Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. Том 1. Перманентная революция и футуризм. Eritis sicut deus! Том 2. Советское авторское право в 1917–1930-х годах. «Честный» плагиат. Прецеденты

Не говоря уже о том, что Горгулов является злейшим врагом коммунизма, что явствует из его брошюры и его показаний, – всему миру известно, что Коммунистический интернационал является я международной массовой организацией рабочего класса, в соответствии со своей программой всегда самым решительным образом отвергал и отвергает индивидуальные террористические покушения.

7/V/32 г. Исполнительный комитет Коммунистического интернационала: Пик (Германия), Шильдс (КП Англии), Мануильский (ВКП(б), Швабова (КП Чехо-Словакии), Дерюмо (КП Франции), Фурини (КП Италии), Катаяма».

Признаться, иногда в таких тонких делах, как ликвидация политических лидеров других государств, «влияние Москвы» могло неожиданно проявиться самым экзотическим способом.

22 июня 1922 года ветеранами Первой мировой войны, затем ставшими бойцами Ирландской республиканской армии (ИРА) – командиром батальона Реджинальдом Данном и Джозефом О’Салливаном, первым заместителем коменданта этой организации, – был застрелен фельдмаршал, член английского парламента сэр Генри Уилсон. Убитый парламентарий был национальным героем Великобритании, и его смерть от пуль ирландских сепаратистов вызвала бурю возмущения в стране. Лондонский суд, с учётом десятка очевидцев преступления и признательных показаний самих нападавших, рассмотрел дело в упрощённом порядке. Совещание судейской коллегии, в итоге постановившей смертный приговор, продолжалось всего три минуты. Но тут 26 июля в адрес лидеров рабочей партии Великобритании поступила телеграмма по поводу судебного вердикта, в которой в довольно резких выражениях был заявлен протест против этого несправедливого решения, самой судебной процедуры, в том числе запрета суда на выступления осуждённых в свою защиту, а также содержались требования повлиять на премьер-министра в смысле пересмотра постановленного приговора.

Драматизм ситуации заключался в том, что это послание на правительственном бланке поступило из Москвы и было подписано Карлом Радеком – членом исполкома Коминтерна – и Николаем Бухариным – кандидатом в члены Политбюро ЦК РКП(б). Они же потребовали немедленно допустить к защите подсудимых представителей III Интернационала. Статья в лондонской газете, сообщившей эту сенсационную новость, называлась “Kremlin comedians”. Довольно трудно не согласиться с такой позицией лондонских журналистов.

Если показательное убийство виновника еврейских погромов на Украине атамана С. Петлюры прежде всего из-за своей «показательности» было явлением единичным, то боевая активность в Европе членов армянской националистической партии Дашнакцутюн, среди которых было достаточно агентов ИНО ОГПУ, превзошла все ожидания.

После кровавых событий, произошедших в Османской империи в период с 1915 по 1918 год, в ходе которых были зверски убиты более миллиона армян, причём в основном женщин и детей, члены правительства, виновные в этнических чистках, с помощью немецкого посольства сумели покинуть Константинополь. Лишённый поста, бывший глава правительства (великий визирь) Османской империи Мехмет Талаат вместе с другими лидерами младотурок Энвером-пашой, Джемалем-пашой, Джемалем Азми, Назым-беем, Османом Бедри и Бахаеддином Шакиром – руководителем «Особой организации» – военной контрразведки, в ночь с 1 на 2 ноября 1918 года сумели сбежать из столицы на торпедном катере кригсмарине.

Вялая попытка экстрадиции высокопоставленных беглецов, предпринятая официальными османскими властями, несмотря на наличие смертных приговоров, постановленных в отношении них Константинопольским военно-полевым судом, ожидаемо потерпела неудачу, и прежде всего из-за позиции МИД Германии. Министр иностранных дел Вильгельм Зольф отклонил законное требование о выдаче преступников на том основании, что «Талаат был лоялен к нам, и наша страна остаётся открытой для него».

Праворадикальные армянские националисты не могли смириться с тем, что главные виновники поистине средневековых зверств в отношении мирного населения получили возможность безбедного и комфортного существования в Германии. В ходе реализации секретной операции «Немезис», целью которой было физическое устранение турецких чиновников и политиков, виновных в геноциде армянского народа, 15 марта 1921 года на берлинской Гарденбергштрассе Согомон Тейлирян застрелил М. Талаата, который после побега жил в собственном доме под именем Али Сали-бей (Сей).

