получила письмо. На моё имя открыт счёт в банке, на нём три миллиона рублей. Цифры начали сбиваться, механизм ломался, уже не 5 и не 8. Вечером позвонил Миша – ребёнка срочно нужно везти в Германию, на операцию, не хватает трёх миллионов рублей. Скажете, это случайность? Маша. Сапсан. Три миллиона. Мальчик…

Глава 9. Пустые гнёзда

Машу из насиженных мест, тёплых гнёзд выгоняли планомерно. Я злилась, брыкалась, не забыли – шкаф с сумками-туфлями, жемчуг «на шее». Уже кое-кто из моих подруг получил чёрную метку, настала моя очередь. Ну, правда, смешно, как сопротивлялась. А теперь они мне звонят. Позвоните в понедельник, а лучше в четверг.

Моя подруга Оля вдруг подумала: лучше она будет женой моего мужа, чем своего. У моего бывшего всего на единицу больше, в том числе роста. Сколько времени мы с Олей проводили вместе? Много. Мы зависали в парижах, месяцами проживали в лондонах пока М. и К. делали свою игру. Я не замечала странностей, но добрые люди нашлись. Я в соплях-обидах, искала поддержку – добрые люди и поддержали. Они всегда рядом! А церковь далеко (до неё мне тогда, как до южного полюса).

У Оли много книг по саморазвитию – психологии разные, биографии великих* Рокфеллера, Ротшильда, Березовского, Абрамовича и так далее. Добрые люди закатывали глаза – а магия всех цветов, а карты таро, а книги-манипуляторы? Неужели не видела? Нет. Никогда и разговоров не было. Ой, да, Олька такая смешная, позитивная, какая магия, какие таро, на кой? Стала я припоминать. То в дом ворона залетит, то картина со стены рухнет. Однажды уложила меня Оля спать в своей спальне, что за выдумки, нет, спи здесь, а мне жарко, я на первом. Ладно. До двух ночи я ворочалась, а сон у меня крепкий и здоровый, могу спать сидя. В три я резко открыла глаза. Безотчётный страх – за спиной люди, не один, не два, толпа, повернуться страшно, лежу цепенею. Взяла Маша себя в руки, включила свет, пошла в ванную, умылась, посмотрела в зеркало, сказала – бред, снова легла.

Завтрак – я с кофе и книжкой, Оля с чаем, тоже читает, домработница с рынка, с порога:

– Самолёт разбился пассажирский, в два ночи, гроза, посадку не давали, уводили на запасной аэродром, а пилот принял решение…

– Татьяна Сергеевна, у вас всё? Я просила за едой никогда не говорить о покойниках и болезнях!

– Молчу, молчу, – домработница глянула на меня, – весь город гудит!

Ольга покраснела. Я принялась расспрашивать, ужас какой, сказала я, людей жалко. Летели из Эмиратов, объяснила Татьяна, лучше б в Адлер поехали или в Лазаревское, надо ж, попёрлись в те Эмираты! Ольга хлопнула книгой и вышла в сад. Я болтушка, тут же рассказала домработнице о ночном кошмаре.

– К "мамочке" приходили, – шепнула Татьяна Сергеевна, – не понимаете? Магия, они к ней в спальню, а там вы. Из аэропорта и прямо к ней. Фантомы!

Я рассмеялась. А самолёт причём? Ольга Алексеевна подстроила крушение? Магия, карты, психология, ну балуется человек, страдает недостатком знаний, у каждого свои «плюсики». Существование фантомов официальная наука отрицает. Давайте ещё припишем ей способность управлять грозой. Я подумала, у домработницы что-то с головой. Мы с Ольгой легли на шезлонги и стали обсуждать биографию Джона Рокфеллера. Тогда мне казалось – это увлекательно. Я рассказала ей про чудаковатость домработницы. Новостью не будет – Татьяна уволилась по "собственному желанию".

В солнечной Ницце у Коли и М. имелось по вилле. У М. на единицу дороже и лучше. И вот сижу я в гостиной у Перовых, начало декабря, всё цветет на Лазурном Берегу, одно увядает, другое ему на смену. Рай в нашем раю. Все укатили в Монако, у меня голова разболелась прямо на выходе.

– Останься у нас, – говорит Оля, – пройдёт, бери мотор и лети, ждём.

Голова раскалывается, таблетки не помогают, бусы «на шее» не спасают от боли, у бедных и богатых голова болит совершенно одинаково. Сижу на вилле «Ольга» в Ницце и вдруг слышу – дзынь и жжжжж, ко мне по полу катится монетка, делает круг и прямо у моих ног останавливается, плюх! Я подняла. 10 копеек? Я встала посмотреть, откуда десюнчик мог выпасть? В доме тишина, ни души, как такое может быть? Я удивилась. На первый взгляд, монетка выпала с высоты, но вот откуда? Никто не ходит, мебель не трясёт. Чудеса. Я позвонила в Монако. Молчание.

– Оль, ты слышишь?

– Да, да, я слушаю, я потрясена, думаю, что бы это могло быть? Машунь, по-моему, тебе жутко везёт, это знак свыше! И хороший, поверь. Возьми монетку, будет твой талисман. Голова прошла?

– Нет.

– Жаль, в казино аншлаг.

10 русских копеек? В стране Франция? Я в России давно такого не видела. Талисман? Пусть будет талисман, кладём его в карман.

– Колдует она, – снова добрые люди, – на 10 копеек. Удачу себе забирает и богатство.