Убийце, несмотря на наличие десятков свидетелей, удалось скрылся с места преступления, однако вскоре он вернулся, так как не был уверен в гибели своей жертвы, после чего его задержали полицейские.

Ситуацию существенно осложнял тот факт, что за несколько дней до этого покушения Тейлирян успел смертельно ранить Арутюна Мкртчяна, который был личным осведомителем великого визиря и передал тому список наиболее известных представителей армянской интеллигенции (более 250 человек), скрывавшихся от турецких властей. Однако обвинение арестованному было предъявлено только в отношении умышленного убийства бывшего премьера союзного Германии государства.

Всего через 2,5 месяца обвинительное заключение и материалы предварительного следствия поступили в Берлинский окружной суд III (Landgericht Berlin III), находившийся в районе Моабит.

Как известно, в отдельных случаях правосудие бывает чрезвычайно зависимо от имеющихся у сторон финансовых ресурсов. Следуя такой логике, партия «Дашнакцутюн» сумела собрать с представителей армянской диаспоры, в основном американской, около 300 000 марок для оплаты услуг трёх самых известных берлинских адвокатов – тайного советника юстиции доктора Адольфа фон Гордона, советника юстиции доктора Йоханнеса Вертхауэра и тайного правительственного советника доктора Теодора Нимейера, профессора права Кильского университета, которым заплатили невероятно большой гонорар в 75 000 марок каждому. Государственным обвинителем был назначен прокурор Голник, судебную коллегию возглавил Эрих Лемберг. В соответствии с процессуальным законом дело слушалось с участием присяжных.

Позиция защиты первоначально строилась на обвинении самой жертвы в совершении ею массовых убийств. Ещё находясь в должности министра внутренних дел Османской империи, Талаат и сам не особо скрывал своей позиции по отношению к иноверцам, в беседе с послом США Генри Моргентау (кстати, этническим евреем) он говорил: «…мы уже избавились от трёх четвертей армян, их больше не осталось в Битлисе, Ване и Эрзеруме. Ненависть между армянами и турками в настоящее время так сильна, что мы должны покончить с ними. Если мы этого не сделаем, они будут нам мстить»

Так в ходе судебных слушаний европейцы впервые узнали о геноциде армянского населения. Даже позднее опубликованный в Берлине стенографический отчет о состоявшемся суде назывался «Судебный процесс Талаата-паши».

При этом защита и сама не видела правовых оснований для оправдания взятого с поличным убийцы, первоначально рассчитывая только на его помилование, тем более с учётом побудительных мотивов, приведших его на скамью подсудимых. Переживший мучительную смерть своей семьи, изнасилование сестёр, которое произошло на его глазах, С. Тейлерян признавался в убийстве, но при этом не признавал себя виновным.

В ходе прений сторон адвокату доктору Й. Вертхауэру удалось убедить присяжных в том, что если константинопольский военно-полевой суд уже приговорил Талаата-пашу к смертной казни, то его убийца никак не мог быть признан немецким судом виновным, так как, хоть и самовольно, но выступал в качестве орудия правосудия, имея при этом личные мотивы. Эта же позиция была существенно усилена и аргументирована его коллегой профессором Нимайером.

Адвокат А. фон Гордон обратился к присяжным: «Господа, думаю, этих разъяснений достаточно, чтобы вы могли определить, какую занять позицию. Знаю, что могут сказать, что тем не менее обидно, что на германской земле убит один из гостивших на ней. В наше время, когда везде идёт борьба, когда между армянами и турками ещё продолжаются бои, с имеющимися фактами необходимо смириться. Каждому известно, что в период правления Талаата пролилось море крови и был уничтожен по меньшей мере один миллион человек – женщин, детей, старых, молодых. И если на улице Гартенберг к этому прибавилась ещё одна капля крови, мы должны тешить себя тем, что живём в страшное время. Я не преследую мысли здесь дать конечную оценку Талаату-человеку, но одно должен сказать. Несомненно, и он с рядом своих товарищей стремился уничтожить армянский народ для того, чтобы создать чисто турецкое большое государство. Несомненно, для этого он применил меры, которые для нас, европейцев, неприемлемы. Но когда говорят, что в Азии жизнь ценится очень дёшево и подобные ужасы можно понять, не надо забывать, что в той же Азии находятся буддисты, которые с нежностью относятся, в частности, к человеку и даже к животным. Тем не менее я не хочу сделать ответственным человека, который лежит под землёй. Ему соответствует то, что сказали два гениальных француза – Гюстав Ле Бон и Анри Барбюс – об ужасах мировой войны: «За отдельными деятелями стоят духи, демоны, которые ведут их, они только примитивные орудия масс, правильных или ложных идей, наитий, которые разбрасывают людей по сторонам, словно шахматные фигурки. Эти деятели думают, что имеют волю, между тем в реальности они действуют под давлением». Как бы ни было ужасно то, что имело место, тем не менее мы не должны быть такими мелочными, чтобы всё это навязать несчастным личностям. Но ещё страшнее может стать, если немецкий суд к этой судьбе присовокупит спокойно созерцающую бесчестие истину в отношении этого человека, подвергнутого беспримерным испытаниям…»

Однако в ходе судебного следствия стало понятно, что, настаивая на политическом характере совершённого преступления, защита приведёт скамью присяжных к неизбежному признанию виновности подсудимого, которая, безусловно, будет рассматриваться сквозь призму его личной трагедии, но тем не менее… Учитывая, что международный резонанс у процесса был масштабным, его политические цели, которые были намечены Дашнакцутюн изначально, были достигнуты. Адвокаты изменили линию защиты, поставив перед судом присяжных вопрос о вменяемости преступника.

По ходатайству защиты суд привлёк пятерых экспертов, поставив перед ними вопрос о психической вменяемости подсудимого и его способности критически оценивать свои действия и поступки. Психиатры пришли к общему выводу о том, что Тейлирян страдает от регулярных приступов эпилепсии из-за того, что он пережил в 1915 году, а также сошлись во мнении, что его состояние по своим признакам похоже на последствия посттравматического стрессового расстройства. Тем не менее доктор медицины Роберт Стормер посчитал, что подсудимый совершил преднамеренное убийство, которое не имеет никакого отношения к его психическому состоянию. С такой позицией не согласился профессор Гуго Липманн, посчитавший, что Тейлирян стал «психопатом» в результате пережитого глубокого стресса, связанного с убийством его семьи, – следовательно, не мог нести ответственности за содеянное. Профессор Ричард Кассирер также утверждал, что «эмоциональная турбулентность была основной причиной его состояния» и что аффект эпилепсии полностью изменил его личность. Профессор Э. Форстер в судебном заседании показал, что травматический опыт во время войны не вызвал у подсудимого новых патологий, а лишь выявил те, которые уже существовали, но подтвердил вывод о том, что Тейлириан не может нести ответственности за свои действия. Последний эксперт, Бруно Хааке, также поставил диагноз «аффектная эпилепсия» и полностью исключил возможность того, что Тейлирян мог сформулировать какие-либо действия по собственной воле.