Рассмешили, так рассмешили – сказки для младших научных сотрудников. Я забыла о "чудесах".

Последнее. Спим с Ольгой где-то под Таганрогом, шучу, в Карловых Варах. На разных кроватях естественно. М. и К. снова игру "делают" в Лондоне. Снова не могу уснуть – ужас охватил. Усилием воли загнала себя в сон – снится мужик, стоит надо мной и смотрит. Я понимаю, он плохой, даже очень плохой, но одет исключительно: твидовый пиджак, белая рубашка, шейный платок. Я его вижу, глаза (мои) закрыты. Он медленно наклоняется, резко отбрасывает край одеяла. Я не могу шевельнуть рукой от страха, знаю надо проснуться, надо проснуться! Нельзя дать ему до меня дотронуться. Он резко хватает меня за сердце – оно ему необходимо. Я вскочила и заорала на весь номер. Перебудила все Карловы и все Вары! Ольга тоже проснулась, принялась успокаивать. Машуня, это сон, ужас приснился. До сих пор считаю – настоящий кошмар. Вскоре М. стал странно себя вести, выживать Машу из всех домов, забирать по одной жемчужине, вдрызг рассорился с Колей Перовым (дружили 20 лет). Через год после моего «исхода из поместий», я узнала (от домработницы) – Ольга развелась с Николаем и вышла замуж… Внимание! За моего бывшего мужа.

– Маша, ты так неожиданно повесила трубку, – Оля звонит (сколько лет, сколько зим).

Перезвоните в понедельник, а лучше в четверг. Для вас неожиданно, Ольга, я трубку повесила, для меня очевидно.

Поэтому даже в четверг не звоните мне.

Глава 10. Как бросала пить

Как прекрасна жизнь, какие виды за окном трамвая номер 39. Москва. А названия остановок – Серпуховская Застава, Свято-Данилов монастырь, Даниловский Вал – песня под звук колёс. Всего этого раньше я не замечала. Я любила маяки, мечтала жить в полном одиночестве. Я приходила в себя, начинала понимать: жизнь с М. не моя – чужая. Дам совет, когда пойдёте замуж за заводы и пароходы, сразу просите маяк. Надо же где-то спасаться. А придётся, если вторым (можно дальше) браком не обойдётся. Но и маяк не спас. От потери компаса он не поможет. В те годы я гребла спокойно. Подумаю-подумаю о маяке, новую сумочку Шанель увижу и понеслось! Тумана в голову нагоняло шампанское. Я полюбила rose, особенно одну «модель» из винограда Пино-Нуар и Шардоне, нотка граната, трюфелей, черники, апельсиновой цедры и…  (раньше я любила поумничать). В общем, вся эта дрянь стоила восемь тысяч за бутылку. Сейчас мне этого хватит пять раз в магазин сходить. Начинала я с бокала (к спиртному я была равнодушна), но сделав глоток, быстро сообразила: розе и равнодушие – антагонисты.

– Маша, ты сегодня что делаешь? Мама на котлеты зовёт, из телятины.

Я не сразу сообразила.

– Приду. А это удобно?

– Мама зовёт, говорю. Я ей про тебя каждый день. Что там за девушка такая волшебная, что у моего сына и разговоров других нет?

– Ладно, приду, – Саша давно приглашает с семьей познакомиться.

Да, Франция. Я перешла на полбутылки. Прямо скучала, жить без напитка не могла. Тонкие, длинные бокалы с розовой шипучкой подносили (уже) на завтрак. Незаметно, крадучись тенью, розе вошло в мою грешную жизнь. Я стала отменять пробежки по утрам. Первой тревогу забила Ольга. Но счёт перешел на бутылку. Оля!.. Вспоминай о хорошем, Маша, о плохом забудь.

– Машунь, брось. Знаешь, я это зову лицо-луна. Ты же не хочешь, чтобы твой носик, губки поплыли? Это вкусно, не спорю, но девушкам столько пить не надо. Ты такая очаровашка, где только тебя М. нашел? В Москве такие не водятся! Меня вон аж из Екатеринбурга выписали.

Я Олю не слушала. Пьющие девушки уверены – непьющие дуры! Я вернулась в Москву одной поздней осенью. Дорога ужасная, какие-то встречные ветры, болтанки. Частный самолет? Хоть на фюзеляже напиши РУКИ ПРОЧЬ – ветру плевать. Три с половиной часа не полёт, а сплошные воздушные ямы. Дома М. сразу уснул, а я напилась. А когда пью, то не сплю. Знакомо состояние? Я пыталась читать. Ха! Сердце учащенно билось, выпила лекарство, не помогло. Чувствую – умираю. Все в доме спят. Сначала я била себя по щекам, пока силы были, а потом хлоп… Плюхнулась на серую тележку, боли не почувствовала, тележка покатилась, виляя серыми коридорами, вниз, вниз, вниз. Когда же конец? Страшно? Нет! Жутко. Громыхнулись о стену, больничная каталка уехала, я осталась качаться в воздухе. Справа маленькое окошко, Машуня заметила звёзды – такая чистота и ясность в том сказочном Небе за окном. Я оттолкнулась от стены и очутилась у окна. Улечу, подумала я. А оно пуленепробиваемое. Самое интересное, я была в полном сознании. Я думала – почему люди летят вверх по трубе и видят свет в конце тоннеля, а я катаюсь на тележках по серым подвалам? Зачем тогда окно? Я сильнее оттолкнулась от стены и ударила ногами, хотела туда, в Космос. Из окна хлынул свет. Звёзды превратились в операционный светильник.