После рассмотрения судом результатов психиатрической экспертизы адвокат доктор Й. Вертхауэр обратился к присяжным: «Господа присяжные, в предложенных вам опросных листах вы должны, во-первых, найти вопрос, относящийся к убийству. На этот вопрос вы должны ответить “да” или “нет”. И вот это есть предмет нашего рассмотрения. В отношении преднамеренности убийства вы должны дать отрицательный ответ, об этом я считаю лишним говорить. Я буду говорить только о том, должны вы ответить “да” или “нет” на вопрос в отношении убийства. Уже вопросник даёт вам основание для ответа “нет”, потому что там не сказано: “Убил ли обвиняемый Талаата-пашу?” А сказано: “Виновен ли обвиняемый в убийстве Талаата-паши?” Каждый человек чувствует, что обвиняемый должен быть признан невиновным. Несчастье в том, что вы, может, призадумаетесь о том, что обвиняемый убил человека. Не требует ли закон осудить его? Должен сказать, что с позиции того же закона это неправильный вывод. Согласно нашему германскому закону, следует признать обвиняемого невиновным. То, что чувствует здесь каждый человек в данном случае, не то же, чего требует закон. Защита совершенно не имеет намерения несправедливым решением опорочить славу германского права, представителями которого являетесь вы, так же, как и мы. Весь мир смотрит на нас, и ваше решение должно быть таким решением, чтобы даже после многих тысяч лет имело ценность в качестве решения права. Наш уголовный кодекс имеет общую и особенную части. В одной статье этой последней сказано: “Тот субъект, который умышленно убивает человека и т. д., признаётся виновным в убийстве”. Но общая часть относится к каждому частному случаю отдельно. В этой части 51-я статья указывает, что в определённых случаях наказание не предусмотрено, если даже совершено одно из преступлений, упомянутых в особенной части, – воровство, убийство и т. д. Это та статья, которая относится к умственному и душевному состоянию совершившего преступление. Двумя статьями ниже есть другая, содержанием которой является “необходимая оборона”, под которой понимается сопротивление нападению. Но в третьей части той же статьи сказано, что даже если необходимости в обороне не было, однако если данное лицо, поддавшись страху и панике, перешло границы необходимой обороны, опять оно освобождается от наказания. В отношении первого вопроса постановление высшей инстанции таково: если состояние невменяемости определённо принимается в качестве основы для отрицания наказания, при этом обстоятельстве уже недостаточно общего определения преднамеренности, но необходимо мотивировать, что совершивший поступок в данный момент не был ни в одном из состояний, предусмотренных статьёй 51. Недостаточно сказать, что суд не имел никакого основания признать невменяемость, наоборот, следует однозначно установить, что субъект в момент совершения действия не был ни в одном из состояний, предусмотренных статьёй 51. Значит, следует положительно установить, что не существовало мешающих воздействий. Если в этом есть какое-либо сомнение, то в таком случае обвиняемый должен быть признан невиновным. Это то, о чём немного ранее вам уже пояснил д-р фон Гордон, говоря о разрушении свободной воли и о целостности “я”. Я хотел бы добавить одну вещь. С незапамятных времён в народе в виде пословицы распространено выражение: ”У человека голова идёт кругом”. Это означает, что, во всяком случае, нарушено свободное сознание. В этом состоянии человек делает то, что в любом другом случае не сделал бы. Разрешите припомнить одно постановление высшей инстанции. Один субъект, обладающий чувством противоречия, идёт в церковь. Священник проповедует на тему, которая абсолютно противоположна мнению этого субъекта. Он слушает со всё большим интересом. Возбуждается и затем настолько забывается, что громко кричит: “Молчи, ты лжёшь!” Этого субъекта судят за то, что помешал ходу мессы. Но его признают невиновным, потому что под воздействием сказанного священником его сознание смешалось и кровь так сильно ударила ему в голову, что в эту минуту он уже не владел собой».

В итоге суд решил, что подсудимый действовал под «психологическим принуждением», то есть С. Тейлирян был признан сумасшедшим, неспособным распознавать моральную природу своего поступка.

Присяжные заседатели полностью оправдали Согомона Тейлиряна, который был отпущен на свободу в зале суда.

Аудитория встретила оглашение вердикта председателем скамьи присяжных Отто Райнике громом аплодисментов и овацией. Таким образом, впервые в истории мировой юриспруденции виновным был признан не убийца, а его жертва.

После очередного резонансного процесса, закончившегося оправданием преступника, ликвидация оставшихся виновников массовых этнических убийств была только делом времени: 18 июля 1921 года в Константинополе был застрелен лидер партии «Мусават» Бехбуд Дживаншир хан – бывший министр внутренних дел Азербайджана, ответственный за массовую расправу над 30 000 армян в Баку, затем 5 декабря 1921 года в Риме ещё один бывший великий визирь Османской Империи – Сайт Халим – был убит Аршавиром Ширакяном, который затем вместе с Арамом Ерканяном застрелил Джемаля Азми, за свои зверства прозванного «мясником Трапезунда»; начальник турецкой контрразведки Бахаттин Шакир закончил свою жизнь на одной из берлинских улиц, Ахмет Джемаль был найден мёртвым в центре Тбилиси и т. д.

Как мы видим, все описанные судебные процессы, при всех их видимых различиях, связанных с выбранной тактикой защиты или особенностями правоприменения, были схожи в оценке политических мотивов совершённых убийств. Во всех перечисленных примерах суд сознательно уклонялся от исследования собственного уголовного дела, уделяя особое внимание показаниям бесчисленных свидетелей, не имевших формально никакого отношения к совершённому преступлению.

И уж совсем несложно представить себе, каким было бы аналогичное заседание суда над возможным «убийцей» Владимира Маяковского, «воспевавшего кровавый большевистский режим», в любой европейской стране, с участием тех же самых свидетелей, которые представили бы многочисленные доказательства преступлений и злодеяний большевиков: одной только харьковской «чрезвычайки» было бы вполне достаточно для оправдания благородного мстителя, пролившего кровь знаменитого советского поэта на парижскую мостовую.

(Маяковский В.В. Владимир Ильич Ленин)

Собственно, поэтому и является вполне закономерным вопрос о том, что было бы в том случае, если бы ИНО ОГПУ получил указание на устранение советского литератора за пределами СССР, смогли бы чекисты разработать такую относительно несложную ликвидацию силами своей агентуры среди антисоветски настроенной эмиграции? Например, в том же Париже, где число ненавидевших В.В. Маяковского было просто запредельным, сымитировать случайную уличную драку в криминальном районе площади Pigalle не представляло никакого труда, а уж тем более организовать его «ритуальное» убийство кинжалом полубезумным бывшим лейб-гвардии корнетом типа Дмитриева. Организация такой ликвидации в СССР, конечно, была бы проще, но имела существенный недостаток – списать политическое убийство на «озверевших врагов-троцкистов» могло и не получиться.

В этой связи, конечно же, не стоит забывать о том, как в январе 1929 года курсантом Московской пехотной школы Лазарем Коленбергом[21] на квартире при курсах усовершенствования командного состава РККА «Выстрел» был застрелен 43-летний преподаватель тактики, легендарный генерал Яков Слащёв (Крымский)[22], амнистированный большевиками и перешедший к ним на службу.

Или о том, как бывший одесский авторитет с погонялом Майорчик из ОПГ Мишки Япончика – Мейер Зайдер – в 1925 году застрелил легендарного комкора Григория Котовского. Сдавшийся милиции сразу же после совершённого убийства, легендарный налётчик признал свою вину, был приговорён к 10 годам лишения свободы, в лагере возглавлял клуб художественной самодеятельности (то есть из авторитетов был определён в «козлы») и, не просидев и трёх лет, вышел на свободу по УДО. При этом версия о его сотрудничестве с румынскими спецслужбами, которая рассматривалась следствием в качестве основной, из мотивировочной части его приговора чудесным образом была изъята. Позднее, по версии следствия, он был убит так и неустановленными сослуживцами легендарного героя Гражданской войны, отомстившими за своего командира.

Актёр и режиссёр Соломон Михоэлс трагически погиб в результате «случайного» ДТП в Минске, а жена режиссёра Вс. Мейерхольда Зинаида Райх была зверски зарезана через три недели после ареста своего мужа… Во всех этих случаях преступники так и не были найдены. Правда, в случае с Райх обвинение всё-таки было предъявлено… соседям Мейерхольда по лестничной площадке – заслуженному артисту, орденоносцу, солисту ГАБТ Д.Д. Головину и его сыну Виталию, у которых были найдены неопровержимые доказательства совершённого ими преступления – золотой портсигар с вензелем Мейерхольда, подаренный Дмитрию Даниловичу на день рождения самим режиссёром. Но обвинили Головиных не в уголовном, а в государственном преступлении – антисоветской деятельности, и осуждены они были по п. 10 ст. 58 УК РСФСР (в ред. 1934 года). Сам Д. Головин отбыл 10 лет в Ивдельлаге, был реабилитирован только в 1965 году.

Кстати, в своих показаниях 65-летний, к моменту ареста тяжело больной Всеволод Мейерхольд-Райх не только назвал в качестве троцкистов-заговорщиков многих своих коллег и просто знакомых, с которыми он когда-то общался, но и упомянул как контрреволюционную организацию «ЛЕФ», которая, как известно, была тесно связана с Владимиром Маяковским в течение длительного времени.

Уголовное дело № 537, возбуждённое в отношении всемирно известного режиссёра, было поручено не отличавшемуся особой эрудицией капитану государственной безопасности Голованову: «Я, капитан государственной безопасности Голованов, нашёл: имеющимся агентурным и следственным материалом Мейерхольд В.Э. изобличается как троцкист и подозрителен по шпионажу в пользу японской разведки. Установлено, что в течение ряда лет состоял в близких связях с руководителями контрреволюционных организаций правых – Бухариным и Рыковым. Арестованный японский шпион Йошида Иошимасу[23] получил директиву связаться в Москве с Мейерхольдом… Установлена также связь Мейерхольда с британским подданным Грей, высланным в 1935 году из Советского Союза за шпионаж. Исходя из вышеизложенного, постановил: Мейерхольда-Райх Всеволода Эмильевича арестовать и произвести в его квартире обыск».

20 июня 1939 года в 6 часов утра в своей квартире на набережной Карповки, 13 в Ленинграде Всеволод Мейерхольд был арестован. В тот же день сотрудники НКВД одновременно провели обыски в его ленинградской и московской квартирах, на даче в Горенках, в служебном кабинете в Оперной студии имени Станиславского (ГосТиМ к тому моменту был уже закрыт).

В этом деле чекисты в очередной раз используют в оперативных целях распространение слухов о том, что режиссёр был арестован при попытке сесть в самолёт английского посла; затем, уже после убийства Зинаиды Райх, подкинули обывателям очередную идейку о её любовнике как о возможном убийце…

Обыск в квартире Мейерхольда на Брюсовом переулке проводил лейтенант ГБ Власов, который по итогам докладывал начальству рапортом: «Во время обыска жена арестованного очень нервничала, заявляя, что мы не можем делать обыска в её вещах и документах. Сказала, что напишет на нас жалобу. Её стал успокаивать сын: “Мама, ты так не пиши и не расстраивайся, а то опять попадёшь в психиатрическую больницу”. Режиссёра в это же время в спецвагоне этапировали в Москву.

Всеволод Эмильевич в ходе интенсивного дознания дал признательные показания:

«– Я возглавил организацию под названием “Левый фронт”, охватывающую театр, кино, музыку, литературу и живопись…

Вопрос следователя: А по другим видам искусства?

– В живописи, например, художник Давид Петрович

Штернберг. Он не нашёл ничего лучшего, как написать портрет врага народа Примакова……антисоветские связи были у меня и с работниками литературного фронта. Озлобленные разговоры, направленные против руководителей партии и правительства, я неоднократно вёл с Борисом Пастернаком… Аналогичные позиции занимает поэт Пяст. Вплоть до его ареста прямые антисоветские разговоры были и с писателем Николаем Эрдманом…

Вопрос следователя: И вы лично разделяли эти предательские вожделения?

– Да. Именно поэтому Эренбург прямо поставил вопрос о моём участии в троцкистской организации, на что я дал своё согласие. Тогда же была сформулирована и главная задача нашей организации: не отчаиваться в связи с арестами и пополнять свои ряды, чтобы добиться осуществления окончательной цели, то есть свержения советской власти.

Вопрос следователя: В этом направлении вы и действовали?

– Не отрицаю, что именно я вовлёк в организацию Пастернака и Олешу, а несколько позже – и Лидию Сейфуллину. Ей я поручил антисоветскую обработку писательской молодёжи, а Юрия Олешу мы хотели использовать для подбора кадров террористов, которые бы занимались физическим уничтожением руководителей партии и правительства».

Он рассказывал, что его антисоветское влияние распространялось на Сергея Эйзенштейна, озлобленно настроенного против советской власти, про своего ученика актёра Эраста Гарина, который нецелевым образом использовал бюджетные средства при съёмках комедии «Женитьба», про режиссёра Киевской киностудии Михаила Ромма, который поставил фильм по сценарию Юрия Олеши «Строгий юноша» с целью оклеветать советскую молодёжь, причисляет к антисоветски настроенным людям композиторов Шостаковича, Шебалина, Попова, Книппера, прозаиков и поэтов Сейфуллину, Кирсанова, Брика, Иванова, Федина, а также многих актёров, художников и режиссёров…